«Политическая машина»

Удивительно, как мало человек меняется с годами, если все удары судьбы смягчаются толстой прокладкой из денег. В нашем классе учился юноша по фамилии Кут — Дж. Г. Кут, известный так же под именем Чокнутого Кута. Это прозвище он получил оттого, что каждым его шагом, казалось, управляли пустые и глупые суеверия. Мальчики — натуры трезвые и практические. У них не встретит сочувствия одноклассник, отказавшийся покурить с товарищами за углом гимнастического зала — причем не от излишней нравственной щепетильности, которой Кут, к его чести, не страдал, а единственно на том основании, что видел утром сороку. Именно так он и поступил, и тогда его в первый раз назвали Чокнутым. Прозвище прилипло намертво, хоть нас и поймали на первой же сигарете, а мускулистый директор школы обошелся с нами довольно решительно — то есть, сорока Чокнутого, возможно, кое в чем понимала толк. В продолжении пяти счастливых школьных лет, пока мы не разъехались по своим университетам, я звал Кута только Чокнутым. Чокнутым я назвал его и в тот день, когда мы случайно столкнулись в Сандауне, сразу после трехчасового заезда.

— Что-нибудь выиграл? — спросил я после обмена приветствиями.

— Проиграл. — Ответил Чокнутый грустным, но не горестным тоном плутократа, который может себе такое позволить. — Я ставил десятку на Моего Лакея.

— На Моего Лакея! — я не поверил своим ушам. Это животное даже на предварительной пробежке вокруг паддока выказывало признаки летаргической сонливости и крайнего утомления, не говоря о склонности спотыкаться о собственные ноги. — Но зачем?

— Ну да, я полагаю, у него не было шансов, — согласился Кут, — но на прошлой неделе Спенсер, мой слуга, сломал себе ногу, и я подумал: а вдруг это знамение?

Тут я и понял, что, несмотря на усы и брюшко, он остался всё тем же Чокнутым из нашего класса.

— И что, ты всегда ставишь по этому принципу? — поинтересовался я.

— Ты не поверишь, как часто он работает. В день, когда мою тетку поместили в частное заведение, я выиграл пятьсот фунтов на Сумасшедшей Дженни, на кубке Юбилея. Сигарету?

— Спасибо.

— О, Господи!

— Что такое?

— Карманники. — С запинкой сказал Чокнутый Кут, вытаскивая из кармана дрожащую руку. — У меня там был бумажник, а в бумажнике — почти сотня фунтов! Меня обокрали.

В следующую секунду, к моему удивлению, на лице его появилась слабая, покорная улыбка.