«Солнце на лето...»

День стоял такой, про который говорят: «Солнце на лето, а зима на мороз». Это значило, что Солнце ослепительно улыбается Земле только для вида, но теплых отношений между ними не существует.

Если в такой день идешь по улице, нагруженная, как чеховский дачный муж (с того времени мужья почти полностью раскрепостились), то как-то особенно чувствительно переживаешь прохладные отношения между Солнцем и Землей. Сперва холодеют пальцы, потом мерзнет нос и его даже нечем потереть, потому что руки заняты. А улица, как на беду, пустынная, вдали от спасительного, теплого метро. Автобус тоже поблизости не проходит, о такси и говорить нечего. Бывают же такие улицы… И зачем вас сюда занесло?

Именно в таком положении очутилась я, с тяжелой сумкой, полной всякой всячины, и со связкой тяжеленных книг. (Я отнюдь не хочу намекать на раскрепощенное положение моего мужа.) И на пути даже ни одного магазина, чтоб забежать и постоять у отопления! Впору было постучать в чужое окошко и жалобно попросить: «Пустите погреться, христа ради!»

И тут я увидела зеленую легковую машину, которая тихонько ехала мне навстречу.

Предупреждаю, что хотя эта история почти цели ком автомобильная, я не стану щеголять автомобильными терминами, как это делают некоторые авторы. И не буду прикидываться перед читателем владелицей роскошной «Победы». Я не знаю автомобильных слов, своей машины у меня нет, и мне ничуть не стыдно. Чего нет, того нет.

Едет машина тихо. На какой скорости – пусть определят те, кто в этом разбирается. Мне нечем помахать, потому что руки пристыли к сумке и книгам. И я кричу:

– Подвезите!

Машина поравнялась со мной, но шофер сделал вид, что не слышит.

– Голубчик, подвезите, пожалуйста!

Я вспомнила, что в двадцатых годах моя бабушка называла московских извозчиков голубчиками.

Но голубчик молчит и едет дальше. Тогда я, неожиданно для себя, перехожу на «ты», – чего не сделаешь, когда замерзаешь, – и кричу:

– Много о себе воображаешь! Сидишь в машине, как барин, и тебе плевать, что женщина пропадает!

И тут я вижу, что машина остановилась. Шофер открыл дверцу, опасливо оглянулся по сторонам и приглушенно произнес:

– А ну, давайте быстрее.

Второй раз ему повторять не пришлось. Какое это было блаженство – очутиться в теплой машине! Я дала адрес. Ехать было далеко. И вдруг шофер спрашивает меня: