С тех пор как при кафе освятили бар и обеды избранных начинались с коктейля, уже можно было говорить о салуне. Трезвенники могут не прислушиваться, если угодно: они могут воспользоваться рестораном-автоматом, который всегда выдаст сухой мартини, стоит только опустить в его безучастную прорезь десятицентовую монетку.
Кон Лантри работал на «трезвой» стороне бара — за его стойкой — в кафе Кенили. Клиенты стояли по другую сторону — словно цапли на одной ноге — и добровольно спускали свои недельные заработки. Напротив пританцовывал Кон: непьющий, с ясной головой, скрупулезный, достойный доверия, ответственный молодой человек в белом пиджаке, в руки которого уплывали наши денежки. Салун (освященный ли, окаянный ли) находился в одном из тех местечек, где нет улиц, а одни лишь закоулки, наводненные прачечными, пришедшими в упадок семьями ньюйоркцев голландского происхождения и представителями богемы, не имеющими ничего общего с остальными.
Владелец кафе Кенили проживал с семьей в том же здании, где оно располагалось, этажом выше. У его дочери Катрин были темные ирландские глаза. Но зачем я вам все это рассказываю? Довольствуйтесь своей Джеральдиной или Элизой-Анной. Да потому, что Кон грезил о ней, и, когда она спускалась вниз, чтобы попросить у него своим тихим голосом кувшин пива для обеда, сердце его начинало бешено колотиться: подобно молочному коктейлю в шейкере.[1]
Планомерность развития сюжета и подгонка событий — вот два кита, на которых держится романтическая литература: иными словами, если вы бросили на стойку бара последний шиллинг за бокал виски, то бармен возьмет его, а затем женится на дочери своего босса: таким образом счастливый конец роману будет обеспечен.
Комментарии к книге «Утраченный рецепт», О. Генри
Всего 0 комментариев