«День гнева. Повести»

По крутому переулку вскарабкались к шестиэтажному, громадному здесь дому. Смирнов выбрался кое-как, отстегнул трешку, спросил на прощанье:

— Так и не догадался, кто я, зайчик?

— Не-е… — признался водитель.

— Думай, молодой, думай. Молодым много думать надо.

И захлопнул дверцу.

Лифт, славу Богу, работал. Смирнов поднялся на пятый этаж. Нужная ему дверь была заново обита и на ее темно-бордовой шкуре сиял мягким блеском старинный звонок с вежливой надписью: «Прошу крутить». Просят! Смирнов крутанул. И будто ждали: дверь тотчас открылась.

— Ну, входи, — предложил здоровенный мужик в майке и шортах. — Я тебя с балкона увидел.

— Хорош! — решил про него Смирнов и вошел. Обнялись, как положено, оттолкнувшись друг от друга, чтобы обоюдно рассмотреть получше. Смирнов добавил к первому впечатлению: — Но пузо.

— На себя посмотри, сельский житель! — обиделся хозяин. — Пиджачок и штанцы со своего огородного пугала снял, что ли? Как тебя такого Лидка выпустила в Москву?

— Я пенсионер, Алька, — напомнил Смирнов. — И вид у меня должен быть пенсионерский. Это ты у нас все мальчуганом прыгаешь. — И повторил: — Но пузо.

— Грубо, — решил тот, кого назвали малоподходящим к его летам именем Алик и предложил: — Можешь душ принять с дороги.

— С удовольствием. Только сначала апартаменты покажи. Первый раз я же здесь у тебя.

Походили по квартире, и Алик хвастался тем, как он, в отличных условиях, живет в сердце любимой старой Москвы. Минут пятнадцать хвастался, выводил на балкон, показывал Кремль, кивал на Москву-реку, махал руками.

Потом Смирнов помылся, переоделся в подготовленный женой московский наряд, и они уселись на кухне. Алик оглядел Смирнова в светлых брюках, в летних тряпичных туфлях батумского производства, в рубашечке с карманчиками, погончиками и лейблом и одобрил:

— Другое дело. Чувствуется Лидкина рука. — И разлил по первой.

— Не рано ли? Нынче позволено только с четырех часов.

— В ресторанах с двух.

— Тогда будем считать, что мы в ресторане. — Смирнов поднял рюмку. — За встречу, Алик.

Выпили и загрустили.