«Тайный грех Септимуса Броупа»

— Что за человек этот мистер Броуп? — вдруг спросила тетушка Кловиса.

Миссис Риверседж, срезавшая засохшие головки у роз и ни о чём особенном не думавшая, внезапно оживилась. Она принадлежала к числу тех старомодных хозяек, которые считали, что должны кое-что знать о своих гостях и это «кое-что» должно способствовать повышению их реноме.

— По-моему, он приезжает из Лейтон Баззард, — начала она, приступив к разъяснениям.

— В наши дни, когда путешествия стали быстрыми и комфортными, — сказал Кловис, рассеивавший колонию тлей струйками сигаретного дыма, — приезд из Лейтон Баззард сюда вовсе не указывает на особенную силу воли. Возможно, это признак обычной непоседливости. Вот если бы он отбыл оттуда тайно или же в знак протеста против неисправимо-бессердечного легкомыслия его обитателей, это сказало бы нам кое-что о его личности и жизненной цели.

— Чем он занимается? — непререкаемым тоном продолжала допытываться миссис Тройль.

— Он редактор «Cathedral Monthly», — сказала хозяйка, — и блестяще разбирается в медных мемориальных досках и трансептах[1], во влиянии, оказанном византийским богослужением на современную церковную службу и тому подобных материях. Возможно, он слишком серьёзен и погружён в свою узкую область, но для хорошей компании нужны разные люди. Вы ведь не находите его слишком тупым, правда?

— На тупость я могу закрыть глаза, — сказала тетушка Кловиса. — Но я не могу простить ему того, что он занимается любовью с моей горничной.

— Дорогая миссис Тройль, — ахнула хозяйка, — какое невероятное предположение! Мистеру Броупу такое и в страшном сне не привидится.

— Его сны меня не интересуют; пусть он грезит о непрерывных эротических приключениях с участием хоть всей прислуги. Но в период своего бодрствования он не должен заниматься любовью с моей горничной. И не о чем тут спорить. Я здесь не уступлю.

— Но вы, должно быть, ошиблись, — не уступала миссис Риверседж. — Мистер Броуп — самый неподходящий человек для такого рода занятий.