«Особенности международной рыбалки»

— Завтра едем на рыбалку, и никаких возражений, — решительно заявил Шурик. Он завернулся в полотенце и вполне мог сойти за римского патриция, вылезшего из терм. В правой руке Шурик держал пластиковый стаканчик с водкой, между указательным и средним пальцами левой было зажато нечто, напоминающее гигантскую сигару.

— Будем здоровы, — уклончиво ответил я.

— А ты как-то скромно. Закусывай, — Шурик протянул мне сигарообразный объект, оказавшийся маринованным огурчиком, с любовью обернутым пластом начинающей сереть ветчины.

— Спасибо, я не хочу.

— Обижаешь. Кто не с нами, тот против нас. А ты с кем? — Шурик слегка покачивался.

— Это как понимать? — я попытался сфокусировать убегающие мысли на многозначных трактовках заданного вопроса, но сознание витало над сиюминутным, судорожно выхватывая дрожащие лоскуты фрагментов из целостной картины бытия. Все мы были видны как на ладони. Так, наверное, бывает, когда душа отделяется от тела.

С высоты духовного полета бытие выглядело весьма непривлекательно. Несколько мокрых, весьма нетрезвых мужиков, вылезших из бассейна, отчаянно парили. Сильнее всего почему-то пар шел от меня.

В феврале вода в Калифорнии остывает до двенадцати градусов. В трезвом состоянии мы бы купаться не полезли, но Серега с Шуриком уронили именинника в бассейн. Дурной пример заразителен, и мы около получаса с увлечением плескались и кидались друг в друга детским мячиком.

На кухне горел свет, и было шумно: женщины наслаждались тортом домашнего приготовления с ромовой пропиткой. В соседней комнате единственным источником света был экран компьютера. Там сидели подрастающие цветы наших жизней, по очереди пытаясь сбить протонными ракетами корабль зловредных пришельцев.

— Значит, завтра едем на рыбалку, — Шурик безжалостно вернул меня на землю. — Твоя очередь баранку крутить. Встаем часа в четыре, как обычно, и — вперед.

— Сбавь обороты, я еще не осознал зияющей глубины твоей идеи.

— Все уже на мази, — чокнулся со мной Шурик. — И не вздумай откалываться от коллектива.

— Эй, вы что, охренели? Так и замерзнуть можно, февраль на дворе, честное слово! Давайте, давайте, — Илларион, он же Лариосик, хозяин дома и именинник, бродил с пузатой бутылкой, пытаясь облагодетельствовать гостей.

— Давно пора, — Шурик откусил половину огурчика в ветчинной упаковке. — Я считаю, что пора выпить за прекрасных дам.