«Любовь и зеркало»

Фойе театра. Зеркала.

Они сидят в кресле вдали от всех.

Он говорит:

— Люблю.

— Ах, — говорит она.

Он говорит:

— Я куплю эскимо.

И бежит во всю прыть в конец фойе, где стоит лоток.

Вдруг что-то обрушилось на него. Или он на что-то обрушился. Что в итоге не важно.

Он моментально падает на пол,

Он видит лоток впереди. Видит люстры, И пять дверей в зал.

Он смотрит в обратную сторону. И видит лоток. Видит люстры. И пять дверей в зал.

Бежит к нему Тася.

Она поднимает его и ставит на ноги.

Он озадачен. Вертит головой во все стороны. Видит всюду лоток, видит люстры и пять дверей в зал…

Звоню ей по телефону, предлагаю в кино сходить. Она мне отвечает, что ей все равно, можно и в кино сходить.

Я говорю:

— Нет, нет, тогда мы не пойдем в кино, если тебе

не хочется.

Я говорю:

— Сходим в цирк, если тебе хочется.

Она мне отвечает, что в цирк ей хочется и не хочется, а в общей сложности все равно.

Я спрашиваю, брать билеты или не брать, а она мне отвечает, что ей абсолютно все равно.

Я ей предлагаю оперетту, а она мне отвечает: ВСЕ РАВНО.

— В парк?

— Все равно.

— В клуб?

— Все равно.

— На концерт?

— Все равно.

— На тот свет?

— Все равно.

Я перечисляю ей разные развлечения, мероприятия, вплоть до прыжков с парашютной вышки и чертова колеса, предлагаю танцы, бассейн и планетарий, зоопарк и собачью выставку, стадион и выставку картин, съездить за город на электричке, выдвигаю, наконец, версию отправить своих родителей за город- на электричке, а ее пригласить к себе. Но на все она мне отвечает: ВСЕ РАВНО.

Тогда я, возмущенный, окончательно вышедший из себя, совершенно категорично заявляю, что если ей все равно, встречаться со мной или не встречаться, то лучше не встречаться.

Тогда она мне отвечает, что ей решительно все равно, куда идти и ехать, лишь бы со мной…

И ведь мне все равно. Лишь бы с ней…

В этот день я был так занят, что целый день не ел. Я даже забыл, что мне нужно поесть. Только к вечеру я забежал в столовую пообедать. Я съел подряд два супа, не замечая вкуса, и два вторых. И тут мне подсунули эту книгу.

— Что это? — спросил я, не поняв, в чем дело.