«Один день из жизни Хрюши»

Один день из жизни Хрюши (fb2) - Один день из жизни Хрюши 97K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - М. А. Нецецкий

М. А. Нецецкий ОДИН ДЕНЬ ИЗ ЖИЗНИ ХРЮШИ

Глава 1 Про то, как Хрюша с дуба упал, и что из этого вышло.

Солнечный лучик, раздвинув неплотно закрытые ставни, весело запрыгал по полу. Напрыгавшись вдоволь, он присел на край кровати и, отдышавшись, медленно пополз вверх по тоненькому одеялу, надеясь отдохнуть на пузатой белой подушке, уютно возвышавшейся в изголовье. Достигнув края одеяла, аккуратно подвернутого белой накрахмаленной простыней, лучик наступил на что-то круглое розовое влажное с двумя сопливыми дырочками посередине, торчащее из-под одеяла и упирающееся в подушку. Круглое розовое влажное с двумя сопливыми дырочками посередине сморщилось и громко сказало «пчхи». Лучик испуганно заметался по стенке и, стукнувшись пару раз о подвесной шкафчик, вылетел наружу через замочную скважину.

— Пчхи! — еще раз сказал Хрюша и окончательно проснулся. — А не поспать ли нам еще? — подумал Хрюша, окончательно проснувшись. Эта мудрая мысль посещала его каждое утро, вернее сказать ежедневно, поскольку было уже не утро, а скорее день. — Не слишком ли рано я проснулся? встревожился Хрюша. И, осторожно повернув рыло, скосился на бабушкины часы, висящие на стене рядом с подвесным шкафчиком. Часы показывали начало первого. Хрюша облегченно вздохнул. Он был очень дисциплинирован и, соблюдая строгий режим, никогда не вставал раньше двенадцати. Когда-то давно у Хрюши был будильник. Но, повзрослев, он понял, какая это никчемная, бесполезная и в чёмто даже вредная вещь — маленький нервный механизм, суетливо икающий под ухом — ик-ик-ик, — будто он подавился холодной колой и икает не в силах остановиться. Наикавшись вдоволь, ранним утром во время самого сладостного и безмятежного сна, будильник издавал пронзительный предсмертный крик, подпрыгивал, падал на бок и заходился в конвульсиях булькая и хрипя. Несчастный Хрюша вскакивал в холодном поту, дрожащим копытом хватал подушку и добивал будильник окончательно, чтобы облегчить его ужасные страдания.

Прикончив будильник, Хрюша ложился отдохнуть, но проходило совсем немного времени, час или два, и в душе у него зарождалось смутное беспокойство. Строгое воспитание, полученное в молочном возрасте, и чувство гражданского долга не давали ему расслабиться и забыть про будильник. — Как же я без него? — думал Хрюша, ворочаясь с боку на бок. — Все же им пользуются, все встают по будильнику. Значит так надо, — решал Хрюша, вставал и заводил механизм, возобновляя его противное икание.

Так бы и продолжалось по сей день, если бы не счастливая случайность. Хрюша был приглашен на день рождения к соседке с верхнего дупла — старой сове. И, поскольку, деньги на подарок тратить было жалко, он взял да и подарил ей будильник.

— Бери, Сова, мне его совсем не жалко, — сказал Хрюша, и сказано это было от чистого сердца. Сове подарок очень понравился и ей он совсем не мешал, так как Сова была напрочь глухая.

Расставшись с будильником, Хрюша повесил на стенку бабушкины часы, и остался ими очень доволен. Сделанные старыми мастерами, часы, как и Хрюша, вели неторопливый образ жизни. — Тик? — негромко, но четко, словно задавая вопрос самим себе, говорили они и, после задумчивой паузы, отвечали, — Так. Такой несуетливый размеренный ход часов успокаивал Хрюшины нервы, изрядно измотанные гадким будильником, и настраивал душу на философический лад. С появлением настенных часов Хрюша стал ярым сторонником ненасильственного пробуждения.

Пока мы читали эту поучительную историю, окончательно проснувшийся Хрюша готовился приступить к процессу вставания. Но прежде, чем сделать это, надо было методично и тщательно продумать план предстоящих мероприятий, чтобы какая-нибудь пустяковая мелочь, забытая впопыхах, не нарушила бы строгий распорядок Хрюшиного дня.

— Итак, что нам сегодня предстоит, — задумался Хрюша. А предстояло ему многое. Надо было встать, удовлетворить свои естественные гигиенические потребности, убрать кровать, приготовить завтрак, позавтракать, вымыть посуду, отдохнуть, завести бабушкины часы и полить фикус. Вообще-то Хрюша собирался полить фикус ещё вчера, так как забыл полить его позавчера, но так и не собрался и фикус сиротливо хирел в облупленном горшке на подоконнике. Ёще надо было взять отвертку и подтянуть винты на разболтанных ставнях, чтобы закрыть их поплотнее и прекратить утренние безобразия солнечного зайчика, которые, с наступлением лета, сильно докучали Хрюше, нарушая режим труда и отдыха. А еще надо было…

— Уф, — Хрюша в изнеможении откинулся на подушку. — Да, столько дел за месяц не переделаешь! — Вообще-то Хрюша был очень трудолюбивый, но от природной скромности старался этого не показывать. К тому же, желание трудиться, столь сильно обуревающее Хрюшу после ненасильственного пробуждения, обычно сильно ослабевало после плотного завтрака.

Хрюша осторожно присел в кровати и опустил задние копыта в домашние тапочки. — Не забыть бы полить фикус, — подумал он, перемещаясь с кровати на горшок. Пожурчав в горшок, Хрюша плавно переместился в ванную и, ополоснув рыло, не спеша, прошествовал на кухню. Поставив чайник и вынув из холодильника большую банку клубничного варенья, Хрюша достал с полки коробку овсяных хлопьев Экстра № 2 с ласковым названьем «Ясно солнышко», проткнул её передним копытом и насыпал полную кормушку. Залив хлопья закипающей водой, Хрюша хлюпнул в них пол банки варенья и, старательно размешав хряпу деревянной ложкой, поставил кормушку на кухонный тэйбл. Присев за тэйбл, Хрюша постелил на колени накрахмаленную салфетку и, пожелав себе приятного аппетита, приступил к приёму пищи. Пища принималась радостно и легко. Насытившись, Хрюша аккуратно вытер рыло салфеткой, сполоснул кормушку и заварил себе желудевый кофе. — Что же это я в дупле сижу по такой погоде? — заволновался Хрюша, выпив желудевого кофе. — Не будет ли полезней принять солнечную ванну и подремать на свежем воздухе? — Решив, что так будет полезней, Хрюша взял подстилку и вышел из дупла.

Жаркие лучи июльского солнца брызнули ему в рыло, лишь только он переступил порог. Легкие кудрявые облачка плыли по ослепительно синему небу. Солнце стояло в зените. А «Зенит» стоял против «Ростсельмаша» на Петровском, но Хрюша этого не знал и, расстелив подстилку, растёкся по ней, изнемогая от блаженства. Однако изнемогительное блаженство Хрюши длилось не долго. Привлеченная ароматом, исходившим от его крепкого молодого тела, нагретого солнцем, появилась гадкая чёрная муха и, злобно жужжа, принялась пиявить его в нежные места. Она садилась на пятачок, залезала в уши, топтала спину и, заходя с заду в крутом пике, пыталась проникнуть в область подхвостья.

— Не дотрагайся до меня! Уйди, постылая, — стонал Хрюша, отгоняя гаду подергиванием мускулатуры. Но муха, вследствие полного отсутствия мозгов, Хрюшу не понимала и продолжала терзать его стройное тело. И хотя Хрюшин хвост работал, как пропеллер последнего поколения, сама мысль о возможности проникновения мухи в места столь деликатные, что и упоминать о них вслух как-то не удобно, была для Хрюши совершенно невыносима. Солнце припекало нещадно. Изнемогая от жары и надоедливой мухи, Хрюша вертелся на подстилке, как уж на сковородке. — Стоит ли становиться жарено-ужаленным поросенком? — подумал он. — Не лучше ли забраться повыше в тенёчек, подальше от солнца и кусачей мухи.

Аккуратно сложив подстилку, Хрюша оставил её у входа в дупло, а сам полез вверх, цепляясь копытами за шершавую кору дуба. Вскоре плотная густая листва сомкнулась за ним и скрыла Хрюшу от любопытных глаз кровососущих насекомых. У самой вершины дуба Хрюша оказался в прохладном тенистом местечке, хорошо продуваемом свежим ветром, выбрал ветку попрочнее, устроился на ней поудобнее и, упаковав пятачок во влажные, терпко пахнущие дубовые листья, быстро уснул.

И снился Хрюше дивный сон, будто он и не Хрюша вовсе, а свирепый огнедышащий тритон — Хрюшазавр Перепончатокрылый, летящий за мухой на крыльях ночи. Языки яркого пламени вырывались из его широких ноздрей, плавно вздымались мощные крылья, рассекая ночной воздух, густо пропитанный ароматом цветущих магнолий. Огромная зубастая пасть раскрывалась, доставая вредное насекомое и, когда казалось, что суровое возмездие уже неотвратимо, в тот самый момент что-то треснуло и Хрюша, чувствуя, что он обломился, свинцовым дирижаблем полетел с дуба вниз.

В первые минуты падения он сильно испугался, но со временем это прошло и Хрюша, ощутив радость полёта, задумался над превратностями судьбы.

— Как быстро летит время, — размышлял Хрюша, глядя, как мимо него проносятся со страшной скоростью листья, бабочки, птички, сидящие на гнездах, и гнёзда, сидящие на ветках, и всё это сливается в один сплошной ярко зеленый, весело щебечущий калейдоскоп.

— Как быстротечна наша жизнь, — продолжал размышлять Хрюша дальше, — и почему мы об этом не задумываемся в суете будней, пока с дуба не упадем?.. Опять забыл фикус полить, — вспомнил Хрюша и хотел вспомнить еще что-нибудь, но не успел, потому что в это мгновение сильно попал во что-то мягкое и пушистое.

— Мяв, — сдавленным голосом сказало мягкое и пушистое. И больше оно не сказало ничего.

Глава 2 Хрюша открывает глазки, оживляет Ученого Кота и имеет с ним поучительную беседу, из которой узнает, что он дюрасел, но категорически с этим не соглашается и отправляется на прогулку.

Попав во что-то мягкое и пушистое, Хрюша перестал ощущать радость полета, и, поняв, что летающей свинки из него не получилось, постепенно начал ощущать радость лежания.

— Жизнь хороша — когда лежишь не спеша, — радостно сказал Хрюша самому себе, и открыл глазки. Над глазками Хрюши висел бескрайне голубой купол неба с маленькой птичкой по центру. Птичка пела, и её нежные хрустальные трели маленькими ручейками стекали по куполу неба, приятно холодя Хрюшины уши. Хорошо поешь, Птица, — одобрил Хрюша и стал размышлять, а есть ли там что-нибудь дальше, за хорошо поющей Птицей и бескрайне-голубым куполом неба?

Полежав еще немного, Хрюша вспомнил, что он упал. — Не повредил ли я себе чего-нибудь в тот момент, когда уже перестал ощущать радость полёта, но еще не начал ощущать радость лежания? — встревожился Хрюша и осторожно пошевелил членами тела. Члены тела легко пошевелились в ответ, выказывая полную трудоспособность.

— Хорошо, что я на голову упал, а то мог бы сильно ушибиться, — весело сказал Хрюша и продолжил лежание, стараясь отгонять от себя всякие разные мысли, которые так и роились вокруг, словно мошкара на закате.

— Интересно, а на что же это я так хорошо упал, и на чём это я лежу таком мягком и пушистом? — зудела в Хрюшином ухе навязчивая мысль. Вскоре врожденное любопытство пересилило приобретенную с годами лень, и, поджав копытца, Хрюша плавно перекатился на бок. Повторно отворив глазки, Хрюша свернул рыло и начал детально изучать место предыдущей лежки. На месте предыдущей лежки находился квадратный шерстяной коврик, рыжий с темными полосками поперёк. С одного конца коврика торчали две когтистые лапы и длинный пушистый хвост, а с другого конца коврика торчали идентичные лапы, но без хвоста, а с оскаленной усатой мордой посередине. Оценив степень когтистости, усатости и хвостатости визуально изучаемого объекта, Хрюша пришел к выводу, что коврик принадлежит к семейству кошачьих. — Чем-то он мне напоминает нашего Учёного Кота, — приметил Хрюша, только тот, пожалуй, не такой плоский. — Что же это мы всё лежим, да лежим и даже словом не обмолвимся, — спохватился он и решил приступить к светской беседе.

— Хороший выдался денек, — с чувством сказал Хрюша и, не получив ответа, добавил погромче, — правда трошки жарковато. Коврик не отвечал. — Серьёзный какой товарищ, — с уважением отметил Хрюша, — зря рта не открывает. Надо бы спросить про что-нибудь такое серьезное, конкретное, а не тратить время на пустопорожнюю болтовню. — А в какую цену нынче минтай? — глубокомысленно произнёс Хрюша, непринужденно помахивая копытцем. Коврик продолжал хранить упорное молчание.

— Почему же он такой упёрнутый? Чрезмерно молчаливо-плоский? — допытывался про себя Хрюша. И допытался. Ужасная догадка, словно яркая вспышка в ночи, обожгла Хрюшину головизну. — Батюшки, да это же я его озадачил, с дуба упавши, охнул Хрюша. Положение становилось критическим. Учёный кот, превращенный Хрюшей в коврик из семейства кошачьих, не подавал признаков жизни. — Что же делать? Позвать на помощь?.. Оттащить кота в больницу?.. Да, но что скажут анималы? Каково будет общественное мнение? Какой-то самый заурядный, ничем себя не проявивший социальный изгой, свинского происхождения, грубо нарушил технику безопасности наддубного лежания, и, спровоцировав несанкционированный полёт собственного тела, не- предумышленно, но злонамеренно, произвёл тягчайшее задавление ни в чём не повинного, чья яркая, светлая, пронизанная бескорыстным духом научного энтузиазма и беззаветного сподвижничества на благо нации… столь нелепо и трагически… будет служить нам вечным укором.

— От этих мыслей Хрюше совсем поплохело. — Ай, ай, ай, — укоряясь завопил он, — нехорошо-то как получилось. — И, уткнувшись рылом в рыжую пушистость, Хрюша горько зарыдал. Слезы его, как два бурных горных потока, омывали кошачий коврик, растекаясь от центра к периферии, и, стекая по кошачьим усам, пропадали в густой траве. Омываемый горючими слезами коврик слегка пошевелился и недовольно замахал хвостом. Наблюдая за перемещением хвоста, Хрюша перестал плакать, и слабая надежда затеплилась в его душе.

— Может он еще не совсем того? — обрадовался Хрюша. — Но, как помочь усатому? Как оказать ему высококвалифицированную медицинскую помощь в полевых, вернее в болотных условиях, не прибегая к услугам профессиональных айболитов? Хрюша прикрыл глазки. Старая, полузабытая картинка медленно возникала перед ним.

Солнце трещало на раскалённом небе, как желток на сковородке. Скрываясь от жары в густых зарослях вечнозелёного лавра, трещали цикады. А под раскаленным небом мимо вечнозеленого лавра и вечно трещащих цикад, по каменистому берегу Тибра, обливаясь горячим потом шли суровые римские легионеры. На их мускулистых плечах возлежало тело римского гражданина, почти усопшего из-за чрезмерной любви к императору.

— Туу мач лав вил килл ю, — пели мужественные воины, подходя к устью Тибра, и, наступая кожаными сандалиями на лазурные воды Средиземного моря, бережно опускали безжизненное тело в набегающие волны. Однако, едва только жирное тело полусдохшего дяденьки сальным волосатым брюхом погружалось в лазурные воды Средиземного моря, как он чудесным образом оживал, и, с радостными криками Империал! Империал! — прыгая лягушачьим скоком, возвращался к повседневной жизни.

— Круто, — сказал Хрюша, в очередной раз открывая глазки. — Как же я сам до этого не додумался. Уж если такое оживили, то с кошаком проблем не будет. Водные процедуры, вот что вернет кота к жизни, придав ему силу и блеск здоровых волос. — Вош энд гоу! — воскликнул Хрюша, не мешкая, свернул кошачий коврик в рулон, и, взвалив рулон на плечо, резво потрусил к ближайшему ручью.

Добежав до ближайшего ручья, Хрюша опустил в него заднее копыто, и попробовал воду. Вода была тёплая и слегка мокрая. Хрюша немного посучил копытом, разгоняя ряску и отгоняя пиявок. И, хотя ржавая мутная вода заболоченного ручья не очень-то походила на лазурные воды Средиземного моря, Хрюша, не раздумывая, приподнял кошачий рулон и радостно метнул его вглубь болотных вод.

Нечеловеческий, душераздирающий, леденящий в жилах кровь, пронзительный крик раздался над болотом. Это вопил кошачий рулон, пулей вылетая из болотных вод. Пролетая над Хрюшей, кошачий рулон развернулся в кошачий коврик, и, грациозно плюхнувшись в осоку, окончательно превратился в рыжего кота гармоничного телосложения.

— Ты что, Хрюша, дюрасел, что ли? — изумленно спросил кот, яростно стряхивая с себя остатки болотных вод, — ты зачем меня в воду бросил?

— Почему же это я дюрасел, — обиделся Хрюша. Хотя по степени своей образованности Хрюша никак не мог сравниться с учёным котом, однако и дюраселом он себя все же не считал. — Да ведь я как лучше хотел, — обиженно пробормотал Хрюша и добавил, — ты уж извини меня, котик. — Я тебе не котик, — высокомерно ответил кот, усаживаясь поудобнее и оттопыривая заднюю лапу. — Я — Учёный Кот, в науках продвинутый, интеллектуальный потенциал и гордость болотной нации.

— А ты что, Хрюша, с дуба рухнул, что ли? — продолжал ворчать Учёный Кот, подозрительно глядя на Хрюшу большими жёлтыми глазами.

— Рухнул, — застенчиво признался Хрюша, понимая, что сей бесспорный факт настолько очевиден, что отпираться бессмысленно.

— Оно и видно, — сказал Учёный Кот, прилег на бок, и, потирая голову лапкой, задумчиво произнес, — интересно, кто же это меня по кумполу отоварил?

— Это я, — тихо сказал Хрюша, и, добавив погромче, — нечаянно, — опустил рыло и густо покраснел.

— Как это ты? — удивился Учёный Кот.

— Ну, так это же я с дуба рухнул и Вас ушиб совершенно случайно, — ответил Хрюша, поражаясь недогадливости Учёного Кота. И, чтобы сменить эту крайне неприятную для него тему, вежливо спросил, — А что Вы, уважаемый Учёный Кот, под дубом делали?

— Я, — важно отвечал Ученый Кот, — подобно великим мыслителям прошлого, сидел и ждал, когда на меня яблоко упадет и придаст новый импульс моему научному гению.

— Яблоко? — рассмешился Хрюша, — какие же на дубе яблоки? С дуба разве что желудь упадет. И кокетливо добавил, — или вот я, к примеру.

— Да, Хрюша, я вижу, ты полный дюрасел, — саркастически заметил Учёный Кот, — яблоко — это всего лишь метафора.

— Метафоры тоже на дубах не растут, — убеждённо сказал Хрюша. Учёный Кот внимательно посмотрел на него, и, выждав паузу, язвительно спросил, — Слушай, Хрюша, а зачем тебе голова?

Хрюша крепко задумался. Чувствуя подвох в вопросе, он понимал, что ответить надо убедительно, по возможности, кратко и точно, чтобы не дать Учёному Коту повода к дальнейшим насмешкам и оскорбительным домыслам.

— Голова? — Голова мне очень даже нужна, я в неё кушаю, — вежливо, но с достоинством ответил Хрюша и гордо поднял рыло.

Учёный Кот, потрясенный столь всеобъемлющей, лаконичной и логически завершенной формулировкой не нашелся что ответить, злобно фыркнул, повернулся и, не попрощавшись, скрылся в зарослях камыша, ожесточенно размахивая рыжим пушистым потенциалом. До Хрюши ещё какое-то время доносилось его невнятное бормотание. — Уезжать, надо! Уезжать! Расплодили биомассу, поросями пуляются. Русалка уехала, а я что, рыжий, что ли? Уеду, непременно уеду.

Вскоре всё стихло, и Хрюша остался совершенно один. Поскольку распорядок труда и отдыха был окончательно нарушен, Хрюша решил, что день пошел коту под хвост, раздосадовано вздохнул и отправился на прогулку.

Глава 3 Хрюша отдыхает на кочке, читает «Болотные Ведомости» и беседует с Жожобой. Найдя консенсус, Хрюша отправляется в трактир.

Пройдя несколько шагов, Хрюша сильно устал. Непредвиденное падение и длительная беседа с Учёным Котом сильно его утомили.

— Надо бы немножко передохнуть, — решил Хрюша, и, завидев невдалеке большую комфортабельную кочку, покрытую пышным мхом, Хрюша поспешил к ней. У входа в кочку лежала толстая стопка бесплатных газетёнок под названием «Болотные ведомости». Хрюша аккуратно накрутил на копыто один экземпляр и, подсев на кочку, углубился в изучение астрологического прогноза.

— Конфликтный и травмоопасный день. Остерегайтесь падений и ушибов, прочёл Хрюша и в изумлении воскликнул, — откуда только они всё знают? В следующем месяце надо будет обязательно подписаться на эту полезную газету. И, разговаривая сам с собой, Хрюша продолжил изучать астрологический прогноз. Читателю будет полезно узнать о том, что Хрюша любил разговаривать сам с собой и это легко объяснимо, ведь всегда приятно поговорить с умным и обаятельным собеседником. Однако, вернемся к прогнозу. — Созвездие Козлотура благоприятствует приобретению продуктов питания и интимных аксессуаров от… Ну, аксессуары нам без надобности, а про продукты питания очень правильно сказано, отметил Хрюша. Всё, что касалось продуктов питания, всегда вызывало у Хрюши повышенный интерес.

— Вероятны приятные сюрпризы и знакомства. Любители искусства получат удовлетворение, посетив какую-нибудь выставку или музей. Займитесь своей внешностью. Воспользуйтесь услугами парикмахера и визажиста. А зачем мне заниматься своей внешностью, — искренне удивился Хрюша, — мне ведь всё равно её не видно. А на выставку я, пожалуй, схожу. И Хрюша продолжил чтение, — во второй половине дня возможно обострение рожистого воспаления кожи лица. Страх- то какой, — сказал Хрюша, представляя себе кожистое воспаление рожи лица, — Надо будет ближе к вечеру почистить рыло чем-нибудь антибактериальным. — И, заканчивая чтение прогноза, Хрюша узнал, что вечером можно нанести визит друзьям и посидеть в хорошей компании. Наибольшего успеха добьются Раки и Скорпионы. Хорошо, с пользой для себя, проведут это день Козероги, а Львам звезды сулят большую удачу.

— Ну, Скорпионз уже давно добились успеха, — подумал Хрюша, — а что же сулят звёзды маленьким Хрюшам?

Но про маленьких Хрюш в астрологическом прогнозе ничего не говорилось. А ниже, жирным шрифтом пестрели заголовки последних новостей. Жизнерадостные заголовки гласили о том, что Вирус убийца продолжает свое триумфальное шествие, оставляя после себя горы окоченевших трупов… Жаба — депутат разорвана на куски Ёжиком-садистом… Трагедия в воздухе: потерявшая управление ворона столкнулась с большегрузным марабу. Чёрный клюв еще не найден… Повторное нападение акулы-людоеда на отдыхающих южного побережья… Бедняжка так и не увидела рассвета — очередная жертва Зайчика-потрошителя… Повальный мор жителей Жабосранска из-за употребления в пищу просраченой сметаны…

Повторное нападение акулы людоеда чем-то особенно припало Хрюше и, похрюкивая от сладостного ужаса, он углубился в чтение, почесывая спинку о здоровенный осиновый дрын, заботливо воткнутый в кочку кем-то из предыдущих отдыхающих.

Внезапно жухлая ряска около кочки заколыхалась, чёрная застоявшаяся вода, покрытая радужной нефтяной пленкой, заходила ходуном, забурлила, закручиваясь в воронку, и из глубины болотных пучин на Хрюшу попёрло что-то большое, тёмное и очень нехорошее. — Акула матата! — в ужасе закричал Хрюша, хоронясь под кочкой, и прикрывая рыло «Болотными ведомостями».

Схоронившись под кочкой, Хрюша быстро успокоился и пришел к выводу, что его страхи беспочвенны и не имеют под собой реальных оснований. — В наше болото даже уважающая себя плотва не заплывает. Откуда же тут взяться акуле, а тем более матате? — резонно рассудил он и, сдвинув газетку, осторожно высунул рыло из-под кочки. По соседству с Хрюшей из болотной мути торчал здоровенный тёмно-зеленый хариус, весь заросший отвратительными гнойными бородавками и залепленный тиной. По бокам у хариуса торчали два круглых выпуклых глаза, которые смотрели на Хрюшу с абсолютно отсутствующим выражением.

— Здравствуйте, Хариус, — вежливо поздоровался Хрюша.

— Я не хариус, я почётная Жожоба заслуженная, — важно ответил хариус, плавно покачиваясь в болотной жиже.

— Уважаемая нечётная Зелибоба, то-есть…, - запнулся Хрюша.

— То-есть почётная Жожоба заслуженная, — злобно отвечал хариус, растягивая огромную пасть в гнусной ухмылке. — Нахожусь в болотных пучинах на заслуженном отдыхе, а вы, молодой чемодан, что тут шляетесь, — продолжала Жожоба, подозрительно таращась на Хрюшу мутно-стеклянными глазами.

— Я? Да так, просто прогуливаюсь, — вежливо отвечал Хрюша.

— Вот-вот, — злобно заквакала Жожоба, — это в разгар-то рабочего дня они просто прогуливаются. Дожили, — прошипела она и продолжала, — распустились, шляются просто так, где попало, когда хотят и с кем хотят, гадят, болото наше очерняют.

— Зачем же его очернять, — искренне изумился Хрюша, — да и где взять столько чернил на такую прорву.

— Вот-вот, — радостно злобно заквакала Жожоба, — очерняете, очерняете… и, уставившись на Хрюшу тяжёлым мутным взглядом, спросила, — а что, молодой человек, не любите вы наше болото?

— Нет, не люблю, — честно признался Хрюша, — да и за что его любить то? Болото — оно и есть болото. Муть сплошная.

— Дожили, — застонала Жожоба, покачивая мерзким хариусом в грязной воде, стыд и срам! А раньше, ах, как хорошо было раньше, — зашипела Жожоба, и глаза её, и без того мутные, закатываясь, стали покрываться белесистой плёнкой.

— Может оно, конечно, и было хорошо, — миролюбиво заметил Хрюша, — только нам про то неизвестно, поскольку нас тогда ещё не было.

— А может потому и было хорошо, что таких как ты не было, свиное рыло, радостно квакнула Жожоба и выжидательно уставилась на Хрюшу.

От таких злых и несправедливых слов на душе у Хрюши сделалось противно и гадко, так гадко, словно он пообедал в школьной столовой. — Что бы такое сделать, чтобы нам всем было хорошо, — мучительно размышлял Хрюша, шаря позади себя копытом в поисках консенсуса. Наконец поиски его завершились успехом и, нащупав позади себя шершавый дубинистый конец осинистого консенсуса, Хрюша взял консенсус в копыто, оттянулся со вкусом и, оттянувшись со вкусом, трахнул Жожобу консенсусом по морде. Раздался треск и Жожожабильный хариус, сплющившись в отвратительную гримасу, погрузился вглубь болотных пучин. Жухлая ряска сомкнулась над ним и все стихло, только ещё некоторое время со дна поднимались большие пузыри и, лопаясь на поверхности, распространяли неприятный запах гниющей тины.

— Галина Бланка — буль-буль, — весело сказал Хрюша, встал с кочки и пошёл прочь, вполне удовлетворенный результатом напряжённой дискуссии.

Пройдя несколько шагов, Хрюша почувствовал сильный голод.

— Уже давно пришло время второго завтрака, забеспокоился он и, увидев впереди за кустами покосившийся сарай с вывеской — трактир «Лукоморье», не раздумывая, направился туда.

Глава 4 Хрюша садится за столик, и пока он общается с официантом, мы узнаем поучительную историю о золотой цепи.

Дойдя до трактира, Хрюша притормозил у входа и, не торопясь, стал изучать заманчивые объявления, расположенные под вывеской. Объявы гласили:

— Осуществите свою мечту, окунувшись в атмосферу нашего гостеприимства. Восхитительное, легкое и полезное для здоровья питание. Насладитесь разнообразными блюдами традиционной болотной и европейской кухни. Всё только самое эксклюзивное и экстраординарное. Бар-аквариум для водоплавающих. Последнее предложение, писк сезона — коктейль-холл «Голливудское гнездовье», специально адаптированный для развлечения пернатых. Постоянным посетителям скидка.

— Жаль, что я не постоянный посетитель, — подумал Хрюша и поспешил войти внутрь.

Внутри заведения царил полумрак, пропитанный густым ароматом кислой капусты. Навстречу Хрюше поспешил Хорёк с мятой грязной салфеткой, небрежно переброшенной через лапу.

— Милости просим! Милости просим! — угодливо засуетился Хорек, усаживая Хрюшу за свободный столик, что, впрочем, было не сложно, поскольку кроме Хрюши больше посетителей в трактире не было и все столики были свободны. — Чего изволите-с? — Изволю пополдничать, — важно произнёс Хрюша. — Вы хотели сказать побизнесланчествовать? — насмешливо ухмыляясь, переспросил Хорёк.

— Вот-вот, — отвечал Хрюша, чувствуя, что ляпнул что-то не то, и, стараясь придать своему голосу больше крутизны, сказал, — желаю поиметь бизнес-ланч по полной программе. — И важно спросил, — Вы принимаете к оплате кредитные карточки?

— Кредитные карточки? — глазки у хорька испуганно забегали, — никак нет, извините-с, аппарат заело, банк чейнджа не дает, вы уж извиняйте, уважаемый.

— Да ладно, чего уж там, экие, право, пустяки, — вальяжно сказал Хрюша и облегченно взмахнул копытом, поскольку никаких кредитных карточек у него естественно не было.

— Не желаете ли аперитив? — Хорек услужливо наклонился к Хрюше и, обдавая его запахом чесночного перегара, затараторил, — огненная вода в широком ассортименте, казино, рулетка, пул, девушки нетяжелого поведения…

— Нет, — отвечал Хрюша, — ничего мне такого не надо, я еще маленький, и вообще, я ничем таким не увлекаюсь и вам не советую. Принесите мне, пожалуйста, в качестве аперитива холодной колы без льда и меню бизнес-ланча, да побыстрее, добавил Хрюша, как бы случайно одергивая майку и ненароком обнажая массивную золотую цепь, висящую на груди.

— Сию минуту. Сию минуту, — заторопился угодливый хорек, с уважением поглядывая на цепь и, пятясь задом, скрылся в кислом полумраке трактира.

Золотая цепь, висящая на Хрюшиной груди, была не фальшивой бижутерией и не дешёвым ширпотребом, купленным у цыганской лошади на каком-то там развале, а настоящим эксклюзивным раритетом, исключительной антиквариатности. Как и большинство старых вещей, цепь эта имела долгую и поучительную биографию, дошедшую до нас из глубины веков. Когда-то, давным-давно, как гласили звериные предания, в незапамятные времена, когда болото еще не было болотом, а было красивым берегом сказочного моря, пра-пра-прадед Учёного Кота, находясь в услужении у одного поэта, тайным образом подло схарчил закуску из осетровых, заботливо приготовленную поэту старенькой няней. Лишившись любимого закусона, классик, понятное дело, захандрил, обругал старушку, больно запнулся о разбитое корыто и, будучи человеком буйного нрава, по причине своего эфиопского происхождения, пожизненно приторочил провинившееся животное к молодому дубочку с помощью массивной золотой цепи кустарного производства. Так бы и томился проворовавшийся котяра в неволе до конца своих дней, но произошло непредвиденное. Перейдя с высококалорийного питания закусками из осетровых на скудный подножный корм, состоявший в основном из сопревших желудей, вершков, корешков и зазевавшихся букашек, кот быстро отощал, и рабские оковы спали с него самопроизвольно, задолго до отмены крепостного права. Поэт, тем временем, откушавши крем-брюлея, впал в хорошее расположение духа, приголубил старушку, починил разбитое корыто, и, испытывая угрызения совести из за своего жестокого обращения с домашними животными, сочинил замечательные стихи, которые по праву принесли ему всенародную славу, и, войдя в классику мировой литературы, навеки обессмертили самого поэта, старушку няню, кота — расхитителя и разбитое корыто.

Вот так, иногда, в бестолковой суете серых неприметных будней нашей быстротечной жизни, сидя у разбитого корыта при отсутствии закуски, а чаще при отсутствии того, что принято закусывать, а еще чаще при полном отсутствии и того и другого, рождаются гениальные строки, неся окружающему миру чувство разумного, доброго, вечного. Цепь же, спавши с Учёного Кота, бесхозно валялась под дубом много лет и Хрюша постоянно спотыкался об нее, вылезая из дупла, на поиски продуктов питания. Однажды, споткнувшись в очередной раз о златую цепь, Хрюша удрученный таким равнодушным отношением окружающих к драгметаллам, взял да и приватизировал ее, нацепив себе на шею. На этом поучительная история о золотой цепи заканчивается, и мы возвращаемся в трактир «Лукоморье».

Вскоре перед Хрюшей уже стоял стаканчик холодной колы, и лежало толстое меню в переплете из свиной кожи. Переплет чем-то сразу Хрюше не понравился, но толщина фолианта невольно внушала уважение, и, раскрыв меню оголодавший Хрюша углубился в чтение.

Глава 5 Психоделический полдник Хрюши или меню Трактира «Лукоморье».

В меню красивым каллиграфическим почерком на трех языках — болотном, северном и общепринятом — было написано: Салаты и закускиСалат-коктейль «Парадиз» с ветчиной в фужере под апельсиновым желе. Салат грибной «Любительский» из маринованных свинушек. Салатти де макаронни ау поросятти по-милански. Студень из копыт старого вепря с его же хреном. Заливное из кабаньего языка под ореховым соусом с чесноком по-тулузски. Пикантная скоблятинка из отмороженного подсвинка. Тартинки со свинопеченочным паштетом. Мекленбургский рулет со шкварками. Крутоны из тритонов с поросячьими мозгами. Первые блюда. Щи из кислой капусты со свиной головизной. Суп овощной «Ля потэ» с копчёной свиной грудинкой в глиняном горшочке. Весенний буайбес с поросячьими потрошками. Айнтопф фасолевый со швайном по-швабски. Пучерро аргентино — супейро из кабанейро.

Вторые блюдаСвинина жареная соломкой, с молодыми побегами бамбука в соусе бешамель. Эскалоп свинячий под красным соусом со спаржей и корнишонами. Имам-баялды — кабанья баялда по-турецки с рисом и черносливом. Шашлык из мяса дикого вепря с баклажанами. Чоп-свин — свинина в кисло-сладком соусе покитайски. Головизна свиная, припущенная с репой по-барбадосски. Репа свиная, опущенная в турнепс по-кингисеппски. Фирменный блюда — эксклюзивы «Волшебство неожиданных звуков» — густая гороховая похлебка с копчёной грудинкой. «Вепрь в засаде» — молочный поросенок, натурально урытый, в сложных гарнирах под соусом провансаль. «Сладкие ушки маленькой хрюшки» — голубцы из свиных ушей с капустной начинкой. ДесертыКнедлики со шпиком. Розеты свиные с кремом из авокадо. Дыня банкетная с ветчиной. Валованы, накрученные с поросячьими хвостами. Яйца пикант в корзиночках с кабаньим ливером. Тюнь-бздунь — сладкие пирожки со свининой повьетнамски. Бздунь-тюнь — сладкие пирожки со свининой по…

— Забриски Пойнт! Что же это за бздунятина, за такая! — в изумлении завопил Хрюша, захлопывая меню и подзывая официанта. — Что же это у вас сплошное свинство в меню! Я вам что каннибал, что ли? — грозно спросил Хрюша у подоспевшего хорька.

— А что? — искренне удивился хорь-официант, — никто не жаловался.

— Удивительно скудный, убогий, я бы даже сказал какой-то однобокий ассортимент, — продолжал жаловаться Хрюша. Всё какие-то крутоны в парадизах, понимаешь ли. У меня от вашего меню сплошное пучерро, — заключил Хрюша и раздраженно спросил, — а что у вас, к примеру, с морепродуктами?

— С морепродуктами у нас, к примеру, напряженно, — виновато отвечал хорь, — были, правда, с утра панированные морские свинки во фритюрах, но их уже…

— Прекратите надо мной глумиться, — строго оборвал его Хрюша, — и позовите мне, пожалуйста, генерального менеджмента, ответственного за гастрономический пресс-релиз со средствами массовой информации и представителями возмущенной общественности. — Их нет, — скорбно опустив голову, отвечал хорь, — они в баню ушли-с. — Как это в баню? — изумился Хрюша.

— Запросто, веник березовый взяли и ушли-с, — еще больше опуская голову, промямлил хорь.

Хрюша попытался представить себе генерального менеджмента с пресс-релизом в одной руке и березовым веником в другой, но не смог себе этого представить, и, воскликнув, — копыта моего не будет больше в вашем вертепе, — встал из-за стола, и, не попрощавшись, покинул трактир, забыв заплатить за колу.

— Они никогда не платят, — с восхищением пробормотал хорёк, глядя вслед удалявшейся фигуре неудовлетворенного Хрюши.

Глава 6 Хрюша знакомится с Зайчиком Терминатором. Появляется морковный пирог, затем появляется Прожорливый Кабан, а затем они оба исчезают.

Терзаемый муками голода, Хрюша брёл по извилистой тропинке, петлявшей меж густых зарослей ольхи. Время второго завтрака уже давно прошло, и изрядно нарушенный кислотно-щелочной баланс внутри Хрюши начинал бунтовать. Он недовольно бурлил, жалобно пищал и беспокойно вертелся в Хрюшином животе, всем своим поведением настойчиво давая понять, что пора бы уже незамедлительно покушать.

— Я уже, кажется, нагулялся на сегодня, пора возвращаться в дупло, подумал Хрюша, и пока он так подумал, густые заросли ольхи расступились, и извилистая тропинка вывела Хрюшу на залитую солнцем болотную полянку.

По центру полянки сидел большой длинноухий заяц и старательно драил здоровенную морковку антибактериальным мылом «Сейфгард».

— Здравствуй, Зайчик, я Хрюша, — вежливо поздоровался Хрюша, с интересом рассматривая морковку.

— Я вижу, что ты не пятнистый олень, — весело рассмеялся зайчик, глядя на Хрюшу большими добрыми глазами.

— Да нет, я не только по внешности Хрюша, я и по жизни Хрюша, и зовут меня Хрюша, — объяснил Хрюша доброму зайчику.

— А, поэл, — отвечал зайчик, — добрый день, Хрюша, — а я зайчик — морковный терминатор.

— Интересная у тебя кликуха, — удивился Хрюша.

— А объясняется просто, — весело смеясь, отвечал Зайчик, — уж больно я морковку люблю, как увижу морковку, так сразу давай её терминировать, пока весь стандарт не слопаю. Но ты, Хрюша, можешь называть меня просто Заяц Т.

— А что Зайчик, нестандарт ты в пищу не употребляешь, — поинтересовался Хрюша.

— Нет, что ты, Хрюша, — отвечал Зайчик Т., и, перейдя с шутливого на вполне серьёзный тон, объяснил, — учти Хрюша, не все морковки бывают одинаково полезны. Морковки стройные, средней величины, оранжево-янтарного цвета — вот что приносит пользу нашему здоровью. А всякие там корявые, задубелые, бурокоричневые экземпляры они годятся разве что свиньям в корм, — сказал зайчик и, посмотрев на Хрюшу, быстро добавил, — я хотел сказать этим рогатым…

— Рогатым свиньям? — удивился Хрюша.

— Я хотел сказать рогатым коровам, — поправился зайчик, — зубробизонам и прочим парнокопытным.

— А что это ты Зайчик так морковку драишь, — полюбопытствовал Хрюша.

— Проводя жизнь на природе, мы постоянно сталкиваемся с бактериями, — отвечал Зайчик Т., назидательным тоном, — летом контакты с микробами особенно опасны.

— Можно ли этому помешать? — испуганно спросил Хрюша.

— Можно, — радостно отвечал заяц, — ничто не смывает бактерий лучше мыла «Сейфгард», с ним я чувствую себя в полной безопасности и беру от жизни всё, излучая уверенность в завтрашнем дне.

— Какой ты молодец Зайчик, — похвалил его Хрюша, и, вспомнив заголовки «Болотных ведомостей», как бы невзначай, спросил, — кстати, Зайчик, а что ты делал сегодня ночью, ближе к рассвету? — Ну что ты Хрюша, — рассмеялся Зайчик, который видимо уже читал последние новости, — ночью я спал крепким сном в барсучьей норе, и, смутившись, Зайчик Т. добавил, — если что барсучиха подтвердить может. — Хрюшу, конечно же, несколько удивило то обстоятельство, что зайчик выбрал для ночлега чужую нору, и он хотел было спросить где же в это время был барсук, но будучи воспитанным анималом решил, что вторгаться в частную жизнь зайчика терминатора было бы бестактно и промолчал.

— А что, Хрюша, не хочешь ли ты отведать продезинфицированный корнеплод, произнес Зайчик Т. те самые слова, которые Хрюша давно уже втайне надеялся услышать.

— А действительно, — с деланным удивлением воскликнул Хрюша, изумлённо глядя на морковку так, словно только что её увидел, — отчего бы в самом деле не отведать продезинфицированный корнеплод? И благодарно приняв из лап Зайчика Т. здоровенную оранжево-янтарную морковку, Хрюша моментально её заглотил. Кислотно-щелочной баланс внутри Хрюши радостно заурчал, и успокоившись, приступил к перевариванию заглоченного корнеплода.

— Какая право вкусная была морковка, — сказал Хрюша, и, глядя на зайчика пристальным благодарным взглядом, добавил, — такая нежная, рассыпчатая морковка, прямо во рту растаяла, я даже и не заметил.

Зайчик под пристальным благодарным взглядом Хрюши растерянно заморгал большими, добрыми глазами и сказал, — знаешь Хрюша, а у меня ведь ещё пирог есть морковный, и вот ещё кусочек хлебца остался. — И нагнувшись, Зайчик Т. достал из пакета большой сдобный пирог и маленькую горбушку чёрствого хлеба.

— Тебе чего, Хрюша, хлеба или пирога?

— Да давай уж пирога, — застенчиво сказал Хрюша и добавил с укоризной, неужели ты Зайчик подумал, что я лишу тебя последнего кусочка хлеба?

— Да нет, что ты, Хрюша, — отвечал зайчик Т.,- я подумал ты пирог возьмёшь…

— Какие вы зайчики проницательные анималы, — польстил Хрюша зайчику и протянул копытце к большому пышному пирогу, источавшему аромат свежеиспечённой сдобы смешанный с ароматом ванили, корицы и густо протомлённой морковки. В тот же миг густые заросли ольхи шумно затрещали, и на поляну, откуда ни возьмись, выскочил Прожорливый Кабан.

— Дольче и кабана! — завопил кабан, дико озираясь и приплясывая на месте.

— Что, что? — не поняли звери.

— Такая у меня у кабана тяжёлая дольча, всё время жрать охота, — объяснил Кабан и, узрев пирог, злобно прищурил глазки, — ну что празднуем?

— Да мы, мы так, ничего, — засмущались звери.

— Ну, ничего, так и жрать нечего, — рассудительно сказал Кабан, схватил пирог и моментально исчез обратно в густые заросли ольхи.

Звери долго в недоумении смотрели ему в след. — Странный он всё-таки какой-то анимал, — наконец задумчиво произнёс Зайчик Т. и Хрюша с ним согласился. — Ну ладно, бог с ним, проехали, — продолжил Зайчик Т., - хорошо хоть это ни этот ужасный…

— Кто ужасный, — удивлённо спросил Хрюша.

— Ты что последний «Болотный ньюз» не читал, — воскликнул Зайчик Т.

— Нет, не читал, — отвечал Хрюша, — «Болотные ведомости» я прочитал, а «Болотный ньюз» нет ещё.

— Так вот, — продолжил Зайчик Т., - к нам приехал бродячий цирк Шапито и вчера вечером из него, причинив служителю тяжкие телесные укусы, сбежал кровожадный леопёрд.

— Какой кошмар! — изумлённо воскликнул Хрюша, — что же это творится, совсем хищников распустили. И, задумавшись, он спросил, — интересно, чем же питается это кровожадное животное, не иначе как зайчиков трескает с утра до вечера?

— Ну что ты, Хрюша, что ему зайчик, это ему так на один укус, — отвечал Зайчик Т., - а вот кабанчика слопать, это ему самое то…

— Да что ты, что ты, Зайчик! — Хрюша испуганно замахал копытом, — неужели он и на кабанчика напасть посмеет?

В тот же миг густые заросли ольхи снова заколыхались, но не так шумно, как от Прожорливого Кабана, а тихо и зловеще, так словно кто-то ужасный, хищный и кровожадный, медленно полз, прижимаясь шерстяным брюхом к мокрой траве, злобно размахивая полосатым хвостом, выпуская острые когти и высматривая жёлтыми горящими глазами очередную жертву. Трава медленно начала расступаться… Кровожадный леопёрд! — в ужасе закричали звери, прячась друг за другом и готовясь к бегству.

Трава расступилась окончательно, и на поляну выбежал маленький ёжик с большим красно-спелым яблоком, наколотым на загривок.

Глава 7 Друзья знакомятся с Ёжиком Гуманистом и, встретив болотную дурочку, узнают про новый дирол. Анималы отправляются на поиски таинственных рогов.

Выбежав на полянку, маленький ёжик остановился и, окинув зверей лукавым взглядом, спросил, — ребята, вы что такие припухшие?

— Да мы, мы думали это не ты, ёжик, — в один голос отвечали остолбеневшие анималы.

— Как же это, я это не я? — удивился ёжик. — Я это и есть я.

— Вот и хорошо, что ты это я, то есть ты это ты, Ёжик, — весело засмеялся Хрюша и представился, — я — Хрюша, а это Зайчик — Морковный Терминатор.

— Очень приятно, — отвечал Ёжик, — рад с вами познакомиться, а я Ёжик Гуманист.

— Надо же, — воскликнул Хрюша, — Зайчик, как нам повезло, ведь это же теперь такая редкость — встретить гуманного анимала.

— А что, Ёжик, трудно, наверное, по нашей жизни быть гуманистом? поинтересовался Зайчик Т.

— Да нет, что вы, совсем не трудно, — отвечал Ёжик, и, махнув лапкой куда-то за спину, объяснил, — я ведь на гумне живу, вот я и гуманист. Но вы можете называть меня просто Ёжик Г.

— Вот и хорошо, — обрадовались друзья, — мы и будем называть тебя просто Ёжик Г.

— Угощайтесь яблочком, — продолжал Ёжик, и, сняв с загривка яблоко, ловко разломил его налапопам, протягивая одну половинку Хрюше а другую Зайчику Т.

— А как же ты? — засмущались звери, — что же ты себе не оставил?

— Спасибо, — отвечал Ёжик, — я сыт, я с утра плотно позавтракал двумя сочными, зелёными лягу… лягублоками, то есть, — закашлялся Ёжик, — двумя ляблочками, — и, закашлявшись окончательно, Ёжик печально махнул лапкой.

— Какими же это ляблочками? — удивились анималы.

— Я хотел сказать яблочками, — объяснил ёжик, — плотно позавтракал двумя спелыми, зелёными яблочками, много ли мне маленькому надо, и полностью сыт, вот только в горлышке что-то с вечера першит.

— Надо бы календулой пополоскать, — подсказал Хрюша, с хрустом разгрызая сочную яблочную половинку, и, проникаясь к ёжику большой симпатией, добавил, — у нас весёлая компания, вливайся.

— Непременно вольюсь, — охотно отвечал ёжик, и, посмотрев на анималов маленькими ласковыми глазками, спросил, — отправимся на прогулку или просто прошвырнёмся?

— Друзья! — торжественно произнёс Хрюша, чрезвычайно воодушевлённый вкусным яблочком, — а не отправится ли нам на поиски приключений, полных юношеской романтики и драматических коллизий?

Звери в ответ только захихикали. — Ты Хрюша видать редко из дупла вылезаешь, — сказал Зайчик Т., - при нынешней жизни не знаешь, куда спрятаться от всяких приключений, чего же их ещё искать на свою голову?

— Тут за каждой ёлкой какая-нибудь драматическая коллизия торчит, — добавил ёжик, и звери, обойдя ближайшую ёлку, увидели большие ветвистые рога, торчащие из папоротника.

— А рога-то импортные, фирма какая, — зашептал Зайчик Т., осторожно выступая вперёд.

— Почём ты знаешь, что импортные, может они наши рога, отечественные, зашушукались звери, с опаской выглядывая из-за зайчика.

— Ну скажете тоже, отечественные, — отвечал Зайчик Т., - вы посмотрите какие они здоровые и холёные, отполированы аж блестят, точно вам говорю импортные, у нас таких не делают, — и Зайчик Т. смело шагнул вперёд, протягивая лапу, чтобы дотронуться до рогов.

В это время, где-то неподалёку, раздались какие-то подозрительные, сдавленные вопли, словно кто-то то ли горько плакал, то ли наоборот безудержно смеялся. Хрюша встревожился и, повернув рыло, стал пристально всматриваться в лесные дебри.

— Друзья! — похоже, какой-то анимал попал в беду! — воскликнул Хрюша, поспешим же к нему на помощь!

— Поспешим, — отвечали звери без особого энтузиазма и поплелись вслед за Хрюшей, который уже скакал бодрой рысью в сторону непонятных звуков.

Добежав до лесной опушки, Хрюша нос к носу столкнулся с болотной дурочкой. Громко смеясь, умалишённая скакала с кочки на кочку и, отчаянно жестикулируя, размахивала белобрысой гривой.

— Новый дирол дарит мне фруктовую… Новый дирол дарит мне фруктовую свежесть! — завопила дурочка при виде зверей и не в силах продолжить мысль из-за своего врождённого слабоумия, залилась очередным приступом истерического смеха.

— Да неужели прямо так задаром и дарит? — усомнились звери с любопытством разглядывая придурковатую.

— Новый дирол защищает, — снова начала дурочка и, хрюкнув, подавилась слюнями.

— Он что, с крылышками? — удивился Хрюша, — надо же какой экстрим, чего только не придумают…

— Дурочка откашлялась и, уставившись на Зайчика Т. плотоядным взором, взвизгнула, — ой мама, щас шику дам!

— Обождите, обождите, — растерянно залопотал З. Т., - вы меня с кем-то путаете, никакой я не Шик, — и, отступая назад, добавил, — вы свои личные проблемы, пожалуйста, без меня решайте!

— Да Шик он, Шик, — подкалывали звери Зайчика Т., - шикарный зайчишка!

— Зайчик Т., продолжая пятиться, споткнулся о корягу и шлёпнулся на траву под дружный хохот анималов. — Да ну вас, дюраселы, — укорил он зверей, — вам бы только зубоскалить, из-за какой-то полоумной заграничные рога толком не посмотрели!

— А ведь и вправду, про роги-то мы совсем забыли, — закричали анималы и побежали назад к ёлке, чтобы толком рассмотреть заграничные рога.

— Подождите, куда же вы! — кричала им вслед болотная дурочка, — ещё не сказала про гранулы натуральных ягод!

Звери быстро добежали до ёлки, но в папоротнике уже никого не было, неизученные рога таинственным образом исчезли. Посовещавшись, друзья решили приступить к поискам и незамедлительно углубились в папоротниковые дебри.

Хрюша шёл впереди, подминая копытами сочную зелень, и тело его постепенно наполнялось чувством глубокой радости беззаботного бытия. Хрюша натурально радовался всему — солнечному летнему дню, изумрудным мочалкам молодого папоротника, хорошим и добрым друзьям, идущим вслед и маленькой лягушечке в белых накрахмаленных носочках, прыгающей навстречу.

— Как тебя зовут малютка, и куда ты спешишь? — растроганно спросил Хрюша, ласково наклоняя рыло.

— Отвали козёл, — хрипловато отвечала малютка, прыгая мимо.

— Надо же, — умилился Хрюша, — ещё такая маленькая, что козлика от порося отличить не может!

— Подождите, — вдруг воскликнул Ёжик Г. и крепко стукнул себя лапкой по лбу, — вот ведь я какой дюрасел, метёлочку дома забыл!

— Какую метёлочку? — удивились звери. В маленьких глазках Ёжика зажглись лукавые, жёлтые огоньки. — Как же, как же, я без метёлочки не могу, я, когда иду куда-нибудь обязательно метёлочку беру и впереди себя дорожку обмахиваю, чтобы ни дай бог какую букашку не задавить, не причинить ей, так сказать, тяжких, телесных повреждений.

— Ёжик, ты настоящий гуманист! — воскликнули потрясённые звери, — давай дуй за своей метёлкой, а мы тебя пока тут обождём.

— Я счас, я мигом, до гумна и обратно, — обрадовался ёжик и юркнул в папоротник.

Ждать друзьям пришлось недолго, ёжик вскоре вернулся с изрядно измочаленной метёлкой, и друзья отправились дальше. Хрюша с Зайчиком Т. шли впереди, весело болтая, а Ёжик Г. чуть приотстав, шёл, размахивая метёлкой, в маленьких глазках его светились лукавые, жёлтые огоньки, и изредка, деликатно отворачиваясь, Ёжик Г. сплёвывал в травку остатки жёванных, беленьких носочков.

Глава 8 Поиски таинственных рогов прерываются из-за неожиданного появления Тётушки Анит. Проводив Тётушку Анит, звери направляются в сторону центра и, проходя мимо усатого дворника, убеждаются во вреде сквернословия.

Прошло немного времени и звери, идущие по лесной просеке, увидели знакомые рога, величаво плывущие впереди них над папоротниковым морем.

— Вот они наши рога, — закричал Зайчик Т., - побежали наперегонки, кто первый за рог схватится!

Звери, выстроившись в одну линию, приготовились к состязанию. — На старт! скомандовал Заяц Т. и, нагнувшись, отклячил попку, а передние лапы опустил на землю, чуть-чуть заступив за линию.

— Ты Заяц не жульничай, — заметил ему Хрюша и, отведя правое плечо, выступил вперёд левым бедром, заступив ещё больше зайца. — Внимание! — скомандовал Хрюша, замирая в позе античного дискобола.

— Сюда кто-то скачет, — озабоченно сказал Ёжик Г., показывая лапкой на боковую тропинку.

И действительно послышался нарастающий гул, земля задрожала, гул плавно перешёл в топот, папоротники заколыхались, и на просеку выскочила запыхавшаяся Тётушка Анит.

Тётушка Анит была классно упакована по фирме. Блуёвые врангеля с кожаными вставками в паху и на коленях, плотно обтягивающие её тугие бёдра, были заправлены в замшевые сапожки для верховой езды от Армани. К одному сапожку был аккуратно присобачен мобильный телефон, а к другому — пейджер-моторолла. Спортивный трикотаж, плотно облегающий корпус Тётушки Анит, был богато украшен разнообразными аксессуарами от Версачи. Завершала этот парадиз от кутюр шапочка для бегов в стиле «Престиж де Франс» с солнцезащитным козырьком.

Несмотря на фирменный прикид, вид у Тётушки Анит был слегка зачумлённый. Пот градом катился по её раскрасневшемуся лицу, мощный бюст вздымался, растягивая элитарный трикотаж, а крупные ягодицы ходили ходуном, нервно подрагивая под кожаными врангелями. Вытерев пот с лица, Тётушка Анит заметила анималов, и поздоровалась, — Хювя пяйва, то есть добрый день, я есть Тётушка Анит.

— Хенде хох! — вежливо приветствовал её Зайчик Т., поднимаясь с колен.

— Буэнос-айрес синьорина, — пробормотал Ёжик Г., смущённо отряхивая иголки.

Хрюша, поняв, что его новые друзья не шибко продвинуты в иностранных языках, вышел из позы античного дискобола и приступил к светской беседе с иностранной гостьей.

— Добрый день Тётушка Анит, сегодня Вы особо хорошо выглядите мадам, галантно произнёс Хрюша, вежливо приклонив рыло. — Позвольте полюбопытствовать, что привело Вас в наши болотные края?

— Моя принимать участие в международных конных скачках по пересечённой местности — стипль-чез, — отвечала Тётушка Анит, показывая неплохое знание болотного языка.

— О да! — глубокомысленно произнёс Хрюша, — надеюсь, Вам понравилась наша сильно пересечённая местность — ведь это наше национальное достояние.

— О да! — глубокомысленно отвечала Тётушка Анит, — я так рада, что сюда попала! У вас всё, ну прямо всё такое интересное, такая интересно пересечённая местность!

— Но где же ваша лошадь, кобыла так сказать, — спросил изумлённый Хрюша.

— Тётушка Анит задумалась. — Моя не совсем понимать, кто такой кобыл есть. Кобыл есть типа коня?

— Кобыл есть жена коня, — объяснил Хрюша.

— Ферштее, моя понимать, — воскликнула Тётушка Анит, — кобыл это женский конь, а конь это мужской кобыл. Да, но кто тогда лошадь есть? — удивлённо спросила Тётушка Анит.

— Лошадь есть плод их неразумной любви, — сдюраселил Хрюша и подивился собственному дюрасельству.

— Но где же, всё же, Тётушка Анит ваш конь или кобыл, или лошадь, продолжали допытываться звери.

— Мой конь? — удивлённая Тётушка Анит наконец посмотрела под ноги и хлопнув себя с досады по ляжке, изумлённо воскликнула, — я так быстро скакать, что кобыл потерять!

Повернувшись, Тётушка Анит поскакала обратно.

Звери долго смотрели ей вслед, провожая Тётушку Анит ласковым, слегка удивлённым взором. — Какая роскошная фемина! — восхищённо воскликнул Зайчик Т., и звери с ним согласились. — А рога-то наши опять куда-то запропали, — заметил Зайчик Т.

— Да бог с ними с рогами, — сказал Хрюша, двинем лучше в сторону центра, я читал в астрологическом прогнозе, что сегодня не плохо бы какую-нибудь выставку посетить. И звери, свернув с просеки на тропинку, бодро двинули в сторону центра.

Проходя по тропинке, мимо кудрявой рябины, анималы заприметили на её вершине одиноко сидящего усатого дворника с большой деревянной лопатой в клешнях. В клюве дворник крепко держал здоровенный круг краковской колбасы.

— Что-то мне это смутно напоминает, — пробормотал Хрюша, — где-то я это уже видел или читал, только правда там был не дворник, и не колбаса, впрочем, это не важно — ребята, давайте поговорим с ним поласковее, глядишь, и угостит нас дядя колбаской.

— Ага, счас, — вздохнул Ёжик Г., - ты Хрюша живёшь в замкнутом мире своих книжных иллюзий, так он и отвалит тебе колбаски, держи карман шире…

Зайчик тем временем подобрал с земли увесистую дубину, подошёл к кудрявой рябине и, трахнув кудрявую палкой, заорал неожиданно громким и пронзительным голосом, — ворона дай кусочек сыру!

— Ты чё, пацан? — изумлённо каркнул дворник, — какая я те, дрын, ворона, дрын горелый.

Круг краковской колбасы естественно выпал из клюва дворника и, набирая скорость, полетел вниз.

— Какого, дрын, тебе сыру, дрын, — продолжал грубо каркать дворник, озабоченно наблюдая за свободным падением колбасного изделия. Колбаска, тем временем, набрав хорошие обороты, смачно шлёпнулась прямо на голову Хрюше.

— Это жизнь, это класс! — восхищённо воскликнул Хрюша, аккуратно снимая с черепа колбасный круг.

Звери вежливо поблагодарили дворника за гуманитарную помощь и, посоветовав дяденьке пореже открывать клюв для профилактики простудных заболеваний, отправились дальше. Как это часто случается в нашей жизни, дворник не внял полезному совету и продолжал сквернословить вслед уходящим анималам.

— Ишь чаво захотел, дрын, сырку захотел, дрын горелый, накося выкуси! — и, потеряв равновесие, дворник со страшным грохотом рухнул с кудрявой рябины вниз, крепко сжимая в клешнях деревянную лопату.

— Дающий добро получает его с процентами, — заметил Хрюша, когда грохот стих.

Глава 9 Звери делают привал и начинают делить колбасу по честному. Дискуссию прерывает повторное появление Прожорливого Кабана. Кошмарный концерт Юного Дарования прекращает Раздражённый Носорог, и трио исчезает вместе с колбасой, а звери остаются с носом.

Удалившись на достаточное расстояние от грубого дворника, звери решили сделать небольшой привал и подкрепиться колбаской. Выбрав место повыше, где росли маленькие пушистые сосны, друзья удобно расположились на сухих подушках белого мха среди зарослей цветущего вереска, и принялись оживлённо обсуждать, как будет наиболее честно поделить колбас на троих.

— Мне кажется, — начал Ёжик Г., - поскольку все мы анималы, равные по жизни и закону, будет наиболее справедливо разделить колбасу на три равные части, а затем её съесть, — сказал Ёжик Г. и облизнулся.

— Это слишком схематично, — возразил Зайчик Т., - ты Ёжик возвращаешь нас к тоталитарным временам всеобщей уравниловки. Все мы, конечно, равные по жизни анималы, но ведь надо учитывать и заслуги конкретного индивидуума перед обществом! Вот, например, если бы не я, не видать бы вам колбаски, как своих ушей.

— Короче, заяц, ты что конкретно предлагаешь, — перебил его Хрюша, — а то очень кушать хочется.

— Вот я и говорю, — продолжал Заяц Т., - учитывая мой неоспоримый вклад в деле приобретения колбасного изделия было бы справедливо большую часть колбасы, ну хотя бы половину отдать мне, а другую половину честно разделить между вами.

— Слушай Зайчик, — ехидно спросил Ёжик Г., - а зачем тебе вообще колбаса, ты ведь у нас по жизни полный вегетарианец?

— Я всегда стараюсь заботиться о своём здоровье, — обиженно отвечал Заяц Т., - вот почему, для разнообразия, я изредка включаю мясные блюда в свой низкокалорийный рацион, а не занимаюсь популистской демагогией, спекулируя на понятии социальной справедливости, как это делают некоторые маленькие, колючие, беспринципные злопердунчики.

— Ну ты, Данон, — взвился обиженный ёжик, — а не пошёл бы ты в региональный депозитарий! Сам ты ушастый, беспринципный…

— Кончайте базар, — строго сказал Хрюша. — Друзья, стоит ли ссориться из-за какой-то колбасы? Делить её надо честно, учитывая конкретную массу каждого анимала, — предложил Хрюша, нежно прижимая колбаску к груди, и вдыхая её густой чесночный аромат.

— А как конкретно её делить по массе? — поинтересовались ёжик с зайчиком.

— Ну, — сказал Хрюша, глубокомысленно покачивая рылом, — учитывая, что я вешу больше вас вместе взятых, надо принять мою массу за условную единицу измерения веса, и исходя из этого…

Но изойти из этого Хрюша не успел, потому что очередное стихийное бедствие прервало стройный ход его математической мысли. Невесть откуда, как чёрт из табакерки, выскочил Прожорливый Кабан, таща за собой Юное Дарование.

— Здорово, орлы! — возопил Прожорливый Кабан, и, не дождавшись ответа, разочарованно хрюкнул, — чай не рады? Чем же это я вам не люб?

— Уж больно ты кабан звероломный, — отвечал Хрюша, осторожно пряча колбасу за спину.

— Да какой же я звероломный? — притворно удивился кабан, — и вовсе я не звероломный, вы меня с кем-то путаете, — и, тряся волосатыми ушами добавил, — я скотина творческая, в репе продвинутая!

— Вот и чесал бы ты отсюда со своей репой, — пробурчал Зайчик Т., вспоминая морковный пирог, но кабан пропустил его слова между волосатых ушей, и слова зайчика, пролетев между кабаньих ушей, неслышно ударились о сосну, и, молча упав вниз, исчезли в лиловых зарослях цветущего вереска.

— А я вот, кстати, не один, — радостно сообщил Кабан, — я юное дарование привёл, счас оно петь будет!

Юное дарование, выйдя из-за спины кабана, расправило крылышки и, переступая с ножки на ножку, приготовилось к пению.

— Может не надо, — испуганно заговорили звери, как же так сразу и петь, мы к этому ещё не готовы.

— Слушай, Кабаша, хочешь мы тебе покушать дадим, — примирительно начал Зайчик Т…

— Да далась мне ваша жрачка! — возмутился Прожорливый Кабан, — нам, творческим скотам, необходима духовная пища! — и, повернувшись к Юному Дарованию, скомандовал — три, четыре!

Юное дарование засучило ножками и, извиваясь всем телом, пронзительно закричало высоким неестественным голосом, — ду ю нид чьё-то боди, ай нид сам боди ту лав!

Звери в ужасе разбежались по поляне. Ёжик Г. зарылся в песчаную нору, затыкая уши кусочками сухого мха. Заяц Т. схоронился под можжевеловой корягой, и, свернувшись в клубочек, плотно закупорил уши передними лапами. Хрюша залез на куст отцветающей сирени и, обхватив ствол ногами, засунул в уши два пышных благоухающих бутона. Краковская колбаска при этом, зацепившись верёвочным хвостиком за востренький сучочек, выпала из Хрюшиных обьятий и осталась висеть на сучке, печально покачиваясь на ветру. Однако куда бы ни прятались звери — в нору, под корягу, в заросли отцветающей сирени, и, чем бы они не затыкали уши, везде доставали их душераздирающие, пронзительные вопли Юного Дарования.

Неизвестно сколь долго бы продолжался этот кошмарный концерт, но на помощь барабанным перепонкам несчастных анималов неожиданно пришёл Раздражённый Носорог.

Образованный читатель наверное сразу поймёт, что болото не являлось исторической родиной гражданина носорога, но в силу целого ряда разнообразных причин и исторических недоразумений, которые мы для краткости повествования опускаем, носорог вынужден был пребывать в болоте на постоянном месте жительства и это печальное обстоятельство его крайне раздражало. Вот и сегодня, отстояв трудовую вахту на ниве мелкооптовой торговли, носорог, выбрав место повыше и посуше, прилёг отдохнуть, прикрывая морду рогом от лучей палящего солнца. Едва только носорог задремал, и его задремавшему взору стали представать сухие саванны, жаркие полупустыни и прочие милые сердцу душноватые Палестины, как его безмятежный покой был нарушен пронзительными воплями Юного Дарования.

Носорог встал, витиевато выругался, и, таща за собой тяжёлый рог, побрёл по болоту в сторону душераздирающих криков на предмет суровой разборки.

— Что разорались, придурки? — поинтересовался Раздражённый Носорог, выходя на прогалину и обводя анималов тяжёлым сонным взглядом.

— Это не мы, — отвечало носорогу из песчаной норы, из-под можжевеловой коряги, и с вершины отцветающей сирени.

Юное Дарование, узрев носорога, повернулось к нему фейсом, бешено завращало тазобедренными суставами и громко завопило, — би май бэби ту найт! — Ху, ай эм? — кто, я что ли? — изумился носорог, потрясённый столь откровенным и недвусмысленным предложением. — Май бэби андэстэнд! Май бэби андэстэнд! — радостно заверещало Юное Дарование, непринуждённо коловращаясь вокруг носорога.

Нагнув тяжёлую бошку, носорог вторкнул рог в песчаную почву и негромко, но очень злобно произнёс, — вот этого не надо, я этого не люблю… И сказано это было столь сурово, что Юное Дарование моментом смутилось, сложило крылышки, и испуганно отступая назад, пробормотало что-то типа — пардон муа се каприз дез анфан…

— Это чё, ваш дружбан, что ли? — опасливо спросил Прожорливый Кабан и тоже попятился.

— Это наш друзь, — с ходу нашёлся Хрюша, высовывая рыло из зарослей отцветающей сирени, — он нас в обиду не даст!

— Не имей сто рублей, а имей сто друзей! — добавил Ёжик Г.

— Как же их прикажете иметь? — насмешливо загнусавил Прожорливый Кабан, всех сразу или в порядке очереди?

На лесной прогалине воцарилось напряжённое молчание, только краковская колбаска, нарушая тишину, тихо потрескивала на ветру, раскачиваясь на востреньком сучочке.

Возможно, всё бы и закончилось миром, если бы не подлый кабан.

— Слушай, мужик, — спросил кабан, шевеля волосатыми ушами, — а пошто тебе такой здоровый рог, к болоту неадаптированный?

— Для натур изысканно-утончённых, — прорычал Раздражённый Носорог, конкретно нацеливая рог в область кабаньего пупка. — Ты им что, торфа пашешь, что ли? не унимался ехидный кабан.

— А я ым счас тебя припахаю, — ласково пообещал носорог и, тяжко топая, побежал на кабана.

— Полундра! — завопил Прожорливый Кабан, — главный приз в студию! — и высоко подпрыгнув, кабан схватил в охапку Юное Дарование, сорвал с сучка краковскую колбаску и пустился наутёк.

— Держи репанутого! — закричали звери, — он общественный колбас схитил!

Увы, это были голоса вопиющих в болотной пустыне.

Крепко сжимая Юное Дарование и украденную колбасу, Прожорливый Кабан, преследуемый Раздражённым Носорогом, быстро скрылся в глухой чащобе, и только большой столб густой пыли, медленно оседающий на вересковую пустошь, напоминал о случившемся происшествии.

Глава 10 В поисках гнусного бэби. Счастливое соединение влюблённых сердец. Бесславный конец подлой Жожобы. Звери встречают дедушку Бобра и познают народную мудрость.

Лишившись колбасы, звери натурально остались с носом, вернее с двумя носами — кожаной кнопкой ёжика, бархатистой пыркой зайчика и розовым пятачком Хрюши в придачу. Огорчённо пошмыгав носами и похрюкав пятачком, друзья дружно осудили гнусное поведение Прожорливого Кабана и всё ещё находясь в состоянии некоторой растерянности, побрели дальше по вересковым возвышенностям.

Пройдя совсем немного, минуту или две, звери услышали жалобные стоны, и, обойдя можжевеловый куст, увидели быстроногую лань на четырёх костылях.

— Потерялся, потерялся маленький, — хныкала быстроногая лань, неуклюже ковыляя и путаясь в костылях.

— Кто потерялся? — спросили звери, с сочувствием глядя на расстроенное животное.

— Хеликобактер потерялся, ненаглядный мой, — отвечала лань, пуская слезу из больших выпуклых глаз.

— А зачем он тебе, этот хеликобактер? — удивились звери.

— Как зачем? — застонала быстроногая лань, — хеликобактер — это самое ценное, что есть у меня в жизни. Он есть суть и смысл моего печального существования.

— А какой он из себя? — спросили анималы, — может мы его где и видели?

— Он такой маленький, мультимедийный, — отвечала Быстроногая Лань, — с ржавыми зубками, вечно под ногами путается, гадёныш, а вот стоило отвернуться он взял и свинтил куда-то… — и, под тяжестью постигшего её горя, Быстроногая Лань завалилась на бок, разом выронив все четыре костыля. Звери бросились на помощь, поднимая упавшее животное и услужливо подставляя костыли. — Да ты не волнуйся, парнокопытное, — ободрил её Хрюша, — мы твоего хеликобактера вмиг отыщем!

— Это почему же я парнокопытное? — удивилась Быстроногая Лань, — я копыт отродясь не парила, и гордо вскидывая голову, добавила, — я их вообще никогда не мою!

— Друзья! — патетично воскликнул Хрюша, — отправимся же не медля на поиски потерявшейся малютки!

— Обожди, Хрюша, — рассудительно отвечал Зайчик Т., - у бедняжки сильный стресс, не можем же мы оставить её одну в таком плачевном состоянии! И посмотрев на лань большими добрыми глазами, Зайчик Т. спросил, — а давно ли ты доилась голубушка?

— Да что ты, заинька, — отвечала Быстроногая Лань, — какие тут надои по такой жизни! — и, глядя на Зайчика большими влажными глазами, добавила, — я уж и не помню, когда доилась в последний раз.

— Вот видите! — воскликнул Зайчик Т., - вы ребята давайте отправляйтесь на поиски, а я останусь, оказать несчастному животному милосердное сострадание.

— Ты смотри Заяц, шибко не балуй! — строго наказал ему Хрюша, и вдвоём с Ёжиком Г. они отправились на поиски гнусного бэби.

В поисках гнусного бэби анималы долго бродили по болотной пустоши, тщательно прочёсывая труднодоступные и густо заросшие участки. Наконец, поиски их завершились успехом, хеликобактер был обнаружен в зарослях цветущего иван-чая под раскидистой берёзой. Маленький крепко спал, воткнув ржавый зубик в недоеденный гамбургер. Хрюша посадил малютку на загривок и поспешно потрусил назад в сопровождении ёжика.

— Чего пристали, дюрасэлы прикольчатые, — недовольно ворчала малютка, брызгая кетчупом Хрюше в глаз и звонко хлопая ёжика по носу недоеденным гамбургером.

— Отрыщ, прокажённая, — отвечали анималы, увёртываясь от тумаков рассвирепевшей малютки, — нах хаузе несём, к муттеру!

— Дяденька, дай денег, — задумчиво попросил маленький, ловко заплетая Хрюшины уши в тугую косичку.

— Не дам, у самого нет, — резонно отвечал Хрюша, скрипя спелёнутыми ушами.

— Ну, тогда сказку расскажи, — законючила малютка, с хрустом выдирая из ёжика пучок иголок.

— Сказку? — это, пожалуйста, — обрадовано отвечал Хрюша, и, слащавым голосом, забубнил, — давным-давно, в тридевятом царстве, в тридевятом государстве жили-были дед да баба, и всё бы было хорошо, да вот только не было у них…

— Шестисотого мерседеса, — хрипло загоготала малютка и полезла грязной пакшой отворачивать Хрюше пятачок.

Хрюша, внутренне закипая, готов был уже удавить бесценную малютку, но к счастью, в этот момент они вышли прямиком на истомлённую тревожным ожиданием Быстроногую Лань.

— Возвращаются, глазам не верю, — завопила Быстроногая Лань, ковыляя в сторону хеликобактера и шутливо замахиваясь на него костыликом, — куда же ты запропастился, гадёныш?

— От твоих кудаток у меня жбан с утра пухнет, прикинь, мамаша, — сурово отвечала малютка, недобро поглядывая на костылик.

— Тихо малыш, малыш, не плачь, — заворковала Быстроногая Лань, — Мама поможет осуществиться всем твоим кошмарам, Мама вложит в тебя все свои страхи, Мама посадит тебя под своё крылышко, Она не даст тебе летать…О-о-о, детка, о-о-о…

— Какая право трогательная встреча, — пробормотал Ёжик Г., помогая Хрюше расплести косичку и вернуть уши в первоначальное состояние. — Сдаётся мне, наш зайчик сильно не здоров, — озабоченно добавил ёжик, растирая лапкой ушибленные места.

Зайчик сидел на траве, привалившись спиной к пеньку, и беспомощно уронив лапки вдоль тела, смотрел в небо добрыми, затуманенными глазами.

— Ушастый, ты не сдох? — заботливо спросил Хрюша, помогая зайчику встать.

— Ы-ы, неопределённо отвечал Зайчик Т., повисая на Хрюше, и обводя анималов остекленевшим взглядом.

Звери взяли зайчика под руки и осторожно повели его прочь. Бедняжка так обессилил от оказания милосердного сострадания, что едва передвигал ножки.

— Уж и не знаю, как вас за всё благодарить, с ним я и в холодной воде отмою, — смущённо лепетала им вслед Быстроногая Лань, — а ваш Зайчик, право, такой галант…

Удаляясь, звери слышали милое воркование двух влюблённых сердец, — Ах ты мой маленький профессор, найди ответ на мой вопрос, чем отбелить… — сюсюкала Быстроногая Лань.

— На то он и босс, чтоб без мыла влезть, — заливаясь дебильным хохотом отвечала малютка.

Жара постепенно спадала и солнце, освещающее бескрайние болотные просторы, медленно сползало к горизонту. Подул прохладный ветерок, принося с собой освежающий запах гари.

— Чем это так воняет? — удивлённо спросил Хрюша, бережно поддерживая зайчика.

— Торфа горят, — объяснил Ёжик, третий месяц горят, между прочим, — ты что, Хрюша, с луны свалился?

— Нет, — отвечал Хрюша, — я с дуба упал.

— Слушай, Хрюша, а у тебя свинка есть? — неожиданно спросил Зайчик Т., который давно уже пришёл в себя и спокойно ехал на Хрюше, прислушиваясь к беседе анималов.

— Что? Какая свинка?! — испугался Хрюша, и, испугавшись, уронил Зайчика Т. прямо на Ёжика Г.

Ёжик крякнул, ощутив в полной мере тяжесть Зайчика, а зайчик взвизгнул, ощутив в полной мере колкость ежиных колючек. Взвившись в воздух, Зайчик произвёл грациозный бэк сайд трансфер, и упруго приземлился на задние лапы, демонстрируя хорошую спортивную форму.

— Ты что заяц? Какая свинка, хроническая что ли? — испуганно переспросил Хрюша. — Нет, хронической свинки у меня нет. Была, конечно, в детстве острая свинка, неделю потерзала и прошла.

— Да, все они такие, — глубокомысленно отметил Зайчик Т., - потерзают, потерзают и уходят. Взять, к примеру, моё последнее увлечение, зайчиху из кордебалета, так она…

— Ах, ты об этом, — просёк Хрюша. — Нет, свинки у меня нету, зато у меня есть пучеглазая степная черепашка с отпадным панцирем, но о ней я расскажу в следующей книжке.

Заяц внимательно посмотрел на Ёжика и хихикнул.

— Интересно, Хрюша, а как наш Ёжик обходится, он ведь такой колючий, — и Заяц, изумлённо глядя на Ёжика, залился весёлым счастливым смехом, пытаясь изобразить лапками как именно Ёжик обходится.

— Ты Заяц, данон классический, — беззлобно отвечал Ёжик Г., - некоторым, между прочим, очень даже нравится когда колючий…

И продолжая обсуждать эту тему, столь остро волнующую юные умы в нежном периоде подросткового возмужания, звери продолжали свой путь, весело смеясь и взаимно подкалывая друг друга.

Примерно в это же время на другом краю болота произошло непредвиденное событие. Уже знакомая нам почётная гражданка Жожоба поднялась с глубины болотных пучин и полезла на кочку, собираясь погреть старые кости в лучах заходящего солнца, а так же полакомиться чешуйчатокрылой мошкарой, в изобилии роящейся на закате. Однако, не успело отвратительное создание влезть на кочку и раскрыть зубастую пасть, как было сбито с лап Прожорливым Кабаном, резво скачущим с Юным Дарованием на шее и краковской колбасой за пазухой, насквозь запиявлена острым рогом Раздражённого Носорога, мчавшегося за кабаном, и раздражавшегося на скаку всё больше и больше, и наконец окончательно растоптана мощными копытами Тётушки Анит, сосредоточенно скачущей вслед за носорогом в поисках потерянного коня. Таков был печальный конец подлой Жожобы.

Друзья, тем временем, подошли к большой чёрной луже, красиво окаймлённой старинной гранитной набережной. На каменных ступеньках сидел пожилой бобр в кургузом пиджачке, и, сжимая в лапах бамбуковое удилище, внимательно смотрел двумя подслеповатыми глазками на один большой красный поплавок, неподвижно застывший невдалеке в радужной нефтяной плёнке. Звери вежливо поздоровались с бобром и заинтересованно спросили, — кого же ты ловишь, дедушка?

— Известное дело, кайф ловлю, ребятушки, — отвечал дедушка, ласково зыря на молодняк подслеповатыми глазками. — А разве он здесь водится? — допытывались звери.

— А куда же ему деться, едрён батон, — утвердительно отвечал дедушка, растягивая усатую морду в добродушной улыбке.

Анималы спустились по гранитным ступенькам к краю лужи и недоверчиво стали рассматривать чёрную поверхность, обильно покрытую разнообразным бумажным мусором и банановой кожурой. Тщательно осмотрев кожурки и фантики, плавно покачивающиеся в мазутных разводах, друзья для достоверности поковыряли в грязной воде веточками, но ничего живого, кроме двух дохлых пиявок не обнаружили.

— Дедушка, да ведь здесь ничего нет, — хором воскликнули звери.

— Конечно, нет, — радостно отвечал дедушка, потешаясь над наивностью малолетних анималов, — откуда же тут чему-то взяться живому, в такой отраве!

— Так, а как же ты свой кайф поймаешь? — изумились анималы глядя на старенького.

— А я его уже поймал, — посмеиваясь отвечал бобр, и, выронив из-под полы кургузого пиджачка пустую бутылку из-под огненной воды, дедушка крепко ударил усатой мордой в бамбуковое удилище и громко захрапел.

Звери пошли дальше, оживлённо обсуждая свою встречу с мудрым бобром.

— Простой ведь, по жизни, анимал! — восторгался Зайчик Т., - а как умеет получать удовольствие от общения с нашей неброской, скромной и потому особенно милой сердцу болотной природой!

— Да, вот что значит жизненный опыт, приходящий с годами, — задумчиво произнёс Ёжик Г.

— А жизненный опыт, приходящий с годами, — подытожил Хрюша, — передаётся из поколения в поколение, формируя духовное наследие нашего народа.

Глава 11 Звери снова находят рога и знакомятся с их владельцем. Занимательная история о том, как далеко может завести пагубная привычка злоупотреблять мухоморами. Наставленный друзьями на путь истинный лось ортопед улетает на Север.

Вскоре болотная возвышенность кончилась, и изрядно утомлённые анималы начали спускаться в глубокий овраг. На дне глубокого оврага, среди густых зарослей чертополоха, звери увидели до боли знакомые большие ветвистые рога. Рога сидели на большой губастой башке, которая в свою очередь, сидела на могучем теле иностранного лося. То, что лось был действительно иностранный теперь уже не вызывало никаких сомнений. Длиннополое кашемировое пальто жёлтого цвета от «Хуго Босс» стильно облегало его крупное тело. Копыта были обуты в кожаные мокасины «Гуччи» на высоких каблуках с позолоченными шпорами. Между больших холёных рогов плотно сидела широкополая велюровая шляпа «Борсалино».

Животное, явно чем-то расстроенное, бесцельно топталось в чертополохе, печально покачивая ветвистыми рогами. При виде анималов сохатый явно оживился и, выдирая нижнюю губу из колючек, радостно зашепелявил, — Друзья! Камрады! Как я рад встрече с вами, амигос! Я тоже трудящийся, только с Севера, — продолжал лось, и бодро напевая, — солнечному свету да, да, да, — ядерному взрыву нет, нет, нет, — сохатый двинулся в сторону анималов.

Звери настороженно попятились, с недоумением посматривая на лося.

— Странный какой-то фигурант, не очень-то он на трудящегося похож, пробормотал Заяц Т.

— Уж больно хорошо упакован, — вторил ему Ёжик Г., - что-то я не встречал трудящихся в шляпах от Борсалино.

— Друзья, — сказал Хрюша, рассудительно покачивая рылом, — первое впечатление зачастую бывает обманчиво. Ваша нетерпимость ко всему новому, необычному, чем-то отличающемуся от наших болотных обычаев и традиций, меня просто удивляет. К тому же не стоит забывать, что перед нами интурист, и кажется у него серьёзные проблемы.

Хрюша смело шагнул навстречу приближающемуся лосю и вежливо спросил, добрый вечер, кто Вы, уважаемый, и что Вы ищите в наших унылых краях?

— Добрый вечер, — отвечал лось, приветливо помахивая нижней губой. — По жизни я лось-ортопед, зовут меня Хирви, а ищу я задний проход.

Заинтригованные друзья обошли лося и, приподняв край дорогого пальто, изумлённо воскликнули, — да здесь он, на месте!

— Я ищу не свой задний проход, — печально отвечал лось Хирви, — а задний проход из вашего болота, чтобы вернуться домой на Север.

— Уважаемый ортодонт, — начал Ёжик Г., но Хрюша его перебил, — не ортодонт, а ортопед.

— Вот я и говорю, — продолжил ёжик, недовольно поглядывая на Хрюшу, уважаемый мастодонт, а какая нужда привела Вас в наши болотные края?

— Попал я сюда по причине печального недоразумения, — отвечал Хирви, горестно покачивая рогатой башкой. — Как вы уже наверное поняли я, лосьортопед, постоянно проживающий на Севере. А жизнь у ортопедов на Севере, я вам скажу, далеко не сахар, — вздохнул лось. — Чтобы вести образ жизни, подобающий цивилизованному анималу, нужно иметь очень много раха, — Хирви не заметил, как в волнении перешёл с болотного языка на родной северный. — А коска раха нема, нема руока, — заключил лось, и анималы, которые ничего не поняли, из уважения закивали головами.

— А чтобы иметь много денег, — продолжал сохатый, успокаиваясь и переходя снова на болотный язык, — нужно работать с утра до вечера. Вот я и работаю как обезьяна, а получаю как обыкновенный лось, — сказал Хирви, и недовольно шлёпая губой себя по копыту, продолжил, — вчера пришёл я домой с ночного дежурства крайне утомлённый, и, размышляя о непростой судьбе трудового анималата в нашей стране, в условиях всё нарастающих антагонистических противоречий, как-то незаметно для себя самого, скушал я мухомор, чтобы немного расслабиться, сообщил лось и посмотрел на зверей красноватым заплывшим глазом.

— А дальше, дальше что было? — закричали заинтригованные звери.

— Как что? — удивлённо сказал Хирви, поражённый неопытностью анималов, дальше, как обычно, второй мухомор скушал, а потом за третьим в супермаркет побежал. Очевидно, вследствие сильной умственной усталости после третьего мухомора, — продолжал лось, — сделался я совершенно нездоров, честно признаюсь друзья, у меня просто сорвало башню. В глазах потемнело, в башке застучало, и в условиях плохой видимости и густого тумана, крыша у меня съехала с освещённого хайвея в густой дремучий бурелом. С трудом найдя крышу, и поставив её на место, заплутал я в глухой чащобе, и, проблуждав всю ночь в беспросветном буреломе, вышел к утру на ваше болото. Устал как собака, промочил мокасины, потерял где-то в тайге мобильный телефон, да вот ещё глазом сильно об осину ушибся, пожаловался Хирви, — и теперь вот целый день ищу проход, или как правильно сказать, выход из вашего болота на свой родной Север.

— А чем же Вам наше болото не нравится, что Вы так домой стремитесь? спросил Ёжик Г., всё ещё недоверчиво поглядывая на лося.

— Нет, почему же не нравится, — вежливо возразил ему Хирви, — очень даже нравится. У вас хорошо, очень даже хорошо, но понимаете, у себя дома на Севере, я уже привык к определённому образу жизни, к некоторым, так сказать, условиям. И лось смущённо забормотал, — мне тут несколько непривычно, без кофе, без пива, без шведского стола, у меня с собой даже шампуня нет, второй день брожу, роги не мывши! — горестно воскликнул Хирви.

— Не хило живут анималы на Севере! — восхищённо присвистнул Зайчик Т., рога шампунем моют!

— И потом, — продолжал лось, — я здесь уже целый день и нигде не могу найти… Вы не подскажете мне, где здесь ближайший туалет?

Звери, дружно захохотав, повалились от смеха в мокрую траву.

— Ну ты даёшь, друг, — объяснил Хрюша, — какие тут тебе в болоте туалеты, за кустик зашёл — вот тебе и весь туалет. — И что, вот так, запросто, за любым кустом гадить можно, — радостно закричал лось и стремительно ломанулся за ближайший куст. Через мгновение звери услышали мощный рокот водопада, сливающийся с не менее мощным грохотом камнепада, и сопровождающийся громкими стонами неподдельного блаженства. Вскоре лось вышел из кустов заметно прибодрившийся и порозовевший.

— Хорошая у вас страна! — с чувством произнёс Хирви, — добрая такая, где хочешь там и гадишь, не то, что у нас на Севере, в условиях антагонистических противоречий.

— Скажите, пожалуйста, уважаемый аллопед, — спросил Зайчик Т., обуреваемый любопытством, — вот у Вас, на Севере, какие грибы предпочитают, пластинчатые или подушечные?

— Ну, сравнили тоже, пластинки и подушечки, — фыркнул лось, — конечно пластинки лучше, — взять, к примеру, мухоморы, особенно их разновидность, широко распространённую у нас на Севере, коскинкорвные мухоморы, ах это такой кайф, мечтательно произнёс лось, — особенно после сауны с барбекью, лёжа в большой белой джакузи!

— Умеют же они жить, там у себя на Севере! — снова восхитился Зайчик Т., сауны, барбекью, а имена-то какие ласковые, — Джакузя! Вот закрою глаза и представляю себе, большая такая, белая, блондинка изящная, лучезарная с чистыми розовыми пятками и упруго стоящими…

— Да обожди ты, Косой, со своими упруго стоящими, — перебил его Хрюша, — ты видишь у сохатого проблемы, ему помочь надо, а ты нас только отвлекаешь своими эротическими фантазиями…

— Да разве это проблемы? — подал голос Ёжик Г., - на Север отсюда запросто попасть можно, это через Пулково-2 лететь надо!

— Через Пулково-2 дороговато встанет, — резонно возразил Хрюша, — ты друг лети лучше своим ходом, прямиком на северо-запад, Торфяновку пролетишь, а там глядишь уже твоя родная тундра.

— Так где же, где же он, мой северо-запад? — в нетерпении закричал Хирви, и как бы мне опять с пути не сбиться?

— А ты не боись, — строго отвечал ему Хрюша, — мы счас тебе рога вмиг на северо-запад накрутим, ты, главное, лети по курсу, рогами не шлёпай, и смотри по пути мухоморами не злоупотребляй!

— Не буду, не буду, — радостно отвечал лось, — я теперь на эти мухоморы даже и смотреть не могу!

— Вот и хорошо, — сказал Хрюша, и быстро накрутил сохатому рога строго на северо-запад. — Если чуть правее возьмёшь, особого вреда не будет, — подбодрил он лося, — через Брусничное прямиком в тундру попадёшь! — Спасибо, друг! растроганно отвечал Хирви, — на, возьми на память, не поминай лихом! — и, стянув с головы фирменную шляпу Борсалино, лось отдал её Хрюше, а сам, окрылённой надеждой вспорхнул в небесную высь. Высоко над землёй, окрылённый надеждой лось, широко растопырил копыта и полетел на северо-запад, строго держа рога по намеченному курсу.

— Прощай, амиго! — взволнованно кричали анималы, — попутного тебе ветра в задний проход!

— Прощайте, мучачос! — отвечал Хирви, как только долечу сразу вам письмишко заемелю!

Вскоре фигура могучего исполина сильно уменьшилась в размерах и, превратившись в точку, исчезла над линией болотного горизонта.

Глава 12 Звери осматривают злачные достопримечательности «Болотного прошпекта» и, заканчивая прогулку у «Калифорнийских холмов», расходятся по домам. Проводив друзей, Хрюша возвращается в дупло и ложится спать.

Вечерело, и заходящее солнце окрашивало болотные небеса в нежные фиолетовые цвета. Воздух заметно посвежел и наполнился звоном кровососущих насекомых, вылетающих из кустов в поисках теплокровной добычи. Звери продолжили свой путь физически подуставшие, но бодрые духом оттого, что именно они помогли заблудшему ортопеду встать, а вернее взлететь на путь истинный. Быстро продравшись сквозь густые заросли чертополоха, друзья вскоре вышли в самый центр, на широкую замусоренную просеку, гордо именуемую «Болотным прошпектом». По обе стороны прошпекта, тускло освещённого керосиновыми лампами, тянулись нескончаемые серые покосившиеся заборы и такие же серые ветхие строения, заклеенные табличками с надписями «Фор сейл».

Звери двинулись по прошпекту, обходя нищих и попрошаек, вольготно расположившихся на мусорных кучах. На заборах и ветхих строениях светились заманчивые неоновые написульки, а из-за неплотно прикрытых дверей и ставен тянуло аппетитным ароматом чего-то жирно пригоревшего. Ресторан «Нагая Афродита», пицца «Караоке», хотель «Болотный Палас», гранд-кафе «Шератон», вслух читали звери, крутя головами и сглатывая набегающие слюнки.

— Однако, очень кушать хочется, — первым не выдержал Зайчик Т., удивлённо хлопая себя по пустым карманам, — вот незадача, всю капусту дома оставил, — и зайчик застенчиво посмотрел на Хрюшу большими добрыми глазами. — Да, немножко капусты сейчас бы не помешало, — вздохнул Ёжик Г., рассеянно расправляя иголки, — вот досада, метёлочку-то я взял, а бабки забыл! — и ёжик с досады ловко раздавил зазевавшегося жука тупым концом метёлочки.

— С парочкой зелёненьких нас бы и в «Нагую Афродиту» пустили, — продолжал вздыхать Ёжик Г., - не посмотрели бы, что ещё маленькие, им сейчас главное бабки давай, а всё остальное по барабану… А перекусить бы не помешало, — задумчиво сказал Ёжик Г., и внимательно посмотрел на Хрюшу маленькими ласковыми глазками.

— Какие проблемы? — воскликнул Хрюша уверенным голосом, в ресторацию это нам запросто, я угощаю! — и Хрюша полез копытом в узенький карман шортов. Однако, по мере пролезания копыта в узенький карманчик, Хрюша несколько поостыл. Стоит ли сорить деньгами, когда кругом и так сплошная помойка, — рассудительно подумал он про себя, нащупав в кармашке заветный слоёный рулетик, перетянутый резинкой.

А вслух Хрюша сказал, — какие, однако, вычурные, помпезно-претенциозные названия у всех этих весьма сомнительных заведений! Сдерут втридорога, а подадут какие-нибудь заплесневевшие заморские вустрицы, будем потом засорением желудка маяться, — и Хрюша осторожно вытащил пустое копыто обратно из кармашка. — А вот завтра, вернее, в следующей книге, друзья, я клятвенно обещаю, — и Хрюша торжественно поднял пустое копыто кверху, — угостить Вас своим фирменным блюдом — «Макароны по-скотски».

— А мы хотим сегодня, а мы хотим сейчас, — загалдели звери, — ты, Хрюша, хоть рецепт расскажи, если это конечно не секрет.

— У меня от Вас секретов нет, — убеждённо сказал Хрюша, — рецепт моего фирменного блюда прост, как всё гениальное. Берёте кастрюлю побольше, и, налив в неё воды, ставите на огонь. Когда вода закипит, бросаете в неё побольше макарон и щепотку соли.

— А дальше, дальше что? — закричали звери, нетерпеливо подпрыгивая.

— Когда макаронные изделия сварятся до полной готовности, — не торопясь продолжал Хрюша, — осторожно снимаете кастрюлю с огня, и, слив воду, бросаете в макароны здоровенный кусок Рамы.

— Ну и, ну и… — допытывались звери, сглатывая слюнки.

— Ну и опустив рыло в кастрюлю, жрёте макароны, обливаясь слезами экстаза! — победоносно закончил Хрюша, и, охваченный внезапным порывом великодушия, полез копытом в широкий кармашек шортов, где у него лежала оловянная мелочь. Ловко выудив из кармана полное копыто монеток, Хрюша уверенно потрусил к павильончику с вывеской «Фаст Фуд» в сопровождении обрадованных анималов. Под вывеской висела объява, на которой красным фламастером были крупно написаны слова, видимо служившие девизом заведения — «Приполз, покушал, ускакал». Войдя под свод павильончика Хрюша подошел к прилавку и купил у красномордой продавщицы свежеиспечённую горячую собаку. Аккуратно разорвав горячую собаку на три примерно равные части, Хрюша протянул одну треть Зайчику Т., вторую треть Ёжику Г., а третью треть поклал в рот, и звери неспеша пошли по прошпекту, тщательно пережёвывая пищу.

Время, тем временем, тоже шло, как и положено идти времени, не очень быстро, но и не очень медленно, и, обгоняя зверей время, проводив в прошлое жаркий день, встречало прохладный вечер и поторапливало приближающуюся ночь. Солнечный желток сел на край земли и уколовшись об острые верхушки лиловеющего леса, растёкся по горизонту золотистой полоской. Болотная жизнь потихоньку затихала, готовясь ко сну, народу на улицах становилось всё меньше и меньше, и густеющий воздух постепенно заполняла вечерняя тишина. Чуть слышно стрекотали кузнечики, в канаве у обочины негромко переквакивались лягухи, да ещё откуда-то неподалёку, из района Концертного зала, доносилось сухое потрескивание пистолетных выстрелов и хлопки газовых гранат — это местные секьюрити отгоняли приезжих папарацци.

Поглощённые приёмом пищи звери не заметили, как дошли до конца прошпекта и оказались перед недавно построенным, но уже довольно обшарпанным зданием ночного клуба, возведённого на пожертвования голодающим от Международного Красного Креста. Из-за зашторенных окон доносилась мелодичная попса, слышался звон бокалов и весёлое повизгивание разнополых анималов. На массивных дубовых дверях заведения висела медная доска с отчеканенными металлическими буквами «Калифорнийские холмы», а рядом, чуть сбоку, на свежепокрашенной в ядовитый розовый цвет стене белым мелом коряво, нетвёрдой детской рукой было написано Катькины сиськи.

— Как это право трогательно! — неожиданно всхлипнул Зайчик Т., - в наш жестокий век посттоталитарного практицизма, насквозь пропитанный духом беспринципного стяжательства и духовной разобщённости анималов, вот так наивно, непосредственно, с чистой детской душой, открыто и откровенно сказать, Катькины, Катькины…

— Сиськи, — всхлипывая, подсказал ему ёжик.

И зайчик радостно зарыдал, потрясённый бесконечным многообразием открывающейся перед ним жизни. Ёжик Г. деликатно отвернулся в сторонку, и украдкой смахнул с носа набежавшую слезу. Слеза ёжика блеснула золотой каплей в последнем луче заката и, упав вниз, потерялась в густой траве.

— Да будет Вам, будет, — успокаивал расчувствовавшихся друзей Хрюша. Будет Вам в следующей книжке и Катькины холмы и Калифорнийские сиськи. А сейчас уже слишком поздно, вернее нам ещё слишком рано, — сказал Хрюша, и поразился диалектической глубине собственной мысли. — Пора друзья потихоньку закругляться, надо заканчивать главу и расходиться по домам, пока совсем не стемнело.

— А почему мы не можем разойтись по домам в следующей главе? поинтересовались звери, вытирая носовыми платками просветлевшие лица.

— Потому что следующая глава будет последняя, заключительная, — объяснил Хрюша, и, бережно обняв уставших друзей за плечи, ободряюще добавил, — говорят наша жизнь прогнёт кого угодно, и мы уже не те… Но это только кажется… Надо чаще встречаться…

И звери, обнявшись, пошли назад, обсуждая какой интересный день они провели сегодня, и какой ещё более интересный день они проведут завтра.

За дружеской беседой несколько минут пролетели незаметно, обратный путь оказался совсем недолог, и вскоре анималы вышли к заброшенному гумну, темнеющему в зарослях непролазной ольхи. Ёжик Г. сердечно попрощался с друзьями и, договорившись обязательно встретиться на следующий день, ёжик на прощание шутейно подколол зайчика и поспешил домой, скрывшись по едва заметной тропинке в густой листве.

Хрюша проводил Зайчика до соседней поляны и Зайчик Т., пожелав Хрюше спокойной ночи, чмокнул его на прощание, по-дружески, в область пятачка, и полез спать под кочку, в свою земляную нору. Простившись с друзьями, Хрюша устало потрусил домой и, обойдя знакомые кочки, без особого труда отыскал свой дуб, резко выделяющийся чёрным, исполинским силуэтом на фоне темнеющего неба. Ловко забравшись по пупыристой коре вверх до первой развилки, Хрюша немного повозился с ключами и, открыв дверь, ввалился в дупло.

Включив свет, Хрюша захлопнул входную дверь и, облегчённо вздохнув, присел на табурет. Накопленная за день усталость тёплой волной заливала Хрюшу, и, принося телу ленивую тяжесть, приятной пустотой отзывалась в голове. Хрюша собрался из последних сил и, встав с табурета, вынул из шкафчика пластмассовую лейку. Наполнив лейку отстоявшейся водой из трёхлитровой банки, стоявшей за холодильником, Хрюша на подгибающихся копытах подошёл к окну и обильно полил сникший фикус. Поставив лейку на место, Хрюша дополз до кровати и упал в неё, широко раскинув копыта. В его закрывающихся глазах мелькали, словно кадры в кино, бурные события прошедшего дня.

— На выставку не сходил, — отметил Хрюша засыпая, — зато столько всего нового увидел и узнал! Может и вправду книжку какую написать? Неплохо бы стать известным и заработать немного денег, особенно когда тебе уже четыре года и скоро полтора месяца будет! А на выставку я обязательно завтра схожу с друзьями, — подумал Хрюша. Подумав так Хрюша, забыв раздеться и почистить зубы, ударил рылом в подушку и моментально заснул.

Глава 13 Заключительная.

Дым над водой.

На болото опускалась ночь, принося с собой холодный воздух из небесных глубин. Холодный воздух обнимал деревья, кусты, травы, и, соприкасаясь с хорошо прогретой за день почвой, обильно выделял влагу, бесчисленные капли которой собирались в болотных низинах, зарождая молодой туман. Болото неспешно засыпало и вскоре сделалось совсем тихо и темно.

Только вдалеке, на самом краю болота, клубился едва различимый в сумерках столб пыли — это мчался Прожорливый Кабан с Юным Дарованием на хребте, на ходу закусывая краковской колбаской. Вслед за ним скакал Чрезвычайно Раздражённый Носорог, впотьмах цепляя рогом торфянистые почвы, а вслед, наступая Носорогу на пятки, скакала неутомимая Тётушка Анит, тщетно высматривая в темноте своего потерянного коня.

Да ещё с другого края болота доносился едва слышимый радостный труб — это счастливо трубил Лось-ортопед, пролетая над Торфяновкой и узрев заплывшим глазом родные тундровые просторы, освещённые лучами незаходящего полярного солнца.

Туман, тем временем, усиливался, и, выползая из болотных низин, разливался по земле густым молочным киселём, плотно укутывая кусты, деревья и редкие возвышенные места. Бескрайние болотные просторы постепенно растворялись в белесистой мгле, и вскоре болото совершенно пропало, исчезнув за пеленой густого тумана. Сделалось совершенно непонятно, было ли всё это на самом деле или нет?

Белые клочья тумана, спиралевидно поднимаясь вверх, постепенно редели, приобретая прозрачность, и, вобрав в себя небесную синеву, окончательно исчезали в вышине темнеющего неба, там, где сияя холодным светом безумного бриллианта, зажигалась первая звезда наступающей ночи.

Оглавление

Глава 1 Про то, как Хрюша с дуба упал, и что из этого вышло.

Глава 2 Хрюша открывает глазки, оживляет Ученого Кота и имеет с ним поучительную беседу, из которой узнает, что он дюрасел, но категорически с этим не соглашается и отправляется на прогулку.

Глава 3 Хрюша отдыхает на кочке, читает «Болотные Ведомости» и беседует с Жожобой. Найдя консенсус, Хрюша отправляется в трактир.

Глава 4 Хрюша садится за столик, и пока он общается с официантом, мы узнаем поучительную историю о золотой цепи.

Глава 5 Психоделический полдник Хрюши или меню Трактира «Лукоморье».

Глава 6 Хрюша знакомится с Зайчиком Терминатором. Появляется морковный пирог, затем появляется Прожорливый Кабан, а затем они оба исчезают.

Глава 7 Друзья знакомятся с Ёжиком Гуманистом и, встретив болотную дурочку, узнают про новый дирол. Анималы отправляются на поиски таинственных рогов.

Глава 8 Поиски таинственных рогов прерываются из-за неожиданного появления Тётушки Анит. Проводив Тётушку Анит, звери направляются в сторону центра и, проходя мимо усатого дворника, убеждаются во вреде сквернословия.

Глава 9 Звери делают привал и начинают делить колбасу по честному. Дискуссию прерывает повторное появление Прожорливого Кабана. Кошмарный концерт Юного Дарования прекращает Раздражённый Носорог, и трио исчезает вместе с колбасой, а звери остаются с носом.

Глава 10 В поисках гнусного бэби. Счастливое соединение влюблённых сердец. Бесславный конец подлой Жожобы. Звери встречают дедушку Бобра и познают народную мудрость.

Глава 11 Звери снова находят рога и знакомятся с их владельцем. Занимательная история о том, как далеко может завести пагубная привычка злоупотреблять мухоморами. Наставленный друзьями на путь истинный лось ортопед улетает на Север.

Глава 12 Звери осматривают злачные достопримечательности «Болотного прошпекта» и, заканчивая прогулку у «Калифорнийских холмов», расходятся по домам. Проводив друзей, Хрюша возвращается в дупло и ложится спать.

Глава 13 Заключительная. Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg