«Один день из жизни Хрюши»

Солнечный лучик, раздвинув неплотно закрытые ставни, весело запрыгал по полу. Напрыгавшись вдоволь, он присел на край кровати и, отдышавшись, медленно пополз вверх по тоненькому одеялу, надеясь отдохнуть на пузатой белой подушке, уютно возвышавшейся в изголовье. Достигнув края одеяла, аккуратно подвернутого белой накрахмаленной простыней, лучик наступил на что-то круглое розовое влажное с двумя сопливыми дырочками посередине, торчащее из-под одеяла и упирающееся в подушку. Круглое розовое влажное с двумя сопливыми дырочками посередине сморщилось и громко сказало «пчхи». Лучик испуганно заметался по стенке и, стукнувшись пару раз о подвесной шкафчик, вылетел наружу через замочную скважину.

— Пчхи! — еще раз сказал Хрюша и окончательно проснулся. — А не поспать ли нам еще? — подумал Хрюша, окончательно проснувшись. Эта мудрая мысль посещала его каждое утро, вернее сказать ежедневно, поскольку было уже не утро, а скорее день. — Не слишком ли рано я проснулся? встревожился Хрюша. И, осторожно повернув рыло, скосился на бабушкины часы, висящие на стене рядом с подвесным шкафчиком. Часы показывали начало первого. Хрюша облегченно вздохнул. Он был очень дисциплинирован и, соблюдая строгий режим, никогда не вставал раньше двенадцати. Когда-то давно у Хрюши был будильник. Но, повзрослев, он понял, какая это никчемная, бесполезная и в чёмто даже вредная вещь — маленький нервный механизм, суетливо икающий под ухом — ик-ик-ик, — будто он подавился холодной колой и икает не в силах остановиться. Наикавшись вдоволь, ранним утром во время самого сладостного и безмятежного сна, будильник издавал пронзительный предсмертный крик, подпрыгивал, падал на бок и заходился в конвульсиях булькая и хрипя. Несчастный Хрюша вскакивал в холодном поту, дрожащим копытом хватал подушку и добивал будильник окончательно, чтобы облегчить его ужасные страдания.