«Праанжелику»

Ну все, понеслась…

 Сказка про Волшебный лес была написана уже чуть более чем наполовину, когда пришла chapa_o и принесла брютик. Я закрыла компьютер, Стоечко golovozhop налил всем поровну, а себе - чаю, и удивительный вечер стартовал.

 Оля гламурно восседала за барной стойкой, я маргинально валялась на диване, а Стоечко вальяжно развалился в кресле и рассказывал про черные дыры. Очень интересно рассказывал и два с половиной часа.

 Мы слушали, затаив дыхание, лишь изредка прерывая докладчика вопросами по сути, вроде: «скорость света - это скока?» или «а протон - это чо?». Но Стоечко на сложные вопросы отвечал лихо, объяснял подробно, а потом возьми и ляпни, что в черную дыру когда-нибудь обязательно превратится Солнце.

 - И Земле придет пиздец? - похолодела я.

 - Ну что ты, любимая, - успокоил меня Стоечко, - пиздец Земле придет гораздо раньше.

 Я заплакала, все бросились меня успокаивать и опрометчиво сменили тему на «зарубежная литература».

 И вот тут, разумеется - случайно, выяснилось, что я в возрасте тринадцати лет все-таки читала про Анжелику. Тоже, разумеется, не нарочно.

 Я читала только первую книшку, но Сережа с Олей не читали вообще. Что было дальше, как вы думаете?

 Верно, попросили пересказать.

 А мне чо - жалко?

Анжелика родилась в бедной дворянской семье, зато у нее были огромные зеленые глаза, золотые локоны до колен, осиная талия и большие крепкие груди. Очень большие, очень крепкие упругие груди с нежными розовыми сосками. Очень нежными сосками, это важно. А еще ей было шестнадцать лет, то есть - самый подходящий в то время возраст для ебли. В принципе, это и в наше время самый подходящий возраст для ебли, но тогда за это в тюрьму не сажали.

И вот однажды посватался к Анжелике один очень богатый старик и колдун Жоффрей де Пейрак. Но он хоть и старый совсем был (лет тридцать семь, по-моему), зато косой и кривой. Вернее - хромал и без глаза. И затворник еще. Прекрасная партия, короче.

Ну, Анжелика сперва наглоталась фенозепама, вскрыла вены и утопилась в графском парке, но потом смирилась, потому что главной героине произведения, в котором четыреста страниц, нельзя умирать на пятнадцатой.