«Книжка об истине»

Был человек во Христе, который в свои молодые годы трудился над всем тем, над чем обычно трудятся поверхностные люди, но внутренний человек в нем оставался неразвитым в своем внешнем покое, и хотя чувствовал, что ему чего-то недостает, не понимал, чего именно. И так он занимался этим долгие дни и годы, пока в нем не произошел переворот и он не обратился к себе самому, и было ему сказано так: ты должен знать, что внутренняя отрешенность кратчайшим путем приводит человека к истине.

И были ему эти благородные слова дики и незнакомы, однако он почувствовал большую любовь к этому и сразу же утвердился в своем стремлении до самой своей смерти всегда идти к тому, что он только что узнал, и до конца совершить его. И он пришел к тому, что был предупрежден и было ему предсказано, что в сиянии иных образов спрятана мнимая суть беспорядочной свободы и скрыта большая опасность святому христианству; он испугался этому и чувствовал некоторое время сопротивление внутреннему взору в себе самом.

И поворотом для него был сильный удар в себе самом, который освятил ему одну из Божественных истин, что он не должен иметь ни страха, ни боязни, поскольку всегда так было и всегда будет, что зло прикрывается добром, и что нельзя отбрасывать добро из-за зла, и это проявлялось в их старом союзе: когда Бог через Моисея совершал свои истинные знамения, тогда уже рассыпали чародеи свои фальшивые, и когда пришел Христос, Превечный Господь и Мессия, тогда же пришли и некоторые другие и ложно изображали, будто они были от Господа, и так было повсюду и во всем, и потому нельзя добро отбрасывать со злом, а следует лучше различать, что говорится Божественными устами. И потому внутренний голос полагал, что не следует отбрасывать добрые разумные образы, которые в своей ясной разумности послушны учению святого христианства, и что не следует бояться разумных чувств, которые вносят в преходящую благую истину. так как они облагораживают человека и показывают ему его достоинство и превосходство над всем божественной сущности и правильность всего иного, что бы человек по справедливости ни делал для достижения истинной отрешенности.