- Да, я еду в Нью-Йорк, - говорил он знакомым, собравшимся на берегу проводить его. - Но не успеете вы соскучиться, как я буду здесь опять. Надо же заняться художественным воспитанием этой желто-черно-красной страны. И не такой я человек, чтобы оставить ее в ранних конвульсиях цинкографической стадии.
С этой загадочной декларацией он взошел на пароход.
Через десять дней, дрожа от холода и высоко подняв воротник своего легкого пальто, он ворвался в мастерскую Кэролоса Уайта на верхнем этаже многоэтажного дома на Десятой улице в Нью-Йорке.
Кэролос Уайт курил папиросу и поджаривал на керосиновой печке колбасу. Ему было всего двадцать три года, и его идеи об искусстве были чрезвычайно благородны.
- Билли Кьоу! - вскричал Уайт, протягивая левую руку (в правой была сковородка). - Откуда? Из каких нецивилизованных стран?
- Здравствуй, Кэрри! - сказал Кьоу, пододвигая стул к печке и грея около нее окоченелые пальцы. - Хорошо, что я разыскал тебя так скоро. Я целый день рылся в телефонных книжках и картинных галереях и ничего не нашел, а в распивочной за углом мне сразу сказали твой адрес. Я был уверен, что ты все еще не бросил своего малевания.
Кьоу окинул стены мастерской испытующим взором.
- Да, ты настоящий художник, - объявил он, несколько раз кивнув головой. - Вот эта картина, большая, в углу, где ангелы, зеленые тучи и фургон с оркестром, превосходно подойдет для нас. Как называется эта картина? "Сцена на Кони- Айленд"? (1}
- Эта? Я хотел назвать ее: "Илья-пророк возносится на небо", но, может быть, ты ближе к истине.
- Дело не в названии! - философски заметил Кьоу. Самое главное - рама и пестрые краски. Теперь я скажу тебе без околичностей, зачем я пришел к тебе. Я проехал на пароходе две тысячи миль, чтобы вовлечь тебя в одно предприятие. Чуть только я затеял это дело, я сразу же подумал о тебе. Хочешь поехать со мною, чтобы смастерить одну картину? Работать три месяца. Пять тысяч долларов.
- А какая работа? - спросил Уайт. - Рекламы о средствах для ращения волос? Об овсяной каше?
- Никакой рекламы тебя малевать не заставят!
- Что же это за картина?
- Долго рассказывать.
- Ничего, рассказывай. А я, уж извини, буду следить за колбасой. Чуть она примет ван-дейковский коричневый тон, нужно снимать. Иначе пиши пропало.
Комментарии к книге «Художники», О. Генри
Всего 0 комментариев