«Это всё для красоты»

Ольга Валериевна Колпакова Это всё для красоты. Повесть в рассказах Летние истории Глава 1. Маленькое купе и большая компания

Утром было: девятый этаж, лифт, асфальт, много машин, троллейбусы, автобусы, трамваи, большие дома и маленькие киоски, вокзал и длинный-длинный поезд.

Днём было: маленький домик – купе, столик, длинный коридор с замечательными хлопающими сиденьями. А мимо окна бежали люди, деревья, дома, речки и мчались другие поезда.

Илья махал, махал, махал им рукой и устал. Даша была уже взрослая и знала, что это не деревья убегают, а она уезжает на поезде. Она не махала, а лежала на верхней полке и читала про Алёшу Почемучку. Мама тоже лежала на верхней полке и читала про суггестивную лингвистику. А папа с Илюшей всё смотрели в окно.

– Привет, домик!

Тук-тук, и домик уже скрылся.

– До свидания, домик!

А вот на полянке ходит козочка.

– Привет, козочка.

– Ме-ме-ме!

– Пока, козочка!

– Ме-ме-ме!

– Даса, оза! – зовёт Илюша сестру.

– Коза, коза, – соглашается Даша, не отрываясь от книжки. – Я уже сто раз козу на картинках видела.

– Шина, шина! – обрадованно кричит Илюша. Рядом с железной дорогой проходит трасса. Кто быстрей: поезд или машина? Машина везёт коров, ей нельзя торопиться, а то попадётся кочка, машину тряхнёт, и коровы вывалятся из кузова. А шофёр не заметит и помчится дальше.

– И что мы будем теперь делать? – спросит коровка с рыжими пятнами. – Как доберёмся домой?

– А поедемте на поезде! – предложит коровка с чёрными пятнами. И они запрыгнут в вагон и зайдут в купе.

– Просим прощения, – скажет коровка с большими рогами, – вы не могли бы освободить нам одну нижнюю полку, а то на верхней нам неудобно, хвост всё время сваливается.

И коровы сядут в рядок, подперев рогами верхнюю полку.

– Му, – скажет им Илюша. Он очень хорошо говорит на коровьем языке.

– Я вас уже сто раз на картинке видела, – скажет Даша.

– Да, нас в книжках часто рисуют, – согласятся коровы.

– Зачем? – спросит Илюша. Он всегда так спрашивает.

– Зачем? – задумаются коровы. – Ну, наверное, для красоты… А не хотите ли молока?

Так с разговорами и поедут.

Но вот машина с коровами остановилась возле железнодорожного переезда, а поезд помчался дальше. Поезд очень быстрый. Даже облака не могут его догнать.

Потом наступил вечер, и за окном выключился свет. А в купе включился. И вдруг стало видно, что там, за окном, ещё едут люди. И папа, и мама, и Даша, и Илюша.

– Это поезд-призрак, – сказала Даша. – И мы там не настоящие, а привидения.

– Давно я не пил чай с привидениями, – сказал папа и пошёл за кипятком. И тот папа, привиденческий, тоже ушёл. К ним присоединился ещё один папа – из зеркала, что на двери купе. Потом вся большая компания стала пить чай. Все Илюшки не столько чай пили, сколько конфеты ели. Наверное, тому Илюшке, заоконному, тоже много конфет не разрешали есть. А в поезде разрешили. Чтобы он сильно не хулиганил и громко не кричал.

Даша долго смотрела в окно, ждала, чтобы другая Даша первая уснула. Но та Даша, которая за окном, наверное, ждала, пока эта Даша заснёт. А за ними одним глазком подсматривала Даша из зеркала. Но тут мамы выключили свет, и не стало видно поезд-призрак. Вообще ничего не стало видно.

– Сегодня колыбельную будет петь поезд, – сказала мама. – Слушайте внимательно.

– Зачем? – спросил Илюша.

– Потому что я не хочу петь, я хочу спать, – честно объяснила мама.

– Зачем? – опять спросил Илюша.

– Так устроена жизнь, – буркнул папа.

А поезд очень музыкально застучал песенку:

Тук-тук-тук-тук-тук-тук…

Даша стала помогать поезду выговаривать слова:

– За-сы-пай, за-сы-пай,

Если ты не луна, если ты не звезда,

Если ты не быстрый поезд,

Что же делать, засыпай.

Если ты не быстрый ветер,

Не сова, не светлячок,

Засыпай, засыпай.

Так-так, день прошёл,

Всё на свете хо-ро-шо.

«Хорошо, что мы едем по рельсам, – засыпая, подумала Даша. – Если машинист уснёт, то поезд всё равно привезёт нас к бабушке и дедушке».

Глава 2. Далеко, далеко на лугу пасутся КО…

Но поезд к бабушке не привёз. Утром он остановился на маленькой станции с названием, от которого хотелось свежих ягод, – Поспелиха. Папа, мама, Даша и Илюша быстро выпрыгнули из вагона. Затем мама пересчитала чемоданы, детей, папу и себя, и поезд поехал дальше, а они остались.

– Ехать! Ехать! – закричал Илюша и громко заплакал. Наверное, он надеялся, что теперь будет всегда жить в вагоне и с утра до вечера есть конфеты.

Поезд погудел специально для Ильи: мол, на обратном пути мы встретимся! Илюшка сразу плакать перестал. Может быть, понял, что сказал поезд. А может, увидел собачку. Собачек Илюша с Дашей видели не только на картинке, но и живых, и очень их любили.

– Абака! – сообщил мальчик и первым пошёл к вокзалу прямо через железнодорожный путь. На маленькой станции не было подземных переходов.

– Дедушка! – закричала Даша, потому что рядом с этой собачкой стоял их дедушка.

И все стали обниматься. Мама, папа и Даша – с дедушкой, а Илюша с дедушкой был ещё не знаком, поэтому обнимался только с собачкой. Ему все собаки были как родные.

– Ав! – говорил он собачке. Он очень хорошо разговаривал на собачьем языке. И собачка радостно гавкала в ответ и виляла хвостом. Илюша тоже хотел повилять хвостом, но посмотрел сзади и не нашёл его. «Наверное, в поезде забыл», – подумала собачка и с сочувствием лизнула бесхвостого мальчика.

– Ах вы, мои золотые! – сказал дедушка и поднял Илюшку, а Илюшка не отпускал собачку, поэтому к машине дедушка понёс их вместе.

– Сейчас поедем к бабушке, – сказал дедушка, – она уже пирогов напекла.

– Я знаю, пироги с маком! Мои любимые! – закричала Даша.

– И мои любимые! – обрадовалась мама.

– Мои! Мои! – на всякий случай крикнул и Илюша, хотя ещё никогда не ел таких пирогов.

А папа пироги с маком не очень любил. Но он знал, что у дедушки припасено домашнее яблочное винцо и сушёная рыбка. Все уселись в машину и поехали со станции в деревню. Дорога тянулась по невысоким холмам, вдоль полей и лугов. Навстречу ехали легковые машины, которых и в городе бывает много. Ехали большие трактора, которые в городе тоже бывают, но мало. Наверное, они только в гости к легковым машинам приезжают. Ехали и большие машины, такие тоже можно встретить везде. А затем встретилась лошадка с тележкой. И ещё одна! И ещё одна.

– Ашадка! Ашадка! – кричал Илюша и махал из окна рукой. А собачка, которую звали Вертушка, махала хвостом и радостно лаяла.

И лошадки, и машины везли сено.

– Далеко, далеко на лугу пасутся ко… – пропела Даша.

– Комбайны! – подхватил дедушка.

И тут Илюша увидел динозавра. Примерно такого же, как в Дашиной книжке про древних животных. Динозавр был большой и зелёный. А рядом с ним ещё один такой же большой, но красный. Гиганты ели траву громадными челюстями и ужасно громко тарахтели.

– Это комбайны, – объяснил папа. – Специальные большие машины, которые убирают пшеницу. Чтобы потом из неё хлеб делать. Но сейчас они косят траву.

Даша папе поверила, а Илья с Вертушкой – нет.

– Ав! Ав! – лаяла на чудовищ собачка.

– Авлы, авлы! – кричал мальчик.

И вдруг из маленькой прозрачной будки красного динозавра вылез человек и начал что-то кричать в ответ. Дедушка притормозил, а затем и совсем остановил машину.

– Скорей идите сюда! – звал комбайнёр.

Все, кроме мамы, вылезли и пошли к динозаврам. Даша надеялась, что сейчас её прокатят на комбайне, но водитель спрятался в траве.

– Тю-тю! – радостно сказал Илюша. Вертушка быстро отыскала комбайнёра и… маленького игрушечного косулёнка.

– Я его в высокой траве не заметил, подрезал, – объяснял комбайнёр дедушке, – ножку и шею ранил. Возьмите, а то погибнет.

Вертушка бегала вокруг косулёнка и лаяла, и тут Даша поняла, что он живой, только очень маленький и слабенький.

– Я в книжке читала, его Бемби зовут!

Косулёнок был очень красивый, с пятнышками на спинке, с большими чёрными глазами и пушистыми ресничками. Ему было больно, и он тихонько перебирал ногами и пытался поднять голову.

Дедушка побежал к машине, чтобы взять бинт и перевязать косулёнку шейку, а все остальные стали гладить бедняжку. Только Вертушка с Илюшей никого не гладили, а даже наоборот. Они сражались с динозавром, большим и красным. Ишь, растарахтелся! Обидел маленького зверька! Думаешь, заступиться за него некому?! Вертушка пыталась прокусить чудищу колесо, а Илья колотил палкой в бок. Они бы его, наверное, совсем победили, но тут пришла мама и забрала их в машину. Бемби тоже поехал к бабушке.

– Далеко, далеко на горе пасёлся ко… – запела Даша, – косулёнок Бемби!

– Что за «пасёлся»? – поинтересовалась мама.

– Потому что «пасся» не подходит. Не складно. А так всё складно получилось. И по-честному. У Илюшки теперь есть собачка, а у меня – косулёнок.

Глава 3. Через Всю географию

Илюша с Вертушкой уснули. Косулёнок тоже закрыл глаза – наверное, задремал.

Даше уже надоело ехать на машине. Ей хотелось скорее начать играть с косулёнком. Она даже думала, что если его подрессировать, то можно будет выступать в цирке. Конечно, когда он вылечится. А пока можно будет поиграть в больницу.

– Уже полдня едем, – вздохнула Даша.

– Нет, если полдня будем ехать, то мимо дома проедем и попадём в большие горы и дремучие леса, – сказал дедушка.

– А если весь день будем ехать? – спросила Даша.

– Тогда приедем в Казахстан, – ответил дедушка. – Это уже не Россия, а другая страна. Там много степей и лошадок. И люди называются казахами. У меня в Казахстане двоюродный брат живёт. Возле космодрома Байконур. Сколько ни прошу на ракете покатать, всё у него времени нет.

– Деда, а если он согласится, то ты меня возьмёшь? – заёрзала Даша. – Ну, если меня мама отпустит.

– Если отпустит, то какой разговор, – согласился дедушка. – Мы же ненадолго: на Луну и обратно, это на ракете всего пару дней займёт.

– А если на машине? – Даша, конечно, знала, что до Луны дорог нету, она просто так спросила, если бы дороги были.

– Моя машина на Луну не поедет. Она высоты с детства боится, – ответил дедушка. – С тех пор, как однажды с трассы упала, так на Луну – ни в какую.

– А по земле она два дня может проехать? – продолжила тему Даша. – Куда через два дня можно приехать?

– После Казахстана приедем ещё в другую страну, в Китай, – сказал папа. – Там живут китайцы.

– Я знаю, там ещё панды живут, – вспомнила Даша. – А если три дня ехать будем?

– Пока ещё Китай.

– А если четыре?

– Китай большая страна, и ехать по нему сложно, там высокие горы – Тибет называются, – сказала мама. – Это я ещё со школы помню. Думала, никогда не пригодится, а вот надо же, пригодилось.

Дедушка засмеялся. Это он учил в школе маму географии.

– Если мы через них переедем, то куда попадём? – не отвлекалась Даша.

– В Непал, – немного подумав, сказал дедушка.

– Там непальцы живут? Смешное название. Были бы ещё неушцы, и неногцы, и непузцы…

– Нет, не так. Если есть He-пал, то почему бы не быть странам с названиями Не-сел, Не-ел, He-шёл, – придумал папа.

– А Непал большой? – спросила Даша.

– Маленький. После него сразу в Индию приедем. Дней пять поколесим по Индии, посмотрим на коров, которые там сами по себе по улицам ходят, на индийцев поглазеем и приедем к океану.

– А если через океан переплыть, куда попадём? – разогналась Даша.

– В Антарктиду.

Про Антарктиду Даша знала. Там Южный полюс. Но Южный – это не значит, что тёплый. Наоборот, там всё время зима и живут только пингвины.

– Давайте скорее из Антарктиды поворачивайте назад, пока не замёрзли, – заволновалась мама.

– Нет уж, мы с пути не свернём, – сказал дедушка. – Мы не такие!

И поехали дальше. Вернее, поплыли. После Антарктиды, с другой её стороны – Тихий океан. Огро-о-омный. Наверное, всё лето придётся плыть. А потом будут американские страны: Панама, где живут панамцы. Даша тут же придумала панамских близких родственников: шапцев и косынцев, и маленький народец чепкенцев. После Панамы – остров Куба. Тоже название смешное. Потом нужно будет ехать по США – страна большая, на её флаге много звёздочек. Затем ещё одна большая страна – Канада. В Канаде растут специальные клёны, из которых делают вкусный сироп. После Канады опять океан с Северным полюсом. Океан хоть и холодный, Северный Ледовитый, но уже родной, потому что после него начинается Россия.

– И теперь сколько нам ехать, чтобы приехать туда, где мы сейчас? – спросила Даша.

– Широка страна моя родная! В ширину Россия – дней пять, – сказал дедушка. – Большая страна. Больше нашей нет никакой. Куда ни поедь, если с пути не свернёшь, всегда в Россию обратно вернёшься. А вы говорите, география вам не пригодится!

И тут машина остановилась.

– «Вот моя деревня, вот мой дом родной», – сказала мама.

– «Родительский дом – начало начал», – пропел папа.

– «Я снова здесь, в семье родной, мой край, задумчивый и нежный», – сказала мама.

– Ага. Есенин, – сказал папа и вспомнил ещё из стихотворений про Родину: – «Где ты, где ты, отчий дом, гревший спину под бугром?»

– «Ты жива ещё, моя старушка, в старомодном ветхом шушуне?» – поинтересовался дедушка и посигналил, приветствуя стоящую у калитки бабушку.

– Мы что, уже приехали? – удивилась Даша. – Так быстро?

И побежала обниматься с бабушкой.

Глава 4. Первая баня

Вот удивилась бабушка, когда вместе с чемоданами из машины вытащили косулёнка. Ему постелили соломки. Бабушка нашла соску с бутылкой и налила Бемби молоко. Косулёнок сначала не понимал, как надо правильно сосать, но потом у него получилось.

– Ты мой! Мой, – гладила Бемби Даша.

– Мой! – из вредности крикнул Илюшка, но заниматься больным животным не стал, а побежал за Вертушкой. Они пробежали через первые ворота по мягкой траве-мураве, где сидели пушистый кот Баюн и не очень пушистый кот Дрёма.

– Ав-ав! – прогавкала на котов Вертушка. Коты не испугались. Во-первых, они размером были больше Вертушки. А во-вторых, потому, что по-собачьи они хорошо понимали. Вертушка сказала:

– Это мой, мой! Этот мальчик ко мне приехал!

– Это хорошо, – мурлыкнул Дрёма в ответ и закрыл глаза. – А нам мальчиков и не надо.

Затем они пробежали дальше. Там были другие ворота, за которыми ходили куры и утки. Вертушка сообщила им новость. Куры тоже не протестовали.

А потом они забрались к Вертушке в будку. Будка была просторная. Когда-то давным-давно, когда мама была такая же маленькая, как Илюшка, у дедушки с бабушкой жила не Вертушка, а другая собака, большая-большая. Её звали Ласка. Это была её будка. Чтобы Вертушке было не страшно в такой огромной будке, дедушка положил туда побольше соломы, а бабушка постелила старый половичок. Илья с Вертушкой удобно устроились, и мама долго выманивала сына из гостей, чтобы отнести в баню.

Баня стояла между летней кухней и старой яблоней. С улицы баня походила на маленький домик, а внутри – как купе в поезде, только полок всего две, но они большие. И называются не по́лки, а полки́. А ещё котёл с горячей водой. И котёл с холодной водой. И тазы, в которые эту воду наливают огромным ковшом. Илюша сразу примерил ковш на голову, но он ему был большеват.

Даша с Илюшей забрались в тазы и стали друг на друга водой плескать. И вдруг видят: в углу на верхнем полке притаился кто-то лохматый. В бане маленькое окошечко, и что прячется по углам – сразу не разглядеть. Илюша подумал, что это медведь, а Даша – что это специальный бородатый гном. Но мама схватила лохматого за бороду и затолкала в горячую воду. Оказалось, что это был веник из берёзовых веток.

– Сейчас буду из вас микробов выгонять, – сказала мама и принялась веничком по детям стукать.

– Длака! Длака! – закричал Илюшка. Он подумал, что мама дерётся.

– Никакая это не драка! Веником не дерутся, веником парятся, – объяснила мама.

– Да, а дерутся камнями или палками, – растолковала братцу Даша.

– Паку дай! – попросил Илюшка палку, но палки рядом не было. И тогда он стукнул Дашу ковшом. А Даша стукнула его мочалкой. А Илюша пихнул Дашу рукой. А Даша тоже его толкнула. Тогда Илюша вцепился сестре в волосы.

Через пять минут всем пришлось выйти из бани.

– Длака! Длака! – кричал Илюша и размахивал захваченным по пути веником.

– Глупый мальчик! Глупый мальчик! – плакала Даша.

– Ничего вы в бане не понимаете! – сердилась мама, стараясь на ходу смыть с детей остатки мыла.

– Как с гуся вода, так с детей худоба! – сказала бабушка, облила детей, а заодно и маму тёплой чистой водицей, завернула в полотенце: Дашу отдельно, а Илюшу пришлось вместе с веником, и унесла в дом.

– В бане драться нельзя, – одевая детей, выговаривала мама. – А то банник рассердится. В бане за печкой банник живёт, очень строгий. Я его всегда в детстве боялась.

– Это всё Илюха начал, – пожаловалась Даша.

– Нет – мама! – уточнил Илюшка.

– В бане, и вообще нигде, драться нельзя, а то я рассержусь! – сказала бабушка. – А меня и банник, и дедушка боятся, потому что я, когда сержусь, вместо пирогов с маком стряпаю пироги с перцем.

Банника Даша с Илюшей не испугались. Может, он уже давно куда-нибудь переехал. Мама ведь переехала в город. А вот пироги с маком любили, поэтому при бабушке больше старались не ссориться. Но в бане они всё равно дрались. Нет, уже не друг с другом, а с микробами.

Глава 5. На крыше

После бани Даша с Илюшей быстро и крепко уснули. Даше снилось, как она дрессирует косулёнка, лошадку, коровку, панду, Илюшку и свою красную панамку в белый горошек. Все, кроме Илюши и панамки, её слушались и номера выполняли хорошо. Поэтому, как только Даша проснулась, сразу решила исключить брата из цирковых артистов. Но его уже не было в доме. Никого не было, кроме котов, которые спали на диване.

– Вас я тоже буду дрессировать, – предупредила она Баюна и Дрёму. Тогда коты тут же проснулись, важно прошли в кухню и… растворились. Даша везде посмотрела, даже в холодильнике, но их не было.

– Ух ты, у бабушки коты волшебные! – удивилась Даша и побежала на улицу, чтобы поскорее всем про это рассказать. Открыла двери, вышла на веранду, затем на крыльцо – и замерла. Оба кота как ни в чём не бывало сидели на крылечке и умывались. И вдруг Дрёма сказал Илюшкиным голосом:

– Даса! Дём!

– Куда пойдём? – удивилась Даша и огляделась. Кроме котов рядом никого не было. Но уж если коты могли в воздухе растворяться, то почему бы им не говорить разными голосами.

Коты больше ничего не сказали, зато где-то вверху засмеялся папа. Даша сошла с крылечка, отошла подальше от дома и увидела, что папа с Илюшей сидят на крыше и рвут черёмуху.

– Я к вам хочу! – сказала Даша. – Вы как туда забрались? Ага! Я сама догадалась! Вы прямо по черёмухе и забрались.

Возле самого дома росла большая крепкая черёмуха. Наверное, дедушка её специально так близко к дому посадил, чтобы котам и внукам было удобно забираться на крышу. Дедушка помог Даше немного. Потому что без тренировки по деревьям сложно лазить. В городе Даша с Илюшей только по лесенкам на детской площадке карабкались.

– Надо было такую черёмуху посадить, чтобы на ней ветки росли и как ступеньки, и как перила, – вцепившись в дедушку, пропыхтела Даша.

– Да я и эту-то не сажал, просто выплюнул косточку, и дерево выросло выше крыши, – ответил дедушка. – У нас ведь земля такая плодородная: если даже палочку от чупа-чупса воткнёшь, то на следующий день конфета вырастет.

Даша это запомнила и, держась за папу, встала на крыше в полный рост. С крыши всё было видно. Нет, конечно, Казахстан с Китаем не видно. Одна только Россия кругом. Вот, напротив, маленький домик – это летняя кухня. За кухней – баня. За баней какие-то густые деревья, нужно сходить проверить. С другой стороны цветник, за цветником – огород. С третьей стороны – двор с сараями и высоким сенником. А четвёртую сторону, которая за домом, не было видно. Для этого нужно на другую сторону крыши перебираться. Но Даша и так знала, что там был сад. И ещё мама, которая малину собирала. Она там точно была. Так же как Китай или Казахстан, хотя их и не видно.

Черёмуха уже совсем поспела. Даша ела её и плевала косточки вниз. Чтобы на следующий год целая черёмуховая роща выросла. А Илюше черёмуха из-за косточек не понравилась, и он занимался тем, что раскачивал только что поставленную телевизионную антенну. А потом увидел Вертушку и стал проситься вниз.

– Тушка! Тушка! – кричал он.

Да и Даше нужно было спускаться, пора кормить косулёнка.

Глава 6. Длинный, длинный, длинный день

Первый день у бабушки с дедушкой был очень длинный. В городе за это время успеешь ящик с игрушками разобрать, один раз сходить на прогулку и потом поспать, три раза покушать и два мультика посмотреть. А здесь утром ещё ехали на поезде, а после этого и в бане были, и на крыше, и весь двор обошли, познакомились с домашними животными. У бабушки и курочки жили, и утки, и поросёнок. Ещё жила корова Краля, но её дома не было. Куры все собрались возле своего домика – курятника – и хором поздоровались с гостями. Кур было много, а имена были у них одинаковые. Петухов звали Петями, чёрных курочек – Чернушками, пёстрых – Пеструшками, а белых – Снежинками. А уток совсем никак не звали. Одна утка не стала выходить из гнезда знакомиться. Бабушка сказала, что ей нельзя, потому что она высиживает утят. Поросёнка тоже не выпустили из его загончика, потому что он был хулиганистый и сразу убегал в огород на грядки. Его даже звали по-хулигански: поросёнок Банда. Даша побежала и сорвала Банде травы, чтобы ему было не очень обидно сидеть за заборчиком. Илюша побежал следом за сестрой и, вместо поросёнка потоптав немножко в огороде грядку с морковкой, принёс Банде морковный хвостик и помидорный куст.

– Тебя тоже придётся в клетку посадить. Будешь вместе с Бандой жить, – хотел поругать Илюшку папа.

– Зачем? – спросил Илюша.

– Потому что ты морковку в огороде испортил, – объяснил папа.

– Зачем? – опять задал Илюша свой любимый вопрос.

– Это как раз у тебя надо спросить, – сказал папа.

– Зачем? – абсолютно искренне поинтересовался мальчик.

– За всё приходится отвечать, даже за морковный хвостик, – ответил папа.

– Зачем? – Илья хотел основательно разобраться в этом вопросе.

– Для справедливости, – и папа поскорее отошёл от загончика, чтобы разговор не затянулся до вечера.

В том сарае, где жила коровка, дедушка отгородил угол для косулёнка. Бемби уже гораздо быстрее высосал всю бутылку с молоком, которую принесла ему бабушка.

С хозяйственного двора все пошли в сад. Здесь росли малина и крыжовник, вишня и слива, яблони и смородина. В саду между яблонями висела сетка, в которой можно было сидеть и даже лежать. Мама её давно уже опробовала. Она лежала в гамаке и читала книжку.

– Интересненько вы малину собираете, – заметил папа.

– Что это за сетка? – спросила Даша.

– Это меня паук поймал. Теперь весь отпуск придётся здесь лежать, – вздохнув, сказала мама. – Вы будете мне покушать приносить и ещё новые книжки?

– Нет уж, книжек мы тебе покушать не будем приносить, мы лучше возьмём саблю и этого паука победим, – ответил папа, и все накинулись на маму и очень быстро освободили её из плена. Мама, кажется, даже как-то не очень радовалась, когда свободная поднималась с земли.

– Ой, а сейчас папу паук поймал! – крикнула Даша. Папа оказался теперь внутри сетки!

– Нет, я на корабле. На корабле матросы спят в гамаках, – сказал папа и закрыл глаза.

Но мама тоже не дала ему полежать, а с криком «Полундра! Пираты!» набросилась на гамак. Даша с Илюшей охотно помогли вытрясти на траву папу.

– Караул! На меня напали кашалоты! Нет, это скорее кашаглоты! Я понял – это папаглоты! – отбивался папа.

– И ещё одна волосатая рыба! – радостно кричала Даша, тыкая в папу Вертушкой.

– Тушка! Тушка! Папа бам! – подвизгивал Илюша.

Вскоре папа скрылся в пучине морской, захватив с собой всё семейство и волосатую рыбу в придачу. Когда все вынырнули, было пора идти ужинать.

В городе после ужина уже не было ничего интересного, только купаться и спать. А в деревне нужно идти косить траву и носить её на большом покрывале в ясли для коровы. Тут уже Даша с Илюшей стали играть в корабль и забрались на покрывало сверху скошенной травы, а папа с дедушкой их понесли.

– Ну-ка, запевайте, чтобы нам весело было вас везти, – сказал дедушка.

Даша запела «До свидания, детский сад», а Илюша просто «ля-ля-ля».

– А вам нужно разучить про «…то бурлаки идут бечевой», – сказала мама папе с дедушкой, когда увидела, как они возвращаются с покоса.

Когда коровке было готово угощение, Даша, Илюша, Вертушка и дедушка пошли на берег реки, встречать Кралю. Дедушка дал внукам по маленькой кленовой веточке. Но это не затем, чтобы Кралю домой гнать, а отгонять комариков, которые жили у реки.

Речка была не очень широкой, дедушка даже смог перебросить камень на другую сторону. Даша тоже далеко бросила. А Илюша недалеко – себе на ногу. Только он приготовился зареветь, как на горке, на другой стороне реки, показалась корова.

За ней шли ещё коровы. Много-много. Илюша тут же, на всякий случай, забрался к дедушке на руки. Наверное, чтобы лучше видеть. А потом появился пастух: дядечка на лошади.

Рядом с ним бежала большая собака. Вертушка тоже хотела к дедушке на руки забраться, но там было занято. Тогда она просто спряталась за Дашу. Стадо спустилось по дорожке к реке. Некоторые коровы стали пить, а некоторые сразу побрели через реку. На середине, в самом глубоком месте, им даже пришлось немного плыть.

– А вот и Краля, – показал дедушка. Маленькая рыжая корова вышла из воды, увидела дедушку и послушно пошла домой.

Но даже после того, как они пригнали домой корову, день ещё не закончился. Бабушка доила Кралю, а Дрёма, Баюн, Даша и Илюша стояли рядом и ждали парного молока.

Потом все мыли ноги, и ещё раз ужинали (дедушка сказал, что это про запас, вдруг ночью проголодаешься), и сидели на крыльце до самой темноты. Когда наступили сумерки, с поля прилетела огромная стая грачей. Они принялись устраиваться на большом тополе возле ворот. Вот крик стоял! Каждый грач старался занять ветку поудобнее. Один кричал: «Это моя! Я вчера на ней спал!» Второй: «Нет, я вниз не пойду, я котов боюсь!» Третий просто так кричал, за компанию, хотя уже нашёл себе ветку. Потом грачи угомонились. И Илюша уже начал дремать у мамы на руках, но вот удивительно! – его разбудили и сказали, что нужно понюхать маленькие светло-лиловые цветочки. Цветочки были как крошечные звёздочки. Они не закрылись, как все остальные цветы, а, наоборот, распахнули свои лучики навстречу ярким звёздам, которые появились в небе. Даша понюхала ночные фиалки и подумала, что так пахнут духи у феечек. А что подумал Илюшка, никто не узнал. Он тут же закрыл глаза и опять уснул.

Глава 7. Имена

Как-то утром Даша очень удивилась. Она давно подозревала, что у бабушки много чего волшебного: коты, например, могли в воздухе испаряться. Но здесь уж совсем непонятно что. Даша постояла немного возле невысоких ворот пригона и пошла посоветоваться с мамой.

Мама опять играла то ли в бабочку, то ли в матроса. То ли просто пряталась ото всех в саду.

– У нас есть ведьма, – сообщила Даша маме.

– Кто из нас? – не отрываясь от книжки про архетипический образ матери, поинтересовалась мама.

– Пока не знаю. Надо ловушку на ведьм поставить. И позвать добрую феечку, чтобы расколдовать Бемби.

– Насчёт ловушек – это к папе с Илюшей, они в огороде на горохе, – посоветовала мама. – А что с косулёнком?

– Он превратился в толстого, слюнявого и бледного. Ни одного пятнышка на спинке нет. А вместо хорошенького чёрного носа огромный мокрый и скользкий носище. Его точно заколдовали, – испуганно рассказала Даша. Мама очень удивилась, а потом поняла, в чём дело, и рассмеялась.

– Иди и сама посмотри! – обиделась Даша, что мама ей не поверила.

– Да я видела! – хохотала мама, выбираясь из гамака. – Это же не косулёнок! Это телёночек у Крали ночью родился! А твою Бемби дедушка в сенник перенёс!

И мама с Дашей побежали в сенник, чтобы проверить, как там косулёнок. Ему, а точнее ей (дедушка сказал, что Бемби – это девочка), было гораздо лучше. Она уже ходила у заборчика, дожидаясь молока. Потом все посмотрели на новенького телёночка. Телёночек уже стоял на ногах, немножко покачиваясь, и мычал громким голосом. Он был хотя и не такой красивый, как косулёнок, но очень забавный и милый. Бабушка принесла ему соску с бутылкой, совсем как Бемби, только он выпил сразу две бутылочки и стал просить ещё.

– Его нужно как-нибудь назвать, – сказала бабушка. – После завтрака собираемся на семейный совет.

После завтрака все, кроме Илюшки, собрались на крыльце. Илья с Вертушкой сидели в песочнице и нагружали грузовик. Вернее, Илюша пытался загрузить в кузов Вертушку, но она увёртывалась.

– Давайте назовём его Камаз, – глядя на братову машину, предложила Даша.

– А может быть, Июнь – раз он в июне родился? – предложила бабушка.

– А он точно мальчик? – уточнила Даша и потом предложила назвать его Хулиган, Смельчак или Сорвиголова.

Но бабушка отказалась выходить за ворота и на всю деревню звать телёнка: «Сорвиголова! Сорвиголова!»

– Бог знает, что соседи подумают, – сказала она и принесла с веранды народный календарь. На сегодняшний день значилось: «Фёдор Стратилат грозами богат. Астрономический рубеж весны и лета».

– Только сразу говорю: Фёдор и Стратилат для кличек быку не подходят, – предупредила бабушка.

– Тогда назовём его Рубеж, – предложил дедушка.

Затем мама тоже сходила в дом и достала из чемодана свой ежедневник.

– «В этот день, – прочитала она, – родились Вильгельм Карлович Кюхельбекер, однокашник Пушкина; американский художник Кент, Александр Твардовский, автор «Василия Тёркина», и Беназир Бхуто – первая в истории Пакистана женщина – премьер-министр».

Даша сразу согласилась на Кента, потому что это было похоже на Кена – жениха куклы Барби. Папа стал настаивать на Кюхельбекере, ну в крайнем случае на Вильгельме Карловиче. «Потому что кричать на лугу: «Однокашник Пушкина!» – уж совсем не к месту», – резонно заметил он. Мама сказала, что, в общем-то, Беназир или Бхуто тоже подойдут, к тому же никто и не поймёт, что это женское имя. Дедушке остались Премьер-министр и Василий Тёркин. Но он сказал, что нашему премьер-министру будет много чести, а Васька было бы слишком по-кошачьи.

– Да и нельзя животным человеческие имена давать, – сказала бабушка.

– Почему? – удивилась Даша.

– Старые люди говорят, что, когда умрёт животинка, полетит её душа к Богу. Бог спросит: «Как имя твоё?» А она ответит: «Васька» или «Кюхельбекер». И тогда Бог будет судить её, как человека: что хорошего в жизни сделала, не обидела ли кого, уважала ли своих родителей? А что она, бедолага, может ответить? Она ведь даже не знает, что на свете добро со злом есть, просто живёт себе как живётся: какая для пользы, а которая просто для красоты, – ответила бабушка.

– Как вы лодку назовёте, так она и поплывёт, – сказала мама. – Вот тебя Дарьей назвали, так ты у нас предводительницей стала, как персидский царь Дарий.

– Вообще-то я думал, что Дарья – это значит «дар», «подарок», – заметил папа. – Чего ради я в честь какого-то царя свою дочь буду называть?

Мама подумала немного, решила, что это справедливое замечание, и рассудила так:

– Просто того древнего персидского царя тоже звали «Дарием» – подарком, значит.

А дедушка добавил:

– Его родители смотрели, как он за скифами по степям бегает, и, качая головами, говорили: «Вот тебе и подарочек».

– Тогда нужно такое имя придумать, чтобы Богу сразу стало понятно, что перед ним хороший зверь, – рассудила Даша. – Значит, если мы его Добряк назовём, он будет добреньким. А если Смельчак, то смелым, если Храбрец, то храбрым.

– Так уж давайте сразу его Героем и назовём, – предложил папа.

И всем это тут же понравилось. И телёнку, наверное, тоже. Кому же не понравится, если с малышового возраста тебя будут называть не Пупсик или Кроха, а Герой!

– Только смотри не подведи нас, – наказала слюнявому телёночку Даша. – И когда ты подрастёшь, тебе подарят рога. И ты станешь Супергероем! И даже, может, Бэтменом. И сделаешь что-нибудь полезное. Будешь коров охранять. От врагов. У коров есть враги?

– Му-у-у, – ответил Герой. Если бы здесь был Илюшка, он бы перевёл Героевы слова. «Му-ухи – вот наши враги», – сказал телёнок. Но Даша была взрослая девочка и по-коровьему уже не понимала.

– Ну-ну, – сказала она. – Пока.

И пошла к косулёнку, потому что и ему нужно было сообщить новое имя.

– Ты оказалась девочкой, – объяснила Даша, – поэтому тебя будут звать не Бемби, а Крапинка, ты же вся в крапинку.

Она много-много раз повторила косулёнку новое имя, чтобы та лучше запомнила. А Крапинка только стояла и хлопала длинными ресничками. Не понимала, при чём здесь крапинки. Ведь она вырастет, и никаких крапинок у неё на спинке не останется. И не понимала, почему это Даша не принесла ей молока?

А потом Даша пошла и посадила в огороде две палочки от чупа-чупсов и одну пустую упаковку от «Киндер-сюрприза».

Глава 8. Бабушки против крапивы, волков и других врагов

Печальный сегодня будет день, – сказала бабушка на следующее утро сразу после завтрака.

Даша вышла во двор, посмотрела вокруг: что же такого печального случилось? Косулёнок почти совсем поправился и радостно встретил свою хозяйку. Погода была хорошая. Папа с мамой весёлые, даже разрешили после завтрака съесть шоколадку. И живот ни у кого не болел.

– Может, ещё заболит? – размышляла Даша, пощупав пузико. Но пузико только довольно заурчало после шоколада.

– Дарёна, унеси это, пожалуйста, нашей соседке – старенькой бабе Ане. У неё, кстати, котята есть, – бабушка вынесла на крыльцо литровую банку молока и пакетик свежей малины.

Дашу упрашивать не пришлось. Она надела красную панамку и, совсем как Красная Шапочка, пошла к бабе Ане. Конечно, идти было не через лес, а всего лишь через большой сад. Но кто знает, может, в чужом саду волки водятся. Или клевачие петухи. Поэтому Даша на всякий случай взяла с собой Илюшу. Ему же тоже хочется на котят посмотреть. А с Илюшей и маме пришлось идти – котят от детей спасать. Когда они вошли в маленькую скрипучую калитку, то, действительно, словно в лес попали. Яблони, облепиха, калина, черёмуха, колючий крыжовник росли вперемешку, очень густо. А на всех свободных местах красовалась жгучая крапива ростом выше Илюшки.

– И зачем баба Аня столько крапивы посадила? – осторожно пробираясь по узкой тропке, спросила Даша. – От бандитов, что ли?

– Просто бабушка уже старенькая, ей эту крапиву не победить, вот трава и разрослась, – ответила мама, обирая Илюшку от колючих репейных «медалек».

– Ой, вот почему бабушка сказала, что день сегодня будет печальный! Меня крапива укусила! – закричала Даша, схватившись за ногу.

– Тоже мне печаль, – хмыкнула мама, вытаскивая у Илюшки изо рта незрелое яблоко. – Вот если бы она тебе ногу откусила, тогда был бы повод огорчаться.

Мама подула на Дашину ногу. Полечившись, они пошли по тропинке дальше. Шли осторожно, высоко поднимая ноги, словно цапли.

– Это что за птицы ко мне идут? – услышали они, неожиданно оказавшись перед маленьким белым домиком. У домика на лавочке сидела бабушка, одетая совсем не так, как обычные старушки. На ней был пиджак. На пиджаке блестели значки и медали. Их было так много, что, когда мама обняла бабу Аню, медали зазвенели.

– Вот, – сказала баба Аня, – вырядилась. На кладбище я сегодня. Своих навестить. А вы, поди-ка, котят хотите погладить? – спросила она у гостей.

Баба Аня поднялась и, опираясь на палочку, пошла за котятами. Она очень хромала, и Даша уж было подумала, что это всё из-за крапивы. Грустно, наверное, бабе Ане ходить каждый день мимо таких колючих джунглей, они, наверное, всю её поискусали.

– Баба Аня – герой. Она на войне была. Там её в ногу ранило, поэтому ей трудно ходить. А все эти награды она получила за то, что смело сражалась с фашистами, – сказала мама, пока бабушка была в сенях.

– Баба Аня – и дралась? – удивилась Даша. – Ничего себе! Разве такие старушки дерутся?

– Не дралась, а сражалась, – поправила мама и постаралась понятнее объяснить: – Это фашисты хотели подраться, пришли в нашу страну и стали людей грабить, бить и убивать. Баба Аня тогда молодая была. Она пошла воевать, спасать всех, кто в России живёт. Хотя тогда и молодым, и старым, и даже детям сражаться пришлось, чтобы выгнать из страны фашистов. А иначе бы никакой России не осталось.

Баба Аня вышла на крыльцо с коробкой в руках. А там сидели два маленьких котёнка. Даша с Илюшей сразу схватили пушистиков и стали гладить и тоненькие ушки им трогать, и маленькие хвостики, и мягкие лапки. А мама с бабушкой сели на лавочку и говорили о том о сём. Но скоро пришлось котят посадить на место и идти домой, хотя Илюша и сопротивлялся. Да и Даша огорчилась.

– Давай попросим себе котяток. Ну давай попросим, – ныла она на обратном пути. – Я котят хочу! Хоть одного давай попросим! Мне без них грустно будет!

– Тяток! Хочу! Дай! – кричал Илья.

– А как же баба Аня? – спросила мама. – У неё же, кроме котят, никого больше нет. Мы вот сейчас будем дома все вместе играть и веселиться, а баба Аня одна – грустить. У бабы Ани в войну все умерли: и родители, и муж, и дети. Она теперь одна живёт. Одному всегда грустно. Хоть бабушке, хоть котёнку, хоть ребёнку.

– Погода вон какая хорошая стоит, – помолчав, вздохнула Даша. – Тем, кто умер, наверное, тоже грустно, что они умерли.

– Наверное, – согласилась мама. – Идите в песочницу играть, пока солнышко. Мы к бабе Ане ещё сходим и с котятами поиграем.

Даша с Илюшей пошли в песок. Даша хотела играть в Красную Шапочку и чтобы Вертушка была волком, а Илья – дровосеком. Но Илюшка, наверное, в войну играл, всё пытался попасть в сестру песком или машинкой.

– Прекрати драться! – заругалась Даша. – А то приходили тут одни, хотели подраться, так потом еле ноги унесли! Потому что знаешь какие у нас бабушки сильные!

– Зачем? – спросил Илья.

– Потому что так надо! – ответила Даша.

А к бабе Ане они ещё раз вечером ходили. И с котятами поиграли, и даже щи поели. Даша очень удивилась, что щи эти были из крапивы. Они нисколько не кусались.

– Баба Аня даже крапиву победила, – сказала Даша. – А если бы она была бабушкой Красной Шапочки, то она бы и волка в котлету превратила. Или в зоопарк отдала.

– Это уж точно, – согласилась мама.

И хотя всё было хорошо, и погода хорошая, но всё равно как-то немного грустно. И Даша не могла понять, отчего, ведь живот совсем не болел.

Глава 9. Урожай

– Ого! Я же говорила! – закричала Даша. – Смотрите, правда они выросли!

Все собрались и посмотрели на торчащие из земли чупа-чупсы.

– Как говорил Чехов: воткните в нашу почву оглоблю, и вырастет тарантас, – сказала мама.

– А пиво из пустой банки, интересно, прорастёт? – поинтересовался папа.

– Нет, пиво – напиток вредный. На нашем чистом воздухе из пивных бутылок вырастают молоко и минералка, – категорично ответила бабушка.

– Да, – подтвердил дедушка. – Я пробовал. Крепче кваса ничего не уродилось.

Даша выдернула чупа-чупсы из земли и дала один Илюшке.

– Чупики! Чупики! – обрадовался он.

– Только я вообще-то садила апельсиновые, а эти в зелёной обертке – наверное, яблочные, – в голосе у Даши появилось какое-то сомнение.

– Может, они ещё не поспели, – предположила мама.

И вдруг Даша кое-что вспомнила и стала рыть землю руками:

– Я ещё «киндер-сюрприз» садила, что-то его нет…

– Э-э-э, – сказала мама, – странно… Когда я была маленькая, всё вырастало. Один раз даже из старого колеса от коляски пророс велосипед.

– Да, – подтвердила бабушка. – Только дедушке пришлось хорошенько удобрить директора сельпо. Потому что велосипеды раньше очень редкими растениями являлись и даже в Красную книгу были занесены.

Но никакого следа от шоколадного яйца они не нашли. Зато нашли червяка.

– Может, это черви украли. Домик себе строить, – предположила Даша.

Взрослые тут же согласились, что, точно, так и есть. Дедушка даже обрадовался, что теперь, если на рыбалку идти, не стоит червяков по всему огороду искать. Нужно всего лишь «киндер» найти.

– Только надо время выбрать, чтобы все червяки дома были, – резонно заметила Даша.

– Итак, завтра едем на рыбалку, – объявил папа, и они пошли с дедушкой и Илюшкой готовить удочки. Мама с бабушкой пошли собирать малину, а Даша принялась искать, что ещё посадить. Ей хотелось, чтобы в доме были маленькие котята, как у бабы Ани, но волшебные коты наотрез отказались садиться. Вернее, они сели, но когда Даша слегка присыпала им хвосты землёй, вырвались, убежали на кухню и там опять растворились.

– Ну и ладно, – не отчаивалась девочка. – Может, это и хорошо. А то вдруг выросли бы не котята, а тигры.

И Даша пошла в кладовку, чтобы поискать какую-нибудь другую интересную рассаду. В кладовке в одном углу стоял бак с мукой, в другом – мешок сахара. Под потолком висели вниз бородой берёзовые веники. А недалеко от веников был лаз на чердак. На чердаках Даша ни разу в жизни не была, но она читала про Пеппи Длинныйчулок и другие книжки и знала, что, кроме привидений, там может быть очень много интересного. Она забралась по лесенке вверх и приоткрыла дверцу. На чердаке было темно. Даша немного подождала. Она знала: если на темноту смотреть в упор, она пугается и уползает по углам. Эта темнота оказалась такая же трусиха, как у неё дома, в городе. И вскоре Даша могла рассмотреть ящики и сундуки, в которых, скорее всего, лежали старинные наряды, драгоценные украшения и, возможно, парочка весёлых привидений.

– А если привидения не очень весёлые? – вслух подумала Даша. – Если там кровожадные призраки? Может, Илюшке тоже интересно будет на них взглянуть?

Через минуту Даша, Илюшка, мама и папа сидели на чердаке, а внизу повизгивала Вертушка, но её не взяли. Чтобы призраков не испугалась.

Чердак был не очень высокий: только Илюшка мог свободно бегать по нему, распугивая пауков. А мама с папой и Дашей присели на корточки.

– С чего нач-апч-хи?! – спросил папа.

Глава 10. Машина времени

У мамы было странное лицо, словно она ждала, что в сундуке сидит не обычное привидение, а настоящий, живой Карлсон.

– Вот с этого начнём, – показала мама на самый большой сундук. – Это прабабушкин. Моей прабабушки.

– Призрак прабабушки, – фыркнула Даша. – Таких не бывает.

– А может, мамина прабабушка была страшной одноногой пираткой, – предположил папа и ещё раз чихнул.

– Она была учительницей, – сказала мама. Даша сразу скисла. Призрак учительницы – что здесь интересного. Вылезет из сундука и будет летать следом, приставая: сколько будет два плюс семь? Сколько гласных в слове ГРАМОТА? В классе было три двоечника. Каждому двоечнику два раза в неделю являлся призрак учительницы. Сколько визитов пришлось сделать призраку, если через две недели все двоечники стали круглыми отличниками?

И мама открыла сундук. Он был доверху набит старыми журналами, газетами и книгами.

– О! О! – радостно сказала мама.

– А-а-апчхи! – глубокомысленно заметил папа. – Это настоящая машина времени!

– А детские здесь есть? – спросила Даша.

Мама стала перебирать журналы и нашла «Мурзилку» разных лет.

Потом открыли ящик, стоящий рядом с прабабушкиным сундуком. Там тоже не было никакого привидения. Только старые игрушки.

– О! О! – радостно сказала мама.

– А-а-апчхи! – опять глубокомысленно заметил папа. – Это, наверное, мамины игрушки.

И только Даша хотела получше рассмотреть игрушки, как из-за ящика появился чёрный чертёнок и закричал:

– Моё! Моё!

Мама даже крышку уронила от неожиданности.

– Привидение! Наконец-то! – обрадовалась Даша.

– Дение! Дение! – согласился призрак и стал выбрасывать из ящика алюминиевую посудку, и кукольную деревянную мебель, и железный трактор, и разноцветных коров, сделанных из опилок, и голых пластмассовых пупсов. Пришлось это привидение с чердака спустить. А следом и ящик с игрушками.

Первым делом Даша рассмотрела игрушки, решая, что припрятать, а что отдать Илюшке на растерзание.

Потом она прочитала «Мурзилку». Много лет назад журнал был совсем не такой, как теперь. А дети всё равно очень похожие на теперешних. «Дорогая редакция! – писала одна девочка. – Помогите мне, пожалуйста, заставить моего брата чистить зубы. Ещё он очень не любит мыть голову. А ведь соблюдать гигиену – это очень важно!» Оказывается, читатели журнала не только за гигиену боролись. Они все вместе построили самолёт. Это было во время войны. На этом самолёте было написано: «Самолёт от читателей «Мурзилки». И этот самолёт летал бомбить врагов. Ещё было стихотворение про Буку и мальчика Илюшку. Очень страшное. Начиналось оно так: «Темно. За окошком ни звука. Луна из-за леса встаёт. Большая, лохматая Бука с мешком по дороге идёт». Эта Бука складывала в мешок непослушных детей.

До самого вечера Даша читала старые журналы, только Крапинку сбегала напоить. А вечером она посадила в огороде немного покусанную деревянную ложку, палочку от пионерского барабана и карманный календарик, который мама называла «переливной»: в нём менялась картинка. Прямо посмотришь: злые волки подбираются к зимовью зверей, а немного повернёшь: из окна выскакивает смелый петух и разгоняет их метлой. Но, подумав, Даша календарик забрала. Вдруг его тоже дождевые черви или колорадские жуки утащат на украшение для своего дома.

Мама, посмотрев на посадки, покачала головой.

– Надеюсь, увлечение огородничеством скоро закончится, – сказала она папе. А папа улыбнулся и воткнул в землю хвостик от вяленого хариуса.

– На случай, если завтра ничего не поймаем, – сказал он.

Глава 11. Чего бояться

В городе Даше и Илюше никогда не разрешали гулять одним. В городе много опасностей. Например, машины. Или злые люди. Или бродячие собаки. А у бабушки можно было ходить и в ограде, и недалеко от дома без старших. Потому что все люди вокруг были знакомые, и собаки тоже. А машин рядом с бабушкиным домом и совсем не было. Но в деревне были другие опасности. Например, ворота на пружине. Даша-то их сразу обхитрила. Она руками ворота держала, а спиной вперёд проходила. А вот Илюшка всё пытался не хитростью, а ловкостью их победить. Поэтому часто получал догоняющими воротами по попе.

А ночью в деревне Даша новые опасности обнаружила. Открыла она как-то нечаянно глаза, а вокруг темно-темно. И на крыше что-то зашуршало. А потом кто-то затопал. «Может, наконец, на чердаке завелось хоть одно настоящее привидение?» – подумала Даша. Потом зашуршало под полом. Там был подпол, где дедушка с бабушкой хранили картошку и банки с вареньем. И одну большую бутыль с вином. Даше дедушка его показывал. Не вино, это Дашу не интересовало, а подполье. Теперь-то она знала, куда исчезают из кухни коты. Они спрыгивают в маленькую дырку за батареей прямо в подпол, а там, под домом, ловят мышей и через специальное окошко в фундаменте выходят на улицу. Оставалось непонятным только, почему мыши не убегают через это окошечко на улицу. Интересно им, что ли, весь день сидеть в темноте? Но шуршали это совсем не коты. Коты ведь мягкие, как они будут хрустеть и шуршать? Вдруг кто-то стукнул в окно большой когтистой лапой. «Нет, у привидений лап нету, – успокоила себя Даша. – Это точно не привидение. Это, наверное, Бука. В городе ей неудобно детей пугать. Дверь-то подъездная закрыта. Попробуй на девятый этаж по стенке заберись, а потом спустись с тяжёлым мешком. А тут – пожалуйста. Как какой ребёнок не спит, она ходит под окнами с большим мешком, смотрит, кого удобнее схватить…»

– Ма-а-ам, – Даша бесстрашно выскочила из-под одеяла и помчалась в соседнюю комнату к родителям. Попадись ей под ноги какой-нибудь не очень крупный Бабай, затоптала бы на месте.

Но мама с папой не откликнулись. Даша потрогала диван: пусто!

– Ма-а-ам, па-а-ап, – уже не так смело позвала она. Но, видимо, в доме никого не было.

– Я сейчас Илью разбужу, – грозно предупредила Даша. Уж если не Бука, то мама с папой должны были после этой угрозы запаниковать и дать о себе знать. Но опять никто не отозвался. Лишь затрещал кто-то на подоконнике.

Даша вернулась в свою комнату и потолкала братца:

– Илья, вставай! У нас родителей, наверное, Бука утащила. Пошли искать.

Второй раз Илюшу просить было не надо. Он поддёрнул памперс, взял сестру за руку, и они стали пробираться по темноте к двери. Дашу то и дело хватали за ноги разные чудовища, но Илюша смело отбивался, и чудовища падали, как оборванные шторы. Дважды на них нападали разбойники с тяжёлыми дубинками, но смелые ребятишки уворачивались и в конце концов попали не в косяки, а в дверной проём.

Вот удивились мама с папой, когда позади них распахнулась входная дверь и на пороге оказались двое смельчаков в пижамах.

– Сидите, да! А мы там одни! – радостно закричала Даша. – А дом шевелится и шуршит весь, как живой, уснуть невозможно!

– Можно! Можно! – поддержал разговор Илюша, забравшись к маме на колени.

Из летней кухни выглянули дедушка с бабушкой.

– Что тут у вас случилось? Заболели? Напугал кто?

– Они сами кого хочешь напугают, – ответил папа. – Дверью так хлопнули, что Баюн с крыши кубарем свалился.

– Ага, а там ещё кто-то под полом шуршит! – напомнила Даша.

– Под полом живет кикимора. За печкой – домовой, – сказала мама.

– А мне говорили в детстве, что за печкой живёт сверчок, – папа обнял забравшуюся на колени Дарёнку.

– У нас сверчки живут под окнами, – сказал дедушка. – Спокойной ночи.

И закрыл дверь. Бабушке с дедушкой очень рано вставать. Вместе с солнышком, и даже чуть раньше.

Даша хотела спросить, где живёт Бука, но как-то постеснялась. Взрослая всё-таки девочка, скоро в школу. Да и бывает ли эта Бука на свете?

– Сидите тихо, – сказала мама. Все замолчали. Было темно-темно. И тут ещё к темноте прилепилась тишина. Получилась настоящая зловещая ночь. А потом завозился во сне на тополе грач, уронил несколько листьев. Упала на крышу перезревшая ягодка черёмухи и загремела, словно большое яблоко. Выполз на крыльцо большой жук, но увидел, что оно занято, побежал назад, шмякнулся в траву. Ветер качнул вишню у окна, и она стукнула веткой по стеклу.

Даша подняла голову и обомлела от огромного количества звёзд. На небе из большого ковша вылилось звёздное молоко. Молочные капельки висели совсем рядом. Хотя даже с большого тополя всё равно не достать. А то бы грачи точно их уже все посклевали, маленькие молочные звёзды-то.

– Много кто сейчас не спит, – сказала Даша. – Одних только нас четверо, а ещё ветер, и жук, и, может, на звёздах кто-нибудь.

– Вот и сверчок запел. Слышите? – спросила мама. – Что-то долго он собирался.

– Может, у него тяжёлый день был, а теперь ещё ночью вкалывай, – предположил папа.

– Или он просто не любит играть на скрипке, а любит на синтезаторе, а ему его не покупают и не покупают, – пожалела Даша сверчка.

– Пусть сначала на скрипке научится как следует играть, – сказал папа. – А то в прошлом году он просил губную гармошку, да так и бросил её. Потом скрипку выпросил и опять отлынивает от занятий.

Мама улыбнулась. Даше уже давно не было страшно. Ночь стала добрая и мягкая. Приди сейчас самое страшное чудище, и Даша бы предложила посидеть ему рядом с ними на тёплом крыльце. Только на нижней ступеньке. А то вдруг Илюшка испугается.

– Пора спать, – сказала мама.

– Ну мам, – заныла было Даша.

– Особенно тем, кто собирается завтра на рыбалку, – продолжила мама.

И они пошли в дом. Илюшка уже спал, а Даша ещё немного полежала. В подполе всё же кто-то шуршал. Наверное, это Бука пришла в гости к кикиморе. Они открыли дедушкину бутыль с яблочным вином, бабушкино варенье и банку прошлогодних солёных огурцов, пригласили сверчка и под его песню что-нибудь празднуют. День рождения Буки, например. Или поймание сотого непослушного ребёнка. До чего должно быть им тесно и темно. Шли бы на крыльцо, оно уже свободно.

Глава 12. На реке

В бабушкином селе две речки. Одна мелкая, тихая, маленькая. Её так и называют – Тихоня. Вода в Тихоне мутная, потому что на её дне – песок и тина. А вторая речка – не речка, а настоящая река.

Она быстрая и прозрачная. На её дне камни. Детям в такой реке можно купаться только у самого берега или в заливчиках. Большая река называется Чарыш.

– Что за название? – удивилась Даша. – Что за «чар», да ещё «ыш»?

– Есть такое слово «чары». Дословно если, то обозначает «накапливать». Слово «чарка» слышали? Сосуд такой. Из чар древние колдуньи выливали воду, когда наколдовывали дождь. Затем от этих сосудов-чар получилось слово «очаровать», то есть заколдовать, – попробовала объяснить мама. – Очаровательный Чарыш…

– Правда, может, он волшебный! Может, на этой реке живут речные феечки, – тут же предположила Даша.

– На Руси феечки не живут. Не климат. Только водяные и русалки, – сказал папа.

Но Илье очаровательный Чарыш понравился не из-за феечек и русалок, а из-за каменистого берега. Илюшка бросал, бросал, бросал камни в воду, а они всё не кончались.

Но вот резиновая лодка накачана, вёсла вставлены.

– Отдать швартовы! – крикнул папа. И дедушка хотя никакие швартовы никому не отдал, но оттолкнул лодку от берега и долго махал путешественникам рукой.

Мама была никудышный лоцман. Она то жмурилась на солнышко, то что-то пела, разглядывая берега. И папе пришлось непросто: когда на пути лодки неожиданно встречалось сваленное дерево или большой камень, нужно было очень сильно грести.

– Влево поворачивай, ой, то есть право руля, – спохватывалась мама.

– Паво! Лево! – кричал Илюша.

– Нет, надо прямо плыть! – помогала советом и Даша. – Только осторожно!

Волны несли лодку быстро. Все берега заросли деревьями – настоящий лес. Иногда река делилась на две части, огибая острова. Илюша и Даша сидели смирно, не вертелись. Да и в спасательных жилетах было непросто вертеться. Илюша только и успевал кричать:

– Ица! Ица!

Это значит, он увидел в заводи цаплю, или в небе – коршуна, или зимородка над самой водой.

– Ой, утки! Сбежали из дома, что ли? – показала вперёд Даша.

Но это были настоящие дикие утки, с длинными клювами. Они захлопали крыльями, разбежались прямо по воде и взлетели над рекой.

Через полчаса путешествия Илюшке надоело сидеть смирно, а папе сильно захотелось рыбачить. Все стали высматривать место для стоянки. И нашли его очень быстро. Ещё издалека мама заметила остров с поповником. Это такие цветы, похожие на ромашки, только очень крупные. Они росли целыми букетами. Берег в этом месте был немного крутоват, но зато там уже лежало поваленное бурей дерево, на котором можно будет сидеть.

– Это настоящий необитаемый остров! – обрадовалась Даша. – На нём обязательно должны быть феечки. Или снежный человек.

– Да уж, снежный человек-то в нашем климате должен был выжить, – согласилась мама.

И пока папа готовил удочку, они поискали феечек. Но не нашли.

– Придётся нам самим стать феями. Или снежными человеками. Или русалками, – предложила мама, – кто кем пожелает, – и сплела венок из цветов и травы. Конечно, Даша тут же стала цветочной феечкой. А мама решила стать ведьмой, которая собирает хворост, чтобы сварить зелье, и принялась носить сухие ветки к берегу.

А папа в это время рыбачил.

Илюша превратился в индейца. Вымазанный в песке и цветочной пыльце, он бегал по острову, повизгивая, с палкой в руке и, за неимением бизонов, охотился на бледнолицых феечек и ведьм. Тогда Даше с мамой тоже пришлось вооружиться, и они немного поиграли в рыцарей, которые сражаются на шпагах.

А папа в это время рыбачил.

Затем мама разожгла костёр, и они стали играть в первобытных людей, у которых на ужин огромный фаршированный мамонт. Ну не такой уж чтобы очень огромный.

Вернее, небольшой такой, размером с рюкзак. И такой же синий. Его ещё дома бабушка нафаршировала, а мама теперь доставала из мамонта лук, чеснок, яйца и огурцы, пряники и хлеб, помидоры и соль, конфеты и бутерброды с колбасой. Разложив этот фарш на стол из листьев, шкуру мамонта бросили в лодку: вдруг ещё пригодится.

А папа в это время рыбачил.

Костёр уже прогорал, и пора было запекать картошку.

И папа в это время пришёл.

– В этой речке рыбы нет! – хмуро сказал он. – Ни одной.

– Ты сам у нас вместо золотой рыбки, – попыталась утешить его мама.

– А если начнётся шторм и нам придётся остаться на острове на всё лето, я не смогу вас прокормить! – не утешался папа.

– Ничего, – сказала Даша, – у нас мама есть. И ещё мамонт.

– И пол ведра картошки. Кажется, ты в детстве её прекрасно пёк, – и мама пододвинула к папе картошку.

И папа, вспоминая, какую вкусную картошку он пёк много лет назад, стал закапывать её в угли, укрывать, укутывать, подтыкать ей одеял ко и петь колыбельную песенку. Когда набегавшийся Илюшка, уснувший на разостланном покрывале, открыл глаза, картошка была готова. Они отламывали чёрную хрустящую корочку и добывали горячую мякоть, рассыпчатую, душистую. И смеялись друг над другом, чумазые.

Но пришло время прощаться с маленьким островом, на котором опять долго-долго не будет ни фей, ни индейцев, ни мамонтов, а будут только птицы. Папа погасил костёр. Даша с мамой собрали весь мусор в пакет. И лодка отчалила.

– А сейчас самый опасный участок пути, – сказала мама. – Слышите шум? Это быстрина.

Река, огибая остров с двух сторон, опять соединялась, сталкивалась сама с собой, на радостях поднимая большие волны, которые несли прямо к скалам. Папа крепко взялся за весла, дети притихли. Мама говорила папе, каким веслом грести, и вдруг замолчала, глядя на скалы.

– Что это? Водяной?

От расщелины в скале шла прямо на лодку большая волна с белой пеной на гребне. Шла против течения.

– Ох ты! – крикнул папа, налегая на вёсла. В прозрачной воде уже был виден тёмный плавник и широкая спина огромной рыбины.

– Акула! – закричала Даша.

Рыба была размером с лодку. Мама побледнела, как пена на волне, схватила Дашу с Ильей и с резиновых подушек посадила их прямо на дно лодки.

Папа грёб, как сумасшедшая утка, если бы той пришлось убегать от крокодила или какого-нибудь морского змея. Но лодка двигалась к противоположному берегу медленно, с трудом сопротивляясь волнам.

Огромная рыбина была совсем близко. Она, наверное, сначала хотела напасть на лодку, но потом почему-то передумала. Рыба отвернула в последний момент, задев дно надувного судна только хвостом, и помчалась, как катер, дальше. Как крылья, взметнулись вверх вёсла. Лодку качнуло на большой волне, бросило вперёд, подальше от скал. Рыбина словно вытолкнула непрошеных гостей со своей быстрины.

Мокрый папа молча зарулил в тишинку и опустил вёсла. Даша с Илюшей перебрались с мокрого дна на такую же мокрую резиновую подушку. Мама сняла мокрые очки и протёрла мокрым платочком стёкла. Было тихо. Только щебетали птицы и раздавалась какая-то странная, неземная музыка. Это пел ветер, задевая леску лежащей в лодке удочки. Все ещё немного помолчали, отдышались, а потом хором принялись кричать:

– Ыба! Ыба!

– Это что, акула, да? Или это кит? Она бы могла нас проглотить!

– Таймень это! Таймень! А может, и нельма, раньше в Чарыше нельмы водились. Царь-рыба! А ты говоришь, рыбы в реке нет!

– Теперь я на этом даже настаиваю. Этот таймень всю остальную рыбу просто сожрал.

– Первый раз такую громадину вижу!

– Он всю рыбу съел, а теперь хотел нас съесть!

– Ам-ам! Ыба ашая!

Ещё долго над рекой звенели возбуждённые голоса. Да и вернувшись домой, путешественники не могли успокоиться, рассказывая всем подряд про чудо-рыбу.

– Надо каждый день на рыбалку ездить, – сказала перед сном Даша. – Я очень люблю печёную картошку.

Глава 13. Сначала было лето

Семья – это словно матрёшки. Дети – самые маленькие матрёшки. Они появляются из матрёшки-мамы. Мама появляется из бабушки. Бабушка из прабабушки. А прабабушка – из своей мамы, которую и вовсе называют прапрабабушкой.

Дашу давно интересовало, откуда взялась самая первая бабушка на свете и зачем вообще нужны папы. Про пап она недавно поняла. Папы необходимы для сильного раскачивания на качелях, и для лазанья по крышам, и чтобы тяжести переносить. Детей, например, если они вечером сильно устанут и сами идти уже не могут. А про бабушку Даша в садике спрашивала, но воспитательница какую-то глупость сказала, что, мол, первая бабушка появилась из обезьяны. Даша с Ильёй в зоопарке были, на обезьян смотрели, но что-то не заметили, чтобы из них бабушки получились. Ну, дедушки ещё туда-сюда, но уж точно не бабушки. Мама сказала, что есть ещё одна версия происхождения бабушек: их сделал Бог. В это Даше тоже верилось с трудом. Потому что и Бога должен был кто-то тогда сделать. Есть же у него мама с папой? А значит, и какая-нибудь Божья бабушка должна быть. К своему вопросу о бабушках Даша вернулась, когда они шли с мамой по деревне в гости. Из каждой калитки, из-за каждой ограды, из всех дверей смотрели на них совершенно незнакомые люди и говорили: «Здравствуйте». Ещё говорили: «С приездом!», и «Что же вы такие худые?», и «Как вам там, в городе, живётся?» Мама Даше рассказывала, кого как зовут и почему их все знают. Даша быстро запуталась, но сделала вывод, что все люди ей и друг другу родственники, хотя и незнакомые и очень далёкие. Тогда она и вспомнила про самую первую бабушку на свете. А потом они к ней пришли. К самой первой бабушке. Это Даша сразу поняла, потому что бабушка была очень-очень старенькая. Она даже росла уже не вверх, а гнулась к земле. И чтобы совсем не перевалиться головой вниз, бабушка опиралась на клюку. На ногах у неё были валенки, хотя стояла середина лета. Бабушку звали Вера Ивановна.

Мама сказала, что эта бабушка давным-давно работала учительницей. Тогда школа была при церкви. А потом церковь сожгли. И школу вместе с ней. Те, кто это сделал, хотели показать, что они сильнее всех на свете, и даже сильнее Бога, которого, может, и на свете-то нет. Ведь никто его не видел. Что тогда доказывать – непонятно, вот дураки. Могли бы просто соревнования устроить, бег в мешках или борьбу, например.

Вера Ивановна больше не стала в школе работать. Она стала сказки сочинять.

– За сказками али за травками? – сразу спросила бабушка. – Пойдёмте-ка в избу.

Избушка у бабушки была крошечная, будто игрушечная, всего одна комната. На белых стенах висели старые фотографии и картинки с ангелами.

– Сама рисовала, – показала на ангелов бабушка. – По памяти.

Мама включила диктофон, и бабушка начала рассказывать истории. Они походили на сказки, но Вера Ивановна всегда говорила, у кого можно было бы спросить и проверить, что это правда, так и было. Да и не умеют взрослые так интересно врать. Взрослые врут скучно – например, говорят: денег нет, чтобы купить сто шоколадок или роликовые коньки, а у самих на средней полке за книжками в конверте полно денег лежит – наверное, целая тысяча. Или папа говорит: я сегодня вернусь с работы пораньше, а сам приходит, как всегда, поздно.

Даша слушала бабушку, разинув рот. И больше всего ей такая история понравилась:

«Где прячется Бог

«О-о-о-ах, – вздохнул Бог.  – Сирота я сирота. И небо сделал, и землю сделал, и воду сделал, и звёзды сделал, и солнце выковал, и зверей, и цветы. Красота-то вокруг какая. С утра до вечера одно лето-летнее. А с другого утра всё сначала. Но всё равно чего-то не хватает. Как-то скучновато маленько, одному-то».

И решил Бог человека сделать. Только вот какой он должен быть, человек-то? Долго думал Бог, а потом взял от всего вокруг по капельке: и от дождя грибного, и от ливня проливного, и от земли тёплой, и от травы мягкой, и от зверей волосатых, и от рыб лысых. И даже от радуги взял, чтобы глаза сделать, да и слепил из всего человека. Только вот какие дела. Отщипывал-то Бог от Лета, отщипывал на человека, и образовалась в Лете дырка. И трава в этой дырке не растёт, а вянет, и вода дождевая стынет, и белое облако на небе в синюю тучу старится. Так появилась на свете Осень. Но рад Бог, что его человек часто вспоминает, выходит вечерком на крылечке-то вместе посидеть, поговорить, красотой вокруг полюбоваться.

– Господи,  – взмолился как-то человек, – всё у меня есть, и небо, и земля, и вода, и звёзды, и звери, и цветы. И Бог у меня есть. А жены нету. Сирота я без жены.

И сделал Бог ещё одного человека. Тоже немало на него Лета ушло. На одни только волосы сноп солнечных лучей истратил. И как только ожил второй человек, так в Лете ещё одна дыра образовалась. Да какая глубокая. Холодная. Ничем её не замазать, не заделать. Бросил траву – трава умерла. Залить водой попробовал – замёрзла. Медведя большого, лохматого посадил, а тот лапу в рот, калачиком свернулся и уснул. Так на свете Зима появилась.

–  Всё, – сказал Бог. – Больше никого делать не буду. А то от моей красоты ничего не останется.

–  Спасибо, дальше мы сами управимся,  – сказали человеки. – Ты нас только не забывай. Приходи на крыльце посидеть.

Но как ни заглянет Бог на Землю, так людям всё некогда: то грибы собирают, то варенье варят, то новый дом строят. Человекам хорошо, а Богу опять одиноко. Но вот заглянул Бог на Землю немного погодя и видит, что за чудо: бегают по Земле новенькие маленькие человечки, хохочут, первых больших людей папой и мамой кличут. Как так, откуда взялись, никак опять от Лета отщипнулись? Глянул Бог на Лето, а в нём дыры нет. Присмотрелся. Дыры нет, зато кочка появилась. Да не кочка, целая горка. И с горки бегут ручьи, и травка на ней ещё маленькая, но свежая и крепенькая. И цветочки растут – мелкие, но душистые, и ящерки бегают, и жучки разные весёлые ползают.

Что такое? Поймал Бог одного маленького человечка с бантиками, спрашивает:

–  Я же этого ничего не делал! Что это такое?

–  А это Весна называется,  – говорит детёныш. – Это всему начало, как бы детство. Помнишь, когда ты совсем маленький был?

–  Не помню,  – ответил Бог, сел на горку и заплакал, – я не был маленький, я же вечный.

–  Ах ты, сирота, сирота, – вздохнула девочка и села рядышком. – Пойдём с нами играть.

–  Как играть? – удивился Бог. Он же не был маленьким. Не знал про разные догонялки с прятками.

–  Пойдём, пойдём, мы тебя научим, – закричали дети. И научили дети Бога играть: и в мячик, и в салочки, и в «море волнуется раз», и в разные другие игры.

Развеселился Бог. Не одиноко ему, не грустно.

–  Надо было мне сразу детей сделать, были бы на земле только Весна да Лето, – сказал он.

–  Ничего, Зимой тоже можно играть, – утешили его ребятишки.  – Только штаны потеплее надеть.

Бог ещё больше обрадовался. Он даже изобрёл ветер сильный для вертушек и воздушных змеев, и гром с молнией – это чтобы интересней было страшные истории рассказывать, и дерево акацию – чтобы свистульки из стручков делать, и иней с узорами на окошках – для красоты, а лужи и вторые хвосты у ящериц – просто для баловства.

Но больше всего полюбил Бог в прятки играть. Вот только водить Бог не хотел, он почему-то и с закрытыми глазами всё видел. Зато прятался ловко. Хотя дети вскоре узнали все его потайные места. Только взрослым про них – ни-ни».

Вечером, когда мама и Даша вернулись от Веры Ивановны, Даша села рисовать. По памяти. Она нарисовала Бога в просторной такой одежде. Получилось похоже на юбку. Потом она пририсовала ему палочку в руки. Пригодится. Вот идёт он по облакам и путь-дорогу палочкой трогает: не слишком ли облако тонкое, не провалится ли? Или этой палкой удобно тучу в бок ткнуть, чтобы снег пошёл. Потом Даша посмотрела на своего Бога внимательно и дорисовала ему платочек на голове. Мама подумала, что Даша Веру Ивановну нарисовала. Но Даша-то знала, кто там, в картинке, спрятался.

Глава 14. Птичий день

Даше совершенно некогда было сбегать на огород и посмотреть, что выросло из деревянной ложки и барабанной палочки.

С утра они с бабушкой работали врачами. И не какими-нибудь, а самыми главными – акушерами, теми, кто помогает новеньким деткам родиться на свет. Дело в том, что утка уже долго-долго грела десять беленьких яичек, чтобы из них появились утята. А утята почему-то не могли проклюнуться, наверное, им витаминов не хватало, и клювики были слабенькие. Поэтому бабушка с Дашей сами потихоньку «наклёвывали» яйца, чтобы утятам было легче выбраться из скорлупы. И вот они достали первого утёнка: маленького и всего мокрого. Потом ещё одного, и ещё…

Мама-утка стояла рядом и беспокойно покрякивала, волновалась.

– Похожи на гадких утят, – сказала Даша. – Липкие такие.

– Ничего, скоро обсохнут и станут пушистенькие, – ответила бабушка и постучала в последнее яичко. – Смотри-ка!

Даша поглядела, а там не утёнок, а цыплёнок! Как так?

– Это глупая курица Чернушка высиживала-высиживала себе цыплёнка, а потом устала и пошла прогуляться, – объяснила бабушка. – И, чтобы цыплёночек не замёрз, пришлось положить яйцо под утку.

Чернушка в это время ходила рядышком и поглядывала одним глазом, что творится в утином гнезде. Хохолок у неё повис. Наверное, она уже пожалела, что бросила своё яйцо без присмотра. Она хотела подойти поближе, но утка её не подпускала.

– Эх ты, дурочка, – сказала курице Даша. – Утка научит твоего цыплёнка плавать, и он станет капитаном корабля, а ты будешь жить одна-одинёшенька!

Чернушка обиженно кудахтнула и вышла из курятника. А что теперь обижаться, сама виновата.

Утята и цыплёнок быстро обсохли и стали очень хорошенькими. Они ходили следом за мамой-уткой, и первым шёл цыплёнок. Если над двором начинал кружиться беркут, цыплёнок помогал утке загонять утят в высокую траву. Когда нужно было заходить на ночь в специальную клетку, чтобы чужие коты не утащили, утячий цыплёнок, действительно – капитан, указывал путь своим плоскоклювым братьям. Утка заходила последняя, проследив, чтобы никто не отстал. Она, кажется, и не подозревала, что один её ребёнок совсем не походил на остальных.

– А вот если бы тебе положить крокодилье яичко, – размышляла Даша, – ты бы воспитывала крокодилёнка? Или черепаховое. Ещё змеи тоже из яичек вылупляются.

Но утке были совершенно неинтересны Дашины размышления: она прекрасно понимала, что пищал на своём курином языке её приёмный ребёнок, а цыплёнок хорошо разбирался в утином кряканье. Илья тоже сначала с интересом наблюдал за малышами. Он даже поймал одного утёнка, чтобы погладить. Но тот с испуга какнул ему в руку.

– Зачем? – огорчённо спросил он утёнка, разглядывая ладошку. Тот ничего не ответил и быстренько убежал.

– Зачем-зачем? Уж точно не для красоты! – рассмеялась Даша и сказала по-папиному: – Скорее, такова жизнь!

Тогда Илюша вытер руку о шорты и отправился в огород. За ним побежала Вертушка. Вообще-то шёл он на горох, но вдруг заметил по пути птичку, которая залетела в малину и там спряталась.

– Тю-тю! – сказал Илюша, мол, птичка спряталась, и пошёл к малиннику. Малина была высокая и колючая.

– Лючая, – прокомментировал Илюша, потрогав веточку. Вертушка согласилась и уселась на тропинке. Но не выросли ещё такие колючки, сквозь которые не пробрался бы этот мальчик. Илюша был худенький, как вьетнамский палочник, и ловко проскальзывал между ветвями. Уже через шаг малинник сомкнулся за спиной, и Илья оказался в настоящем лесу. Лес был светлый, и кругом висели сочные крупные ягодки, которые нельзя было не сорвать и не попробовать. Илюша уже забыл про птичку, как вдруг что-то зашуршало, птичка взлетела над малиной и тревожно заприсвистывала.

– Тичка, – позвал её Илюша. Он опустил голову и увидел перед собой маленькое гнёздышко. Гнездо было подвешено прямо между веток малины. И в гнезде сидел большой пятнистый птенчик с широко разинутым оранжевым клювом.

– Мой! – радостно крикнул мальчик.

В это время Илюшу уже разыскивали по всей усадьбе.

– Как же так, бросили ребёнка, – ворчала бабушка, заглядывая в подпол и погреб. Но крышки были плотно закрыты: ребёнку не пробраться.

– Он только что тут был, – оправдывалась мама. Она уже обежала огород и заглянула в бабы-Анин сад.

Дедушка молча побежал к реке. Но ворота на заднем дворе были заперты, а щели между штакетинами забора узкие, что даже тоненький Илюша не смог бы между ними протиснуться.

Папа посмотрел на чердак, заглянул в баню, обежал вокруг дома.

– Потеряли, – сказала Даша. – Теперь его кто-нибудь подберёт. Коровы, например. Или волки. И он уже нас не будет узнавать, будет думать, что всегда с ними жил. И забудет, как по-русски разговаривать, будет только мычать.

– Действительно, что же мы его не помычим, то есть не покричим, – опомнился папа.

Все стали звать Илюшу. А Даша на всякий случай попробовала позвать его на иностранном языке: по-коровьему и по-волчьему, вдруг он уже разучился понимать по-человечьи.

На Дашин вой прибежала Вертушка.

– Откуда, откуда она прибежала? – спросила мама. – Там и Илюшка должен быть!

– Вертушка, ищи!

– Ищи! Где Илья?

Вертушка радостно вертелась под ногами, виляла хвостом и повизгивала. А потом побежала к малине. Не потому, что поняла приказ, а просто первая увидела выходящего из зарослей мальчика. Илюшка нёс в руках гнездо и приговаривал:

– Тичка! Тичка!

Все бросились посмотреть птичку, ну и обнять ребёнка тоже.

– Всё-таки нашёл! – удивился дедушка. – Это кукушонок. Кукушки – странные мамаши, вроде нашей Чернушки. Подбросила кукушка яйцо в чужое гнездо, и вот соловьи вынуждены его кормить. Мы стараемся это место стороной обходить, чтобы не мешать им.

– Наверное, у кукушки работы много, – предположила мама.

– Нужно его назад вернуть, – сказал папа. Но Илюша даже не стал интересоваться зачем, а сразу закричал:

– Мой! Мой!

И Даша тоже стала просить оставить им кукушонка, она даже согласна была ему червячков и мошек ловить, ведь соловьям трудно, они такие маленькие, а кукушонок огромный.

– Ну конечно! А потом ты его летать научишь, – не соглашалась мама. – И подумай, как огорчится мама-соловьиха, которая сейчас его кормит. Он же для неё как сын родной. Тебе бы хотелось, чтобы Илюшку у нас кто-нибудь украл? Или тебя?

Конечно, Даша не хотела жить ни в какой другой семье, поэтому тоже стала уговаривать Илюшку отдать гнездо.

– Смотри, там машинка выросла! – схитрила она. – Пойдём сорвём её!

Илюшка за машинку всё что угодно может отдать. Он передал дедушке гнездо с птичкой и пошёл искать машинку. Но на месте деревянной ложки выросло целых две новеньких, расписанных под хохлому ложечки. Никакой машинки там не было. Как, впрочем, и барабанной палочки.

– Кто-то всё же мой урожай ворует, – задумалась Даша.

– Зачем? – поинтересовался брат, а потом вспомнил про машинку и пошёл в песочницу. Ему уже надоело возиться со всевозможными птицами, и Илюшка даже не заметил, как соловей вернулся в малину и принёс кукушонку мотылька.

Глава 15. Крокодилы, бегемоты и другие тропические овощи

Опасное это дело: крокодилов ловить. Кусаются они очень. Когда раздвигаешь листья… ой, то есть ныряешь в реку и видишь там крокодила, торопиться нельзя.

Сначала надо его рассмотреть. Крокодил должен быть среднего размера, потому что большой крокодил бабушке в банку не войдёт… Ой, то есть в котёл вождя племени крокодилоедов. Совсем маленьких крокодилят тоже можно ловить, их Илюшка очень любит. Они на зубах приятно так хрустят…

Если крокодил подходящего размера, на него сразу не набрасываются. Нужно присмотреться, за какое место схватить. Лучше хватать возле попки, там, где хвостик. У попки иголок, то есть клыков, меньше. Но некоторые крокодилы Дашу успевали тяпнуть.

– Пусть бабушка в следующем году другой сорт крокодилов разводит, – ворчала Даша, бросая добычу в ведёрко, – без колючек.

– Без колючек какие же это крокодилы, – не соглашался дедушка. – Без колючек это червяки. Тебе вот захочется на червяков охотиться?

Нет, на червяков охотиться, правда, не так интересно, как на крокодилов. И Даша опять нырнула в зелёную реку.

– Ой, деда! Смотри! Это точно не крокодил! Жёлтый такой, пузатый! – вынырнула Даша.

– Ну как ты не узнала? – удивился дедушка. – Это же бегемот. Он из соседнего болота приполз, здесь рядом дынные грядки, тьфу, то есть Дынно-бегемотные заливы. Ты, главное, ему проход к реке не перегораживай, бегемоты от этого звереют, – посоветовал дедушка.

– А давай его потом тоже поймаем, – предложила Даша, – бегемотинки хочется.

Дедушка согласился. Тут на водопой два тигра пришли. Они посидели на берегу, подождали, пока Даша с дедушкой подальше от бегемота отойдут, и сами тихонечко на него решили напасть.

– Брысь, негодные! – закричал дедушка на Дрёму и Баюна. – Ишь, вегетарианцы! Марш в сарай мышей ловить!

Хищники даже и не пошевелились. Только фыркнули недовольно. Они же не полностью дыню съедают. Им всю не съесть. Откусывают только сбоку немножко. Жалко, что ли?

Но дедушка был очень воинственно настроен, не дал зверям полакомиться.

– Эй, охотники, вы там скоро? – крикнула из летней кухни мама. – Мне ещё укроп нужен.

– За укропом пусть папа с Илюшкой идут, – крикнула в ответ Даша. – Потому что это совсем не интересно. Вообще укроп в джунглях не растёт.

Но мама сказала, что это ещё как интересно. Потому что это будто бы волшебные тропические бабочки и ловить их нужно очень аккуратно, чтобы не повредить крылышки-метёлки.

Укроп у бабушки растёт не на грядке, а высокими кустиками по всему огороду. Он выше Даши, вверху у него зонтики с семенами, а по бокам пушистые зелёные венички-листочки.

Даша решила, что с крокодилами дедушка дальше управится сам, и стала подкрадываться от бабочки к бабочке.

– О! Это мне пригодится, чтобы наколдовать волшебный бульон для превращения пауков в принцев. А эта бабочка для невидимости…

Дедушка переловил всех крокодилов и тоже стал красться по укропу.

– Это от радикулита. Это чтобы новые зубы дольше носились, – приговаривал он.

Даша набрала большой букет волшебных укропных бабочек. Но оказалось, что нужно ещё три таких же пучка.

– Торопитесь! – крикнула мама. – Скоро пойдёт настоящий тропический дождь!

Из-за горки уже выглядывали тучи. Толстые, щекастые, в фартуках с оборками.

А Даше с дедушкой ещё нужно было наловить немного ядовитых змей. Змеи жили под землёй, высунув наружу только свои зелёные хвосты. По-бабушкиному змеи назывались хреном. Дедушка подкапывал змею лопаткой, а Даша с диким воплем бросалась на неё, хватала за хвост и тащила к колонке, где бабушка уже мыла крокодилов и распихивала их по трёхлитровым банкам.

Когда всех нужных зверей переловили, дедушка с Дашей сходили за бегемотом. На бегемота все сбежались: и папа с Илюшей и Вертушкой из песочницы, и мама из кухни. И Дрёма с Баюном пришли. Им тоже дали кусочек. Крапинку позвали. Она уже свободно бродила по ограде, ела травку. Но бегемота есть не захотела. Или не поняла, что это бегемот. Подумала, что это самая обыкновенная дыня.

– А теперь бежим на крыльцо! – сказал дедушка. И тут же лопнула первая туча. Выпрыгнул из неё долговязый дождь, стукнул голыми пятками по траве и помчался, приминая цветы. Крапинка, Дрёма и Баюн дружно заскочили в предбанник. Цыплёнок-капитан спрятался под крышу сарая, громко созывая братьев и сестёр. Но утята с уткой вовсе не собирались убегать от ливня. Они барахтались в мокрой траве, радостно покрякивая.

– Пи-пи-пимокните, пи-пи-пирячьтесь! – пищал цыплёнок.

– Кряк так? – удивлялись его плосконосые родственники. – Кряксота крягом!

Мама с бабушкой укрылись в летней кухне, рядом со своими банками. А папа, дедушка, Даша и Илюша нырнули на крыльцо дома.

– Эй, а у нас-то дыня! – кричали они маме с бабушкой. – Бегите к нам!

– Нет уж, лучше вы к нам, – отвечали мама с бабушкой. Но их было плохо слышно сквозь сильный шум дождя.

Принялась за дело вторая туча, за ней третья. Своими мягкими руками они хватали всё, что попадётся, и полоскали, тёрли, обливали, куряли, отмывали до самого блестящего блеска, до самых серебряных косточек. Каждый лепесточек на саранке был промыт, все анютины глазки, самой маленькой вишенке досталась полноценная баня. По дорожкам побежали ручьи.

С крыши загрохотал вниз водопад, пробивая у крыльца ямку. Папа выставил под струю босую пятку, и тётушки-тучи схватили его за ногу, стали массировать, разминать, растирать.

– Ох, хорошо! – заурчал папа. И только хотел он сменить ногу, как тучки вдруг взглянули на часы, охнули, словно вспомнили про оставленное на плите молоко, бросили свои тряпочки, сдулись и упали без сил за бабушкины горки.

– Додик где? – вертел головой Илюша.

– Всем на поиски дождика! – скомандовала мама и пошла босиком по траве, сбивая крупные капли.

Они искали у песочницы. Но там только радостно гудели чистые самосвалы. Они искали на полянке. Там было множество алмазных капелек, которые разбросал дождик, но самого его не было. Они искали на дорожке. Илюша очень старательно искал, меся тёплую мокрую землю.

– Нашёл! Нашёл! – вдруг закричал дедушка. Он стоял у самой большой яблони и смотрел вверх. Все побежали к дереву. Вертушка прыгала под ногами и тявкала – наверное, она тоже заметила, как дождик притаился среди ветвей.

– Где? Где дождик? – спрашивали Даша с Илюшей.

– Да вот он, ближе подойдите! – сказал дедушка и дернул ветку за листочки. Дождь кубарем свалился с яблони, промочив детей и Вертушку от бантиков до трусиков, от носа до хвоста. А потом его нашли на вишне, и на черёмухе, и на клёне. Только Вертушка больше близко к деревьям не подходила. Гавкала издалека. Но в конце концов хитрый дождь забрался на высоченный тополь, с тополя перепрыгнул на радугу и ушёл по ней домой. Там его ждали тётушки-тучки и, наверное, какая-нибудь вкусная еда. И Даша с Илюшей тоже пошли домой переодеваться и доедать бегемота.

Глава 16. Волшебный напиток

В зарослях молодого клёна, что за баней, Даша устроила себе домик. В домике были и гостиная, и спальня, и коридор, и даже лаборатория, как у дедушки в школе.

Даша от дедушки узнала, что в лабораториях проводят разные опыты и эксперименты. Например, изобретают новое лекарство от облысения. Или эликсир долголетия. Или просто смотрят, что получится, если смешать кисель, вчерашний борщ и капли от насморка. Даша, конечно, такими глупостями, как облысение, заниматься не стала, а принялась сразу готовить разные волшебные зелья. Испытывала она их в основном на братце и иногда на Вертушке. Коты в эксперименте участвовать отказались сразу и категорически. Как и папа.

– Я в Советской армии компота так напился, что больше его совсем не люблю, – сказал папа, посмотрев в кукольную чашечку с эликсиром для понимания собачьего языка. Зато Вертушка с радостью вылакала похожий на компот волшебный напиток. Но как понять, подействовал он на неё или нет?

Однажды Даша особо долго колдовала в своей лаборатории.

– Кукушонка смотреть нельзя, с лестницы прыгать нельзя, на речку нельзя, – ворчала она совсем как настоящая Баба-яга.

Наконец волшебный напиток был готов. Даша налила его в кукольный стаканчик и побрела к маме.

– Мам, можно мне на речку? – спросила Даша, появившись перед гамаком.

– Нет, Дарёнка, – ответила мама, не отрываясь от книги. Книжка была очень интересная, о целебной силе абсурда.

– Тогда на, попей, – не стала спорить с мамой добрая девочка.

Мама в Советской армии не служила и компот любила. Но она с подозрением посмотрела на кукольный стаканчик.

– Я его хорошо помыла, с мылом, – сразу поняла Даша и на всякий случай подстраховалась: – Даже со стиральным порошком и с чистилкой для раковины.

– Спасибо, дорогая, – ответила мама и, ещё раз подозрительно взглянув на стаканчик, немножко отхлебнула. Компот был странный. Словно кто-то добавил в него кукурузных палочек, мёда, половинку шоколадной конфеты, нет, пожалуй, целую конфету, и что-то ещё очень сладкое и липкое, а потом всё это размешал палочкой от чупа-чупса.

– Это что? Кукольный суп? – живо поинтересовалась мама.

– Нет. Это сироп для быстрого удобрения взрослых. Я его в лаборатории только что изобрела. Сама.

Мама позеленела, услышав про удобрения, но, прежде чем бежать в туалет, решила убедиться, есть ли в этом сиропе самые лучшие удобрения – куриный помёт и поросячий навоз.

– Это не такое удобрение, чтобы взрослые быстрее созревали, – пояснила маленькая волшебница. – Это такое, чтобы они добрее становились и разрешали детям всё подряд. А то мне сегодня с самого утра это нельзя, то нельзя, одно нельзя, второе нельзя… Ну как, действует? Можно мне пойти на речку?

Мама задумалась, прислушиваясь, как там, в животе, действует удобрительный сироп, и сказала:

– Знаешь, кажется, удобряюсь.

– Так можно мне на речку? – повторила вопрос Даша.

– Нет, ты подожди, я же ещё не настолько удобрилась, чтобы разрешать тебе потонуть. Ты сначала попроси что-нибудь не очень спорное.

– М-м-м, – задумалась Даша, – что бы такое попросить, что ты бы мне разрешила…

– Вымыть посуду, – шёпотом подсказала мама.

Даша кивнула и спросила, можно ли ей помыть посуду. Мама разрешила.

– Ещё, ещё что-нибудь попроси! – обрадовалась мама. – Например, стереть пыль в доме.

На эту просьбу удобритель тоже подействовал.

– Та-а-к, – воодушевилась Даша. – Хорошо. Теперь ещё пивни. Сейчас будет вопрос посложнее…

– Может быть, попробуешь спросить про прописи. Я их ещё не достала из чемодана.

– Ага! Можно мне пописать прописи? – поняла Даша. Ура! Опять подействовало. Но пора вернуться к утренним запретам.

– А прыгать с лестницы? – осмелела Даша.

Мама задумалась:

– В смысле – можно ли тебе сломать шею или хотя бы ногу, прыгая с лестницы? Кажется, можно… Но… вот удобритель говорит, что обязательно с верхней ступеньки, чтоб уж наверняка!

Лицо у мамы сделалось очень удивлённым, такого сильного «удобрения» она от себя, наверное, даже не ожидала.

– Нет, с верхней я боюсь, – отказалась Даша.

Но мама только вздохнула: что я, мол, могу поделать, раз я теперь такая добрая: уж если разрешать прыгать, то тогда с самого верха.

– А теперь уже можно про речку? – поинтересовалась Даша.

– А, давай! – махнула рукой мама.

– Можно мне на речку? – затаив дыхание, прошептала Даша.

– Можно!

– Ух ты!!! – запрыгала Даша. – Я что, действительно волшебный напиток изобрела?! Вот это да! Что, правда можно?

– Без вопросов! – кивнула мама и затем хитро добавила: – Но когда вернёшься, сама разогреешь себе ужин. Ведь мы сейчас поедем в рощу собирать шиповник. А потом будем купаться и устроим пикник. Бабушка приготовила какой-то съедобный сюрприз. Только мы его с собой возьмём, а ты доешь картошку, что осталась с обеда, ладно?

Даша заглянула в стаканчик и не спеша допила удобритель.

– Надеюсь, я больше не злая злюка, которая всё запрещает? – хитро спросила мама.

– Как так, – задумчиво сказала Даша, усевшись к маме в гамак, – когда ты мне не разрешаешь – всё выходит по-твоему. Но даже если ты мне разрешаешь – опять всё по-твоему. Я уже не хочу одна на речку. Я хочу за шиповником.

– Ума не приложу, почему так получается, – пожала плечами мама и поцеловала дочку в макушку. – Волшебство какое-то.

Глава 17. За селом

Небольшой лес по берегам рек назывался грозным словом – забока. Потому что это был ещё и не лес, но уже и не рощица. А такая забока, в которой днём весело, а ночью уже страшно.

В забоке и полянки были, и цветы, и колючки, а из зверей – зайцы, разные птицы и лягушки с кузнечиками. И ещё кое-кто, с кем довелось познакомиться поближе. Но сначала все искали себе по кустику шиповника. Вскоре бабушка нашла шиповник и начала собирать красные ягоды в бидончик. Мама нашла черёмуху, спелую и сладкую, и начала собирать чёрные ягоды в рот. Папа нашёл боярышник, и они с Дашей стали пробовать оранжевые ягодки: боярка уже тоже была спелая. Тогда они пробовать перестали, а принялись уплетать ягоды, расплёвывая косточки во все стороны. Илюша сначала нашёл волчью ягоду, но дедушка не дал ему попробовать, потому что от волчьей ягоды волчоночком станешь. А когда Илюша заревел, дедушка позвал его смотреть муравейник. Муравьи были большие и красные. Они сновали по своему многоэтажному дому очень быстро. Илюша попробовал одного поймать, но не смог.

– Идите все сюда, – позвал дедушка. – Сейчас попробуем муравьиную кислоту. Муравьи оставят на травинке свой сок, и, если её облизать, можно узнать, какая бывает муравьиная кислота.

Он взял стебелёк и поднёс его к муравейнику. Мама, папа, бабушка, Даша и дедушка с Илюшей собрались возле травинки с одного конца. А муравьи стали собираться с другого. Муравьёв было гораздо больше. И они были очень смелые. Они быстро и ловко один за другим побежали по травинке, и дедушка не успел опомниться, как муравьи стали нырять ему в рукав.

– Ой-ой-ой, – сказал дедушка.

– Что, слишком кисло? – спросила бабушка.

– Ой-ой-ой-ой, – опять сказал дедушка и стал трясти руками, передав травинку Илюше. Вскоре Илюша тоже стал говорить такие же слова, как дедушка. Травинку взял подержать папа. И вот уже целый хор распевал песню про «Ой-ой-ой» и пытался вытрясти кусачих Муравьёв из рубашек.

– Кус-кус! Бяка увавей! – шумел Илья.

– А нечего вам было мешать честным муравьям работать, – заметила бабушка. – Пришли тут, палочками в них тыкают, а им нужно к зиме готовиться.

И она пошла собирать шиповник.

Когда наконец всех Муравьёв вытрясли и они, муравьи-воины, помчались рассказывать другим муравьям – своим жёнам и детям – про сражение с великанами, дедушка с Илюшей, почесав друг друга, ушли подальше от муравейника. Все опять занялись своими делами. Но через несколько минут Даша услышала, как дедушка с Илюшей что-то бурно обсуждают.

– Смотрите, что мы нашли! – наконец радостно позвали они остальных. Вскоре все собрались возле старого осиного гнезда. Гнездо было тоненькое, как из бумаги, и очень большое: больше Илюшкиной головы. Оно даже не удержалось на ветке и упало под дерево на траву.

– Мы послушали, там никто не жужжит, – сказал дедушка. – Наверное, осята вывелись и уже улетели. Я гнездо в школу возьму, буду на уроках детям показывать, какое оно огромное.

И дедушка приподнял круглый осиный домик. Вот тогда-то в нём зажужжало.

– Бежим, – сказала мама, схватив Дашу за руку. И они побежали.

– Летим! – крикнула самая боевая оса. И они полетели.

Впереди всех мчались дедушка с Илюшей. Затем мама, папа и Даша. А бабушка отстала. Она отбивалась от ос бидончиком с шиповником и просыпала шиповник. И никак не могла решить: собирать ей просыпанные ягоды или бежать дальше.

– Мне не жалко, мне обидно, собирала-собирала, – бормотала бабушка, стараясь одной рукой отбиваться от ос, а другой спасти хотя бы часть ягод. Поэтому когда она добралась до машины, то сообщила, что её укусили пять ос. Папу укусила одна, зато в голову. Маму тоже одна – в колено. А остальные сумели увернуться.

– Это нам ещё повезло, – утешал бабушку дедушка, направляя машину к речке, чтобы прохладной водой помочить укусы.

– Если бы вы не лезли куда не надо, то и нам бы повезло, – ответила бабушка.

– Жжжж, кусь-кусь! – играл Илюша в пчёлку и пощипывал Дашу.

– Пора доставать сюрприз, – сказала мама, когда её колено распухло, – иначе всё настроение может испортиться.

Дедушка расстелил на берегу покрывало, и бабушка выложила на середину большущий арбуз.

– День Первого Арбуза, – сказал дедушка.

Это был первый арбуз с бабушкиного огорода. Все молча ждали, когда дедушка его разрежет, и слушали, как хрустит корочка. Арбуз был спелым и очень сладким. А это значит, что уже август и скоро нужно будет уезжать в город. Но Даша с Илюшей думали совсем о другом. Они думали, как бы съесть побольше арбуза и не лопнуть.

– Ещё, ещё, – просили они.

Потом дедушка собрал все арбузные корочки и пошёл их выбрасывать. Илюшка, конечно, не отстал.

– Идите скорее сюда, – закричал дедушка через минуту. – Мы кое-что нашли.

И хотя никому не хотелось шевелиться, все тут же вскочили.

– Как минимум, теперь они обнаружили берлогу, – сказала мама.

– Ничего не трогайте и осторожно отходите к машине, – крикнул папа.

– А вдруг это что-то интересное? – Даша побежала, а за ней и остальные.

За кустами диких яблонь была полянка. А на ней росла ежевика. Много-много спелой ежевики.

– А кто живёт в ежевике? – хитро спросил дедушка.

– Я так и знала – медведи… – прошептала мама.

К счастью, мама ошибалась. И в бабушкином дворе вскоре поселился не медведь, а большой ушастый ёжик.

– Нас с каждым днём всё больше и больше, – осматривая хозяйство, подвела итог Даша.

Ёжика они посадили в деревянную клетку под яблоню. Любопытные утки и куры ходили мимо клетки и заглядывали сквозь палочки. А утячий цыплёнок даже попытался просунуть клюв и потрогать нового жильца.

– Любопытные какие! – отгоняла их Даша. – Не видите, он стесняется!

Ёжик очень боялся и весь вечер лежал, спрятав мордочку.

– Мы не любопытные, а любознательные, – отвечал гордый цыплёнок-капитан, роя землю исключительно возле клетки с ежом.

А ночью ёжик убежал. Сделал подкоп и убежал.

– Это ты его надоумил! – ругала Даша утячьего цыплёнка. Но цыплёнку, кажется, не было стыдно. Он с гордым видом прошёл мимо Даши. «Я тоже когда-нибудь убегу в дальние края, – думал цыплёнок. – Тем более теперь у меня в тех дальних краях есть друг – ёжик».

Глава 18. Плохое настроение

Мама вернулась всего один раз, за полотенцем. Илюшка тоже вернулся один раз: за Вертушкой.

Потом мама ещё вернулась за книжкой, которую оставила в гамаке. Даше пришлось сбегать в дом за резиновым кругом, потому что плавать она не умела. Папа сходил за солнцезащитными очками. Даша ещё на всякий случай вернулась за спасательным жилетом. Примерно через час они добрались до берега. И когда пришли, новых Дашиных подружек уже не было.

– Из-за вас всё! Пока уговоришь на речку пойти! – ужас как огорчилась Даша. Она-то хотела рассказать девочкам про удобритель для родителей, а ещё показать новое кольцо с огромным бриллиантом, которое выросло из старой поломанной расчёски. Вот бы они удивились. Они бы, наверное, подумали, что Даша – настоящая принцесса. Или даже волшебница. Ведь у неё есть ручной косулёнок и она умеет готовить волшебные напитки. А теперь всё пропало! Купаться Даше тут же расхотелось.

– Пойдёмте домой, – сказала она. – Может, девочки сейчас ко мне в гости придут.

– Ну уж нет, столько собирались, чтобы развернуться и уйти, – не согласилась мама. Илюшка тоже домой совсем не хотел.

– Амушки! Амушки! – побежал он к берегу.

Вертушка с радостью бросилась следом за ним кидать камушки, но потом вспомнила, что рук у неё нет, и побежала лаять на гусей, что плавали невдалеке.

– Не хочу теперь купаться, я домой пойду! – закапризничала Даша. – Вдруг девочки ко мне пришли, а меня нет! Они тогда без меня будут Крапинку кормить!

Но мама с папой посчитали, что ничего в этом страшного нет, и дружно уселись на берегу. Даша рассердилась, надулась и села подальше от них. Вот бы когда удобритель опять пригодился: дала бы маме выпить и пошли бы скорее домой. И Даша ещё сильнее дулась, представляя, как девочки кормят Крапинку и как косулёнок к ним привыкает и теперь не ходит за Дашей, а ходит за соседскими девочками.

– Я тогда одна домой пойду, – крикнула она родителям и решительно повернулась к реке спиной.

– Только попробуй, – начала сердиться мама.

– А вот и попробую! – ответила Даша. И она встала и пошла. Мама тоже встала и схватила Дашу за руку. А Даша вырвалась и всё равно пошла. Она уже не могла остановиться. Сначала она пошла быстро. Но потом немножко помедленней. Перед поворотом она совсем затормозила и незаметно оглянулась. Никто не думал её догонять и останавливать. Папа, мама и Илюшка играли в мяч. Даже Вертушка прыгала с ними за мячиком и радостно тявкала. Одна Даша была ужасно несчастна. «Вот заблужусь, тогда и вы поплачете, – подумала она. – Или меня собака укусит. Или инопланетяне украдут». Но через десять минут она уже добралась до дома совершенно неукушенная и неукраденная. В газетах пишут, что инопланетяне каждый день среди нас шмыгают, а здесь, как назло, ни одного не попалось! И дома никого не было. И подружек тоже не было. Ну до чего же плохо, когда всё не так, как хочется! Так бы и стукнул кого-нибудь! Даша выпустила Крапинку из сенника. Но играть с косулёнком ей совсем не хотелось.

– Не приставай! – сказала она Крапинке и, захлопнув перед ней ворота, ушла на птичий двор. Она посмотрела на уток. Немножко поиграла в песочнице и чуть-чуть сломала Илюшкин гараж. Не совсем чтобы специально, но она даже обрадовалась, что так получилось. Потом Даша покачалась в гамаке, поела малину, сходила посмотрела на кукушонка. И не то чтобы кому-то назло, но протоптала к нему дорожку. Так удобнее было сквозь колючую малину пробираться.

Затем потолкала дверь в дом, но она была на замке. И кухня летняя была закрыта. А Даше, как назло, ужасно захотелось пить. Она пошла в свой кленовый домик и села на скамеечку.

– Вот если бы я заболела, тогда бы они пожалели, – сказала Даша.

– Или даже лучше, если бы я умерла от жажды… – мечтала она, замешивая в стаканчике новый волшебный напиток. – Или вот сделаю зелье и превращусь в невидимку. Ха-ха-ха! Вот тогда-то они поплачут!

Даша выпила воду и захотела кушать.

– Скоро они там навеселятся? – она сбегала к калитке, но на дорожке никого не было.

– Что-то долго не возвращаются… А вдруг они утонули? И дедушка с бабушкой куда-то делись!

Даша вышла на дорожку и потихоньку пошла в сторону речки. А потом побежала. Сердце у неё колотилось громко-громко. Бежала она очень быстро. Собаки в чужих дворах даже не успевали опомниться и залаять.

Зря она торопилась, ничего с ними не случилось. Мама читала книжку, папа с Илюшкой учили Вертушку приносить палочку. Она её приносила, но не отдавала. А Дашу никто и не заметил. Даша подошла ещё немного поближе. И даже пнула камешек ногой. Но папа с Илюшкой шумно отбирали палочку у Вертушки, а мама всё ещё читала.

«Я стала невидимкой, – вдруг поняла Даша. – Поэтому на меня даже собаки не лаяли».

И она, громко заревев, побежала к маме.

– Это кто? – удивилась мама. – Неужели моя добрая, милая Дашенька?

Даша кивнула.

– Самая ласковая, самая разумная Дашенька? – спросила мама.

Даша кивнула.

– Та Дашенька, которую все-все любят? – на всякий случай уточнила мама.

Даша кивнула.

– Замечательно! – обрадовалась мама. – А я думала, нам всю жизнь придётся жить с капризной, вредной, совершенно незнакомой мне девочкой. Представляешь, у той девочки было ужасно плохое настроение… Как хорошо, что она убежала.

– Она стала невидимкой, – сказала Даша.

– Зачем? – спросил Илюшка, которого принёс папа. Илюшка болтался на одном конце палочки, а Вертушка на другом. Вертушке было хуже: у неё рот был занят и она даже ничего не могла спросить или сказать. Но глазами и хвостом собачка радовалась Даше.

– Я сама напиток такой сделала волшебный, для невидимости, – рассказала Даша.

– Да ты у нас настоящая волшебница, – сказал папа.

– Твоим напитком только плохое настроение можно невидимым делать или, например, он и на морщины так действует? – мама, как всегда, хотела сразу много всего. – А ещё надо бы против комаров что-нибудь изобрести. Они уже кусаются. Может, домой пойдём? Да и бабушка с дедушкой теперь вернулись.

– Не достать ли нам из гаража велосипеды? – предложил папа.

Даше, конечно, было обидно, что день прошёл так глупо. Но впереди ещё был целый вечер. Интересно, не разучилась ли она ездить на велике?

Глава 19. День рождения не отменяется

– Мой день рождения отменяется! – сообщила Даша, выйдя из дома на улицу.

– Это почему? – удивился папа.

– В магазине нет свечек для торта, и я, оказывается, не взяла своё розовое деньрожденевское платье, – Даша легла на траву рядом с мамой и принялась сердито выщипывать травинки из земли.

– Про свечи – это причина, – согласилась мама, отложив книжку про морфологию сказки. – А без розового платья, что, и повеселиться нельзя?

– Как я буду веселиться?! – возмутилась Даша. – В чём? В синем, что ли? Оно даже не кружится!

– Ничего ты, мама, не понимаешь, – поддержал Дашу папа. – Я вот тоже платье розовое не взял… какой уж тут праздник, – и папа, вздохнув, вывалился из гамака к Даше и маме на траву.

– Ну отменяется так отменяется, – согласилась мама и опять уткнулась в книжку. Этой маме лишь бы почитать! Она думает, что без дня рождения можно прожить! А как без него жить?! Что, теперь Даше ещё на год оставаться пятилетней?

– Синее платье совсем не кружится! – едва сдерживая слёзы, сказала Даша. – Надо ехать за розовым!

– Не успеем. День рождения уже завтра, – едва шевеля губами, ответил папа. Он боялся спугнуть кузнечика. Кузнец сидел на травинке и тоже внимательно рассматривал папу. Он не пиликал на своей скрипочке. Наверное, боялся спугнуть человека.

– И вообще, день рождения не такой уж весёлый праздник, чтобы выряжаться в розовое, – подняла глаза от книжки мама. – Я, например, в твой день рождения была в дурацкой белой ночнушке с вырезом до пупа. На ногах у меня были бахилы, а на голове синий чепчик. И мне было совсем не до веселья.

– Ты что, не могла хотя бы своё платье с блёстками надеть? – возмутилась Даша. – Гости, наверное, над тобой смеялись.

– Действительно, – оживился папа. – Почему ты не надела своё платье с блёстками?

– Оно мне тогда в животе было узковато, – терпеливо объяснила мама.

– И что-то я вообще не помню, как ты тогда танцевала в чепчике… – наморщила лоб Даша.

– Танцевал в основном папа. У дверей родильного отделения. А я лежала и пела на всю больницу. Громкую песню, с припевом: «Боже мой, мамочки-мамочки, как больно».

– Что-то я такую не знаю, сочиняешь, наверное, – засомневалась Даша в правдивости маминого рассказа.

– Ещё узнаешь, – пообещала мама. – А потом ты родилась. Кстати, совершенно не розовая. А красная, как помидор. И без бантиков.

– Так ты про роддом рассказываешь! – наконец-то догадалась Даша.

– Я про твой настоящий день рождения рассказываю, – мама надавила Даше на нос. – Это ужасно тяжёлый день. Просто ужасно. Ужас что за день. Мы так обрадовались. Просто страшно обрадовались. Жуть как обрадовались. Это был самый лучший твой день рождения.

– Ты меня совсем запутала, – сказала Даша. – Так радоваться завтра надо или наоборот?

– Радоваться надо всегда, – папа подмигнул кузнечику. – Даже если без бантиков и в синем платье.

– Знаешь, папочка, это очень тяжело, когда платье не кружится, – опять вздохнула Даша. – Но я постараюсь.

И она пошла к песочнице. Сначала медленно и грустно, чтобы родители не сразу заметили, как она радуется. А потом вприпрыжку, совсем как знакомый папин кузнечик. Хорошо, что день рождения не отменяется!

Глава 20. Клад

Даша проснулась в свой день рождения и не увидела вокруг кровати ни шариков, ни подарков, как это бывает обычно. Она надела свои домашние полосатые шорты и футболку и пошла на улицу. Нет, никто и не думал её поздравлять. Илья возился в песочнице. Бабушка сворачивала покрывала, а дедушка носил их к машине.

– Поедем на речку, – сказала бабушка. – Будем стирать.

Даша вздохнула, нехотя позавтракала, затем немного удивилась, не найдя в саду мамы и папы.

– Ушли куда-то, – сказал дедушка. – Нам не сказались.

Даша, как большая (ведь сегодня ей уже 6 лет), собрала полотенце, спасательные жилеты и нужные на реке игрушки, и они поехали.

Дедушка остановился за селом, на берегу, там, где река была не очень глубокая и с островом посередине. И только успели они выйти из машины, как из-за острова вырулила лодка с пиратским флагом. Лодка пристала к острову, и Даша увидела, как два пирата вытащили из лодки огромный сундук и понесли его к зарослям калины.

– Деда! Пираты!!! – закричала Даша, когда незнакомцы скрылись в кустах. – У них сундук!

– Пираты? – удивился дедушка.

– Зачем аты? – спросил Илюшка, нагружая грузовик галькой.

– Пираты? – изумилась бабушка. – Это про них, что ли, в прошлой районке писали?

– Ох, я её не читал, – хлопнул по ногам дедушка. – Что же нам сообщили средства массовой информации?

– У нас на реке, писали, появились два пирата. У них целый сундук с сокровищами. Пираты решили спрятать свой сундук где-то на острове. Тот, кто найдёт сундук, поймает пиратов и сдаст их в милицию, получит большую награду от администрации района. И, может, даже медаль.

– Про награду с медалью врут, – сказал дедушка. – У них даже на ремонт школы денег нет.

– Деда! А про пиратов-то не врут! – подпрыгивала от возбуждения Даша. – Давай найдём этот сундук, он большой, там, наверное, столько драгоценностей, что можно всю школу отремонтировать. Ты лодку взял?

Дедушка лодку взял. Но сначала они дождались, пока пираты выберутся из кустов и уплывут за остров, распевая какую-то страшную пиратскую песню.

– Скорее, скорее! – подпрыгивала на одном месте Даша, пока дедушка накачивал лодку. – Жаль, у нас никакого пистолета нету!

– Я с вами не поеду, – сказала бабушка. – Я боюсь. Я лучше останусь машину от пиратов охранять.

– Тогда ты большую палку возьми, – посоветовала Даша. – И мы тоже палки возьмём.

А дедушка ещё лучше придумал:

– Может, нам тоже пиратами нарядиться? На всякий случай. Вдруг они вернутся на остров. А мы сделаем вид, что тоже из их банды.

Эта идея Даше очень понравилась. Они тут же завязали себе на головы банданы, сделали из платков широкие пояса, под которые затолкали оружие: палки, лопатку и грабельки для песка. Но Илюшка грабельки с лопатками отобрал и пошёл нагружать машину дальше. Зато совершенно случайно у бабушки нашлась косынка, на которой были нарисованы пиратские череп и кости. Косынку привязали к лодке, как флаг.

Затем они обнялись с бабушкой, вскочили в лодку, оттолкнулись от берега и поплыли к острову.

– Зачем? – крикнул вслед Илья.

– За кладом! – откликнулась Даша.

– А-а-а, – задумчиво сказал Илюша и стал поливать Вертушку из леечки.

– Так, где будем искать? – спросил дедушка, причаливая к острову.

И надо же, как им повезло! Пираты обронили карту! Вот ротозеи! Как раз в том месте, где дедушка поставил лодку!

Карта была настоящая: старинная, полупрозрачная, и пахла растительным маслом. Но всё равно на ней можно было хорошо разглядеть прочерченный путь.

– Двадцать шагов, ага, угу, тут нарисована калина, тут малина, тут в саду ягода… – бормотал дедушка.

– Ничего в пиратских картах не понимаю, – признался наконец он. – Тут даже масштаб не указан! И розы ветров нет! Смотри, здесь написано: «Ходить не ходит, а ко всем пристаёт». Это что, загадка? – прочитал дедушка.

– Это не загадка, это Илюшка, когда маленький был, – ответила Даша. Но такая отгадка не помогла продвинуться к кладу.

– Тогда, может, это ветер, – немного подумав, ответила Даша. Но и ветер им не помог. Долго ещё перебирали они, что ходить не умеет, а ко всем цепляется, пока дедушка наконец не подвёл Дашу к кусту большого репейника. Конечно, не специально подвёл, так получилось.

– Репей! – закричала она и быстренько обследовала колючий куст. Клада там не было, но зато нашлась записка. Это было совсем легко: «В белом сарафане стала на поляне. Летели синицы, сели на косицы». На нижней берёзовой веточке нашёлся ещё один листочек, свёрнутый в виде птички: «Мягок, а не пух, зелен, а не трава».

– Зелёный матрац! – отгадала Даша. – Пираты спрятали сундук под матрац!

Но матрацев, а также подушек рядом не было. Зато под берёзой рос мох. Дедушка похлопал по нему рукой и сказал:

– Мягкий какой!

Тогда Даша сразу догадалась, где нужно искать. Правда, под аккуратно приподнятым мхом был не сундук, а ещё одна загадка.

«На сокровища наложено заклятье. Его может достать только добрый, красивый, умный и ловкий человек, имя которого начинается на «Да», а заканчивается на «ша». Этот человек должен забраться на берёзу и три раза крикнуть: «Я пиратов не боюсь!»

Даша так и сделала. Дедушка помог ей забраться на дерево, Даша крикнула, что положено, и увидела спрятанную среди ветвей коробку. Дотянуться до неё было непросто. Тогда Даша хорошенько тряхнула ветки, и коробка свалилась дедушке на голову.

– Хорошо, что пираты не припрятали здесь кирпичи или гантели, – пробормотал дедушка. Вскоре сундук – большая, оклеенная фольгой коробка – стоял у Даши на коленях. Крышка была крепко залеплена скотчем, но пока дедушка грёб к берегу, Даша всё же немножко её проковыряла.

– Бабушка! Там что-то ужасно блестящее! Наверное, бриллианты! – закричала она, выбираясь из лодки.

Но бабушка не обрадовалась этой новости. Она навела на Дашу огромный пластмассовый пистолет и сказала:

– Ага! Это вы – те самые пираты! Отдавайте награбленное сокровище!

– Бабушка! Ты что? Это же мы! – даже немножко испугалась Даша.

– Нет, это не они! Это пираты! – закричали папа и мама, появившиеся из-за машины. – Мы тоже про них в районке читали. Давай, бабушка, их арестуем!

Тут Даша посильнее испугалась.

– Мы специально нарядились! – закричала она. – Я же Даша!

– Ха-ха-ха! Нас не обманешь! Наша Даша самая красивая и умная девочка на свете! И у неё сегодня день рождения! Она сидит в розовом платье за столом, задувает свечки на торте! Даша бы не стала в свой день рождения надевать полосатые шорты! – кричали родители.

В этом месте Даша испугалась окончательно и приготовилась заплакать. А что остаётся делать, если родители родную дочь не узнают. Вот теперь они её отдадут в милицию, получат медаль и будут всю жизнь с дурацкой медалью сидеть и думать: куда ж делась их доченька, их умница и красавица.

– Даса! – вдруг раздалось из-за большой коряги, что вынесло на берег весенним половодьем.

– Даса! Дём! – позвал Илюшка сестру скакать на коряге верхом.

– Вот видите! – обрадованно закричала Даша. – Вот для чего младшие братья нужны! Илюшка, скажи папе с мамой, кто я.

– Зачем? – поинтересовался хитрый младший брат.

– Начинается! – возмутилась Даша. Но взрослые не выдержали и расхохотались.

– Ну-ка давай показывай, что там, в пиратском сундуке, – сказал папа.

Клад оказался необычным. В коробке лежала большая книжка о мумми-троллях, мягкий музыкальный заяц, сумочка с блёстками, будильник в виде лягушонка, новые краски с альбомом и маленькая машинка, у которой открывались дверки. И ещё конверт. Чтобы Илюшка не мешал рассматривать сокровища, Даша тут же отдала ему машинку. А сама открыла конверт и достала помятый листочек бумаги. «Карамба» – корявыми буквами было написано на нём.

–  «Все эти вещи принадлежат молодой шестилетней пиратке Дарёхе. Самой доброй из всех пираток. Не забудьте, что ей уже ШЕСТЬ лет!» – прочитала Даша.

– Что это за пиратка такая? – удивилась она.

– А вот в газетке её портрет как раз! – сказала бабушка. И показала листочек, на котором была распечатана Дашина фотография с подрисованной повязкой на глазе и попугаем на плече.

– Кого-то она мне напоминает, – пробормотал дедушка.

– Та-а-к, – грозно сказала Даша. – Я всё поняла! Это вы всё придумали! Это вы всё сами сделали!

– Даша! С днём рождения! – громко закричали взрослые, а Илюшка подошёл и дружелюбно стукнул именинницу машинкой.

А потом все пошли на полянку. И Даша увидела праздничный стол. Вернее, не стол, а скатерть с угощениями. И посерединке стоял настоящий торт с настоящими свечками.

– Скорее садимся, – сказала мама, – муравьи с осами уже вовсю празднуют Дашин день рождения.

Такого дня рождения – без розового платья и бантиков – у Даши ещё никогда не было.

– Ну как, ты рада? – спросил вечером папа.

– Ага, – кивнула Даша. – Я сначала была не рада, а потом очень обрадовалась. Потом опять немного испугалась, а потом опять обрадовалась, ещё сильнее. Наверно, чтобы порадоваться, нужно сначала огорчиться.

– Хм, – сказал папа.

Глава 21. Незасыпательная сказка

Погода была такая хорошая, что Даша с Илюшей заходили в дом только спать.

Они чистили зубы и падали на постели, засыпая ещё до того, как Колобку встретится медведь.

– Пора бы пойти дождю, – сказала бабушка. – А то надоело уже огурцы поливать.

– Чтобы пошёл дождь, нужно сделать что-то необычное, – пробормотала, не отрываясь от статьи про тибетских монахов, мама, – ты изменяешь что-то в себе, и жизнь вокруг тебя меняется.

Папа тут же предложил уснуть на целые сутки без перерыва, и чтобы дети в семь утра не будили. Дедушка согласился.

– Вообще-то выспаться – это слишком сильное средство, тут не дождь, а снег может пойти, – отклонила идею мама. – Давайте придумаем что-то менее оригинальное.

– Я могу съесть два килограмма конфет, – первой придумала Даша.

– Нет, я! – присоединился Илюша, услышав про конфеты.

– Нет, это средство уже проверенное. После него не дождь идёт, а зубы выпадывают, – не согласилась бабушка. – Лучше съешьте весь суп и попросите добавки.

– Я могу попробовать подоить корову, – с некоторым сомнением предложила мама бабушке. – Я это только один раз делала. В детстве. Помнишь, перед наводнением. После которого нам пришлось вылавливать картошку из подпола.

– А я могу подоить Героя, – сказала Даша. – Я этого даже в детстве не делала.

Но бабушка объяснила, что подоить Героя очень сложно, потому что он – мальчик. Да и наводнение – это слишком.

– Я могу рассказать сказку, – предложил папа, – а то что всё мама да мама.

Дети так обрадовались, что готовы были идти спать сразу после ужина.

– Про что рассказывать? – спросил папа, развалившись на полу между диваном и креслом.

– Как всегда, про Колобока, то есть про Колобка, – ответила Даша. – Мама всегда про него рассказывает. И когда Колобок запевает песню в пятый раз, мы засыпаем. Мама медленно поёт.

– Кобобок, кобобок, – подтвердил Илья.

– Ага… Только чур не перебивать, – папа немножко помолчал, вспоминая, чем был славен Колобок, и начал: – Дело было летом. Бабушка слепила Колобка, а Колобок и говорит: «Нет у меня ни ручек, ни ножек, вот я покачусь по дорожке и всё лицо себе запачкаю. Кто меня такого есть будет? Слепи мне, бабушка, какого-нибудь коня». «Где же я тебе муки на коня возьму?» – спрашивает бабушка. «А ты по сусекам поскреби, по амбарам помети»,  – предложил Колобок. Бабушка поскребла, помела. Муки в амбарах мало уже было, в основном один мусор. Но всё же бабушка села лошадь лепить. А муки хватило только на пол-лошади. «Так не годится,  – сказал Колобок, – я же не барон Мюнхгаузен, чтобы на пол-лошади ездить». «Ну нету у нас больше муки!» – отвечает бабушка.

– Песенку! – всё же перебил Илюша.

– Да, Колобок всегда песенку должен петь, – напомнила Даша.

– Ага, – вспомнил папа. – Тогда Колобок бабушке говорит: «Вот представь, скачу я на этом полуконе и пою: «Мы красные кавалеристы, и про нас былинщики речистые ведут рассказ…»

– Я кобобок, кобобок, – подсказал Илюша.

–  И тут навстречу Колобку Илюшка на своём коне-качалке выскакивает и говорит: «И какой ты кавалерист, если у тебя только половинка лошади? Ты полу кавалерист». «А ты кто?» – спрашивает его Колобок. «Я кобобок, кобобок!  – гордо отвечает Илюшка. – Такой новый сорт колобков, квадратные, с руками и ногами, и с лошадью-качалкой». «А если ты кобобок, – отвечает Колобок, – то давай я тебя съем». «Колобки кобобков не едят, – говорит Илюша, – потому что кобобки сильнее, у них лошадь целая, а у тебя половина! » «Ну, тогда пой песню»,  – сказал Колобок Илюше.

– И про Дашу, и про Дашу, – попросила Даша.

–  А кобобок Илюша Колобку отвечает: «Я такими глупостями не занимаюсь. Я специалист по части коней-качалок и кидания песка в голову. А вот моя сестра в музыкальную школу ходит. Если хочешь, поедем, она споёт». Приехали они в музыкальную школу. Колобок весь грязный, в синяках. У него же только пол-лошади, задних ног-то нет, вот он всю дорогу с неё скатывался. «Ты кто?» – спрашивает Колобка Даша. «Да я Колобок, – отвечает Колобок.  – Только ты меня не ешь, я тебе песенку спою». «Вот ещё, я не ем что попало, – отвечает Даша.  – Это Илюшка может в рот засунуть, даже если это на дороге валялось!» «Я не валялся, я ехал, то есть падал, то есть я Колобок-Колобок!  – рассердился Колобок. – И мне положено, чтобы меня все хотели съесть, а я чтобы песенку пел! Мама всегда такую сказку рассказывала!» – закричал Колобок.

– Я кобобок, кобобок! – вставил Илюша.

–  «Да, и я кобобок! Но меня есть нельзя!  – закричал Илюша,  – продолжил папа сказку. – И лошадь мою есть нельзя!» «Да вы в столовую приехали или в возмутилась Даша.  – Здесь не едят, здесь поют и духовно растут!» «Растут? Это хорошо! Мне надо, чтобы у меня задняя часть лошади выросла,  – честно сказал Колобок.  – А то я с неё скатываюсь». «Ты что, хочешь кентавром стать? Это только у кентавров сзади часть лошади вырастает, – поинтересовалась Даша.  – Только тебя тогда не кентавром, а колобкотавром все будут называть». «Да нет, не чтобы у меня, а чтобы у лошади задняя часть выросла, а то я с неё всё падаю!» – поправился Колобок.

– Зачем? – не выдержал Илюша, свесившись с кроватки.

–  «Чтобы быть крепче духом и телом, вот зачем,  – ответил Колобок и ещё раз упал с лошади. – А то, если тебя все съесть хотят, ты должен быть сильный и крепкий! Ты должен тренироваться!»

– Да никто тебя съесть не хочет! – радостно крикнула со своего раскладного кресла Даша.

– Я кобобок, кобобок! – распевая, Илюша встал на диване и принялся прыгать.

–  «Нет, меня нужно съесть!  – закричал Колобок. – Я хороший! Я вкусный! Только лошадь у меня половинная. Это всё из-за неё!»

– Ададка где? – поинтересовался Илюшка и пошёл разыскивать свою лошадку-качалку.

– Нечего на лошадку сваливать! Она не виновата, раз на неё муки не хватило! – принялась защищать Даша Колобкову лошадку.

–  А лошадка говорит Колобку: «Нечего на лошадь кивать, коли рожа крива!» Тут Колобок сел и заплакал. «Вот, – говорит он бабушке,  – до чего дело дойти может, если не слепить мне полноценную лошадь от головы до хвоста».

– Ой, какие невоспитанные, надо говорить не рожа, а морда! – поправила Даша.

– Конечно, они же духовно совсем не выросли, – согласился папа, – они же не стали твою песню слушать.

И Даша с папой запели:

–  Я люблю свою лошадку, причешу ей шёрстку гладко…

–  Колобок послушал эту песню, и сразу духовно вырос. «Бабушка, а бабушка,  – говорит Колобок, – а давай меня обратно разлепим и сделаем вторую половину лошади из меня!» «А кого же тогда все есть будут?  – спросила лошадь. – Я не хочу, чтобы меня ели». «Тогда давай тебя, лошадь, разлепим и сделаем одного большого Колобка»,  – предложил Колобок…

– Да что же это такое? – возмущённо спросила мама, появившись с пойманным на улице Илюшкой. – Это что за сказка такая?

– Как всегда, про Колобка, – честно признался папа. – Не могу понять, почему они не засыпают. Может, это не очень засыпательная сказка?

– Это определённо не засыпательная, а разбудительная сказка, – согласилась мама. – Ну-ка, на чём вы остановились? На волке? На медведе?

Вот удивилась мама, когда узнала, что они ещё и до зайца не доехали.

– На половине лошади далеко не уедешь, только до музыкальной школы, – объяснил папа. – Но ты не волнуйся, Колобка никто не съел. И Илюшу тоже.

– Как не съел? – удивилась мама. – Лиса должна была его съесть. Без этого сказка теряет свой философский смысл и ничему не учит детей.

– А… А так она учит, чтобы из дома никто не убегал. И чтобы тебя дома съели, – поняла Даша. Но мама объяснила, что сказка про Колобка учит тому, что у каждого своё предназначение в жизни, и если ты пришёл в этот мир, чтобы тебя съели, то тебя съедят рано или поздно.

– А если убежать, пока тебя не съели, и за это время духовно вырасти? – хитро спросил папа. – Ты меняешь что-то в себе, и сама жизнь вокруг тебя меняется, а?

Они ещё долго обсуждали, прав был Колобок или нет. Но Даша с Илюшей этого слушать не стали.

– Грустная дальше сказка началась, – сказала Даша. – Давай я лучше тебе песенку спою.

И она спела:

– Я кобобок, кобобок, по сусекам метён, по амбарам скребён…

– Додик! – сказал Илюша. За окном шёл дождь. Наверное, ему тоже было жалко Колобка, которого везде должны съесть. Или всё же что-то изменилось в жизни…

Глава 22. Бег с горы

Холмы вокруг бабушкиной деревни называются Бабушкины Горки. Они совсем не крутые, и забраться на них могут даже самые старенькие бабушки.

Зачем бабушкам лазить по горкам? Чтобы собирать клубнику, душицу со зверобоем, дикий чеснок или хотя бы заячью капусту. Ведь бабушки – они не просто так, как Даша с Илюшей, по горкам бегают, а только для какой-нибудь пользы.

Но даже бабушки любят сесть на самой вершине горки на тёплый камень и смотреть кругом. Нет, ничего не высматривать. А просто любоваться. С горки видно далеко-далеко. Другие страны, конечно, не видно. Но зато почти всю деревню и две речки можно рассматривать. Мост видно. По нему едут машинки. Илюшка, наверное, даже думает, что они игрушечные. Но они настоящие, только маленькие. Видно рощу. И ещё другие бабушкины горки. Они холмятся, холмятся до самых высоких гор. Туда ни бабушкам, ни Даше с Илюшей не забраться. Там высоко-высоко живут облака и начинаются маленькие ручейки. Ручейки текут вниз и растут, растут. И становятся теми речками, которые видно с бабушкиной горки. Речки – это взрослые, толстые ручейки.

Даша первая забралась на горку и уселась на большом камне. Мама, папа и Илюшка внизу. Тоже маленькие. Но настоящие. Бабочка на медунице. Она рядом. Большая. Да нет, тоже маленькая. Вернее, в самый раз. Бабочки такие и должны быть. Если бы они были маленькие, то их было бы неудобно рассматривать. А если бы они были очень большие, как бы они садились на цветы? Села такая бабочка, и – бултых – цветок обломился, бабочка упала, крылышко сломала. Нет, бабочки такие, как надо.

И кто это всё придумал? Ну, чтобы всё было такое, а не другое. Чтобы и ручейки были, и пятнышки на спинке косулёнка, и бабочки подходящего размера, и даже вот этот камень на верху горки, и если руки – то две, а нос именно один. А для кого-то ведь ещё веснушки надо было выдумать. А кому-то кудряшки. Столько дел!

На камень к Даше выползла ящерка. Захотела на солнышке погреться. Забежал Илюшка, испугал ящерку. Зашла мама, наклонилась к маленькой розовой гвоздичке.

– Ой, а в детстве они пахли шоколадками, а теперь не пахнут! – огорчилась мама.

– Наверное, у тебя нос вырос, – предположил папа, положив пакет с бутербродами на камень. – Понюхай сразу три.

Мама понюхала. Гвоздички пахли шоколадом. И всё вокруг пахло совершенно удивительно.

– Это называется разнотравье, – объяснил папа. – Нанюхивайтесь на всю зиму.

Даша начала дышать так старательно, что могла раздуться и взлететь, как воздушный шарик.

– Сейчас всё лето в себя вдохну, – сказала она. – А зимой буду вам потихоньку вы… этовать…

– Выпукивать? – подсказал папа.

– Папа, фу! – возмутилась Даша. – Выдыхивать!

– Красота, – сказала мама и улеглась прямо на землю.

– Трава – красота! Солнце – красота! Небо – красота! – вдыхала Даша. – Облака – красота! Жить у бабушки – красота! Прыгать – красота! Бегать – красота!

А Илюша достал из кармана маленькую машинку и стал её катать по камню, приговаривая: «Та-та-та! Та-та-та». Он-то точно знал, что красота – это маленькие игрушечные машинки. А самая большая красота – это большие игрушечные машинки, и чтобы у них открывались дверки и багажник.

– Всё, до самого верха надышалась. Больше не могу, – упала возле мамы Даша. – На свете ещё столько красоты, что совсем лопнуть можно. Наверное, всё на свете сделано для красоты.

– Увы, взрослые всё-таки ещё немножко для пользы, – огорчённо вздохнул папа. Он уже собрал пригоршню поздней костяники и угостил всех. А мама достала из пакета бутерброды и книжку про семиотику глаголицы.

Они поели костяники. Потом съели бутерброды. Потом заячьей капусты. У заячьей капусты на каждом толстеньком листочке были иголки. Это, наверное, зайцы специально придумали, чтобы волки их капусту не съедали. Заячьей капусты поели немного, только попробовали, остальное зайцам оставили.

Потом просто посидели. Только Илюша бегал, хотел поймать кузнечика и прокатить его на машинке. А кузнечик не хотел ловиться. Он вообще машины не любил, его, наверное, в них укачивало. И все были довольны. Мама открыла книжку, но сразу закрыла и положила в пакет.

«У лета зелёные косы», – придумалось Даше и запелось:

–  У лета зелёные косы

И бантики в них из бабочек,

На голове венок

И полный живот костяники.

Они спели эту песню с мамой три раза и добавили ещё припев:

–  Мы в центре лета сидим,

С горки вокруг глядим,

Налюбоваться не можем!

– И кто только придумал, что земля круглая, – сказал папа. – Никакая она не круглая. Просто плоская лепёшечка. И мы сидим в самом её центре. А за теми высокими горами уже ничего нет, там край света.

Это Дашу очень устраивало, потому что она до сих пор не могла понять, как люди с другой стороны земного шара не сваливаются. А так всё понятно. Хотя нет, всё равно непонятно, на чём эта лепёшечка лежит, почему вниз не падает.

– Она по краям к небу пришита как раз теми высокими горами, – наконец решила Даша, – вот и не падает.

– Пора идти вниз, – сказала мама. Они сначала пошли, а потом пошли побыстрее, а потом побежали.

– Очень не разгоняйтесь! – предупредила мама, которая бежала позади всех. – А то затормозить не успеете и воткнётесь в край земли.

Но ноги бежали и не хотели тормозить. И руки болтались сами по себе, а потом стали махаться, словно они крылья.

– Я уже чуть не взлетаю! – закричала Даша.

– Нет, я! Нет, я! – закричал Илюша, которого папа придерживал за одну руку.

– Не улетайте без меня! – закричала мама.

Но тут горка закончилась. И в край земли никто не воткнулся, зато воткнулись в дедушку с бабушкой.

– Ах вы, мои золотые! – сказал дедушка, поймав Дашу с Илюшей.

– Ну, что видели? – спросила бабушка.

– Да ничего такого, – ответила Даша. – Одну только красоту.

Глава 23. Коробочка с летом

– Кто выключил звук? – недоумённо спросила Даша.

Уже был поздний вечер, но некому было отправить их с Илюшей в постель. Дедушка доставал из погреба банки с вареньем, бабушка паковала пирожки, мама заталкивала всё это в чемоданы, а папа время от времени пытался эти чемоданы приподнять и говорил: «Нет, это, пожалуй, уже точно не войдёт». Но всё входило и входило. И папа всё грустнел и грустнел, приподнимая чемоданы и сумки. Папа ещё не знал, что Илья тоже планировал кое-что забрать с собой из деревни в город. Он сидел в песочнице и нагребал в пакет песочек. Илюша ещё думал положить туда все машинки, Вертушку, велосипед «Кузю» и, если поместятся, дедушку с бабушкой.

Даша сидела на крыльце, грустно ела пирожок с маком. На коленях у неё лежал альбом с приклеенными скотчем травинками и цветами. Тимофеевка и лисохвост, клевер и душица, костёр и тысячелистник выглядели в гербарии такими же невесёлыми, как Даша. Они совсем не походили на летний луг. Они походили на сено.

Даше казалось, что сидит она на самом краешке лета и вот-вот свалится в осень.

За деревней над пшеничными полями сверкали голубым и белым молнии. Но грома не было. Огромные сполохи начинались от середины неба, бежали во все стороны и до самой земли. От этих вспышек становилось светло, но немножко страшно. Илюшка оторвал голову от песочницы и удивлённо крикнул:

– Зачем это?

– В народе это явление называется «хлебозоры», – сказал дедушка. – Это зарницы. Они появляются, когда на полях созревает хлеб.

– Хлебозоры похожи на дозоры. Будто великан ходит и осматривает свои владения. А в руках у него волшебный посох с молниями, – поняла Даша.

Днём она тоже, как великан, осмотрела своё хозяйство. И домик в зарослях клёна, и гамак за домом, и клетку, где когда-то жил ёжик. Она попрощалась с подросшим цыплёнком-капитаном и его командой, с Героем и Кралей, с поросёнком Бандой и волшебными котами, которые больше всех мышей на свете любят дыни. Даже с Чернушкой, хотя она такая дурочка. Даша почесала живот у Вертушки и долго сидела под яблоней в обнимку с Крапинкой и немножко плакала. Совсем чуть-чуть. Просто потому, что осень близко. Совсем близко. Где-то возле носа щекочется глупая осень, и уже грустный дождик капает из глаз. И ещё потому, что из малины пропал кукушонок. Конечно, это случилось давно, когда у Даши было плохое настроение и она протоптала в малиннике дорожку к соловьиному гнезду. Наверное, по этой дорожке пришли к кукушонку злые соседские коты. Даша вспомнила про кукушонка и заплакала сильнее. Потом вспомнила, что хотела устроить цирк, но не успела, и разрыдалась по-настоящему. Да, причин всплакнуть было много.

– Держи, – сказала бабушка Даше, протянув небольшую коробочку из-под будильника. – Ты откроешь её в поезде, хорошо?

Даша кивнула и потрясла коробочку. Можно было подумать, что там гремят самые красивые камушки с реки, и ещё леденцы, и, может, даже новые фломастеры. Но, возможно, Даше только так показалось. Возможно, там был глоток тёплого дождя, и частичка радуги, и целая пригоршня солнечных зайчиков, и самый хвостик бесшумной таинственной молнии, и в уголке, завернутая в отдельную бумажку, – сверчковая колыбельная песенка. Даша положила коробочку в свой рюкзачок на самый верх и пошла спать. Скорее бы завтра.

Унылая пора, лимонный пирог Зимние истории Глава 24. Унылая пора, лимонный пирог

– Правильно Пушкин сказал, «унылая пора» эта осень, – блеснула своими новенькими познаниями первоклассница Даша. – Первое сентября кончилось, теперь придётся до Нового года ждать.

– Чего ждать? – поинтересовалась мама, собирая мясорубку.

– Чего-чего. Праздника! – вздохнула Даша и дорисовала принцессе дождик. Сильный-сильный. Всё равно принцесса получилась некрасивая. А так из-за дождика хотя бы не видно, что у неё глаза разного размера и нос как у Буратино.

– Пятого сентября праздник, – сказала мама, – у папы аванс.

– Ну, не знаю, – покачала головой Даша и пририсовала к дождику ветер. Ветер был сильный. Ураган с вихрями. И ещё торнадо.

– Вообще-то да, – согласилась мама. Дамы помолчали и немного посопели. Даша над дождиком, мама над размером аванса.

– И зачем я летом родилась. Ведь летом и так к бабушке ездим, и погода хорошая, и мой день рождения. Всё счастье летом. Надо было осенью. Хоть какая-то радость. Или бы Илюшка осенью родился… – Даша осознала, что всё это: дождь, ветер и принцесса – находится в ночи, закрасила рисунок чёрной акварелью и положила сушиться.

– Хоть кто-нибудь бы осенью родился… Во! Так ты, может, родишь кого-нибудь быстренько, – предложила она тут же маме. – Завтра или в воскресенье, чтобы все дома были.

– Сама рожай, – ответила мама. – У меня нервы не позволяют. Они нагрузку больше чем в два ребёнка не выдерживают – ломаются.

– Я не могу рожать, – справедливо заметила Даша. – Я сплю на втором этаже, ребёнок может свалиться.

Дамы помолчали над этой проблемой.

– А Пушкин, кстати, осень любил, – наконец сказала мама, разрезая для пирога лимон.

Даша пожала плечами: нельзя же во всём брать пример с Пушкина.

Хозяюшки прокрутили лимон, взбили его с сахаром и принялись рубить маргарин с мукой (на пачку маргарина 3 стакана муки, а затем две трети стакана молока, замесить, на две половины разделить, раскатать, выложить на одну лимон, сверху второй закрыть и хорошенько защипнуть). – Может, попросим папу забрать Илюшку из садика пораньше… – вслух подумала мама, включив духовку.

У папы тоже было унылое настроение, и он с радостью сбежал с работы. У Илюшки настроение было и вовсе никуда не годное.

– Я больше в садик не пойду. Меня в садике бьют, – сердито сказал он.

– Солнце моё! Кто же тебя бьёт? – испугалась мама, что ребёнок действительно откажется ходить в сад – и вся работа насмарку.

– Никита и Матвей, – Илья был настроен очень решительно. – Я хочу с ними в лошадки поиграть, сажусь верхом, а они меня за это бьют. Глупые, играть не умеют!

Мама Илюшку крепко обняла, а папа с Дашей засмеялись. А потом, как обычно, все стали друг другу рассказывать про дела, про то, что праздников долго не будет, что на улице дождь и вообще грустно. Немножко грустно. А немножко было уже и повеселее. Потому что допёкся лимонный пирог.

– А почему это из кислого лимона получается сладкий пирог? – удивилась Даша.

– Потому что у меня больше ничего в холодильнике не было, – ответила мама, разливая чай. – Вот и приходится сладкое делать из кислого.

– Так и надо, – кивнул папа. – Из подручных средств: доброе из злого, весёлое из унылого. Так сказать, тезис-антитезис… Чё-то забыл дальше…

– Вкусный пирог, – подсказала мама.

Даша взяла свой рисунок про ночь и нарисовала на нём звёзды. Белые и жёлтые. На чёрном фоне они блестели очень ярко.

Глава 25. Добрый дикий

Он только из-за зайца согласился ехать на родник. Родник был в лесу. Конечно, лес был настоящим лишь наполовину. С одной стороны сквозь голые деревья просматривалась дорога. С другой стороны – дачи. А с двух оставшихся сторон стояли сосны и берёзы. Так что здесь вполне могли быть зайцы.

Папа нёс от машины к роднику бутыли для воды. Мама – мусорный пакет, чтобы прибраться у скамеечки. А Даша с Илюшей – сухой хлеб.

– Зайки хлеб не едят, – бубнил Илюша. – Надо морковку. Так в садике сказали.

– Морковка кончилась, – объясняла Даша. – А зайки хлеб тоже едят. Когда голодные, все хлеб едят. А папа даже с пельменями.

– А мы пельменей не взяли! – опять огорчился Илюшка.

– Зайцы пельмени не едят, – терпеливо растолковывала старшая сестра.

– Тогда с чем они хлеб есть будут?

Илья остановился, чтобы зареветь и вернуть всю семью за пельменями, но находчивая Даша «вспомнила», что зайцы дома у себя в норе пельмени уже поели, а хлеба у них не было, и теперь они придут к ним, чтобы поесть хлеба.

К роднику стояла очередь из самых морозоустойчивых дачников.

Родители пристроились в конце и принялись дышать йоговским дыханием, старались увезти домой в животе побольше чистого воздуха. А Даша с Илюшей отправились прикармливать зайцев. Они забрались на холм с соснами, спрятались под деревом, а невдалеке, под уже голой рябинкой, положили кусочек хлеба.

– Что-то не идёт, – через три секунды сказал Илюшка.

– Рано ещё. Это же тебе не курица у бабы Зои. Это дикое животное.

– Какое дикое? – поинтересовался Илья. С животным миром он был не так хорошо знаком, как с автомобилестроительным.

– Ну, дикое, которое в лесу живёт. Домашнее – это которое дома. Корова, курица. А все, кто в лесу живёт, – дикие называются. Запомнил?

Илюшка кивнул.

– Тогда скажи мне, какое животное курица? – тут же начала проверочную работу первоклассница Даша.

– Домашняя.

– Правильно! А корова?

– Домашняя.

– Молодец какой! А вот, скажи, волк – дикий или домашний.

– Дикий. Он в лесу живёт и злой.

– Отлично! – обрадовалась Даша успехам брата. А брат не очень обрадовался. Потому что вот волк в лесу живёт. Дикий он. И они в лесу сидят. А если волк сюда придёт? Илюша поделился своими соображениями с сестрой.

– Не. Не бойся. Волки днём спят. Они только ночью ходят, – успокоила его Даша и взяла в руки палку.

Они вспомнили про хлеб и посмотрели под кустик. Но зайца не было.

– Ты лучше мне теперь скажи, – продолжила Даша, а лиса какая?

Илья подумал и ответил:

– Хитрая. И дикая.

– Умница! А какое животное кошка?

– Кошка – колючее животное. Она царапается. Вчера меня поцарапала. Вот здесь, на ножке, – пожаловался Илюшка.

– Да нет. Кошка у тебя дома живёт, значит, она какая?

– Домашняя, но дикая.

«Учительница» немного поразмыслила над пробелами в терминологии и наконец придумала:

– Кошка – домашнее животное. Потому что она дома живёт и мы её кормим. Она не дикая, а просто царапучая. Понял?

Илюша кивнул. Чего же непонятного. Царапучая и кусачая. Хотя и не дикая.

– А зайка – какое животное? Зайка – он в лесу живёт, – подсказала Даша.

– Зайка – хорошее животное…

– Он в лесу живёт, а те, что в лесу живут, называются дикими… – у Даши терпения осталось не очень много. Оно почему-то быстро расходуется, когда ждёшь под сосной зайца и когда кто-то с тобой не согласен.

– Зайка не дикий. Он добрый, – искренне отвечал Илюша.

– Ну и что, что добрый. Он что, у тебя дома, что ли, живёт? И ты его кормишь? – повысила голос «учительница».

– Нет, у меня дома зайки нету, – признался Илья. – Я его в лесу кормлю!

– Тьфу ты, – растерялась Дарья. – Всё равно он не домашний, он же не дома живёт.

– Дома! У него дом есть. Он там сегодня пельмени ел. Он их без хлеба ест, видишь, нету зайки! Не пришёл!

– Это потому, что он – дикий! Дикие боятся людей! – закричала Даша.

– Нет, он хороший! Он добрый!

– Добрые не едят пельмени!

– А папа ест пельмени. И зайка ест. Папа – добрый и зайка добрый, – Илья встал под сосной в полный рост и поставил руки на пояс.

– Зайка – дикий, – поднявшись, сердитым голосом сказала Даша и покачала палкой, которую подняла на всякий случай, от волков.

– А папа? – спросил брат.

– Папа – домашний, то есть папа – человек, а зайка – дикий животный. Ты меня совсем запутал. Вот как зайцы могут есть пельмени? Они, что ли, в магазин за ними ходят?

– Да, – уверенно сказал Илюшка. – В специальный зайкин магазин!

– О-о-о! – с отчаянием произнесла Даша. – Последний раз объясняю…

– Вы так кричите, наверное, всех зайцев пораспугали, – забравшись на холм, сказала мама. – Пошлите. Мы уже набрали воды.

Илья с Дашей посмотрели под рябину, но хлеба там не было.

Илюшка, не разгоняясь, в голос заревел.

– Зайка моя, ты что? – испугалась мама. – Дарён, что случилось?

– Мы хлеб проворонили. Пока учились диких от домашних отличать, кто-то хлеб схватил и убежал.

– Може-е-ет, волк! Он дикий! – рыдал Илюшка.

Мама сунула руку в карман, встала к детям спиной и наклонилась к рябине.

– Смотрите, это не волк, это зайчик прибегал. Он вам вот что оставил, – и мама «подняла» с земли две конфеты. – Гостинец от зайчика. Мне в детстве ваш дедушка всегда привозил такой подарок. Зайка в лесу на пенёчке оставлял.

Илья ещё раз всхлипнул, пока разворачивал фантик, а потом закрыл рот покрепче, чтобы конфета не вывалилась.

Конфета была очень вкусная, лесная. Она пахла хвоей, поздней осенью и, наверное, специальным заячьим магазином…

– Видишь, – вытирая последние слёзы, сказал Илья сестре, – он добрый. А не дикий.

– Раньше диким называлось всё необычное. «Дикий» было то же самое, что диво, то есть чудо, – объяснила мама.

– Чудесный заяц, – засмеялась Даша.

– А слово «диво» – родственник латинским и греческим словам «бог». Получается – божественный заяц, – продолжила мама, ведя детей за руки под высокими соснами. – А слово «заяц» означает «прыгун».

Дорога пошла под горку. Они побежали вприпрыжку вниз.

– Вижу, вижу, – крикнул от машины папа, – мама двух зайцев поймала! Неужели на хлеб?

– Что ты, это особый вид зайцев – «божественные прыгуны» называются. Они хлеб не едят. Только конфеты, – ответила мама.

Глава 26. Следующий!

Главные специалисты по волнениям – бабушки. Но и Даша в этот раз уступать не желала. Как Дед Мороз проберётся на девятый этаж? В форточку? А если подарок большой, то ведь застрянет. Или на лифте? А если лифт сломается? А если Дед Мороз не успеет – ведь на свете такая куча детей? И вот сначала она хотела часы. Написала письмо, положила в морозилку – письмо исчезло. А затем она захотела ролики. Написала ещё одно письмо, и оно исчезло из холодильника. Так как он решит, что выбрать? Возьмёт, подарит часы, а Даша уже больше хочет ролики. Или подарит ролики, когда так нужны часы… На всякий случай про свои новогодние желания Даша рассказала всем вокруг. Вдруг Деда Мороза вообще не бывает…

Даша сделала Деду Морозу подарок: гравюру на пластилине, если он придёт, когда она спит. И новую пьеску Наседкина «Птичий базар», если он появится живьём и спросит: «Ну, девочка, как ты себя вела?» Даша сразу ответит: «Я выучила новую пьесу».

В общем, Даша по-настоящему волновалась, хотя опять же по-настоящему в Деда Мороза не верила. Ещё в прошлом году она обнаружила, что Дед Мороз был в дяди-Мишиных ботинках. Она-то точно знала: Деды Морозы ходят в валенках. Ну если они, конечно, существуют.

Даша видела, что даже папа с мамой о чём-то волновались. Как оказалось, тоже о Деде Морозе.

– Миша, кажется, не может, – говорил папа, – приболел.

– Колобовым я тоже звонила, у них машина сломалась, – шептала мама. – Дедушка?

– Дедушка на дачу уезжает…

Один только Илья ни о чём не беспокоился. Желание у него было одно – большая машина. Подарок он тоже сделал. Вообще-то он рисовал светофор, но получилось удивительно похоже на Деда Мороза. Вот шапка. Вот борода. Вот красивые блестящие красные глаза. Илья даже два номера художественной самодеятельности приготовил. Стихотворение выучил. А если его спеть, то получится песня.

В пять часов вечера Даша уже не могла терпеть. Ходила по коридору вдоль двери, чтобы не пропустить, как Дед Мороз постучится.

– Тук-тук-тук!

Даша сначала бросилась к маме, затем к Илюшке с папой, затем к двери.

– Кто там? – деловито спросил Илья. А папа дверь открыл. В квартиру вошёл Дед Мороз. С густой заснеженной бородой. В синей вышитой шапке. Немного сгорбленный.

– Ох, кое-как к вам добрался, устал очень, – окая, сказал дедушка. – Пробки на дорогах.

Мама принесла дедушке стульчик, и он сел, старательно пряча обувь под шубой.

– Тут, что ли, живут самые послушные дети в России?

– Да. Тут, – серьёзно ответил Илья. – Слушай стишок.

Илья, старательно выговаривая недавно освоенную «Р», прочитал стихотворение про то, что Дед Мороз живёт не где-нибудь, а у них в холодильнике. Дед Мороз похвалил и вытащил из мешка огромную коробку. Тут и Даша заторопилась. Сыграла «Птичий базар», спела песню и получила свой подарок. Дети ещё немного из вежливости постояли возле Деда Мороза и помчались в комнату открывать коробки. Даше Дед Мороз принёс ролики, а Илье – машину-мусоровоз.

Не успели они хорошенько разобраться с механизмом разгрузки-загрузки мусора, как…

– Тук-тук-тук!

– Кто это там? – открывая дверь, первым удивился папа.

В дверях стоял Дед Мороз. Другой.

– Здравствуйте! Здесь ли живут двое послушных деток? – весело спросил Дед Мороз. Папа, булькнув куда-то внутрь себя, кивнул.

Дети выстроились напротив нового Деда Мороза.

– Да. Здесь, – серьёзно ответил Илья. – Слушай песенку.

Илюша спел про Деда Мороза из холодильника. Дедушка Мороз вытащил из мешка коробку и протянул мальчику.

Даша тут же засуетилась, отбарабанила «Птичий базар» в два раза быстрее положенного, сообщила, что научилась вышивать крестиком, и получила свою коробку. Но потом у неё вдруг появилось подозрение, что, может быть, этот Дед Мороз перепутал адрес, вдруг есть ещё на свете другие двое послушных деток.

– Меня зовут Даша. А его – Илюша, – сказала она Деду Морозу. – Это мы тебе письма про часы, ролики и машинку писали.

– Читал я ваши письма! Молодцы! Ни одной ошибки! – похвалил Дед Мороз, пожал папе руку, помахал маме и удалился.

В новых подарочных коробках оказались часы для Даши и бетономешалка для Илюши.

– Это, наверное, брат первого Деда Мороза, – предположила Даша. – Или дядя Витя. Голос немножко похож.

– Ты что! – возмутился Илья. – Это правда Дед Мороз! Я видел!

– Вот как хорошо быть послушными, – сказала мама, у которой камера в руке всё ещё немножко тряслась от смеха, – целых два Деда Мороза на Новый год приходят.

Уже пора было накрывать на стол. Вспорхнула скатерть с синими зимними домиками по краям. Снежинками прилетели белоснежные салфетки…

– Тук-тук-тук!

– Кто там?

Замерли в воздухе блестящие свечи.

– Да! Здесь живут! – закричал Илья в ещё закрытую дверь. Глаза у него сверкали не меньше новогодних свечек. Дед Мороз небольшого роста стоял в проёме, постукивая по полу посохом.

Илья половину стихотворения продекламировал, а половину пропел.

Даша начала играть «Птичий базар», но цыплята в нём не желали прыгать и скакать, а, повернув голову в одну сторону, глазели на третьего Деда Мороза.

– Не могу, – сказала мама папе и отдала ему видеокамеру.

Дед Мороз непонимающе посмотрел на странное семейство, но подарки раздал.

– Я встретил по дороге тётю Лесю. Она к вам в гости собиралась зайти, – на всякий случай сообщил Дед Мороз и, озадаченный, ушёл.

Какой весёлый был Новый год! Целый воз подарков! Даша в роликах и костюме снежинки сидела на диване.

Кататься она не умела, и, если куда нужно было пойти, перемещалась на четвереньках. Так же двигался и Илья, развозя на новом мусоровозе по квартире кучки мусора из фантиков. Потом был фейерверк. А потом Даша с Илюшей уснули.

– Дети! Дети! – слышали они сквозь сон. – Дед Мороз пришёл!

– Завтра посмотрю… – перевернувшись на другой бок, пробормотала Даша. Но потом спохватилась, сползла с кровати и, прислонившись к стене, спела песню, лишь отдалённо напоминающую весёлую хороводную.

С трудом приоткрыв глаза, Илюшка увидел в дверях четвёртого Деда Мороза.

– Да, – сказал мальчик. – Хорошо себя вёл. В холодильнике посмотри. Там Дед Мороз живёт. У нас. Сейчас.

И, протянув руку за подарком, опять уснул.

Дед Мороз ужасно огорчился. Он ехал издалека, с самой дачи. У него был мешок подарков. А его так встречают: дети спят, а родители совсем сошли с ума – хохочут и не могут ничего сказать!

Дед Мороз всё же оставил подарки, взял гравюру на пластилине и портрет светофора – Деда Мороза, выпил фужер шампанского и лёг спать на надувном матрасе.

Утром Даша уверенно промаршировала к холодильнику. Она открыла морозилку и начала выкладывать пельмени, мороженые овощи и клюкву в пакетиках.

– Я так и знала! – сказала она, добывая конверт.

– Илья, слушай! «Дорогие мои Дашенька и Илюша! К сожалению, в этом году я смогу прийти к вам только самой поздней ночью. Столько много дел, столько много детей. А помощников среди людей у меня не очень много, ведь не каждый может работать помощником Деда Мороза! Не огорчайтесь, что не увидите меня. Меня никто не видел: перемещаться приходится очень быстро. Иначе я не успею разнести все подарки. Я знаю, что вы очень славные дети, помогаете маме, слушаетесь! Загляните под ёлочку! Ваш Дедушка Мороз».

Илья тут же пошёл смотреть под ёлкой. А Даша отправилась в спальню, чтобы разоблачающим взглядом посмотреть на родителей. Ведь она так и знала: настоящие Деды Морозы не носят ботинок, не говорят дяди-Витиным голосом и ростом не с тётю Лесю! И они не спят на надувных матрасах! Кого они хотели обмануть? Настоящие Деды Морозы невидимые! Вот ведь, русским языком написано!

Глава 27. Всё дело в Толстом

Кто же не любит свой день рождения? Да вон – мама не любит. Только совершенно непонятно, почему. Может, ей сюрпризов мало или поэзии в жизни не хватает?

– Но только не в этот раз! – сурово решил папа и увёл детей и кошку Рифму в детскую. Закрыв дверь, они начали шушукаться.

– От каждого по подарку и по блюду, – шушукнул папа.

– Я рисунок нарисую и приготовлю бутерброд с шоколадным кремом! – прошушукала Даша.

– Ага! Это я рисунок нарисую и бутерброд с шоколадным кремом! – во весь голос сказал Илюшка, чтобы никто не подумал возразить.

– Вообще-то я сам хотел бутерброд сделать, – задумчиво пробормотал папа.

– Ну, давайте тогда сделаем каждый по бутерброду, – нашла компромисс Даша.

– Лучше четыре, чтобы маме тоже хватило, – посчитал папа. Рифма сердито посмотрела на папу, но ничего не сказала и даже не шушукнула.

– Итак, с праздничным завтраком вопрос решён. Всё остальное я куплю в магазине. Теперь делаем подарки. Смотрите, чтобы мама не подглядывала!

Папа пошёл в магазин за продуктами, кошка на кухню.

Илья быстренько сгрёб в кучу все фломастеры и карандаши и стал единолично рисовать. Даша сначала надулась, а потом вспомнила, что у неё есть набор для детского творчества и можно сделать рамочку для фотографии. На всякий случай она Илюшке говорить ничего не стала, чтоб не отвлекался от рисования, а пошла со своей мастерилкой в большую комнату. Но там сидела мама в напряжённом ожидании сюрпризов. Тогда Даша сделала вид, что для себя мастерит.

«Сделай сам. Сорок минут увлекательного занятия для ребёнка! Ребёнок творит – родители свободны!» – прочитала мама на коробке и обрадовалась. Чтобы дети дома, и она при этом свободна, и телевизор при этом свободен – редкий случай! Мама надела наушники и стала смотреть интересную передачу про Алексея Толстого.

«Всё необходимое для работы внутри коробки», – прочитала Даша. – Итак, приступаем. «Возьмите три-четыре стакана воды…»

– Ма-ам, а что такое три палочка четыре? – поинтересовалась Даша. Но мама не слышала. Пришлось Даше подойти и подёргать за наушники.

– А?! Ну три там или четыре. Всё равно, – не отрывая взгляда от экрана, где маленький Алексей Константинович сидел на коленях у Гёте, ответила мама.

– Сами не знают, а пишут! – заворчала Даша, вернув маме звук. Она сходила на кухню, набрала в кружку воды и принесла её на стол.

– Нет, так не получится, – сообразила девочка. – Нужно куда-то эти три или четыре кружки выливать. Ма-ам, а в чём мне гипс замешивать?

Маме пришлось оторваться и отыскать старую кастрюлю, пока подросший русский поэт демонстрировал свою силу, сгибая пятаки, подковы и зубья вилок.

– Ма-ам, – обнаружила Даша следующую непонятку, – а что значит: «мера на меру»?

– Одного столько же, сколько и другого, – пробормотала мама, восхищаясь, как граф мог с одного прочтения запомнить страницу текста.

Через минуту растерянная дочка заполняла гипсом стаканы. Но ни три, ни четыре стакана не набиралось.

– Ма-ам, у меня не хватает, – опять бросилась за помощью Даша. – Они, что ли, гипса детям не доложили!

Непонятно, кому рассказывал Толстой про знамя искусства для искусства и про пугало для социал-демократов. Мама прочитала инструкцию, разобралась, что не три-четыре, а ¾ стакана, объяснила первокласснице дроби, нашла ложку, которой размешивать массу, застелила стол клеёнкой, залила гипс в формочки (чтобы не было пузырей!), вытерла стол, пропылесосила возле стола… Сорок минут прошли быстро и увлекательно.

Когда с гипсом было закончено, пришёл радостный папа с едой для праздника.

– Купил всё самое любимое! – объявил он. – «Коли пир, так пир горой!»

– Кумыс – это папе, – разбирала Даша пакет. – Шоколад – это нам! «Вискас» – Рифме. А маме…

Даря поглубже засунула голову в пакет. Но там больше ничего не было.

– А маме – живую природу, как она любит! – радостно преподнёс папа маленькое апельсиновое деревце с крошечными апельсинками.

– Какие красивые! – обрадовалась мама. – Но есть я их не буду! И вам не дам!

Услышав про апельсины и шоколад, пришёл из детской Илюшка. Уставший, но довольный.

– Ну, пойдём, посмотрим, – шёпотом сказал ему папа. В детской же разговор пошёл погромче.

– Ты зачем разрисовал обои? – спрашивал один мужской голос.

– Ага! У меня листочки кончились! – честно признавался другой. – А дорога длинная!

– Попросил бы у Даши или мамы! – ворчал первый.

– Ага! Это же секрет! – отвечал другой.

– Но на обоях нельзя рисовать! Посмотри, посмотри, как некрасиво стало! – возмущался первый.

– Ага! Вот как красиво! Машинка такая красивая, красная, колёса чёрные, и дорога длинная! – до слёз обиделся художник.

Мама не выдержала и ворвалась в детскую. Тогда Илюша ещё громче разревелся, потому что мама увидела его подарок.

– Не плачь, сынок, мы новый нарисуем! На листочке, чтобы можно было спрятать! – вытолкал маму папа, и они притихли.

Пока Даша с мамой раскрашивали фоторамку, мальчики нарисовали красивый рисунок, и Илюша пошёл его хорошо прятать. Сначала под кровать. Потом в шкаф. Потом папа уже не видел куда, потому что пора было ужинать и спать.

А утром наступил праздник.

Мама долго лежала и прислушивалась, как семья мажет бутерброды. Наверное, бутерброды не хотели мазаться и бегали по кухне, расталкивая кружки и тарелки. Но всё же их переловили и намазали насильно. Потом вкусно запахло кофе, и в спальню вошло счастливое семейство.

– Милая наша! – сказал папа и положил на подушку конвертик. – «Если б я был богом океана, /Я б к ногам твоим принёс, о друг, /Все богатства царственного сана, / Все мои кораллы и жемчуг!» И всё такое. Сегодня пойдём в магазин и купим тебе что-нибудь красивое и бесполезное! Например, браслет! С жемчугами.

– Ой! – мама заглянула в конвертик.

– Ну или с одной жемчужиной, – уточнил папа. – Но с очень симпатичной маленькой жемчужинкой.

– Ух ты! – всё равно обрадовалась мама.

– Поздравляем! – сказала Даша и протянула подарок. В знакомую рамку была вставлена мамина фотография, которой Даша подкрасила губы и ресницы, чтобы было красивее, а то маме не очень нравился этот снимок, а другого подходящего по размеру не было. Мама опять обрадовалась, потому что не узнала себя без очков, подумала, это кто-то из Дашиного журнала с комиксами про ведьм.

– А-а-а! – наступила очередь Илюшки. Слёзы такой струёй брызнули в кофе, что чашка тут же переполнилась. Мама бодро вскочила, забыв, что ей исполнилось вовсе не десять, а все тридцать пять, и двигаться теперь положено медленно, скрипя суставами.

– Зайка, что случилось? – хором спросили мама, папа и Даша.

– Рисунок не могу найти! – рыдая, сообщил мальчик.

– Минутку! – папа поставил поднос с бутербродами на кровать, и все пошли искать рисунок. Только Рифма не пошла. Она села у подноса и стала караулить бутерброды, чтобы не вздумали разбегаться, как на кухне.

– Куда же ты его дел? – недоумевало семейство, осматривая детскую.

– Сюда! – показывал Илья. И вскоре весь шкаф был перевёрнут вверх дном.

– Давно хотела здесь убраться, – сказала мама, раскладывая одежду по полкам. Но рисунка там не было.

– Нет, сюда! – «вспоминал» Илюшка. И всё начиналось сначала.

Когда в детской наступил неестественный порядок, семья пошла отдохнуть. Илья уже не мог плакать, а только всхлипывал и вздыхал.

– Солнышко моё, не расстраивайся, – жалела мальчика мама, – найдём мы рисунок. Хочешь конфетку?

– Ма-а-шинку хочу! Она красивая была! – ужасно несчастным голосом отвечал сынок. – Кра-асная…

– Хорошо, сходим сегодня, купим красную машинку, не плачь.

– Ми-милицейскую, – едва выдавил из себя малыш.

Мама согласно закивала.

– И по-пожарную!

Мама опять согласилась.

– И скорую помощь ещё…

– Получается, будто это не у мамы, а у Илюшки день рождения! – надулась Даша.

– Для меня лучший подарок, когда вы весёлые, – сказала мама и добавила, подумав: – И ещё послушные.

– И все подарки, получается, Илюшке, – тихонько бормотала Даша. – Целых три машинки… Ему всегда подарки дарят…

Потом все умылись и позавтракали оладушками, которые мама быстренько испекла (потому что шоколад с бутербродов куда-то убежал, как Рифма ни старалась удержать его, только усы зря вымазала), и пошли в магазин. Мама достала из конверта папин подарок и накупила много всего бесполезного, как и хотела. И три машинки, и новые карандаши, и набор для детского творчества «Плетение из шпона» (потому что у папы тоже день рождения скоро, а гипса не осталось), средство для чистки обоев, и даже ещё хватило на диск с передачей про Толстого и для папы на Эрика Клэптона, и ещё на торт и другую вкуснятину.

Непонятно, почему мама говорит, что не любит свой день рождения. Остальные-то его просто обожают! Наверное, ей передача про Толстого не понравилась. Он такой заядлый охотник был, медведей и лосей убивал, а мама этого терпеть не может.

Глава 28. Мамина дудка

Поздней осенью все машины переобуваются. Надевают на колёса новые шины: зимние, с шипами. Папа свою «Хонду» отдал в автосервис, а Илюша переобулся сам. Мчится теперь Илюша уверенно так в новеньких резиновых утеплённых сапогах. Хорошо слышно соседям сбоку, как крутит Илюша руль, сигналит маме и Даше. Красота! Свобода! Скорость! Хорошо слышно соседям снизу, как шуршат по ламинату новые Илюшкины шины. Только на ночь снимает Илья новые сапоги и ставит в гараж. Он бы не делал этого, он бы и сам рад спать в гараже за спортивным уголком вместе с новыми шинами, но мама туда не входит. А без мамы Илюша спать пока не хочет. Папа пытался этому воспротивиться.

– Ты же большой мальчик, ты должен один спать, в детской! – строго сказал он сыну.

– Ты тоже большой мальчик! – ответил Илюша. – Ещё больше даже! Вот и спи один!

Если бы был Илюша постарше, он бы сформулировал это так: «Мальчики до четырех лет должны удовлетворить свою потребность близости к матери, после чего они вполне естественно и безболезненно отрываются от неё. Поэтому, папа, отстань. Это всё природа виновата».

Мама в дебаты не вступала, потому что вечером падала без ног и ей было уже всё равно, кто там у неё под боком ворочается: папа, Илюша или кошка. Хоть бы даже привидение. Лишь бы все сытые и здоровые.

– Ладно, – смирился папа. – Но только до четырёх лет мы под твою дудку пляшем. А то у меня, кстати, тоже – природа!

Илюша промолчал, сапоги в гараж поставил и положил между родителями свою маленькую подушку. И тут в дверь постучали. Это пришла беда. Вообще в больших городских домах беды бывают самые разные. Например, одна называется Засор Канализации. Другая – Лифт Застрял. Третья – Пьяный Дворник. Есть ещё привидения. Они тихонько воют в кранах, урчат в трубах, стучат в стену и скребутся у плинтуса. Но их никто не боится. Потому что никто не верит, что это привидения. Думают, что это просто так, давление воздуха меняется.

Но за дверью стояло не безобидное привидение, а совсем другая беда. В красном халате и тапочках. Соседка называется.

– Здравствуйте, – сказала тётенька. – Я ваша соседка снизу. Мы целый вечер терпели, но теперь уже сил никаких нет. Потому что вы то пианино купили, то в подковах по полу ходите. Нельзя же быть такими невоспитанными! Вы же не в лесу, а в цивилизованном городе живёте! Вы, наверное, за своими детьми совсем не следите…

Мама сначала стала белого цвета, потом красного. Наконец-то выяснилось, что больше всего на свете она боялась не открытого балкона, не потолстеть, не генномодифицированных продуктов, а соседей. И началась у Даши с Илюшей тяжёлая жизнь.

– Не бегай! Не топай! После восьми вечера на пианино не играй! На машинке не езди! А ТО ПРИДЁТ СОСЕДКА!

И соседка приходила. Или у лифта ждала.

– Совсем не умеют детей воспитывать! – поджав губки, говорила она. – Сегодня ваша девочка меня чуть не сбила в дверях! Что хотят, то и делают!

– Но она не видела, вы же с другой стороны двери стояли! – пыталась возразить мама.

– Вот ведь дети пошли! Такая маленькая, а уже может заставить мать плясать под свою дудку! Очень вам сочувствую! – и соседка жалостливо качала головой. А потом уходила, гордая, в своём красном махровом халате.

– Дверью не хлопай. Микрофон у караоке отключи! Под дудку не пляши… Тьфу-ты, пианино закрой, я хотела сказать, – вела мама обстрел семейства.

Папа за столом Илюше замечание сделал: не чавкай!

– А то прийдет соседка? – спросил Илюша.

Илюша Дашу по спине машинкой стукнул, Даша на него заругалась.

– Я же тихо! – объяснил Илюша. – Соседка не услышит!

Но соседка слышала! А может быть, просто так, на всякий случай, стучала по батарее.

Терпела семья, терпела. Первыми привидения не выдержали. Те, которые в батареях жили. Они дружно переселились в будку к охраннику и шастали ночью по стоянке, заставляя сигнализации выть вместо них разными голосами.

Вторым папа не выдержал. Пятнадцать супружеских лет ему не запрещали в ванной громко петь, а тут!

Папа не выдержал. И ушёл.

– Я тоже уезжаю, – сказала Даша. – К бабе Зое в деревню. И Илюху с собой беру. Дети должны на природе расти. На природе соседей нет. А свобода есть.

– Кошки, конечно, тишину любят. Но при таком тоталитарном режиме не выживают, – сказала Рифма и пошла за Дашей.

Осталась мама одна-одинёшенька. Только соседи рядом. Чужие. Довольные, что тишина наступила. Только трамваи за окном звенят. И радио у кого-то бубнит. И музыка из машины у подъезда. Но без Дашиного пианино и Илюхиного тарахтения – тишина гробовая на все девять этажей. Мама сначала тихо всплакнула, а потом тоже ушла. Но ненадолго. Вернулась и села на спинку дивана.

– Ты будешь гора, – сказала она дивану. – Ну не гора, а так, холмик.

– А ты, – сказала она ковру, – озеро.

– А вы, – мама вытащила из детской все игрушки и высыпала их кучей на берег «озера», – а вы овечки. А я буду пастушок.

Мама достала из сумки то, зачем уходила. Это была блокфлейта. И мама заиграла грустную мелодию. Вообще-то мама в музыкальной школе никогда не училась. И играть не умела даже гамму. Но мелодия у неё получилась по-настоящему грустная. Мама вложила в неё всю тоску по мужу, детям, по квартире без соседей, по свободе и по природе, из которой у них только привидения и кошка, да и те ушли.

Первыми почувствовали эту тоску маломузыкальные привидения. Словно хамельнские крысы они поплелись на звук. К ним присоединились духи из торгового центра, что через дорогу, и из новой двенадцатиэтажки. Привидения плотно набились в трубы и принялись бурчать, подвывать и подсвистывать. Соседи пять минут колотили по батареям, но это не помогло. Привидения выли гораздо громче. А от такого хора призраков только одно средство – капитальный ремонт. Чем соседи тут же занялись. И стали батареи отпиливать, дырки в стенках сверлить, дверь железную приваривать, а стены с потолком шумонепроникающим материалом обкладывать.

Но сквозь весь этот шум папа, Даша, Илюша и Рифма тоже услышали грустную мамину песню. Они пришли к дивану и стояли под мамину дудку, словно деревья на берегу озера. Кошка – словно карликовая берёза. Папа – боярышник. Даша – плакучая ива. А Илюша не мог долго на месте стоять, поэтому он был как перекати-поле. Игрушечные овечки пытались отщипнуть от них пару листиков, но мама не разрешала.

ОглавлениеОльга Валериевна КолпаковаЭто всё для красоты. Повесть в рассказахЛетние историиГлава 1. Маленькое купе и большая компанияГлава 2. Далеко, далеко на лугу пасутся КО…Глава 3. Через Всю географиюГлава 4. Первая баняГлава 5. На крышеГлава 6. Длинный, длинный, длинный деньГлава 7. ИменаГлава 8. Бабушки против крапивы, волков и других враговГлава 9. УрожайГлава 10. Машина времениГлава 11. Чего боятьсяГлава 12. На рекеГлава 13. Сначала было летоГлава 14. Птичий деньГлава 15. Крокодилы, бегемоты и другие тропические овощиГлава 16. Волшебный напитокГлава 17. За селомГлава 18. Плохое настроениеГлава 19. День рождения не отменяетсяГлава 20. КладГлава 21. Незасыпательная сказкаГлава 22. Бег с горыГлава 23. Коробочка с летомУнылая пора, лимонный пирог Зимние историиГлава 24. Унылая пора, лимонный пирогГлава 25. Добрый дикийГлава 26. Следующий!Глава 27. Всё дело в ТолстомГлава 28. Мамина дудка