«Добрые друзья за рамсом»

Мы, обыкновенные люди, так уж устроены, что не любим ничего абстрактного. Нам подавай конкретное, покажи нам такое, чтобы мы могли не только пощупать собственными руками, а, пожалуй, ещё и понюхать, а, пожалуй, ещё и лизнуть языком: «Сладко ли, Мол? Не кисло ли?»

Вот только тогда мы, действительно, всеми чувствами нашими поймём, «що воно таке».

Например, я: сколько ни читал сухих, очень дельных исторических монографий об Екатерине Второй и Потёмкине — всё не мог себе живо представить: что это были за люди во плоти и крови?

Сухая передача их дел и подвигов ни капельки не волновала меня и не заставляла работать моё воображение. И представились они мне ясно, во весь рост, только тогда, когда я прочитал следующие несколько строк, брошенных вскользь русским писателем.

О Потёмкине… «Минуту спустя вошёл в сопровождении целой свиты величественного роста, довольно плотный человек в гетманском мундире, в жёлтых сапожках. Волосы на нём были растрёпаны, один глаз немножко крив, на лице изображалась надменная величавость, во всех движениях была привычка повелевать1».

И дальше: «Потёмкин молчал и небрежно чистил небольшой щёточкой свои бриллианты, которыми были унизаны его руки».

То же и об Екатерине II: «…Вакула осмелился поднять голову и увидел стоящую перед собой небольшого роста женщину, несколько даже дородную, напудренную, с голубыми глазами и вместе с тем величественно улыбающимся видом… — Светлейший обещал меня познакомить сегодня с моим народом, которого я ещё не видала, — говорила дама с голубыми глазами, рассматривая с любопытством запорожцев».

И дальше: «Государыня, которая точно имела самые стройные и прелестные ножки, не могла не улыбнуться, слыша такой комплимент из уст простодушного кузнеца…»

Всего несколько пустяковых штрихов — и обе фигуры стоят передо мной, как живые.

Сейчас — нет спору — в России две самых интересных фигуры — Ленин и Троцкий. И за ними ещё две — Горький и Луначарский.

А как мы можем их себе представить конкретно, этих живых людей, которые ходят, говорят, едят и любят?

Не по сухим же советским сводкам, не по очередному выступлению Троцкого в ЦИКе, не по бескровным же унылым и вялым фельетонам Горького и Луначарского.