Секст Аврелий Виктор О Цезарях
Часть вторая Сокращенной истории от Августа Октавиана, т. е. от конца истории Тита Ливия до десятого консульства Августа Констанция и третьего консульства Цезаря Юлиана
Глава I Октавиан Август
Около 722 года от основания города также и в Риме утвердился обычай в дальнейшем повиноваться одному [правителю][1] (2). Действительно, сын Октавия Октавиан, усыновленный великим Цезарем, его внучатый племянник[2] вскоре после этого получивший от сената титул Августа[3] за то, что мирно пользовался победой над отечеством, привлек на свою сторону солдат подарками, а народ — показною заботою о продовольствии и без труда покорил себе остальных. (3) По прошествии при таком положении дел примерно сорока четырех лет он умер от болезни в городе Ноле[4] после того как присоединил к державе (римских) граждан Рете и Иллирик[5] и усмирил дикость соседних племен, кроме народов Германии.[6] Впрочем, третьим после Нумы,[7] он все же после победы над Антонием запер храм Яна,[8] что, согласно обычаям римлян, делалось в случае окончания всех войн. (4) Характер у этого человека был мирный и нрав приятный, хотя он окружил себя безмерной роскошью, имел пристрастие к игрищам и был несдержан в отношении сна. (5) Он был большой почитатель людей ученых, которых было много,[9] и своих близких, причем удивительно был увлечен изучением красноречия и религиозными делами. По причине своего милосердия он был назван отцом отечества и постоянно пользовался властью (народного) трибуна;[10] поэтому ему еще при жизни и после смерти как божеству воздвигались храмы и создавались коллегии жрецов в Риме и во всех провинциях и многолюдных городах. (6) Он настолько был во всем счастлив (кроме, однако, детей, а также и брака),[11] что инды, скифы, гараманты и бактры[12] присылали к нему своих послов просить с ним союза.
(обратно)Глава II Клавдий Тиберий Нерон
Затем Клавдий Тиберий Нерон, попавший вследствие своего домогательства из пасынков путем аррогации в число детей Августа,[13] как только заметил, что те обстоятельства, которых он раньше боялся, не представляют опасности,[14] захватил верховную власть, однако соответствующий ей титул он — из хитрости — не принимал. Он был лукав и очень скрытен: притворно проявлял враждебность к тому, чего больше всего хотел, и коварно высказывал склонность к тому, что было ему ненавистно. При решении внезапно возникавших дел он проявлял гораздо более острый ум, и сам же губил добрые начинания. Был способен на самый изысканный разврат с людьми любого возраста и пола и особенно жестоко карал невинных, как своих (близких), так и посторонних.[15] (2) Всегда ненавидя многолюдные города, он удалялся на остров Капри,[16] чтобы скрывать свою порочную жизнь. (3) Поэтому вследствие ослабления военной дисциплины были утрачены многие (земли, признававшие) власть римлян,[17] в (новую) же римскую провинцию обращена была только Каппадокия в связи с изгнанием ее царя Архелая,[18] и прекращены были грабежи гетулов, всюду проникавших под предводительством Такфарината.[19] (4) Военные гарнизоны, разбросанные по ближайшим муниципиям или пребывавшие в Риме иногда даже в частных домах, он перевел в лагерь перед столицей, назвав место, в котором они помещались, префектурой, иногда добавляя слово «претория»;[20] остальные части службы личной (охраны) и их начальников назначил еще Август.[21]
(обратно)Глава III Гай Цезарь Калигула
Итак, когда Клавдий (Тиберий) погиб в силу своей судьбы или от козней[22] после 23 лет управления Империей, не дожив, однако, года до восьмидесяти лет, при всеобщем сочувствии, в память о заслугах предков и отца избирается Гай Цезарь по прозвищу Калигула. (2) Именно Август приходился по своей дочери ему прадедом,[23] дедами его были — с материнской стороны (по прямой линии) — Агриппа[24] и Друз,[25] отец Германика,[26] которому он приходился сыном. (3) Их скромность и ранняя смерть всех, кроме Октавиана, а сверх того трагическая смерть его матери и братьев, погубленных Тиберием,[27] располагали к нему народ. (4) По такой причине все стремились смягчить суровую судьбу этой семьи, открывая широкие возможности перед этим юношей: кроме того, рожденный в лагере — откуда он и получил прозвище Калигулы по названию солдатской обуви[28] — он был близок и любезен легионам. (5) К тому же наиболее проницательные люди думали, что он будет похож на своих родичей. Однако вышло совсем не так, как ожидали, ведь по капризу природы, часто, словно нарочно, дурные люди происходят от хороших родителей, грубые от особенно просвещенных, а иногда природа делает детей подобными родителям или наоборот. (6) На этом основании многие из разумных людей признавали, что лучше остаться совсем без потомства. (7) Впрочем по отношению к Калигуле люди не очень сильно заблуждались, потому что он долго скрывал дикие порывы своей души под личиной стыдливости и покорности, так что с полным основанием в народе пошел слух, что никогда еще не было лучших слуг и более строгого господина, нежели он. Наконец, достигнув власти, поскольку подобные характеры обычно влияют на душевные качества, он прекрасно обращался с народом, с сенаторами, с солдатами и, когда стало известно о заговоре, он, как бы не веря этому, убеждал, что это не относится к нему, жизнь которого никого не тяготит и не стесняет. (8) Но вдруг, предав сначала казни нескольких невинных людей[29] на основании различных обвинений, он словно показал лик зверя, глотнувшего крови, и потом целое трехлетие прошло в том, что весь мир осквернялся многообразными казнями сенаторов и самых выдающихся людей (оптиматов). (9) Мало того, он обесчестил своих сестер, разрушал браки знатных людей[30] и появлялся, изображая богов, объявляя себя то Юпитером, совершающим прелюбодеяние, то Либером,[31] окруженным хороводом вакхантов. (10) С другой стороны, собрав в одно место свои легионы под видом похода в Германию, он заставил их собирать на берегу океана раковины и улиток, (11) в то время как сам то предавался почитанию Венеры, то, вооружившись, объявлял, что собирается снять победные доспехи не с людей, а с небожителей: под этим он подразумевал рыб особой породы, называемых греками, которым свойственно все преувеличивать, «светоч нимф». (12) Возгордившись на этом основании, он требовал, чтобы его называли господином, и пытался надеть себе на голову знаки царской власти. (13) Поэтому по почину Хереи люди, в душе которых еще жила римская доблесть, замыслили спасти республику от гибели путем его устранения:[32] славный поступок Брута, изгнавшего Тарквиния,[33] послужил бы им примером, если бы на военной службе были только квириты.[34] (14) В самом деле, с тех пор, как распущенность побудила граждан по их беспечности набирать в войска варваров и чужеземцев, нравы испортились, свобода оказалась подавленной, усилилось стремление к обогащению. (15) Между тем, когда вооруженные воины стали по предписанию сената преследовать всех из рода цезарей и даже особ женского пола,[35] — а также всех их близких, один уроженец Эпира[36] из когорт, которые осадили все выходы из Палатинского дворца, обнаружил спрятавшегося в постыдном месте Тиберия Клавдия. Он извлек его оттуда и, обратившись к товарищам, крикнул им: «Если вы благоразумны, то вот вам принцепс». (16) И в самом деле, поскольку Калигула[37] был слабоумен, он казался тому, кто его мало знал, весьма смирным, это обстоятельство спасло его от жестокой подозрительности дяди его Нерона (Тиберия) и не вызвало к нему зависти племянника (сына брата); мало того, он привлек к себе сердца солдат и народа тем, что в период разгара деспотического произвола своих родственников сам производил жалкое впечатление, вызывающее пренебрежение. (17) Многие помнили об этом, но так как никто не возражал, собравшаяся толпа солдат его внезапно обступила, в то же время подходили новые большие толпы солдат и народа. (18) Когда сенаторы узнали об этом, они послали людей скорей пресечь это дело. Но поскольку государство и все сословия были измучены разными злостными мятежами, все, точно по приказу, сошлись на одном.[38] (19) Таким образом, царская власть укрепилась в Риме, и стало еще ясней, что людские начинания оказываются пустыми и разрушаются судьбой.
(обратно)Глава IV Клавдий
Итак, хотя Клавдий и был постыдно предан обжорству, слабоумен и беспамятен, труслив в душе и очень ленив, под действием страха во многих случаях он принимал хорошие советы, преимущественно от совещаний знати, которая тоже руководствовалась чувством страха; ведь люди глупые обычно действуют так, как им указывают их советники. (2) Наконец, согласно хорошим советам, он искоренил пороки и распространенные в Галлии суеверия друидов;[39] им были изданы очень полезные законы; он заботился о военном деле; он удержал прежние границы и даже расширил их: Месопотамия на востоке,[40] территория между Римом и Дунаем на севере,[41] земли мавров на юге, после того как там вымер род царей, преемников Юбы, стали римскими провинциями,[42] истреблен был отряд мусаламиев.[43] Кроме того, удар был нанесен крайней западной стране Британии,[44] единственной, до которой он доходил сам, отправившись по морю из Остии,[45] остальное сделали другие полководцы. (3) Устранена была и нехватка продовольствия, которая возникла при Калигуле, когда тот, собрав со всего света корабли, задумал в ущерб общественным интересам превратить море в театр и арену для конских ристаний. Точно так же при новом цензе,[46] удалив многих из сената, Клавдий не допустил в него одного распущенного молодого человека, отец которого — один из цензоров — заявил, что он им проверен и одобрен; при этом он справедливо добавил на словах, что отец должен быть цензором и для своих детей. (4) Однако когда жена его, Мессалина,[47] а также отпущенники, под влияние которых он попал,[48] свели его своими соблазнами с правильного пути, он стал допускать не только произвол, свойственный тиранам, но в конце концов и такое, что могли только делать самые последние женщины и рабы в доме лишившегося ума мужа и господина. (5) Действительно, жена его совершала прелюбодеяния повсюду и как бы по праву, отчего погибли вместе со своими семьями многие, отвергавшие ее из страха или по убеждению; она, использовав все свое женское искусство, обвиняла в совершении насилия тех, над кем сама хотела его совершить. От этого еще пуще распаляясь, она принуждала предаваться вместе с ней распутству знатных матрон и девиц, мужей же их заставляла присутствовать при этом. (6) Если кто уклонялся от этого, против него и его семейства возводились ложные обвинения и их преследовали. (7) Клавдия, весьма трусливого от природы, как об этом было уже сказано, запугивали, внушая ему опасение за свою жизнь, особенно (существованием каких-то) заговоров:[49] при помощи такого приема также и отпущенники губили, кого хотели. (8) Будучи сначала соучастниками в разврате, впоследствии они стали равными своей покровительнице и убили ее самое при участии ее приближенных не то без ведома ее мужа, не то с его согласия.[50] (9) До того дошла эта женщина, что, когда Клавдий уехал в Остию ради отдыха со своими наложницами, она открыто отпраздновала в Риме свою свадьбу с другим:[51] это тем более стало всем известно, что казалось странным, как это она при муже-императоре предпочла выйти замуж за неимператора. (10) Итак, вольноотпущенники захватили полную власть и все осквернили своим распутством, ссылками, казнями, проскрипциями, а своего глупого господина подтолкнули на то, чтобы он — уже старик — взял в жены дочь своего брата.[52] (11) Хотя она была еще более взбалмошная (чем первая его жена), но боялась той же участи и потому сама отравила своего супруга.[53] (12) На шестой год его правления, а всего он правил 14 лет, в Риме торжественно было отпраздновано 800-летие основания города, близ Египта видели птицу Феникса, про которую говорят, что она в пятисотом году прилетала из арабских стран в упомянутые выше места, а в Эгейском море внезапно всплыл в ночь лунного затмения большой остров. (13) Позорная смерть Клавдия долго скрывалась, как когда-то смерть Тарквиния Старшего:[54] стража, подкупленная искусно действовавшей его вдовой, заявляла, что он болен и что управление государством он поручил своему пасынку, которого незадолго до этого он принял в число своих детей (т. е. усыновил).[55]
(обратно)Глава V Люций Домиций Нерон
Таким образом, императором стал Люций Домиций — таково именно было имя Нерона по отцу его, Домицию. (2) Хотя он долго, оставаясь молодым, деспотически управлял государством столько же лет, сколько его отчим, однако в первое пятилетие был таким правителем, особенно в отношении расширения границ Империи, что Траян с полным основанием часто повторял, что управление всех принцепсов намного уступает этому пятилетию Нерона. За это время он обратил в провинции Понт с согласия (царька) Полемона, почему и Понт стал называться Полемоновым,[56] а также и Коттийские Альпы после смерти царя Коттия.[57] (3) На этом основании можно установить, что (юный) возраст не препятствует доблести; (но) она легко извращается, когда характер портится от произвола, а попытки вернуть утраченный как бы закон юности становятся для нее гибельными. (4) В самом деле, последующую жизнь он провел так позорно, что стыдно даже подумать, что подобный человек существовал, не то, что был когда-то вершителем судеб народов. (5) Начав с того, что он выступал перед публикой как певец по греческому образцу на соискание венка, он дошел в конце концов до того, что, не щадя стыдливости ни своей, ни других, облачившись в наряд невесты и приняв от сената приданное, когда все, согласно обычаю, собрались на многолюдное празднество, вступил в брак с мужчиной.[58] (6) Но это еще для него (если вспомнить все преступления Нерона), надо признать, — не самое плохое. (7) Привязав людей как осужденных на казнь к столбу, накрывшись шкурой дикого зверя, он прижимался лицом к половым органам как женщин, так и мужчин, и с еще большим бесстыдством расправлялся с теми и другими. (8) Многие указывают среди его преступлений также и на то, что он жил в преступной связи со своей матерью и что она, стремясь к власти, тоже старалась вовлечь сына в любое преступление. И я считаю это за правду, несмотря на то, что историки говорят об этом по-разному. (9) Действительно, когда порочность проникает в наши мысли, то уже не бывает никакой сдержанности; насытившись на посторонних объектах, привычки к пороку развиваются все бесчеловечнее, создают все новые и тем более сладостные виды греха и под конец направляются на жертвы из числа своих близких. (10) Это подтверждается следующими случаями: двигаясь по какой-то прогрессии, она (Агриппина) от прелюбодеяний перешла к браку с дядей, от мучительства других к отравлению мужа; он же начал с осквернения весталки,[59] дошел до осквернения самого себя, наконец, оба пали под тяжестью своих преступлений. (11) Но, несмотря на ведение такой игры, они не могли поддержать друг друга, наоборот, это их погубило: они строили один другому козни, и мать погибла (первой).[60] (12) Итак, когда он переступил все грани справедливого и даже через матереубийство и стал все больше ожесточаться против оптиматов, составилось несколько заговоров для освобождения государства, но, правда, в разное время.[61] (13) Заговорщики были выданы и жестоко истреблены, город был предан пожару,[62] на народ были выпущены дикие звери, сенату Нерон подготавливал такого же рода гибель; для себя же он отстроил новый дворец. Особенно поощрял его в этом посол парфян.[63] Как-то раз на пиру, где, по обычаю, играли музыканты, (посол) потребовал, чтобы ему дали одного кифариста, и когда ему ответили, что это — свободные люди, он сказал, пусть (Нерон) сам возьмет себе кого захочет из числа его спутников, пирующих с ним, потому что при таком управлении никто не свободен. (14) И если бы Гальба,[64] стоявший во главе испанских легионов, не узнал о приказе его умертвить и, несмотря на свой преклонный возраст, не явился бы, захватив власть (в город), то несомненно, это преступление и осуществилось бы. (15) На самом деле с его приходом Нерон оказался всеми покинутым, кроме одного скопца, которого он перед тем, оскопив, пытался превратить в женщину.[65] Он сам лишил себя жизни. Он долго искал себе убийцу, но даже и этой услуги ни от кого себе не заслужил. (16) Таков был конец всему роду Цезарей.[66] Много предзнаменований указывало на это. Особенно поразило всех то, что высохла целая лавровая роща, предназначенная для увенчания триумфаторов, а также и то, что вымерли белые куры, содержавшиеся для религиозных обрядов, а их было такое множество, что еще и теперь для них находится место в Риме.
(обратно)Глава VI Сервий Гальба
А когда не менее знатный Гальба из славного рода Сульпициев вступил в Рим, казалось, (что) он пришел для поддержания роскоши и даже жестокости, чтобы все хватать, тащить, мучить людей и самым безобразным способом все опустошать и осквернять. (2) Неизвестно, по этой ли причине (ведь более тяжко обвиняют те, от которых надеешься получить более снисходительное суждение) или, скорее, вследствие того, что он в то же время из жадности к деньгам сократил раздачи солдатам, но он был убит по подстрекательству Отона. Этот последний был очень недоволен тем, что для усыновления Гальбой предпочтен был Пизон,[67] и, подняв боевой дух у когорт, привел их с оружием в руках на Форум. (3) Гальба, надев на себя панцирь, направился туда, чтобы усмирить мятеж, но был убит близ озера Курция,[68] правил он семь месяцев и семь дней.
(обратно)Глава VII Сальвий Отон
Итак, власть захватил Сальвий Отон,[69] недавно близкий участник забав Нерона, недалеко ушедший от грани юношеского возраста. (2) Он правил соответственно указанным выше правам восемьдесят пять дней; будучи разбит возвращавшимся из Галлии Вителлием в сражении при Вероне,[70] он сам покончил с собой.
(обратно)Глава VIII Авл Вителлий
Так власть перешла к Авлу Вителлию,[71] ее продолжение было бы гораздо мрачнее такого начала, если бы Веспасиан[72] несколько дольше задержался на иудейской войне, которую начал вести еще по поручению Нерона. (2) Когда он узнал о действиях Гальбы и о том, что он погиб, и вместе с тем по той причине, что к нему приходили послы из Мезии и от паннонского войска,[73] побудившие его (выступить), он захватил власть. (3) Действительно, когда уже названные выше солдаты узнали, что преторианцы провозгласили императором Отона, а германские легионы — Вителлия, они из соперничества с ними — как это между ними бывает — побудили выступить и Веспасиана, на выдвижение которого дали свое согласие благодаря его достойной жизни, также и сирийские легионы. (4) Дело в том, что Веспасиан, сенатор из нового дома, по происхождению реатинец, прославился своей энергичной деятельностью и успехами в мирное время и на войне. (5) Когда его послы прибыли в Италию, а войска Вителлия были разбиты при Кремоне,[74] последний согласился с префектом города (Рима) Сабином, братом Веспасиана,[75] приняв от него 100 миллионов сестерциев, сложить перед солдатами с себя власть. Но вскоре после этого, подумав, что ему дали ложные сведения, как бы возобновив безумную борьбу, он сжег самого Сабина и других представителей враждебной партии вместе со всем Капитолием, куда они укрылись, ища спасения. (6) Когда же подтвердилось, что сведения были правильные и что враги его приближаются, его извлекли из каморки привратника, где он спрятался, набросили ему на шею петлю и повели как убийцу к ступеням Гемонии,[76] протащив его по ним и нанеся ему множество ран, кто сколько мог, его сбросили в Тибр. (Случилось это) на восьмом месяцев его тирании; ему было более семидесяти лет. (7) Все правители, о которых я кратко рассказал, особенно из дома Цезаря, были настолько сведущи в науках и в законах красноречия, что если бы они не ославили себя чрезмерно — за исключением Августа — всеми видами пороков, такие их таланты могли бы, конечно, искупить некоторые их постыдные поступки. (8) Хотя общеизвестно, что нравственность оценивается выше этих искусств, все же каждому, а особенно высшему правителю, нужно, если он только может, овладеть как тем, так и другим; если же в его жизни открываются далекие и великие задачи, то пусть он усвоит достаточно хорошее обхождение с людьми и заслужит авторитет воспитанием самого себя.
(обратно)Глава IX Флавий Веспасиан
Веспасиан был примерно такого именно рода человек: во всем безупречный, достаточно красноречивый, чтобы высказать то, что он думал. Он в скором времени восстановил весь истекавший кровью и измученный мир. (2) Прежде всего он предпочитал склонить на свою сторону приспешников тирании, если только они не зашли слишком далеко в своих жестокостях, нежели мучить и истреблять их, мудро признав, что большинство людей оказывают другим гнусные услуги из чувства страха. (3) Затем он оставлял безнаказанными некоторые гнусные заговоры, приветливо — в соответствии со своим характером — объясняя людям, не понимающим того, насколько тягостно управлять государством. (4) В то же время он был очень привержен суевериям (правильность которых он уже проверил во многих случаях) и твердо надеялся, что преемниками его власти будут его дети: Тит и Домициан. (5) Кроме того, он устранил много пороков при помощи справедливых законов и — что действует еще сильнее — примером своей жизни. (6) Податлив он только был — как некоторые превратно полагают — в отношении денег, хотя твердо установлено, что он взыскивал новые, вскоре потом отмененные по причине истощения казны и разорения городов налоги. (7) В самом деле, в Риме было начато и закончено восстановление Капитолия, о пожаре которого было сказано выше, храма Мира, памятников Клавдия, Форума[77] и многого другого; создан был амфитеатр огромного размера.[78] (8) До сего времени во всех землях, подчиненных римскому праву, обновлены все города в прекрасном виде, прочно укреплены дороги; на Фламиниевой[79] для создания менее крутого перевала срыты горы. (9) Все это было выполнено в короткий срок и без отягощения земледельцев и доказывает больше его мудрость, а не жадность. Вместе с тем, согласно древнему обычаю, был произведен новый ценз, и из сената были удалены все негодные люди; наоборот, отовсюду были собраны наилучшие (люди) и общее число [патрицианских] родов [в списках цензоров] было доведено до тысячи, в то время как [придя к власти] Веспасиан застал их едва двести, поскольку представители многих родов погибли от жестокости тиранов. (10) Царь парфянский Вологез войной был принужден к заключению мира;[80] часть Сирии, именуемая Палестиной, населенная иудеями, была обращена в провинцию при содействии сына его, Тита;[81] переправляясь в Италию, он оставил его во главе армии за пределами Империи, а вскоре наградил за победу должностью префекта претория. (11) Отсюда эта должность, важная с самого начала, стала еще более значительной, второй в Империи после власти августа. (12) Действительно, в наше время[82] к должностям относятся пренебрежительно: наряду с хорошими людьми они достаются неучам, рядом с опытными людьми — бездельникам, очень многие своими несправедливостями придали и этой должности, лишенной власти, характер ненавистный, поскольку она стала доступной каждому негодяю и, будучи связана с заботой о продовольствии, создает много возможностей для грабежа.[83]
(обратно)Глава X Тит Флавий Веспасиан
Впрочем трудно даже поверить, в какой степени Тит, после того как достиг власти, превзошел того, кому старался подражать, в особенности образованностью, милостью и щедростью. (2) Далее, поскольку вошло в обычай, чтобы последующие правители подкрепляли то, что было даровано их предшественниками, он, лишь только получил власть, по своей воле обеспечил и закрепил все владения за их обладателями. (3) Не менее свято [,чем отец, ] соблюдал он милосердие по отношению к тем, кто случайно оказывался в заговоре против него, настолько, что когда двое из сенаторского сословия уже не могли отрицать задуманного преступления, и сенат уже постановил предать сознавшихся казни, он привел их на общественное зрелище, посадил по бокам от себя и нарочно, попросив у одного из гладиаторов, бой которых они смотрели, меч, дал его тому и другому как бы для проверки его остроты. (4) И когда они были поражены этим и удивлялись его стойкости, тогда он сказал: «Видите ли вы теперь, что власть дается от судьбы? Тщетны бывают попытки совершить преступление в надежде захватить ее или из страха ее потерять». (5) Итак, спустя после этого два года и почти девять месяцев он, закончив постройку амфитеатра,[84] только что вымывшись в бане, умер, отравленный ядом[85] на сороковом году жизни, в то время как отец его умер семидесяти лет после десятилетнего управления Империей. (6) Смерть его вызвала такую скорбь в провинциях, что его стали называть отрадой рода человеческого и оплакивали осиротевший мир.
(обратно)Глава XI Тит Флавий Домициан
Итак, Домициан[86] после убийства брата и наилучшего императора, обезумев от этого преступления как семейного, так и общественного значения, после позорно проведенной юности начал совершать грабежи, убийства, мучительства. (2) Еще больше было у него позорных дел, касающихся любодеяний; с сенаторами он обращался более чем высокомерно, приказывая называть себя господином и богом,[87] это было отменено ближайшими его преемниками, но много позже было восстановлено с еще большей строгостью. (3) Сначала Домициан притворялся милостивым, а на войне даже очень выносливым. (4) Поэтому после победы над даками и отрядом каттиев[88] он переименовал месяцы сентябрь и октябрь: первый — по имени Германика, второй — по своему имени, и завершил много работ, начатых отцом и особенно усердием брата, прежде всего в Капитолии. (5) Затем, ожесточившись на убийствах добрых граждан, от безделия, когда уже не хватало сил для любодеяний, постыдное занятие которыми он называл греческим словом κλινοπάλη,[89] он, удалив всех свидетелей, потешным образом избивал рои мух. (6) Отсюда создались некоторые выражения, и на вопрос: «Есть ли кто-нибудь во дворце?» следовал ответ: «Даже ни одной мухи, разве что в палестре». (7) Со временем он становился все более жестоким и вызывал подозрения даже у своих близких: сговорившиеся между собой отпущенники[90] не без ведома его жены, которая предпочла мужу любовь актера,[91] убили его на 40-м году жизни и на 15-м году правления. (8) Сенат постановил похоронить его как гладиатора и всюду вытравить его имя. (9) Но солдаты, которым достаются щедрые подачки — на общественный счет, были этим недовольны и начали, по своему обычаю взбунтовавшись, требовать расправы с совершившими убийство. (10) Их едва успокоили опытные и мудрые люди и опять примирили с оптиматами. (11) Тем не менее, они сами по себе добивались войны, потому что успокоение Империи приносило им огорчение: они лишались добычи и подачек за услуги. (12) До сего времени Империей правили рожденные в Риме или в Италии; в дальнейшем же — чужеземцы и, может быть, даже намного лучше, как это было при Тарквинии Старшем.[92] (13) Я и сам убедился на основании прочтенной литературы и разнообразной молвы, что город Рим возрос главным образом благодаря доблести чужестранцев и заимствованным у других искусствам.
(обратно)Глава XII Кокцей Нерва
Был ли кто-нибудь мудрее и сдержаннее Нервы из Нарнии?[93] (2) Когда он в последний год [правления Домициана] скрывался от гнева тирана у секванов,[94] то по требованию легионов принял власть,[95] но когда увидел, что она может осуществляться только людьми с более крепкими силами и с более твердой волей, сам на шестнадцатом месяце отказался от нее,[96] освятив перед этим форум, называемый Проходным,[97] где возвышается особенно великолепный храм Минервы.[98] (3) Хоть и всегда похвально соизмерять свои силы, кто на что способен, и не поддаваться без оглядки честолюбию, особенно же это похвально для обладателя верховной власти, до которой так жадны все смертные, что страстно добиваются ее и в весьма преклонном возрасте. (4) К этому надо добавить, что он назначением доблестного советника все более и более открывал, какой он обладал проницательностью.
(обратно)Глава XIII Ульпий Траян
Ведь он (т. е. Нерва) принял и дал стране соправителем Ульпия Траяна в звании консуляра,[99] уроженца испанского города Италики,[100] принадлежавшего к славному роду. (2) Едва ли кто-нибудь нашелся славнее его как в мирное время, так и на войне. (3) В самом деле, он первый и даже единственный перевел римские войска через Истр и покорил в земле даков народ, носящий шапки, и саков с их царями Децебалом и Сардонием, и сделал Дакию провинцией;[101] кроме того, он ошеломил войной все народы на Востоке между знаменитыми реками Евфратом и Индом, потребовал заложников у царя персов по имени Косдрой[102] и в то же время проложил путь через область диких племен, по которому легко можно было пройти от Понтийского моря[103] до Галлии. (4) В опасных и нужных местах были построены крепости, через Дунай перекинут мост,[104] выведено много колоний. (5) В самом Риме он более чем с великолепием содержал и украшал площади, распланированные Домицианом, проявил удивительную заботу о бесперебойном снабжении [столицы] продовольствием тем, что образовал и укрепил коллегию[105] хлебопеков; кроме того, чтобы скорее узнавать, где что происходит за пределами государства, были сделаны доступными [для всех] общественные средства сообщения. (6) Однако эта довольно полезная служба обратилась во вред римскому миру вследствие алчности и дерзости последующих поколений, если не считать, что за эти годы в Иллирию были доставлены дополнительно войска при содействии префекта Анатолия.[106] (7) Ведь в жизни общества нет ничего хорошего или дурного, что не могло бы обратиться в свою противоположность в зависимости от нравов правителя. (8) Траян был справедлив, милостив, долготерпелив, весьма верен друзьям; так, он посвятил другу своему Суре[107] постройку: (именно) бани, именуемые Суранскими. (9) Он так доверял искренности людей, что, вручая, по обычаю, префекту претория по имени Субуран[108] знак его власти — кинжал, неоднократно ему напоминал: «Даю тебе это оружие для охраны меня, если я буду действовать правильно, если же нет, то против меня». Ведь тому, кто управляет другими, нельзя допускать в себе даже малейшей ошибки. Мало того, своей выдержкой он смягчал и свойственное ему пристрастие к вину, которым страдал также и Нерва: он не разрешал исполнять приказы, данные после долго затянувшихся пиров. (10) Так доблестно он управлял государством около 20 лет; после чего, крайне встревоженный последствиями сильного землетрясения в Антиохии и в других частях Сирии,[109] он по поручению сенаторов снова отправился в поход, в котором и умер от болезни[110] в преклонном возрасте; перед этим он принял в соправители Адриана, близкого и родственного себе гражданина.[111] (11) С этого времени различаются титулы цезаря и августа, и введено положение, чтобы в республике было двое или больше лиц, обладающих высокой властью, но с разными титулами и полномочиями. (12) Впрочем, другие полагают, что Адриан достиг власти при содействии Плотины, жены Траяна, которая распространяла ложный слух, что муж ее передал власть Адриану по завещанию.
(обратно)Глава XIV Элий Адриан
Итак, Элий Адриан, более способный к красноречию и гражданским делам, установив на Востоке мир, возвращается в Рим. (2) Тут он начал, по примеру греков или Нумы Помпилия, заботиться о церемониях, законах, гимнасиях и об ученых людях, так что даже построил школу свободных искусств, которую называют Афиней.[112] (3) Также по образцу афинян он проводил в Риме мистерии в честь Цереры и так называемой Элевсинской Либеры (т. е. Прозерпины).[113] (4) Затем, как это бывает в мирное время, отойдя от дел, он удалился в свое поместье Тибур,[114] поручив управление города цезарю Люцию Элию.[115] (5) Сам он, как это в обычае людей богатых и беспечных, начал строить дворцы, устраивать пиры, покупать статуи и картины; под конец его увлечение всем, относящимся к роскоши, стало вызывать тревогу. (6) Отсюда пошли дурные слухи, что он развращает юношей и воспылал бесславной страстью к Антиною и в связи с этим назвал его именем город и ставил юноше статуи. (7) Другие, наоборот, считают это выражением благочестия и религиозности, говорят, что когда Адриан хотел добиться продления своей жизни, а маги потребовали, чтобы кто-либо добровольно за него принес себя в жертву, то все отказались, Антиной же предложил себя, отсюда и все описанное выше почитание. (8) Мы оставим этот вопрос открытым, хотя у праздного ума можно предположить склонность к представителю совсем другого возраста. (9) Между тем цезарь Элий умер, а так как сам Адриан был не в полной душевной силе и потому внушал недоверие (презрение), он созывает сенаторов для избрания цезаря. (10) Когда они стали поспешно собираться, он неожиданно увидал Антонина, поддерживавшего рукой осторожно шагавшего тестя или родителя.[116] (11) Приятно удивленный этим, он призывает законом утвердить его цезарем и сейчас же после этого уничтожить большую часть сенаторов, в глазах которых он был посмешищем. (12) Недолго спустя он умер от тяжелой болезни в Байях на 22-м без одного месяца году своего правления, будучи крепким стариком. (13) Сенаторы не согласились даже на просьбы принцепса присудить ему божеские почести, так они горевали об утрате своих сотоварищей. (14) Но после того как вдруг появились люди, чью погибель они оплакивали,[117] все, кто смог обнять своих друзей, дали согласие на то, в чем раньше отказывали.
(обратно)Глава XV Антоний Пий
Прозвищем Аврелия Антонина было Пий, т. е. Благочестивый. На нем не было почти ни одного пятна порока. (2) Он принадлежал к весьма древнему роду из муниципия Ланувия,[118] был сенатором столицы. Он был настолько справедлив и обладал таким добрым нравом, что ясно этим доказал, что ни мир, ни продолжительный досуг не портят некоторых характеров и что города могут благоденствовать, если только управление их будет разумно. (3) Итак, в продолжение всех двадцати лет своего управления, в течение которого он с большой пышностью отпраздновал девятисотый юбилейный год города Рима, он оставался все таким же. (4) Разве только что он может показаться бездеятельным, потому что не получил ни одного триумфа. (5) Но на самом деле это не так; ведь несомненно, большая заслуга в том, чтобы никого не беспокоить без причины и не вести войны ни с каким мирным народом (только) ради показа своего мужества. (6) Наконец, так как судьба отказала ему в мужском потомстве, он поручил заботу о республике (государстве) мужу своей дочери[119]
(обратно)Глава XVI Марк Аврелий Антонин и Люций Вер
В самом деле, он ввел в свою семью и в управление Империей Бойония — он же Аврелий Антонин — уроженца одного с ним города, столь же знатного,[120] но значительно его превосходящего в области философии и ораторского искусства. (2) Все его деяния и намерения как в мирное время, так и в военное, были божественны; однако они были омрачены недостойным поведением его супруги, нуждавшейся в сдерживании; она опустилась до такого недостойного поведения, что, проживая в Кампании, садилась на живописном берегу, чтобы выбирать для себя из числа моряков, которые обычно бывают голые, наиболее подходящих для разврата. (3) Итак, Аврелий, как только тесть его умер близ Лориев[121] в возрасте семидесяти пяти лет, сейчас же сделал своим соправителем брата своего Люция Вера.[122] (4) Под его командованием велась война: с персами при царе Вологезе;[123] сначала победив, они (соправители) под конец отказались от триумфа. (5) Через несколько дней после этого Люций умер. Это дало основание для вымысла, будто бы он стал жертвой козней своего родственника. Говорят, что он (т. е. Марк), недовольный исходом войны, совершил злое дело во время пира: намазав ядом одну сторону ножа, он разрезал им единственный кусок свиной матки; съев ломтик, он — как обычно между родными — дал другой, отравленный ядом, своему брату. (6) Но поверить этому в отношении такого мужа могут только люди, сами склонные к преступлению. (7) К тому же достаточно (точно) известно, что Люций умер в городе Альтине в области Венеции; Марк же обладал такой мудростью, мягкостью, честностью и так был предан науке, что когда он собирался с сыном своим Коммодом, которого сделал цезарем, в поход против маркоманнов,[124] все ученые стали его убеждать, чтобы он не делал этого и не вступал в сражение, пока не изложит все возвышенные тайны [раскрытые им] в философии. (8) Так неизвестность похода в этой войне заставляла опасаться за его благополучие и за судьбу его научных трудов; при его правлении столь процветали все добрые искусства, что я готов их признать за славу тех времен. (9) Удивительно были разъяснены двусмысленности в законах; отменены были ежегодные явки в суд; введено было право объявлять о слушании тяжеб или об их отмене в определенные дни, что очень удобно. (10) Всем вообще было дано право римского гражданства,[125] много городов было вновь основано, много колоний выведено, восстановлено, украшено; прежде всего — Карфаген, сильно пострадавший от пожаров, затем Эфес в Малой Азии и Никомедия в Вифинии, разрушенные землетрясением, так же как в наше время Никомедия при консуле Цереале.[126] (11) Отпразднованы были триумфы над народами, которые при царе Маркомаре заселяли земли от паннонского города, имя которому Карнут, до Средней Галлии. (12) Итак, на восемнадцатом году правления, он, крепкий не по годам, умер в Виндобоне,[127] вызвав великий плач всего рода человеческого. (13) Сенат и народ, по-разному относившиеся к другим правителям, ему одному согласно присудили храмы, жрецов, памятные колонны.
(обратно)Глава XVII Люций Аврелий Коммод
Сын его стал особенно ненавистным из-за жестокого управления с самого начала, особенно же из-за того, что предки его оставили о себе противоположную память, а она для потомков бывает так тягостна, что, помимо общей ненависти к людям безбожным, они представляются уж совершенно обреченными губителями своего рода. (2) На войне он был деятелен; проводя ее с успехом против квадов,[128] он переименовал месяц сентябрь в коммод. (3) Римские городские стены, едва ли уже соответствующие римскому величию, он использовал для строительства бань. (4) Он обладая таким диким и свирепым характером, что часто убивал гладиаторов под видом оборонительной битвы, в то время как у него самого было оружие, снабженное свинцовым острием.[129] (5) После того как он уже многих заколол таким образом, как-то раз [гладиатор] по имени Сцева, полагаясь на свою смелость, физическую силу и на искусство биться, отпугнул его от таких упражнений: он отбросил меч, признав его бесполезным, говоря, что достаточно для двоих того оружия, которым был вооружен сам [Коммод]. (6) А тот испугался, как бы он не выхватил у него в бою кинжал — что бывает — и не заколол его, отпустил Сцеву, стал больше опасаться и других борцов и обратил свою ярость против диких зверей. (7) Когда после этого все стали бояться его за его ненасытную кровожадность, против него составили заговор особенно близкие ему,[130] потому что никто не был предан ему, и даже сами его сподвижники считали его совратившимся и поврежденным в уме; сначала они, примерно на тринадцатом году его правления, применили против Коммода яд. (8) Однако яд не подействовал из-за обильной пищи, наполнившей желудок; когда же, однако, у него появились боли в животе, то по предписанию медика, который стоял во главе заговора, он перешел в палестру. (9) Там мастер натираний[131] — случайно тоже участник заговора — надавил ему локтем на горло, как бы занимаясь своим искусством, а тот от этого и умер. (10) Узнав об этом, сенат, собравшийся с раннего утра по случаю январских празднеств в полном составе, а также и народ объявили его врагом богов и людей и постановили всюду стереть его имя. После этого сейчас же передали власть префекту города — Публию Гельвию Пертинаксу.[132]
(обратно)Глава XVIII Публий Гельвий Пертинакс
Этот (он) был целиком погружен в науку и придерживался древних нравов, он же был не в меру бережлив, подражая древним Куриям и Фабрициям.[133] (2) Солдаты, которым всего казалось мало, после того как все в мире было уже исчерпано и истрачено, позорно убили его на 80-й день власти, подбитые на это Дидием.
(обратно)Глава XIX Дидий Юлиан
А Дидий Сальвий Юлиан,[134] опираясь на преторианцев, которых он привлек к себе более щедрыми обещаниями, возвысился до знаков домината от должности префекта городского гарнизона.[135] (2) Род его был очень знатен, и сам он отличался глубокими знаниями городского права: он первый упорядочил применение эдиктов, которые объявлялись преторами по-разному и неопределенно.[136] (3) Отсюда стало ясно, что просвещенность одна бессильна справляться со страстями, если ей не содействует характер, так как даже тот, кто предписывал правила жизни — и при том очень строго — смог допустить такой проступок,[137] который сам же предписал карать новым видом казни. (4) И он недолго обладал желанной властью. (5) Ибо Септимий Север, бывший случайно легатом в Сирии[138] и ведший войну в этой отдаленнейшей стране, как только стало известно о происшедшем (в Риме), сейчас же провозглашен был императором и разбил в сражении (войско Юлиана) близ Мульвиева моста. Посланные вслед за убегающим зарубили его в Риме близ Палатины.[139]
(обратно)Глава XX Септимий Север
Итак, Септимий после убийства Пертинакса из ненависти к преступлениям, а также под влиянием скорби и гнева сейчас же распустил когорты преторианцев. Переказнив всех участников переворота, он, по постановлению сената, обожествил Гельвия, а имя Сальвия, его записи и дела приказал уничтожить, но только это не могло быть выполнено. (2) Заслуги научной деятельности имеют такую силу, что даже жестокость в характере не мешает сохранить добрую память о писателях. (3) Мало того, смерть такого рода приносит убитым славу, а убийцам проклятие. (4) Ибо все, особенно потомки, так смотрят на такие дела, что подобные дарования могут быть забыты лишь вследствие одичания или безумия. (5) Таким образом, это придает силу всем добропорядочным людям, а также и мне, родившемуся в деревне от бедного и непросвещенного родителя, сумевшему в наше время своими усердными занятиями наукой сделать жизнь свою более почетной. (6) Я полагаю, что это присуще нашему народу, который по воле какой-то судьбы породил немного славных людей, но зато каждого из них ставит на высокое место.[140] (7) Также и самого Севера, славнее которого не было никогда никого в государстве, после его смерти — хотя и в преклонном возрасте — постановили оплакивать приостановкой судебной деятельности, похвальными речами и утверждениями, что раз он родился таким справедливым, то ему не следовало и умирать. (8) Итак, хотя он и был чрезмерно требовательным в деле исправления нравов, после того как вернулись к древней их чистоте, как бы к оздоровлению умов, его признали милостивым. Так и сама честность, которая сначала кажется трудной, потом когда ее достигнут, кажется уже желанной и ведущей к довольству.
(9) Он принудил к смерти Песценния Нигра у Кизика[141] и Клавдия Альбина у Лугдуна,[142] нанеся им поражение. Первый, захватив Египет, начал там войну в надежде на власть; другой был зачинщиком убийства Пертинакса; собираясь в страхе за последствия этого переправиться в Британию, полученную им в качестве провинции от Коммода, он, находясь еще в Галлии, захватил власть. (10) Бесконечным избиением людей он показал свою жестокость и заслужил прозвище Пертинакса,[143] хотя многие думают, что он сам себе дал его из-за сходства с тем по скромности в своей личной жизни; наши же мысли склоняются к признанию его жестоким. (11) Когда кто-то, кого — как это бывает в условиях гражданских войн, — обстоятельства привели в лагерь Альбина, изложив суть дела, под конец спросил: «А что бы ты сделал на моем месте?», тот (Септимий) ответил: «Я бы поступил именно так, как и ты». (12) Для добрых людей ничего не может быть затруднительнее этого положения, ибо люди добросовестные обычно упрекают судьбу за подобные несогласия между людьми, хотя бы они и возникли в пылу страстей, и допускают даже извращение истины, если оно направлено больше на благо людей, чем к их погибели. (13) Тот же, стремясь уничтожить все несогласия, чтобы впоследствии действовать мягче, все же предпочел наказать за вызванный необходимостью поступок,[144] чтобы последующие заговоры в расчете на снисходительность постепенно не привели к упадку всего государства, а он понимал, что умы людей были в то время к этому очень склонны. Поэтому и я не отрицаю, что те преступления, которые начали так безмерно учащаться, нужно было искоренять с крайней решительностью. (14) Он был удачлив и опытен, особенно в военном деле, не потерпел поражения ни в одном сражении, расширил пределы Империи, покорил персидского царя по имени Абгар.[145] (15) Точно так же он покорил и арабов при первом же на них нападении и страну их обратил в провинцию.[146] (16) Адиабена[147] тоже согласна была платить дань, если бы не была отвергнута из-за скудности ее земель. (17) За столь большие успехи сенаторы дали ему титулы: Аравийский, Адиабенский, Парфянский. (18) Задумав еще больше того, он переправился в Британию, что было удобно сделать, отбросил неприятеля и укрепил ее стеной, проведя ее через весь остров в обе стороны до океана.[148] (19) Мало того, в Триполитании, в городе которой, Лептисе,[149] он родился, он далеко отогнал воинственные племена. (20) Все это было весьма трудно исполнимо, но он делал это с легкостью, потому что сам не поддавался никаким соблазнам и награждал солдат за напряженную службу. (21) Наконец, он не оставлял безнаказанным ни малейшего грабежа, карая главным образом своих людей, потому что этот опытный муж понимал, что все такое происходит обычно по вине вождей или из-за вражды партий.
(22) Он был предан философии, красноречию и вообще всем изящным искусствам, и сам описал деяния столь же красиво, как и правдиво. (23) Он издал весьма справедливые законы. Слава такого мужа, заслуженная как в мирное, так и в военное время была несколько омрачена предосудительным поведением его супруги;[150] но он с ней так славно обошелся, что, хотя узнал о ее прелюбодеянии и участии в заговоре, все же сохранил при себе. (24) А ведь это позорно и для всякого человека низкого происхождения, а тем более для могущественного, особенно же для того, заботам которого поручены не частные люди, не единицы, и не правонарушители, а все управление, войско и сами пороки общества. (25) Когда он из-за болезни ног задержал ход войны, и солдаты его, тяготясь этим, объявили августом его сына Бассиана, который был при нем в звании цезаря,[151] он приказал принести себя на трибунал и всем присутствовать; а полководцу и трибунам, центурионам и когортам, по почину которых это произошло, занять место подсудимых. (26) Поддавшись страху, победитель (т. е. Бассиан) пал на землю, так как войско таких героев стало просить прощение; тогда он (Септимий), потрясая рукой воскликнул: «Понимаете ли вы, что правит больше голова, чем ноги?» (27) Вскоре после этого, на 18-м году правления он умер от болезни в британском городке по названию Эборак. (28) Он родился в скромной семье, сначала отдался учению, потом обратился к практике форума, но, мало этим удовлетворенный, стал браться за разные дела и искать для себя наилучшего, что естественно при тяжелых обстоятельствах жизни, и, таким образом, достиг императорской власти. (29) Тут он испытал много еще более тяжелого: труд, заботы, страх, во всем сплошь неопределенность и, как бы подводя итог всей своей жизни, высказал такую мысль: «Я все испробовал, но ничто мне не подходит!» Тело его, доставленное в Рим его сыновьями Гетой и Бассианом, было с исключительными почестями погребено в усыпальнице Марка, которого он так почитал, что ради него подал совет причислить к небожителям Коммода, назвав его братом, Бассиану же он присвоил имя Антонина, потому что только на это имя он мог впоследствии при покровительстве фиска получать после нескольких войн с сомнительным исходом новые почести. (31) Поэтому так памятны бывают для (людей), испытывающих трудности, начала удач и люди, помогавшие им в этом. (32) А сыновья его сейчас же разошлись, точно взаимно получили поручение вести друг против друга войну. Таким образом, Гета, носивший имя деда по отцу, погиб в засаде,[152] так как его брат был обеспокоен его мягким нравом [что могло расположить к нему людей]. (33) Но эта его победа стала особенно ненавистной по причине связанной с ней гибели Папиниана, как думают дорожащие памятью о нем. Говорят, что он в то время был личным секретарем Бассиана и, когда ему было предписано как можно скорее отправить — как это обычно делалось — в Рим распоряжения [императора], он, говоря о Гете, (будто бы) сказал, что скрыть братоубийство совсем не так просто, как его совершить; за что и был казнен. (34) Но это совершенно неправдоподобно, потому что достоверно установлено, что он был префектом претория и ни с чем не сообразно, чтобы такой человек мог нанести такое оскорбление тому, кем он руководил и кем был любим.
(обратно)Глава XXI Антонин Каракалла
Впрочем Антонин был прозван Каракаллой по той причине, что расположил к себе город Рим необычными подарками, раздав народу плащи, спускающиеся до пят;[153] самой же этой одежде он дал название по своему имени «антонинии». (2) Он одержал победу у реки Мены над многочисленным и удивительно сражающимся на конях племенем аламаннов.[154] Он был невынослив, общителен и спокоен, имел такую же судьбу и такой же брак, как и его отец. (3) Ибо мачеху свою, Юлию,[155] проступки которой указаны выше, он, прельстившись ее красотой, сделал своей женой, после того, как она, многообещающая, как бы не замечая присутствовавшего юношу, предоставила себя его взорам совершенно обнаженной, а он умолял ее: «О как бы я хотел обладать тобой, если бы ты позволила». На это она особенно легкомысленно, так как скинула покрывало даже со стыда, ответила ему: «Тебе хочется? Так, конечно, можно!» (4) По его приказу в Рим были перевезены святыни Египта,[156] город разросся за счет продления Новой улицы, и было закончено строительство очень красивых бань.[157] (5) После выполнения всего этого он вдруг умирает во время объезда Сирии[158] на шестом году правления. (6) Останки его были при всеобщем трауре привезены в Рим и погребены в гробнице Антонинов.
(обратно)Глава XXII Опилий Макрин и Диадумен
После этого Опилий Макрин,[159] исполнявший обязанности префекта претория, провозглашается легионами императором, а сын его по имени Диадумен — цезарем. (2) В угоду легионам, поскольку скорбь их по умершем принцепсе была велика, юношу назвали Антонином. (3) Но за ними мы не знаем ничего, кроме диких и антигражданских нравов. (4) Из-за этого, продержавшись у власти четырнадцать месяцев, они были убиты[160] теми же солдатами, которые их выдвинули.
(обратно)Глава XXIII Марк Аврелий Антонин Гелиогабал
На престол был призван Марк Антонин, сын Бассиана.[161] Он, по смерти отца, опасаясь козней, укрылся, как в убежище, в святилище Солнца, которое сирийцы называют Гелиогабалом; отсюда он и получил такое прозвище. Перевезя в Рим изображение этого божества, он поместил его во внутренних покоях своего дворца. Более нечистой, чем он, не была даже ни одна распутная и похотливая женщина, ибо он выискивал во всем свете самых отъявленных распутников, чтобы смотреть на их искусство разврата и самому испытывать его на себе. (2) Когда это все стало увеличиваться, симпатии знати[162] к Александру, избранному ею в цезари,[163] после того как стало известно об убийстве Опилия, становились тоже все сильнее, и Гелиогабал был убит в лагере преторианцев на тридцатом месяце правления.
(обратно)Глава XXIV Аврелий Александр
Сейчас же власть августа, с согласия также и солдат, была передана Аврелию Александру, родившемуся в Сирийском городе, называемом двояко: Цезареей и Аркой. (2) Он, хотя еще и юноша, но с умом не по возрасту, сейчас же повел хорошо подготовленную войну против персидского царя Ксеркса.[164] Разбив его и обратив в бегство, он поспешил в Галлию, страдавшую от грабежей германцев.[165] (3) Там он с твердостью усмирил много волнующихся легионов, что в то время послужило к его славе, а вскоре затем к его гибели. (4) Сначала солдаты испугались его строгости (отчего он и получил прозвище Севера[166]), но потом убили его, когда он случайно пребывал с немногочисленной свитой в одном британском селении по имени Сикила.[167] (5) Он построил для прославления города прекрасное здание; а в почитании матери своей по имени Маммея[168] был чрезмерно благочестив. (6) Сохранив за Домицием Ульпианом, которого Гелиогабал назначил префектом преторианцев, его должность и вернув в начале своего правления родине [из ссылки] другого знаменитого юриста Павла,[169] он показал, каково его отношение к выдающимся людям и как он уважает справедливость. (7) После своего правления не свыше тринадцати лет, он оставил государство укрепленным со всех сторон. (8) Оно, начиная от Ромула и до времен Септимия, непрерывно возрастало в своей силе; благодаря замыслам Бассиана как бы остановилось в своем высшем положении; а что после этого сразу же не распалось — это заслуга Александра. (9) С тех пор, поскольку правители больше стремятся властвовать над своими, нежели покорять чужих, и вооружаются друг против друга, они как бы низвергли в пропасть римские устои, и к власти оказались допущенными вперемежку хорошие и плохие, знатные и незнатные и много варваров. (10) В самом деле, все вокруг пришло в замешательство, когда не стал соблюдаться установленный порядок; все уже считают дозволенным, как во время смуты, отнимать у других должности, исполнять которые сами не умеют, и от невежества в науках подрывают все основы. (11) Таким образом, сила случая, получив свободу действия, повлекла людей по пути пагубных пороков; долго она встречала сопротивление со стороны добродетелей, как неприступной стены, но после того как почти все покорились дурным страстям, она поручила общественное благо людям низкого происхождения без нравственных устоев.
(обратно)Глава XXV Гай Юлий Максимин
Действительно, Гай Юлий Максимин, начальник рекрутских наборов, первым из простых солдат и совсем почти необразованный получил власть по выбору легионов.[170] (2) Но выбор этот одобрили также и сенаторы, считая опасным безоружными оказать сопротивление вооруженному; сын его того же имени — Гай Юлий Максимин — был сделан цезарем.
(обратно)Глава XXVI Гордиан, Пупиен и Бальбин
В то время как они в течение двух лет обладали высшей властью и не без удачи вели войну против германцев,[171] внезапно близ города Фидра войском заочно был объявлен принцепсом проконсул Африки Антонин Гордиан.[172] (2) Когда он по вызову прибыл туда (в Фидру), солдаты встретили его мятежом как избранного в мятеже; легко подавив его, он захватил Карфаген. (3) Там во время жертвоприношения, которое он совершал по установленному обряду для отвращения очень и не напрасно беспокоивших его дурных предзнаменований, неожиданно жертвенная корова отелилась. (4) Гаруспики и особенно он сам, поскольку он был чрезвычайно опытен в такого рода делах, истолковали это явление так, что ему тоже предопределено быть убитым, но он оставит своим детям власть; продолжив еще дальше свое гадание, они определили также и гибель его сына, сказав, что он будет мягким и безвинным, как это животное, но недолговечным и испытает козни. (5) Между тем в Риме, когда стало известно о смерти Гордиана, по подстрекательству Домиция когортами преторианцев умерщвляются перед народом префект города и другие судьи.[173] (6) Дело в том, что Гордиан, узнав, что власть перешла к нему, отправил в Рим послов с письмом, обещая щедрые награды, но так как он тоже был убит, солдаты сокрушались о том, что они [оказались] обманутыми, ибо род людской особенно жаден до денег и бывает верен и хорош только ради наживы. (7) А сенат, опасаясь, как бы при отсутствии правителей в Риме, словно в городе, захваченном неприятелем, не произошло каких-либо жестокостей, сначала установил очередь между сенаторами для исполнения должностей, потом, произведя набор новобранцев, назначил цезарями Клодия Пупиена и Цецилия Бальбина.[174]
(обратно)Глава XXVII Гордиан — Младший
В те же дни в Африке солдаты объявили Августом сына Гордиана, тоже Гордиана, который, находясь всегда при отце, получил права претексты[175] и стал затем сейчас же префектом претория, и знать, конечно, не отвергла этого [избрания].[176] (2) Когда, наконец, он был встречен, [в Риме] отряды преторианцев были истреблены среди холмов города и в самом его центре группами гладиаторов и отрядами новобранцев. (3) В то время как это происходило в Риме, Юлии Максимины, которых случайно в это смутное время задерживали и дела во Фракии, узнав о случившемся, поспешно направляются в Италию. (4) Их сразил у Аквилеи Пупиен,[177] и все остальные поспешно покинули их после того как они потерпели поражение. (5) Время их правления растянулось благодаря такого рода задержкам с двух лет еще на один год. (6) Немного времени спустя, во время солдатского мятежа Клодий и Цецилий были убиты в Риме на Палатине, и Гордиан получил власть один.[178] (7) В том же году, закрепив и расширив славные пятигодичные состязания, введенные в Риме еще Нероном, он выступил против персов,[179] открыв перед этим по древнему обычаю, двери храма Януса, запертые Марком. (8) Он погиб в походе после выдающейся удачи на войне от козней Марка Филиппа на шестом году правления.
(обратно)Глава XXVIII Два Филиппа, отец и сын
Итак, Марк Юлий Филипп,[180] араб из Фраконита, приняв в соправители сына Филиппа, закончив войну на Востоке[181] и основав там город Филиппополь близ Аравии, вернулся (с сыном) в Рим. Построив за Тибром водоем, поскольку эту часть города тяготил недостаток воды, они отпраздновали тысячелетие Рима игрищами разного рода. (2) И так как пришлось, к слову, [скажу, что] в наше время при консуле Филиппе сотый год сверх тысячи[182] не был ознаменован никакими, как обычно полагается, торжествами: так мало теперь заботы о городе Риме. (3) Однако это было в то время предсказано некоторыми чудесными предзнаменованиями, об одном из них стоит вкратце упомянуть. (4) Именно, когда по закону понтификов предали закланию жертвенное животное, то в чреве борова оказались женские половые органы. (5) Гаруспики истолковали это как предсказание оскудения потомства и усиления порочности. (6) Но император Филипп признал, что это не осуществится и, проходя случайно мимо дома терпимости и увидев перед ним юношу, похожего по виду на его сына, принял почтеннейшее решение запретить привлечение мужской молодежи к разврату. (7) Все же это продолжает существовать, ибо в новых прибежищах[183] разврата люди стали стремиться к наихудшим его видам и с особой страстью ищут опасностей в действиях, запретных для человека. (8) К этому надо добавить еще и то, что этрусское искусство уже давно распевало по этому поводу иное, убеждая [людей] в том, что каждый изнеженный человек может быть счастлив, в то время как добрые люди большей частью остаются без успеха. (9) Я же определенно думаю, что они в этом заблуждаются: в самом деле, какая бы ни была удача в делах человека, разве он может быть счастлив, лишившись целомудрия? [Наоборот], сохранив его, он легко перенесет все трудности. (10) После этого сам он, оставив сына в городе, хоть и был ввиду своего возраста слаб здоровьем, выступил против Деция и пал под Вероной, так как войско его было разбито и рассеяно. (11) Когда об этом стало известно в Риме, сын его был убит в лагере преторианцев. Они пробыли у власти пять лет.
(обратно)Глава XXIX Деций
И Деций, родившийся в поселке близ Сирмия, замыслил достигнуть власти, продвигаясь по военным должностям.[184] Торжествуя победу над убитыми врагами, он сделал цезарем своего сына по имени Этруск. Отправив его сейчас же вперед в Иллирию, он сам несколько задержался в Риме из-за освящения крепостных стен, которые решил построить. (2) Между тем к нему неожиданно — как это обыкновенно бывает — приносят голову Иотапиана, который, кичась своим происхождением от Александра, пытался совершить переворот в Сирии, но пал по воле солдат; вместе в тем в те же дни Люцию Приску, стоявшему во главе управления в Македонии, сборищем готов, прорвавшихся туда после разграбления многих областей Фракии, была предоставлена высшая власть. (3) По этой причине Деций с величайшей поспешностью выступил из Рима, а Юлий Валент при бурной поддержке черни захватил там власть. Но оба они вскоре были убиты, причем Приска знать объявила врагом отечества. (4) Деции же (отец и сын), преследовавшие варваров за Дунаем, пали после двух лет правления вследствие предательства Брута.[185] (5) Но многие считают гибель Дециев славной. В самом деле: сын смело бросился в бой и пал в строю; отец же, когда пораженные солдаты хотели многое высказать императору в утешение, мужественно сказал им, что потеря одного солдата (т. е. сына) кажется ему малым уроном. Итак, битва возобновилась, и он, храбро сражаясь, погиб таким же образом.
(обратно)Глава XXX Галл и Гостилиан
Когда сенаторы узнали об этом, они предоставили власть августа Галлу Гостилиану,[186] а сына Галла, назначили цезарем. (2) Затем началась чума; когда она распространилась, Гостилиан погиб. Галл же и Волуциан[187] заслужили любовь [народа] тем, что заботливо и усердно хоронили всех, даже самых скромных [граждан].
(обратно)Глава XXXI Эмилий Эмилиан
Пока они пребывали в Риме, власть захватил, подкупив солдат, Эмилий Эмилиан. (2) Они выступили, чтобы дать ему отпор, но при Интерамне[188] были убиты своими солдатами, рассчитывавшими получить больше наград от Эмилиана, которому победа досталась безо всякого труда и без потерь; кроме того, солдаты не знали удержу в мотовстве и распутстве и [легко] нарушали свой долг ради расположения (вождя). (3) На все это пошло не меньше двух лет, ибо Эмилиан умеренно пользовался властью в течение трех месяцев и умер от болезни.[189] Сенаторы сначала объявили его врагом, потом, когда погибли предыдущие правители, соответственно его успехам, как это обычно бывает, провозгласили августом.
(обратно)Глава XXXII Лициний Валериан
Между тем солдаты, собранные отовсюду, задерживались в Ретии из-за предстоящей [там] войны и передали высшую власть Лицинию Валериану. (2) Хотя он происходил из очень славного рода, однако, по обычаям того времени, состоял на военной службе.[190] (3) Сына его, Галлиена, сенат назначил цезарем; тогда же Тибр уже среди лета разлился наподобие наводнения. (4) Мудрейшие люди истолковали это как угрозу для государства в связи с легкомысленным характером юноши, который к тому же прибыл по вызову из Этрурии,[191] откуда течет и названная река. (5) Вскоре так оно и вышло. Когда отец его начал затяжную и неудачную войну в Месопотамии, он попал в засаду, устроенную персидским царем по имени Сапор,[192] и позорно погиб от множества ран в цветущем еще возрасте на шестом году правления.[193]
(обратно)Глава XXXIII Лициний Галлиен с Салонином
В то же время Лициний Галлиен, энергично отражавший германцев от [границ] Галлии,[194] поспешно спускается в Иллирик. (2) Там он разбил при Мурсии правителя Паннонии Ингеба,[195] которого охватила страсть к власти как только он узнал о поражении Валериана, и вскоре затем победил также Регаллиана,[196] принявшего к себе уцелевшие после поражения при Мурсии легионы и продолжавшего войну. (3) Когда все эти дела разрешились сверх ожидания благоприятно, он, по свойственному людям обыкновению, стал слишком беспечен от удач и вместе со своим сыном Салонином, которому он предоставил почетный титул цезаря, поручил все управление государством воле судьбы, так что готы свободно проникли во Фракию и заняли Македонию, Ахею, и ближние земли Азии,[197] Месопотамию заняли парфяне;[198] на Востоке господствовали разбойники[199] или женщина,[200] Италию также захватили полчища алеманнов,[201] полчища франков, разграбив Галлию, овладели Испанией, разорив и почти разрушив город Тарракону, и, получив своевременно корабли, проникли даже в Африку; потеряны были и земли за Истром, добытые Траяном.[202] (4) Таким образом, как бы силой ветров, свирепствующих с разных сторон, великое смешалось с ничтожным, высокое с низким. (5) Вместе с тем к Риму подбиралась чума, которая часто возникает при тяжелых обстоятельствах и при подавленном состоянии духа. (6) Сам он (Галлиен) посещал там харчевни и винные лавки, заводил дружбу со своднями и виноторговцами, весь во власти жены своей, Салонины, и позорной любви к дочери царя германцев[203] Аттала по имени Пипа; по этой причине начались особенно ожесточенные внутренние смуты. (7) Первый из всех устремился к захвату власти Постум, стоявший как раз во главе варваров в Галлии;[204] но когда туда ворвалось множество германцев, он был втянут в войну с Лелианом.[205] (8) Отбив его с большой удачей, он погиб во время мятежа своих солдат, потому что отказался дать им на разграбление жителей Могунциака за то, что они оказывали поддержку Лелиану. (9) Итак, когда он был убит, власть захватил Марий,[206] бывший раньше кузнецом и еще в то время не усвоивший военного искусства. (10) Тогда все пришло в крайний упадок, потому что у наших людей власть и красота любой добродетели подвергаются поруганию. (11) Отсюда пошло шуточное выражение, что нет ничего удивительного в том, что Марий старается восстановить то государство, которое [в свое время] укрепил тоже Марий, первый носитель [этого] имени[207] и такого же искусства. (12) Он был задушен через два дня, после чего избирается Викторин,[208] не уступавший Постуму в знании военного дела, но слишком преданный сластолюбию. Сначала он подавлял в себе эту страсть, но после двух лет правления он подверг насилию очень многих, а когда воспылал страстью к жене Аттитиана, она рассказала о его поступке мужу, и он был убит во время тайно поднятого мятежа солдат в колонии Агриппине.[209]
(13) Деятельность актуариев (провиантмейстеров), к числу которых принадлежал и Аттитиан, имеет такое большое значение для войска, что тем, кто домогается чего-либо очень высокого, они могут создать большое препятствие. Это род людей — особенно в наше время — негодных, продажных, хитрых, мятежных, жадных, как бы самой природой приспособленных к совершению и сокрытию обманов; они распоряжаются продовольствием, а потому враждебны всем, кто заботится о полезном и о благополучии земледельцев; они умеют однако вовремя облагодетельствовать тех, у которых они, по их глупости и в убыток им, выманили их ценности. (14) Между тем Виктория,[210] потерявшая сына Викторина, получив за большие деньги согласие легионов, объявляет императором Тетрика, человека знатного, стоявшего во главе управления Аквитанией, сыну же его, тоже Тетрику, подносятся знаки цезарского сана.[211] (15) А в Риме Галлиен бесчестно внушал всем, не знающим о бедствиях государства, что всюду — мир, и даже часто устраивал, — как это обычно бывает, когда в управлении царит произвол, — пиры и триумфальные празднества, чтобы лучше подкрепить свое притворство. (16) Но когда опасность стала приближаться, он покинул город. (17) В самом деле, Ауреол,[212] стоявший во главе легионов в Ретии, побужденный — что и естественно — бездеятельностью столь негодного правителя, захватил власть и устремился в Рим. Галлиен разбил его в бою у моста, названного по его имени Ауреольским, и загнал его к Медиолану. (19) Он был убит своими солдатами в то время как осаждал этот город, применяя все средства и приспособления для осады, (20) ибо Ауреол, увидя, что надежды на снятие осады напрасны, коварно составил список имен командиров и военных трибунов Галлиена, будто бы присужденных им к казни, и с величайшими предосторожностями тайно сбросил этот список со стены города; он случайно был подобран лицами, в нем упомянутыми, и внушил им страх и подозрение по поводу назначенной им казни; по небрежности слуг список обошел много рук. (21) По этой причине, согласно плану Ауреола, пользовавшегося большой популярностью и почетом в войске, [Галлиен] под предлогом будто бы начавшейся вылазки неприятеля был вызван из своей палатки глубокой ночью и, — как это обычно бывает в суете и тревоге, — безо всякой охраны, и был пронзен копьем, чьим именно, осталось из-за темноты неизвестным. (22) Так это убийство и осталось безнаказанным то ли из-за того, что убийца был неизвестен, то ли из-за того, что оно было совершено на общее благо. (23) Впрочем, таков был упадок нравов, что большинство стало действовать в своих, а не в государственных интересах и больше ради власти, чем ради славы. (24) Отсюда и извращение событий и их наименований, ибо часто человек, возвысившийся путем преступления, одержавший победу оружием, — истребляя людей в ущерб общему благу, заявляет, что он устраняет тиранию. (25) Мало того, некоторые правители, управлявшие с таким произволом, что едва ли заслужили погребения, причисляются к небожителям. (26) Если бы этому не препятствовал истинный ход событий, который все же не допускает, чтобы честные люди лишены были заслуженной памяти, а негодяям доставалась вечная слава, то никто не стал бы стремиться к добродетелям, ибо это единственная и истинная награда даром предоставлялась бы отъявленным негодяям и незаконно отнималась бы у хороших людей. (27) В конце концов сенаторы, убежденные Клавдием,[213] получившим власть благодаря Галлиену, объявили последнего божественным. (28) Ибо, когда он после обильной потери крови из глубокой своей раны понял, что к нему приближается смерть, он отправил знаки своей власти Клавдию, который в звании трибуна держал вспомогательный отряд у Тицина.[214] (29) Это решение, конечно, вырвали у сената насильно, потому что, пока будут существовать города, нельзя будет скрывать преступлений Галлиена, и ему будут уподоблять и к нему приравнивать всех наихудших правителей. (30) Ведь все принцепсы, как и другие лучшие люди, заслуживают себе бессмертия и прославляются людской молвой наподобие божества только на основании своей жизни, а не согласно захваченным или даже, по мере их удач, выдуманным ими титулам. (31) А сенат, узнав о такой смерти Галлиена, решил сбросить с лестницы Гемоний всех его сподвижников и родственников, а начальник фиска,[215] как установлено, был приведен в курию и ему в наказание выкололи глаза, в то же время ворвалась толпа народа, громким воплем призывающая богиню Земли[216] и подземных богов, заклиная их предоставить Галлиену место [для] нечестивых. (32) И если бы Клавдий сейчас же после взятия им Медиолана не предписал, как бы от имени солдат, которые случайно тогда были еще живы, пощады, [сенатская] знать и народ дошли бы до крайнего ожесточения. (33) Сенаторов же, помимо общего государственного бедствия, раздражало еще и оскорбление, принесенное их сословию, (34) ибо [Галлиен] первым, опасаясь, как бы из-за его бездеятельности власть не была передана лучшим представителям знати, запретил сенаторам поступать на военную службу и даже приближаться к войску.[217] (35) Власть его продолжалась девять лет.
(обратно)Глава XXXIV Клавдий
Однако солдаты, которых почти вопреки их характеру крайне тяжелое положение заставило рассуждать правильно, увидев во всем упадок, с одушевлением стали восхвалять управление Клавдия, человека деятельного, справедливого, целиком преданного интересам государства, и превозносили его до небес (2) за то, что он после большого перерыва восстановил нравы Дециев.[218] (3) В самом деле, когда он стремился изгнать готов, приобретших за долгое время мира большую силу и ставших почти оседлыми жителями, в Сивиллиных книгах[219] вычитали, что для победы нужно принести в жертву первейшего в сенаторском сословии. (4) И хотя человек, признанный таковым, предложил самого себя, [Клавдий] заявил, что та жертва больше подобает ему, ибо он, действительно, — первое лицо в сенате и во всем государстве. (5) Итак, после того как император пожертвовал своей жизнью для республики, варвары были разбиты и отогнаны безо всяких потерь для римского войска.[220] (6) Настолько дороги добрым гражданам общее благо всех и добрая память о них самих, что они действуют не только ради славы, но имеют в виду в какой-то мере и счастье потомства. (7) Если бы действительно Констанций и Константин и наши императоры[221] […] по внешнему виду особенно приятна солдатам из-за надежд на награды или на разгул. (8) Поэтому и победа эта оказалась трудной и дорого стоящей, поскольку, как это свойственно покоренным, стремясь к безнаказанности за свои преступления, они отстаивают больше утраченную власть, чем полезные учреждения.
(обратно)Глава XXXV Аврелиан
Впрочем Аврелиан,[222] осмелев после такого успеха, точно еще продолжалась война, сейчас же отправился против персов.[223] (2) Перебив их, он вернулся в Италию, города которой страдали от грабежей аламаннов.[224] (3) Точно так же германцы были вытеснены из Галлии,[225] а легионы Тетрика, о котором мы выше упомянули, были разбиты вследствие предательства самого вождя. (4) Дело в том, что Тетрик, неоднократно подвергавшийся покушениям со стороны солдат из-за козней правителя Фаустина, в письме просил защиты Аврелиана, и, когда тот прибыл, он выстроил для вида против него строй и сдался ему, как бы в процессе сражения. (5) Итак, ряды его солдат, — что естественно при отсутствии вождя, — были смяты и рассеяны; сам он после блестящего двухгодичного правления был проведен в триумфальном шествии, но выпросил для себя наместничество в Лукании,[226] а сыну — прощение и сенаторское достоинство. (6) Тем временем в самом Риме были разгромлены ремесленники-монетчики; они по наущению своего казначея Фелициссима стерли знаки на монетах, потом, испугавшись наказания, подняли мятеж, настолько большой, что, собравшись на Целийском холме[227] выставили до семи тысяч вооруженных [бойцов]. (7) После такого столь удачного начала своего правления [Аврелиан] заложил в Риме великолепный храм богу-Солнцу, украсив его богатыми дарами, а чтобы никогда больше не произошло того, что было при Галлиене, он окружил город новыми крепчайшими стенами более широкого охвата;[228] вместе с тем он мудро и щедро, чтобы угодить римскому плебсу, разрешил употреблять в пищу свиное мясо; запрещены были фискальные жалобы и доносы квадруплаторов,[229] которые сильно разоряли город, причем сожжены были все таблички и записи такого рода дел, и по примеру греков совсем был отменен соответствующий закон; наряду с этим он безжалостно преследовал алчность ростовщиков и ограбление провинций вопреки традиции военачальников, из числа которых был сам. (8) По этой причине он и погиб близ Кенофрурия из-за предательства своего слуги, которого сделал своим секретарем,[230] признавая за собой преступное грабительство (казнокрадство), тот коварно составил списки трибунов, якобы присужденных к казни, и как бы по дружбе передал их самим этим трибунам; они-то под действием страха и совершили преступление. (9) Между тем солдаты, оставшись без вождя, сейчас же направляют послов в Рим с просьбой, чтобы сенаторы избрали императора по своему усмотрению. (10) Когда сенаторы ответили, что это право больше всего принадлежит самим легионам, те снова послали к ним своих ходоков. Так обе стороны состязались между собой в сдержанности и стыдливости, в этих редких среди людей добродетелях, особенно в такие времена, и почти совсем незнакомых людям военным. (11) Строгость и неподкупность этого человека обладали такой моральной силой, что известие о его убийстве привело виновников его к гибели, на всех негодных людей навело страх, колеблющимся дало стимул, у каждого доброго гражданина вызвало горе и никому не дало повода к дерзости или хвастовству. (12) После его смерти было такое же междуцарствие, как после смерти Ромула,[231] только оно принесло ему гораздо больше славы. (13) Это особенно всем доказало, что вся история вращается как бы по кругу и что ничего не происходит такого, чего природа своей силой не могла бы снова вернуть через века. (14) Все же благодаря доблести принцепсов легко восстанавливаются даже и пошатнувшиеся дела, а стоящие крепко приходят от их пороков в упадок.
(обратно)Глава XXXVI Тацит и Флориан
Итак, наконец, сенат на шестом, примерно, месяце после гибели Аврелиана избрал императором из числа консуляров Тацита,[232] человека мягкого характера: все почти радовались тому, что сенаторы вернули себе право избрания принцепсов, вырвав его из рук яростной военщины. (2) Радость эта, однако, была короткой и привела к весьма печальному результату. Тацит умер в Тиане[233] на двухсотый день своего правления, успев только жестоко казнить виновников убийства Аврелиана, особенно их главаря Мухапера, от руки которого тот погиб. Флориан же, брат Тацита, захватил власть без какого-либо решения сената или солдат.[234]
(обратно)Глава XXXVII Проб
Продержавшись у власти один или два месяца, Флориан был убит своими же солдатами близ Тарса.[235] (2) После него они признали императором Проба,[236] провозглашенного в Иллирике; он обладал большими знаниями военного дела и был прямо вторым Ганнибалом[237] по умению закалять юношество и давать различные упражнения солдатам. (3) Ибо подобно тому как тот засадил огромные пространства Африки масличными деревьями, применяя труд солдат, безделье которых казалось подозрительным вождю и правителям республики, таким же образом и этот засадил Галлию, Паннонию и холмы Мезии виноградниками, но, конечно, после того, как там были истреблены варварские племена,[238] вторгавшиеся к нам и убивавшие своей преступной рукой наших принцепсов; убит был также Сатурнин на Востоке[239] и разгромлен Бонос в Агриппине,[240] и тот и другой добивались власти, набрав войска и став во главе их. (4) По этой причине, подчинив все своей власти и усмирив всех, Проб, говорят, сказал, что скоро солдат и совсем не будет нужно. Отсюда — все большее раздражение солдат против него; они в конце концов и убили его на исходе шестого года правления у Сирмия, когда их стали отводить в родной его город для осушения при помощи рва и водоемов этого города, страдавшего из-за болотистой почвы от зимних вод. (5) После этого сила военщины снова возросла, и у сената было отнято право избрания принцепсов, а также военная власть [над легионами] вплоть до нашего времени, причем неизвестно, по собственному ли его желанию, вследствие ли его бездеятельности или из-за ненависти к разногласиям. (6) В самом деле, с отменой эдикта Галлиена[241] можно было возродить былую военную дисциплину, на что сдержанно согласились и легионы в правление Тацита, и Флориан не захватил бы безрассудно власть, и она не предоставлялась бы опрометчиво по решению манипулов[242] каждому, хотя бы даже и хорошему [полководцу], если бы в лагерях находились представители столь почетного сословия. (7) На самом же деле, наслаждаясь покоем и дрожа за свое богатство, приток которого и наслаждение им они ставят выше устойчивости [государства], они расчистили солдатам, и притом почти варварам, путь к господству над самими собой и над потомством.
(обратно)Глава XXXVIII Кар, Карин и Нумериан
Итак, Кар,[243] чувствуя свою силу как префект претория, облекся в одежду августа и сделал детей своих, Карина и Нумериана цезарями. (2) И так как, узнав о смерти Проба, всевозможные варвары стали успешно вторгаться в пределы [государства], он послал для защиты Галлии старшего сына, а сам в сопровождении Нумериана сейчас же отправился в Месопотамию, потому что она ежегодно подвергалась военным налетам персов. (3) Когда, рассеяв врагов, он, опрометчиво погнавшись за славой, вступил в знаменитый город парфян Ктесифонт, он был там поражен молнией и сгорел. (4) Говорят, что это с ним произошло закономерно, ибо ему был дан оракул, что ему позволено дойти с победой лишь до этого города; он же зашел дальше и понес [за это] кару. (5) Отсюда ясно, что трудно обходить предназначенное судьбой, а потому излишне знать предстоящее. (6) А Нумериан, подумав, что со смертью отца окончилась и война, повел свое войско обратно,[244] но погиб от козней своего тестя, префекта претория Апра. (7) Повод к этому дала болезнь глаз юноши. (8) Долгое время его смерть оставалась скрытой, так как его, будто бы больного, чтобы ветром ему не резало глаза, несли на закрытых носилках.
(обратно)Глава XXXIX Валерий Диоклетиан
Но после того как запах разлагающихся членов выдал преступление, решением вождей и трибунов избирается [императором] за свою мудрость начальник дворцовых войск Валерий Диоклетиан,[245] муж выдающийся, однако обладавший такими нравами: (2) он первый стал надевать одежды, сотканные из золота, и пожелал даже для своих ног употреблять шелк, пурпур и драгоценные камни. (3) Все это, хоть и было более пышно, чем гражданская одежда и служило признаком высокомерия и чванства, однако сравнительно с другим было незначительно. (4) Ведь он первый из всех, если не считать Калигулы и Домициана, позволил открыто называть себя господином, поклоняться себе и обращаться к себе как к богу.[246] (5) Значение всего этого, насколько я знаю, таково, что, когда люди самого низкого происхождения достигнут некоторой высоты, они не знают меры в чванстве и высокомерии. (6) Таков был Марий на памяти наших предков, таков и этот на нашей памяти: возвысившись над общим уровнем, пока душа еще не вкусила власти, они потом, точно после голодовки, становятся к ней ненасытными. (7) Поэтому мне кажется удивительным, что некоторые упрекают знать в гордости; ведь она помнит о своем патрицианском происхождении и для облегчения тягот, которые ее угнетают, придает большое значение тому, чтобы хоть несколько возвышаться над другими. (8) Такой порок был и у Валерия наряду с другими хорошими качествами; поэтому, хоть он и хотел быть для всех господином, но был отцом родным; достоверно установлено, что этот мудрый человек хотел доказать, что грозные дела тяготят гораздо больше, чем ненавистные имена. (9) Между тем, Карин,[247] узнав о происшедшем, в надежде на то, что явные мятежные движения успокаиваются легче, поспешил в Иллирик в обход Италии. (10) Там он разбил войско Юлиана и обезглавил его, (11) потому что тот, будучи правителем венетов,[248] узнав о смерти Кара, стремясь захватить власть, выступил навстречу подходившему неприятелю. (12) А Карин, достигнув Мезии, сейчас же столкнулся близ Марга[249] с Диоклетианом и, в то время как преследовал побежденных, погиб от [руки] своих же солдат. Дело в том, что он, не в силах совладать со своим сластолюбием, отнимал у солдат их жен; особенно раздраженные их мужья сдерживали свой гнев и свое горе до окончания войны; но так как она проходила удачно, они отомстили, наконец, за себя, опасаясь, что победа сделает их вождя еще более заносчивым. (13) Таков был конец Кара и его сыновей; родиной его была Нарбонна,[250] власть продолжалась два года. (14) Итак, Валерий на первой же сходке солдат, обнажив меч и глядя на солнце, покаялся, что не знал о гибели Нумериана и не стремился к власти, и тут же зарубил стоявшего поблизости Апра, от козней которого, как выше было сказано, погиб прекрасный и образованный юноша, к тому же его зять. (15) Остальным дано было прощение, и почти все его враги были оставлены на своих должностях, в том числе выдающийся муж Аристобул, префект претория. (16) Это обстоятельство было, насколько люди помнят, новым и неожиданным, ибо в гражданской войне ни у кого не было отнято ни имущества, ни славы, ни достоинства, ведь нас радует, когда нами правят кротко и мягко и когда установлен бывает предел изгнаниям, проскрипциям, а также пыткам и казням.
(17) К чему вспоминать, как ради укрепления и распространения римского права обладание им было предоставлено многим чужеземцам? В самом деле, когда он узнал, что в Галлии после отъезда Карина некие Элиан и Аманд, набрав шайку разбойников среди поселян, которых местные жители называют багаудами,[251] опустошили много полей и пытались захватить многие города, он сейчас же направил туда с неограниченной военной властью своего друга Максимиана,[252] человека хоть и малообразованного, но зато хорошего и умного воина. (18) Впоследствии ему, ввиду его преклонения перед Геркулесом, было дано прозвище Геркулий, как Валерию — прозвище Иовий; отсюда же произошло и название вспомогательных отрядов, особенно отличавшихся среди других войск. (19) Итак, Геркулий, отправившись в Галлию, частью рассеял врагов, частью захватил [в плен] и в скором времени всех усмирил. (20) В этой войне отличился отвагой гражданин из Менапии Караузий; на этом основании, а также и потому, что он умел управлять кораблями — он в юности упражнялся в этом искусстве за плату — его поставили во главе флота, набиравшегося для отражения германцев, разбойничавших на море. (21) Зазнавшись от такого своего положения, он одержал не очень много побед и, так как не сдавал полностью в казну своей добычи, стал бояться Геркулия; узнав, что тот приказал его убить, он, захватив власть, бежал в Британию.[253] (22) В то же время Восток сильно разоряли персы, Африку — Юлиан и народы пяти племен.[254] (23) К тому же в Египте, близ Александрии, присвоил себе знаки власти некто по имени Ахилл. (24) В силу этих обстоятельств они назначили цезарями Юлия Констанция[255] и Галерия Максимиана по прозвищу Арментарий[256] и породнились с ними. (25) Первому досталась падчерица Геркулия, другому — дочь Диоклетиана; прежние свои браки они разорвали, как это сделал когда-то Август ради брака Нерона Тиберия и дочери своей, Юлии. (26) Все они происходили из Иллирика и хотя были малообразованными людьми, но хорошо знали нищету сельской жизни и военной службы и были в достаточной мере прекрасными деятелями республики [государства]. (27) Поэтому, всеми признано, что скорее становятся мудрыми и беспорочными познавшие [в своей жизни] беду и, наоборот, кто не знает невзгод жизни и всех расценивает по их богатствам, тот менее пригоден для совета. (28) Согласие этих людей лучше всего доказало, что прирожденных качеств и опыта военной деятельности, какой они получили под руководством Аврелиана и Проба, пожалуй, достаточно для доблестного управления. (29) На Валерия они смотрели с уважением, как на отца или даже как на великого бога; насколько это прекрасно и какое имеет значение для нас, доказывается на примерах братоубийств, начиная с основателя города[257] и до наших дней. (30) И так как тягость войн, о чем было упомянуто выше, давила все больше, они как бы разделили власть; и все Галльские земли, лежащие за Альпами, были поручены Констанцию, Африка и Италия — Геркулию, побережье Иллирии вплоть до Понтийского пролива — Галерию; все остальное удержал в своих руках Валерий. (31) Отсюда в конце концов на часть Италии налегла большая тягота податей. (32) Ведь в то время как каждая (провинция) прежде вносила одинаковые и притом умеренные платежи, чтобы на эти средства могли кормиться войско и император, которые всегда или большей частью находились (именно в Италии), был введен новый закон относительно жалованья солдатам. При скромных потребностях того времени это было вполне выносимо, но в наше тяжелое время стало разорительным. (33) Между тем, когда Иовий отправился в Александрию, управление провинцией было передано Максимиану-цезарю с тем, чтобы тот, выступив за пределы государства, отправился в Месопотамию[258] и там отразил натиск персов. (34) Сначала он потерпел от них сильное поражение, но потом, быстро набрав войско из ветеранов и новобранцев, пошел на врагов через Армению: это был единственный и более легкий путь к победе.[259] (35) Там он, наконец, привел к покорности царя Нарсея[260] и вместе с тем захватил его жен, детей и дворец. (36) Он одержал столько побед, что если бы Валерий, — а все делалось с его одобрения, — неизвестно по какой причине не запретил, то римские знамена (фасцы) были бы внесены в новую провинцию. (37) Однако все же часть земель, для нас более полезных, была приобретена; когда их упорно пытались у нас отнять, разгорелась новая война, тяжелая и очень опасная.[261] (38) В Египте же Ахилл был с легкостью отражен и понес наказание.[262]
(39) В Африке дело было проведено таким же образом;[263] за одним только Караузием осталась его власть на острове [Британии], после того как он особенно удачно отразил — по требованию жителей оградить их — натиск воинственных племен. (40) Но его, спустя шесть лет, опутал своими кознями некто по имени Аллект.[264] (41) Он, заняв с разрешения [Караузия] самую высокую должность, стал бояться злоумышлений и казни и потому преступно отнял у того власть. (42) Но пользовался ею недолго, потому что Констанций уничтожил его, выслав против него с частью флота и легионов стоявшего во главе преторианцев Асклепиодота. (43) Между тем были перебиты и маркоманны, и племя карпов[265] все было переселено на наши земли; часть их, однако, была переведена уже Аврелианом. (44) С неменьшей заботой была урегулирована справедливейшими законами и гражданская служба: отменена была разорительная [для народа] должность фрументариев,[266] весьма похожих на теперешних agentes rerum. (45) Они, по-видимому, были введены для выведывания и доноса о том, какие имеются в провинциях волнения, и составляли бессовестные обвинения, наводили на всех страх, особенно в наиболее отдаленных землях, и всех позорно ограбляли. Наряду с этим, много внимания и забот было уделено снабжению столицы продовольствием и благосостоянию плательщиков податей; повышению нравственности содействовали продвижение вперед людей честных и наказания, налагаемые на преступников. Древнейшие религии свято соблюдались. Столица Рим и другие города, особенно Карфаген, Медиолан и Никомедия, были украшены новыми замечательными постройками. (46) Несмотря на такое управление, правители все же не остались незапятнанными пороками. Геркулия обуревало такое сластолюбие, что он не мог сдерживаться от посягательства даже на тела заложников. Валерий недостаточно был верен по отношению к друзьям, несомненно, из-за боязни ссор, поскольку его соучастники в управлении полагали, что разоблачения могут нарушить их общее согласие. (47) Итак, силы города [Рима] были как бы подрублены: сокращено было число когорт преторианцев и число солдат под оружием, и большинство полагает, что именно по этой причине он сложил с себя власть. (48) Он хорошо понимал угрожающие опасности и когда увидел, что сама судьба готовит внутренние бедствия и как бы крушение римского государства, он отпраздновал двадцатилетие своей власти и, будучи в добром здоровье, сложил с себя заботу об управлении государством.[267] К этому же решению он с трудом склонил и Геркулия, который был у власти на год меньше. И хотя люди судят об этом по-разному, и правду нам узнать невозможно, нам все же кажется, что его возвращение к частной жизни и отказ от честолюбия свидетельствуют о выдающемся характере [этого человека].
(обратно)Глава XL Констанций и Арментарий, Север и Максимин, а также Константин и Максенций
Когда их места заняли Констанций и Арментарий, цезарями были назначены Север и Максимин,[268] уроженцы Иллирика, первый — в Италию, второй — в те области, которыми управлял Иовий. (2) Не желая мириться с этим, Константин,[269] при своем сильном и неукротимом характере, тогда уже, с юных лет охваченный страстным стремлением к власти, решил бежать и, чтобы сбить со следа преследователей, повсюду, где пролегал его путь, убивал казенный вьючный скот и добрался до Британии; дело в том, что Галерий держал его как заложника под предлогом отеческого о нем попечения. (3) И случайно там в те же дни отца его настиг рок.[270] (4) После его смерти, при поддержке всех присутствующих Константин захватывает власть. (5) А между тем в Риме чернь и отряды преторианцев объявляют императором Максенция,[271] несмотря на упорные протесты отца его, Геркулия. (6) Когда об этом узнал Арментарий, он приказал поспешно выступить против этого противника цезарю Северу, находившемуся случайно близ города. (7) Но пока он действовал под стенами столицы, он был покинут своими солдатами, подкупленными Максенцием обещанием наград; бежав, он оказался запертым в Равенне и там погиб.[272] (8) Ожесточившись еще более, Галерий, прибегнув к совету Иовия, объявляет Августом цезаря Лициния,[273] известного ему по старой дружбе; оставив его для охраны Иллирика и Фракии, он сам направляется в Рим. (9) Там он задержался на осаде [города] и, так как его солдат стали так же соблазнять, как и прежних, он, опасаясь, как бы они его не покинули, ушел из Италии; несколько времени спустя он погиб от отравленной стрелы,[274] успев приспособить для земледелия поля в Паннонии, вырубив для этого непроходимые леса и спустив в Дунай воды из озера Пельсона.[275] (10) В связи с этим он дал провинции этой имя своей жены Валерии.[276] (11) Он был императором пять лет, а Констанций всего один год, после того как оба они обладали властью цезарей в течение тринадцати лет. (12) Настолько удивительны были эти двое по своим природным дарованиям, что если бы они опирались на просвещенность и не поражали своей неорганизованностью, то, несомненно, были бы самыми выдающимися правителями. (13) Отсюда вытекает, что принцепсам необходимо обладать образованностью, обходительностью, особенно любезностью; без этих качеств дары природы остаются как бы незавершенными или даже непригодными с виду, наоборот, [их наличие] доставило бессмертную славу персидскому царю Киру.[277] (14) А на моей памяти Константина, хотя он был украшен всякими добродетелями, общие молитвы всех возвышали до звезды. (15) Конечно, если бы он поставил предел своей расточительности и честолюбию, этим качествам, при помощи которых в особенности сильные характеры, зайдя слишком далеко в своей погоне за славой, [обычно] впадают в противоположные крайности, ему было бы недалеко до бога.
(16) Узнав, что Рим и Италия разграбляются и что два войска и два полководца разбиты или подкуплены, он, установив спокойствие в Галлиях, двинулся против Максенция. (17) В то же время у пунийцев Александр, бывший в должности префекта, безрассудно добивался власти,[278] так как он сам был слаб в силу возраста и, родившись в крестьянской семье в Паннонии, был сумасброден, а солдаты его были набраны в мятежной обстановке и плохо вооружены. (18) Наконец, Руфий Волузиан, префект претория, и [другие] военачальники, посланные против него тираном с немногочисленными когортами, легко разбили его в сражении.[279] (19) После победы над ним Максенций приказал опустошить, разграбить и сжечь красу земель, Карфаген, и другие прекрасные города Африки; он был дик и бесчеловечен и становился еще хуже, отдаваясь своим страстям. (20) [К тому же] он был настолько труслив и невоинственен и настолько погружен в бездействие, что, когда в Италии пылала война и его войска были рассеяны под Вероной, он не изменил привычного образа действий и не был взволнован смертью отца. (21) А Геркулий, неудержимый по натуре, к тому же обеспокоенный бездеятельностью сына, неосмотрительно вернулся к власти. (22) Когда же он под видом услуг, но замыслив козни, пытался атаковать зятя своего, Константина, он получил заслуженную им смерть.[280] (23) Максенций с каждым днем становился мрачнее, наконец, с усилием выбравшись из города до Красных камней[281] на девятой, примерно, миле, когда после поражения своего войска обратился в бегство к Риму, сам попал в засаду, приготовленную им для врага близ Мульвиева моста у переправы через Тибр [и погиб] на шестом году своей тирании.[282] (24) По случаю его смерти сенат и народ предались совершенно невероятному ликованию, ибо он так их угнетал, что однажды дал разрешение преторианцам избивать людей и первым на основе негоднейшего обычая заставил сенаторов и земледельцев под видом подарка собирать ему деньги на его расточительство. (25) Легионы преторианцев и их вспомогательные отряды, более пригодные для смут, чем для защиты города, из ненависти к ним были совершенно распущены, вместе с тем отменены были их особое вооружение и военная одежда. (26) Кроме того, все постройки, воздвигнутые им с великолепием, святилище города и базилику сенаторы посвятили заслугам Флавия.[283] (27) Впоследствии этим последним был с удивительной роскошью украшен Большой цирк, а также построены бани, не уступавшие другим. (28) На самых людных местах ему были поставлены статуи, в большинстве из золота и серебра, а в Африке была учреждена должность жреца культа рода Флавиев; городу Цирте, разрушенному во время осады Александра, а теперь восстановленному и украшенному, было дано новое имя — Константины. (29) Нет более любезных народу и заслуживающих почета лиц, как освободители от тиранов; но уважение к ним становится еще больше, если сами они скромны и воздержаны. (30) Ведь человеческие чувства, обманувшись в ожидании чего-либо хорошего, испытывают еще более глубокое разочарование, если после смены дурного правителя тяготы жизни все же остаются.
(обратно)Глава XLI Константин, Лициний, Крисп, Констанций, Лициниан, Констант, Далмаций, Магненций, Ветранион
Пока все это происходило в Италии, на Востоке Максимин, после двух лет власти на голову разбитый Лицинием, погибает у Тарса.[284] (2) Так власть над всей Империей осталась в руках двоих; хотя они и были в свойстве через сестру Флавия, выданную за Лициния,[285] они все в силу различия характеров с трудом сохраняли мир в течение трех лет. В самом деле, один носил в душе, кроме всего, великие планы, другой заботился лишь о бережливости и притом совсем по-деревенски. (3) Затем Константин всем врагам своим оставлял почет и имущество и принимал их [в число друзей]; он был так благочестив, что первый отменил старинный род казни через распятие и перебивание голеней. (4) Поэтому на него смотрели как на [нового] основателя [государства] и почти как на бога. У Лициния же не было предела пыткам и казням, по образцу рабских даже для невинных и знаменитых философов. (5) После того как он был разбит во многих сражениях, когда дальнейшие его притеснения казались уже слишком тяжкими, они ради свойства вступили в переговоры, и власть цезарей была предоставлена их детям: Криспу и Константину,[286] сыновьям Флавия, и Лициниану, сыну Лициния. (6) Однако случившееся в те дни затмение солнца предсказало, что согласие, установившееся между ними, едва ли будет продолжительным и не принесет счастья его участникам. (7) Итак, через шесть лет после этого мир был нарушен во Фракии, и Лициний, разбитый в бою, отступил к Халкедону. (8) Там он призвал себе на помощь Мартиниана, разделив с ним власть, и погиб вместе с ним. (9) Таким образом, в государстве установилась единоличная власть, но дети сохранили свои титулы цезарей, ибо в то время знаки цезарской власти были даны и нашему императору Констанцию[287] (10) Из них старший по возрасту (Крисп) неизвестно по какой причине по приказу отца был лишен жизни;[288] тогда же начальник стад верблюдов Калокер захватил остров Кипр и — безумный — объявил там себя царем. (11) Когда он был замучен и казнен казнью рабов, что было законно, [Константин] с большим увлечением отдался основанию новой столицы, разрешению вопросов религии, а также реорганизации военной службы. (12) А между тем разгромлены были полчища готов и сарматов и самый младший из его сыновей по имени Констант стал цезарем.[289] (13) Что из-за него произойдут (позже) в государстве смуты, показали чудесные предзнаменования: в ночь, последовавшую за предоставлением ему власти, все небо непрерывно пылало огнями. (14) Через два, примерно, года после этого он в присутствии многих воинов объявил цезарем сына своего брата, носившего имя своего отца Далмация.[290]
(15) Итак, на тридцать втором году правления, после тринадцати лет единоличной власти над всем миром, достигнув шестидесяти двух лет, он умер[291] в сельской местности недалеко от Никомедии, по названию Ахирона, в походе против персов, о которых он слышал, что они начали войну; смерть его была предсказана появлением роковой для царств звезды, именуемой кометой. (16) Тело его было привезено в город его имени. (17) Римский народ очень тяжело перенес его смерть, так как считал, что его оружием, законами и милостивым правлением город Рим был как бы обновлен. (18) Через Дунай был построен мост; во многих удобных для этого местах были возведены крепости и бастионы. (19) Отменены были чрезвычайные поставки масла и хлеба, особенно тягостные для жителей Триполиса и Никеи. (20) Первыми были поставки современников Севера, расположенных к Северу, подносивших ему эти продукты как своему согражданину,[292] но последующие правители, будто не зная того, обратили это подношение из расположения в тягостное обложение. На других наложил это в виде тяжелого взыскания Марк Бойоний[293] за то, что они не знали, что выдающийся ученый Гиппарх[294] был уроженцем их города. Тягостные поборы фиска были сильно снижены, и вообще все казалось бы равным божественной мудрости, если бы он не открыл доступа к общественным должностям людям, мало достойным. (21) Хотя это и часто случается, все же при столь высоком уме [правителя] и при наилучших нравах в государстве даже самые незначительные пороки ярко проявляются и потому легко замечаются: мало того, они приносят даже очень много зла, потому что при доблести правителя легко могут быть признаны за добродетель и вызвать подражание. (22) Итак, сейчас же (после смерти Константина) неизвестно по чьим проискам убивают Далмация,[295] а потом, самое большее через три года, в роковой войне (с Константом) гибнет Константин (II).[296] (23) Констант возгордился этой своей победой, но так как он по молодости лет был очень неосторожен и необузданного нрава, к тому же поддавался влиянию дурных своих слуг, был, кроме того, крайне жаден и пренебрегал военными силами, он на десятом году после своего триумфа сделался жертвой преступления Магненция,[297] но успел подавить восстание соседних племен.[298] (24) Он за деньги брал себе в заложники красивых мальчиков и ухаживал за ними, так как установлено, что он был предан пороку такого рода. (25) О, если бы он все же остался жить со своими пороками! Ибо при грубом и суровом характере Магненция как выходца из варварского племени,[299] все, что случилось потом, настолько затмило собой все остальное, что по справедливости стали сожалеть о его правлении. (27) Тогда же бесчестно захватил власть в Верхней Мезии Ветранион,[300] командовавший пехотой в Иллирике, человек низкого происхождения, совершенно необразованный и глупый, а потому и особенно по-деревенски грубый.
(обратно)Глава XLII Констанций, Непоциан, Деценций, Патриций, Сильван, Юлиан
Констанций силою своего красноречия меньше чем через десять месяцев принудил его отречься от власти и предоставил ему покой (в условиях) частной жизни.[301] (2) Такой успех благодаря его красноречию и милости с тех пор как существует Империя выпал на долю только ему одному. (3) В самом деле, когда сошлись в значительной части оба войска, была проведена сходка наподобие судилища, и он добился своими словами того, чего, казалось, совсем было невозможно достичь, разве только после большого кровопролития. (4) Этот случай показал, что красноречие имеет большое значение не только в мирное время, но и на войне, ведь при его помощи разрешаются самые трудные вопросы, если оно покоряет своей выдержанностью и бескорыстием. (5) Это особенно видно на примере нашего принцепса; однако суровая зима и недоступные Альпы задержали его и не дали немедленно отправиться в Италию против других врагов. (6) Между тем в Риме чернь была подкуплена и, вследствие всеобщей ненависти к Магненцию, родственник Флавия с материнской стороны Потенциан,[302] вооружив отряд гладиаторов и убив префекта города, объявляет себя императором. (7) Его безрассудство причинило столько бед римскому народу и сенаторам, что повсюду дома, площади, улицы и храмы были залиты кровью и полны трупов, точно погребальные костры. К этому прибавилось еще и появление людей Магненция, которые через месяц без трех дней сразили своего противника. (8) Но уже и раньше, когда ожидался налет внешних врагов, Магненций поручил управление Галлиями брату своему цезарю Деценцию,[303] а Констанций — Восток — цезарю Галлу,[304] чье имя переменил на свое. (9) Сами они ожесточенно воевали друг с другом в течение трех лет. Наконец Констанций, преследуя Магненция, бежавшего в Галлию,[305] вынудил обоих братьев различным способом покончить с собой. (10) Между тем подавлено было восстание иудеев, которые нечестно создали как бы свое царство и возвели на престол Патриция. (11) Несколько позже и Галл был убит по приказу августа за его жестокость и мрачный характер.[306] (12) Итак, после долгого перерыва, примерно через семьдесят с лишним лет, управление всем государством оказалось опять в одних руках. (13) Только что успокоившись от внутренних смут, оно снова начало подвергаться испытаниям, когда власть захватил Сильван. (14) Этот Сильван, родившийся в Галлии от родителей варваров, в порядке военной службы перешел от Магненция к Констанцию и в очень раннем возрасте дослужился до начальника пехоты.[307] (15) Когда он с этой должности поднялся на еще более высокую, движимый страхом или безумием, он примерно на двадцать восьмой день был убит во время мятежа легионов, на поддержку которых он надеялся.
(16) По этой причине, чтобы у галлов, всегда быстрых на решения, не произошло какого-либо переворота и особенно потому, что германцы разоряли много их земель, Констанций назначил управлять дальними областями близкого родственника своего, цезаря Юлиана.[308] Этот быстро усмирил все племена[309] и захватил в плен прославленных германских царьков. (17) Хотя все это было выполнено его трудами, однако произошло благодаря судьбе и замыслу принцепса. (18) Последний имеет такое большое значение, что, например, Тиберий и Галерий, действуя в подчинении у других, добились во многом прекрасных успехов, а когда действовали самостоятельно — не получили соответствующей славы согласно своим ауспициям. (19) А Юлий Констанций,[310] обладавший властью августа в течение двадцати трех лет, занятый все время то внешними, то гражданскими войнами, почти не слагал оружия. (20) Им он сверг много тиранов, с его помощью выдержал натиск персов,[311] дал сарматам царя, к их возвеличению пробыв некоторое время среди них. (21) Так же когда-то поступил Помпей в отношении Тиграна[312] и, насколько мы знаем, едва ли еще было когда-либо сделано [подобное] хотя бы немногими из наших предков. (22) Он был спокоен и милостив, смотря по обстоятельствам, изысканно пользовался своими знаниями в науках; манера его красноречия была спокойная и приятная, в труде он был вынослив и удивительно искусно владел луком; он легко преодолевал в себе пристрастие ко всякой еде, сластолюбие и другие страсти; с большим благочестием он почитал отца и сам очень берегся; он хорошо сознавал, что спокойствие государства зависит от образа жизни хороших принцепсов. (23) Но все прекрасные качества Констанция были, однако, подорваны тем, что мало усердия было им проявлено при выборе достойных начальников провинций и войск и что к тому же дурными были нравы большинства его помощников и слуг, и пренебрежительным было отношение ко всему доброму. (24) А чтобы кратко выразить главную мысль, я скажу, что как нет ничего светлее личности императора, так нет и ничего отвратительнее большинства [императорских] прислужников.
(обратно)В. С. Соколов[313] Секст Аврелий Виктор — историограф IV в. н. э
История рукописи и произведения Аврелия Виктора
Научная традиция закрепила за именем Секста Аврелия Виктора четыре произведения под следующими заголовками: 1) «Origo gentis Romanae», 2) «De viris illustribus, urbis Romae», 3) «De Caesaribus» и 4) «Epitome de vita et moribus imperatorum Romanorum».[314] Традиция эта соблюдается и до настоящего времени, несмотря на то, что научная критика текста уже много веков назад твердо установила, что несомненное авторство Аврелия Виктора можно признать лишь за одним из названных четырех произведений, именно за третьим по порядку, «De Caesaribus sive historiae abbreviatae pars altera».[315]
История этого вопроса такова.[316] До начала XVI в. произведением Аврелия Виктора считалось только четвертое в указанном выше ряде, т. е. Epitome. Первое издание его было выпущено в 1504 г. в Италии Лаврентием Абстемием и посвящено светлейшему князю Гидобальду Урбини. Но в 1577 г. известный публикатор древних текстов Андрей Скотт издал сборник жизнеописаний героев Римской республики, начиная с альбанского царя Проки, добавив еще девять жизнеописаний, которых не было в прежних изданиях этого сборника, приписывавшегося до Андрея Скотта разным древним римским писателям: Плинию Младшему, Светонию, Корнелию Непоту, Асконию Педиану, Гигину, Эмилию Пробу. Некоторые предполагали даже авторство Тита Ливия. Через два года после этого, именно в 1579 г., Андрей Скотт опубликовал найденное им в предоставленном ему Теодором Пульманом так назыв. Брюссельском кодексе XIV в. следующие друг за другом произведения: «Origo gentis Romanae», листы 85–96 и «De Caesaribus», листы 124–155. Сборник «De viris illustribus» занимает в этом кодексе промежуточные листы от 96 — до 123. На этот раз Андрей Скотт приписал все эти произведения Аврелию Виктору. Что же касается сочинения «Epitome», ранее приписывавшегося тому же автору, то он высказал предположение, что это мнение ошибочно. Аврелий Виктор в отношении «Epitome» является, по его выражению, лишь «auctor subdicitius aut suppositicius».[317] Следующим этапом в ходе этой истории было то, что одному автору, именно Аврелию Виктору стали приписывать все четыре произведения, из которых какой-то неизвестный нам редактор составил две части непрерывного повествования, соответственно хронологическому расположению жизнеописаний героев Республики и правителей-монархов. Этим объясняется, что в двух лучших списках (Оксфордском и Брюссельском, или Пульмана), после раздела «De viris illustribus» стоят слова «Explicit prima pars huius operis»[318] (о) или «Finit prima pars huius operis, incipit secunda pars Aureli Victor(is)»[319] (p), и в подзаголовке следующего произведения «De Caesaribus sive historiae abbreviatae» добавлено: «pars altera».
Несмотря на очевидную неправильность такого соотношения рукописей, обнаруженную уже самым первым редактором, именно Андреем Скоттом в XVI в., оно вошло в традицию и закреплялось во всех последующих изданиях. Отчасти это можно объяснить тем досадным обстоятельством, что два самых лучших и полных кодекса, заключавших в себе полностью текст трех произведений, кроме «Epitome», в течение нескольких веков пропадали, и один из них, Оксфордский (о) был обнаружен в каталоге Боллеанской библиотеки неким Хиршем Хильдешеймером (Hirsch Hildesheimer) в 80-x годах XIX в., а другой, Брюссельский, был найден Моммзеном в Королевской библиотеке в Брюсселе в 50-х годах XIX в. Других списков хотя и много (так, например, сочинение «De viris illustribus» дошло до нас в 43, а «Epitome» в 13 списках), но они неполны и обладают большими дефектами, так что не могли служить основой для опровержения старого взгляда на эти тексты и установления более правильного отношения к литературному наследию Аврелия Виктора. Тогда же появилась возможность исследования также и двух самых полных и сохранных списков. Все ученые сошлись на том мнении, что самому Аврелию Виктору принадлежит только одно из четырех произведений, именно «De Caesaribus», а остальные написаны несомненно какими-то другими, незнакомыми нам лицами.
Таким образом, в издании Франциска Пихльмайра (1911 г.) все четыре произведения, собранные в одном томе, даны под таким общим заголовком:
«Sexti Aurelii Victoris Liber de Caesaribus praecedunt Origo gentis Romanae et Liber de viris illustribus urbis Romae subsequitur Epitome de Caesaribus»
(Секста Аврелия Виктора книга о Цезарях. Ей предшествуют: Происхождение римского народа и книга О знаменитых мужах города Рима, за ней следует Извлечение о Цезарях)
Таким образом, хотя произведением Аврелия Виктора признается только «Liber de Caesaribus», все же традиционная последовательность текстов сохраняется и то, что в заглавии поставлено на первое место, именно «Liber de Caesaribus», в тексте занимает третье.
Основанием, по которому выделено как подлинно принадлежащее историку Аврелию Виктору произведение «De Caesaribus», является главным образом весьма оригинальный его стиль. В одном из подзаголовков, именно к «Origo gentis Romanae» Аврелий Виктор назван Afer. Есть и другие указания на африканское его происхождение. Чрезвычайно витиеватый и трудный для понимания стиль «De Caesaribus» вполне подходит к тому, чтобы быть образцом «африканского красноречия» (eloquentiae Africanae) или «африканской напыщенности» (tumoris Africi). Кроме того, только в этом сочинении можно усмотреть некоторое единство замысла и отражение личности автора, чего нельзя сказать об остальных трех сочинениях, из которых «Origo gentis Romanae» представляет собой незначительный да к тому же незаконченный отрывок, а «Epitome» — подбор сведений о римских императорах. Они кратки и выхвачены у различных авторов, между прочим, также и у Аврелия Виктора. Что же касается до «Liber de viris illustribus», то это — набор жизнеописаний героев и некоторых героинь эпохи Республики, которые с одинаковой долей вероятности и с полной безосновательностью исследователи приписывали когда-то Плинию, Светонию, Корнелию Непоту и др.
Историограф IV в. Аврелий Виктор — засвидетельствованная в античной литературе личность, имя его запечатлено и в надписях. На основании этих данных, а также некоторых намеков, встречающихся в самом тексте сочинения «De Caesaribus», можно получить о нем следующее представление. Африканское происхождение Аврелия подтверждается не только указанным выше обозначением его как Victor Afer в Оксфордском и Брюссельском списках и африканским стилем красноречия, но еще и его собственными замечаниями. Так, про императора Септимия Севера, которого он очень восхваляет и которому посвящает наиболее обширную биографию, он говорит, что тот был «gentis nostrae» (De Caes., XX, 6)[320] т. е. его земляком, а африканское происхождение Севера бесспорно. В другом месте (XL, 19) он, рассказывая о борьбе Максенция с узурпировавшим власть в Африке Александром, с горестью говорит о разрушении красивейшего города Карфагена и живописных мест Африки. Далее, из его же собственных слов (XX, 5–6) мы узнаем, что он родился в сельской местности в скромной семье человека, не получившего никакого образования. Образование и упорная работа позволили самому Аврелию выйти из скромной среды и открыли ему путь к служебной карьере. При этом он высказывает мнение о счастливой судьбе его родной земли, которая дала жизнь хотя немногим, но весьма славным хорошим людям. Свидетельствующий о нем Аммиан Марцеллин (XXI, 10) застает его уже занимающим высокое положение в обществе и известным историком. С ним встречается император Юлиан, осыпающий его щедрыми милостями в расчете, вероятно, на то, что Аврелий Виктор внесет в свою историю описание и его славных подвигов. Из сообщения Аммиана видно сразу несколько этапов в развитии карьеры Аврелия. Прежде всего Аммиан называет его консуляром, хотя в IV в. это был просто почетный титул, не означавший, что человек такого звания непременно когда-то был консулом. Затем он получил от Юлиана должность префекта Паннонии. Значительно позже он стал префектом города Рима. Награждение его медной статуей в свете высказанного предположения можно рассматривать скорее всего как награду за литературный труд. Но возможно, что для этого были и другие причины. Сам Аммиан объясняет это высокими моральными качествами Аврелия, которые он обозначает словом sobrietas (трезвость, выдержанность). Мы знаем, что эту добродетель Аммиан приписывает и Юлиану как философу, имевшему очень возвышенные представления о жизни и своей миссии. Возможно, что Юлиан нашел в лице историка Аврелия своего единомышленника.
Указание на служебное положение Аврелия мы находим и в некоторых надписях. Так, одна (надпись Orelli, 3715) гласит: AURELIO, VICTORI XV. VIRO. SACR LEC. AUGG. PRO: PR. PROV. PANN. INF. PATRON. R. Р. Н. V. D. D. (rei publicae honore usus decreto decurionum). Из этой надписи узнаем о том, что Аврелий был членом коллегии 15 жрецов для совершения жертвоприношений по законам августов. В списках консулов мы встречаем какого-то Виктора консулом совместно с внуком Валентиниана в 369 г., но наш ли это историк неизвестно. Среди префектов Рима мы находим Аврелия Виктора упомянутым в 389 г. при Феодосии (molto post) в надписи CIL, VI, 1186, 6.
Этими же данными определяется время его жизни: можно за несомненные ее даты принять 361 г., год встречи с Юлианом, и 389 г., а также 369 г. — предположительно год его консульства. Следует принять во внимание еще то, что Аврелий о событиях времен Диоклетиана говорит «nostra memoria» (XXXIX, 6), а о времени Константина Великого «memoria mea» (XL, 14). Кроме того, несомненно ко времени его жизни надо отнести 346 г. — год консульства Филиппа, в течение которого ничем не была отмечена — к сожалению Аврелия — 1100-я годовщина основания города Рима и, наконец, 358 г. — консульство Цереаля, во время которого был разрушен землетрясением город Никомедия, о чем Аврелий пишет тоже как о событии, происшедшем «nostra aetate». Императора Константина он называет один раз «imperatorem nostrum» (XLI, 10), другой раз «principem nostrum» (XLII, 5). Таким образом, надо принять, что он прожил долгую жизнь от самого начала IV в. до 90-х его годов. Упоминаемый в жизнеописании Опилия Макрина автором его Юлием Капитолином писатель Аврелий Виктор по прозвищу Пиний[321] несомненно какое-то другое лицо. Итак, если действительно авторство Аврелия бесспорно только для сочинения «De Caesaribus», то он довел свое повествование до 360 г. и о Юлиане говорит только как о цезаре, получившем этот титул и соответствующую ему власть из-за многочисленных восстаний галлов и вторжений германцев на их земли.
Есть упоминание об Аврелии Викторе и у более поздних историков. Так, например, Иероним Далматский в письме к некоему Павлу просит прислать ему «commentarios Fortunatiani et propter notitiam persecutorum Aurelii Victoris historiam».[322] Все исследователи, и в том числе Моммзен, думают, что это относится к книге Аврелия «De Caesaribus», поскольку у Лактанция все гонители христиан называются: persecutores.
Упоминается Аврелий Виктор и у Павла Диакона, писателя IX в. в его труде «De gestis Longobardorum» (II, 18). То обстоятельство, что историк Павел Диакон вычитал у Аврелия вскользь брошенное замечание о Коттийских Альпах в рассказе о расширении состава римских провинций в счастливое первое пятилетие правления Нерона (De Caes., 5), доказывает, что в IX в. историю Виктора читали очень внимательно и принимали на веру каждое его слово.
По столь же частному вопросу о термине «frumentarii» (De Caes., XXXIX, 44) вспоминает Аврелия Виктора и один греческий историк, Иоанн Лид в своем сочинении «О магистратах римского народа».[323]
Этим и ограничиваются наши сведения о жизни и деятельности Аврелия Виктора, а также о том влиянии, какое он мог оказать на историков последующих столетий.
Этих сведений, правда, немного, но они все же дают нам представление о большом авторитете Аврелия Виктора как историка Римской империи. IV в. н. э. был богат в отношении историографии, и именно латинской. В числе римских историографов, кроме Аврелия Виктора, можно упомянуть Лактанция, некоторых авторов «Historiae Augustae», во всяком случае, Лампридия, который посвятил ряд своих биографий римских императоров (например, Макрина) «Великому Константину», Вописка Флавия, биографии которого нам лучше известны,[324] и нескольких анонимных авторов сочинений, издаваемых под именем Аврелия, Евтропия, наконец Аммиана Марцеллина. Из них только последний составил монументальный труд по истории Римского государства. Сочинения других авторов представляют собой преимущественно небольшие по объему биографии или монографии.
Чтобы составить представление о пышности африканского стиля Аврелия Виктора, который дал одно из самых веских оснований, для того, чтобы выделить сочинение «De Caesaribus» среди написанных другими авторами и другим стилем как ему принадлежащее, разберем несколько образцов.
Особенно ярко выделяются стилевые особенности нашего автора при сопоставлении мест, сходных по содержанию, но взятых из разных сочинений. В нашем случае это вполне можно сделать, так как главы «Epitome» последовательно соответствуют главам в сочинении «De Caesaribus», сохраняя те же заголовки и сходясь очень близко по содержанию. Покажем это на следующем примере в дословном переводе текста.
В главе 2-й, посвященной Тиберию, у Аврелия Виктора в «De Caesaribus» сказано: «subdolus et occultior, hisque saepe simulando infensus, quae maxime cuperet, et insidiose deditus, quae odio erant; ingenio ad repentina longe acriore; bonis initiis idem perniciosus, quaesitissimis in omnem fere aetatem sexumque libidinibus; atque atrocius puniens insontes suos pariter externosque» («он был лукав и очень скрытен: притворно проявлял враждебность к тому, чего больше всего хотел, и коварно высказывал склонность к (тому), что было ему ненавистно. При решении внезапно возникавших дел он проявлял гораздо более острый ум, и сам же губил добрые начинания. Был способен на самый изысканный разврат с людьми любого возраста и пола и особенно жестоко карал невинных как своих [близких], так и посторонних…»).
О том же примерно и на основании того же источника, именно «Истории» Диона Кассия (кн. VII), во второй главе «Epitome» сказано так: «Eloquio clarior, sed ingenio pessimo, truci, avaro, insidioso simulans ea se velle, quae nollet: his quasi iufensus, quibus consultum cupiebat; his vero, quos oderat, quasi benevolus appare is. Repentinis responsionibus aut со siliis melior, quam meditatis». («Красноречие его было выдающимся, но характер прескверный: он был суров, жаден, коварен, притворно показывал, что желает того, чего совсем не хотел, проявляя враждебность к тем, кому особенно благоволил, а к тем людям, которых ненавидел, относился как бы явно с расположением. Внезапные его ответы или советы были лучше обдуманных».)
В сочинении Аврелия встречаются столь трудно выраженные фразы, что они не только не поддаются переводу в соответствующей им стилевой форме, но часто оставляют переводчика в недоумении, правильно ли он их понял. Например, «De Caesaribus», 1, 2; XX, 8; XXXIII, 13.
Можно было бы привести еще много примеров изысканных и витиеватых фраз Аврелия Виктора и показать, что об одном и том же сюжете на основании одного и того же общего источника разные писатели-современники писали каждый, следуя свойственной им манере выражаться. Таким образом, приписать указанные отрывки одному автору не представляется возможным. О различных авторах «De Caesaribus» и «Epitome» свидетельствуют также и многочисленные противоречия. Так, например, о смерти императора Тита в «De Caesaribus» сказано, что он умер от яда по проискам брата его Домициана. В «Epitome» же, — что он умер от болезни. Многочисленные подобные противоречия отмечены в примечаниях к переводу.
Сопоставление двух указанных сочинений не только по языку, но и по содержанию как отдельных глав, так и в целом приводит нас к некоторым существенным выводам.
Во первых, «Epitome» не есть извлечение из сочинения Аврелия Виктора, как это было когда-то признано и отразилось в подзаголовке. Изложение событий в «Epitome» доведено до 395 г., а в «De Caesaribus» только до 361 г. Кроме того, полных текстуальпых совпадений в рассматриваемых двух сочинениях очень мало. Они эпизодичны и объясняются, главным образом, тем, что оба автора широко пользовались общим источником, именно биографиями цезарей Светония. Поэтому некоторое сходство содержанию встречаемся лишь в пределах первых 11 глав, кончая главами о Домициане, а кроме них еще только в главах XXXIV и XL (2) «De Caesaribus» и XLI (2) «Epitome». В остальном тексты совершенно несходные.
Оба сочинения разделены на мелкие главы, каждая из которых посвящена правителю или (например главы 40–42) нескольким, одновременно обладавшим властью, хотя бы и чисто номинально. Как видно, такие формы исторических произведений соответствуют вообще приемам исторического повествования позднего времени, в данном случае IV в., и наблюдаются также в «Краткой истории» Евтропия. Если же наряду с этим все же имеется капитальный труд Аммиана Марцеллина, заполнивший 31 книгу самым обстоятельным повествованием, то это наводит нас на мысль, что та или иная форма сочинений избирается автором не случайно, а соответствует основному замыслу его произведения.
Краткие характеристики отдельных римских императоров и краткие очерки их управления свидетельствуют о том, что в центре внимания историка — не столько последовательный ход истории Римского государства, сколько личность или судьба каждого отдельного правителя. При этом, если сопоставить «De Caesaribus» Аврелия Виктора и анонимную «Epitome», то легко обнаружить, что они тем и отличаются друг от друга, что в одном из них на первое место выдвинуты различные судьбы правителей, в другом — личности их или их характеры. Одно дополняет другое.
К сожалению, сочинения, известные нам под именем Аврелия Виктора, привлекли к себе сравнительно мало внимания специалистов филологов и историков. До замечательной находки Моммзена в Брюсселе среди ученых западного мира господстволо мнение Нибура, считавшего все добавления к какому-то незначительному ядру античного происхождения выдумками гуманистов XV или даже XVI в..[325] Серьезная исследовательская работа могла начаться лишь после находки Брюссельского кодекса, т. е. с середины 50-х годов прошлого столетия. Но солидных работ все же долго не появлялось, по крайней мере следов их мне обнаружить не удалось.
В 1866 г. в Штуттгарте был издан полный перевод всех четырех сочинений на немецкий язык, выполненный выдающимся филологом, комментатором Вергилия, Форбигером.[326] Переводу предпослано небольшое введение, в котором переводчик дает характеристику общего значения четырех сочинений. Возможно, что он частично повторяет прежние суждения Фоссия Аритцения и прочих. С другой стороны он не принимает мнения Нибура и оставляет открытым вопрос об авторстве трех сочинений, кроме сочинения «De Caesaribus», бесспорно приписанного самому Аврелию Виктору. Разбора содержания этого сочинения он не дает. К переводу своему Форбигер составил пояснительные примечания. В них, помимо сведений об отдельных лицах и о значении различных названий и терминов, он иногда указывает на расхождения в изданных в его время текстах и принимает конъектуры того или другого редактора. По этому случаю он называет издания Шрётера (1829 г.), Грунера (1757 г.) нередко также еще более раннее издание под редакцией Аритцения (1733 г.), отдавая иногда ему предпочтение перед другими. В 1883 г. в Лейпциге издательство Таухница выпустило стереотипное издание четырех сочинений под именем Секста Аврелия Виктора «Ad optimorum librorum fidem», но без имени редактора.[327] В коротеньком предисловии дается лишь внешнее описание четырех издаваемых сочинений с выделением мест в подлинном сочинении Аврелия, где имеются сведения о жизни самого исгорика. Тут же сказано, что в основу текста положена редакция Грунера (1757 г.). В 1892 г. Франциск Пихльмайр подготовил школьное издание одного только сочинения «De Caesaribus».[328] В 1911 г. тот же Пихльмайр издал полный сборник четырех произведений, использовав для критического аппарата 13 списков, и сопроводил его обстоятельной статьей, излагающей историю рукописей, сводов, списков и изданий.
Аврелий Виктор — историк-моралист
Судьбы предшественников, естественно, представляли большой интерес для каждого очередного правителя Римской империи: нам известно, что главным образом по этой причине Евтропий составил для императора Валента свой краткий очерк истории Римского государства примерно в 370 г., но он довел его только до 364 г. Мы знаем в точности, когда писал «De Caesaribus» Аврелий Виктор, но он оборвал свое повествование на еще более раннем моменте, именно на 361 г. Легко себе представить, что кто-то продолжил и дополнил эти работы, использовав в широкой мере (в 22-х эпизодах) труд Евтропия и другие источники. На первых порах этот неизвестный нам компилятор, возможно, хотел положить в основу своей компиляции сочинение Аврелия Виктора, и на протяжении первых 11 глав действительно в той или иной мере подражал его приемам использования такого источника, как биографии цезарей Светония, но потом отошел от него и, начиная с 15-й главы, больше ориентируется на труд Евтропия, добавляя отсутствующие у того сведения и подробности преимущественно из личной жизни императоров, заимствованные из других источников. Так создан был четвертый вариант сборника «Epitome», более обильный фактическим материалом и доведенный до 395 г. — года смерти Феодосия. Написано это сочинение в такой же форме, как и сочинение самого Аврелия, т. е. разделено на мелкие главы, соответствующие правлению каждого отдельного императора. Сочинение Аврелия Виктора написано с некоторым пренебрежением к точности изложения фактов, но с явной установкой на морализирование в духе соответствующей тому времени морали.
Вопросы морали занимали очень большое место в духовной жизни римского общества IV в. В первой же четверти этого века официальными актами общегосударственного значения была утверждена победа христианской идеологии над традиционной языческой: в 313 г. был издан известный Миланский эдикт, а в 325 г. собрался первый съезд христианских епископов — известный в исторической традиции под названием Первого Вселенского собора. Однако эта официальная сторона дела не отражает всей сложности действительности. В Римской империи как в ее западной — латинской, так и в восточной — греческой половине общество продолжало придерживаться различных убеждений, и противоречия между ними не только не сглаживались, а наоборот, обострялись. Мало того, внутри этих двух больших делений возникали более мелкие. Язычники делились на приверженцев существовавших и вновь формировавшихся философских учений: стоиков, эпикурейцев (еще продолжал существовать сад Эпикура в Афинах), пифагорейцев, последователей Академии, а кроме того, неопифагорейцев и неоплатоников. Среди христиан возникали так называемые ереси: донатистов, монтанистов, ариан, несториан и многие другие. Каждый считал, что нашел путь к истине, порицал, а иногда даже проклинал своих противников. Верховная власть в IV в. (в лице, например, Константина, Констанция, Юлиана) тоже принимала активное участие в борьбе этих идейных движений. Не приходится поэтому удивляться, что историк этого периода, принимаясь составлять жизнеописания монархов, правивших и в предшествующие века Римской империи, положил в основу своего труда замысел представить прежде всего моральный облик изображаемых им правителей.
Если дать общее определение моральных установок Аврелия Виктора, то прежде всего следует отметить, что ни он сам, ни анонимный автор, написавший «Epitome» не принадлежат к христианам и очень далеки от церковных христианских кругов. В самом деле, ни в «De Caesaribus», ни в «Epitome» нет даже упоминаний о христианах. О религиозной политике Константина в изложении Аврелия Виктора имеется только одна фраза очень неопределенного содержания, именно: «Condendae urbi formandisque religionibus ingentem animum avocavit» (XLI, 12). Ее приходится понимать в том смысле, что основанию нового города (т. е. объявлению Византии новой столицей, Константинополем) и упорядочению религиозного вопроса он отдался с большим одушевлением. Но, по нашему мнению, нет оснований предполагать, что термин «religiones formandae» обозначает утверждение христианской веры, которой при Константине было предоставлено право на легальное существование. С другой стороны, в предыдущей главе о том же Константине Аврелием Виктором сказано, что им по восстановлению городов, разрушенных в борьбе с узурпатором власти Александром, в Африке «была учреждена должность жреца культа рода Флавиев» (XL, 28). Что же касается третьего историка, имя которого нам приходится неоднократно называть, именно Евтропия, то термин christiani употреблен в его «Краткой истории» лишь один раз, когда он говорит, что Юлиан преследовал христиан, не доводя, однако, борьбы до кровопролития.
Приведенные данные позволяют нам сказать, что все три упоминаемых историка оставались язычниками и в этом отношении были в некотором идеологическом содружестве. Это объясняет нам обильные заимствования позднейшего из них у более ранних (т. е. составителя «Epitome» у Аврелия Виктора и Евтропия). То же обстоятельство проливает некоторый свет на исключительный почет, который Юлиан оказал Аврелию Виктору. Наконец, еще одним выводом из сказанного явится признание морального критерия, с которым Аврелий Виктор подходит к оценке личности римских правителей Империи, не христианским, а вытекающим из положений античной философии, которую в этот тяжелый момент названные выше историки стремились особенно возвысить и укрепить. Преимущественно — это мораль стоиков, во многих отношениях близкая к христианской. Вместе с тем Аврелий Виктор полон уважения к традиции древней римской доблести, что проявляется во многих местах его сочинения. Так, в главе о Гае Калигуле он с возмущением говорит о том, как этот император надевал на себя диадему и требовал от приближенных, чтобы они называли его господином (III, 12). Историк потом не раз возвращается к этому мотиву в главах о Домициане и Диоклетиане. Его волнует и много раз упоминается им вопрос о засорении римской армии варварами, — особенно когда повествование его доходит до времени правления Константина (XL) мысль, по-видимому, настолько ему близка, что он ее приводит уже в главе III о правлении Гая Калигулы, при котором порицаемое им явление еще не было ярко выражено. Но это — традиционное отношение римлянина к миру варваров.
Аврелий Виктор любит предаваться размышлениям о судьбе людей, о доблести, о значении усилий и борьбы. Он заканчивает ту же третью главу о Калигуле мрачным признанием бессилия человеческих устремлений перед судьбой (III, 19).
В другом месте, в главе XXIV, посвященной Александру Северу, наш историк помещает пространное рассуждение о судьбе Римского государства. Он представляет себе его историю так, что от Ромула и до времени Септимия Севера оно непрерывно возрастало в своей силе, вследствие же действий, задуманных Бассианом (Каракаллой), остановилось как бы в высшем своем положении, а то, что оно после этого сразу же не распалось, было заслугой Александра Севера (XXIV, 8). Далее историк возвращается к основной своей мысли о причинах упадка Римского государства. Эти причины он видит в ослаблении внешней мощи и во внутренних распрях, в которых к тому же участвуют низшие классы и даже варвары (XXIV, 9). В дальнейшем мысль его усложняется и переходит в общую сентенцию об упадке вследствие распространяющейся преступности и недостатка образования и культуры. Итак, в конечном итоге наш моралист приходит к утверждению, что судьба людей и государства зависит от сил слепого рока, которому, однако, может долго и даже успешно сопротивляться человеческая доблесть. Но оказывается, что доблести человеческой приходится бороться не только против сил судьбы, но еще и сражаться с человеческими страстями, потому что ее сопротивление судьбе ослабевает по мере того как усиливаются людские пороки (XXIV, 10–11).
Однако Аврелий не останавливается на этом пессимистическом положении. В дальнейшем повествовании, в главе XXXIII, посвященной Лицинию Галлиену, он, правда, рисует весьма мрачную картину упадка нравов и общей морали, когда стало обычным причислять к небожителям людей, своей порочной жизнью не заслуживших права на честное погребение (XXXIII, 25), но при этом дает понять читателю, что есть еще какой-то фактор исторического процесса, в конечном счете, исторической судьбы. Это fides rerum gestarum — трудно переводимое выражение, которое мы понимаем как «прочность дел человеческих». По-видимому, в свете этого понятия надо рассматривать и оценку деятельности Дидия Юлиана, Констанция и Галерия. В главе XIX, посвященной Дидию Юлиану, человеку весьма образованному, знатоку права (iuris urbani), выдвинутому на престол преторианцами, но удержавшемуся на нем недолго, Аврелий высказывает мысль, что, кроме просвещения (eruditio), правителю нужно еще ingenium (XIX, 3). Здесь слово это надо понимать, несомненно, в смысле практического опыта, изобретательности. В противопоставлении с eruditio — это именно практическая деятельность. В обширной главе XXXIX, посвященной частично управлению Диоклетиана, Аврелий, повествуя о разделении тягости управления государством и о назначении цезарями Констанция и Галерия, с которыми оба августа того времени — Диоклетиан и Максимиан — решили породниться, говорит, что хотя те были людьми малообразованными, но достаточно знали нищету сельской жизни и военной службы и были прекрасными деятелями государства (XXXIX, 26). Далее мысль автора выражена очень сложно, но в ней выявляются две пары противопоставляемых понятий: sensu mali, буквально — «благодаря ощущению зла», т. е. «познавшие в своей жизни беду (или зло)», expertes aerumnarum — «кто не знает невзгод жизни» и sanctos prudentesque… promptius fieri и minus consulere. Из этих противопоставлений следует, что люди, прошедшие суровую школу жизни, скорее могут примениться к обстоятельствам и выполнить свой долг, а прожившие беспечно — менее полезны для совета. Следующий параграф закрепляет эту мысль на конкретных призерах. Здесь опять слово ingenium употреблено в таком же значении, что и выше. Упоминающиеся при этом Аврелиан и Проб отнесены Аврелием Виктором к положительным характерам.
Эти положения рассеивают мрачный тон вышеприведенных сентенций, в них не появляется ни сознания обреченности, ни фатализма и, по нашему мнению, отражаются демократические симпатии автора к древнеримским деревенским традициям. Нельзя не отметить, что в этих рассуждениях Аврелия несомненно находят отражение также актуальные вопросы философии, волновавшие его современников.
Так пытался осмыслить и преодолеть мучительные трудности историк, еще не оторвавшийся от основ античного мировоззрения, глубоко верящий в гений римского народа, выросшего в труде, в жизнеспособность Римского государства, — пытался, несмотря на то, что ему пришлось запечатлеть в своих писаниях весьма мрачный период истории.
Аврелий Виктор верит в предзнаменования (вспомним попутно, что суеверия ставили в упрек и Юлиану). Так, например, гибель всего рода Цезаря была, по его словам, предуказана тем, что засохла целая лавровая роща и произошел мор белых кур, назначенных для жертвоприношения (V, 26). В главе о двух Филиппах он рассказывает о чудесном гадании, когда в утробе кабана найдены были женские половые органы XXVIII, 4–5). В главе о Лицинии Валериане он говорит о необычном разливе Тибра среди лета, причем мудрейшие люди истолковали это как указание на нежелательности власти Валериана (который прибыл в Рим из Этрурии, откуда течет Тибр), «что тотчас же и обнаружилось») (quod quidem confestim evenit), — заканчивает свой рассказ Аврелий Виктор (XXXII, 5), — потому что правление Валериана было действительно неудачно и даже плачевно. О Сивилле и ее книгах он говорит в главе, посвященной императору Клавдию, с большим уважением (XXXIV, 3). В главе об императоре Каре он рассказывает о данном тому оракуле, согласно которому ему дозволено лишь дойти с победой до города Ктесифонта. Однако Кар, увлекшись успехом своих военных действий, вошел в самый город и тут же был убит ударом молнии. Аврелий находит это вполне закономерным, но делает из этого случая несколько неожиданный вывод, что бесполезно знать будущее (XXXVIII, 4–5).
В своих политических взглядах Аврелий Виктор выявляет себя определенным сторонником монархии, но сохраняет при этом уважение к славным римским республиканским традициям, выдвигающим на первое место римский сенат. Присвоение правителями титула dominus и знаков царской власти он считает порочным и осуждает за недостойные действия Калигулу, Домициана и Диоклетиана (III, 12; XI, 2; XXXIX, 2). Последний правитель представлен им в общем положительно, но именно в качестве антитезиса и говорится о присвоении им царской одежды и титула dominus. Аврелий хочет, чтобы монархи в Риме были просвещенными, по-римски доблестными, мужественными и справедливыми. Считая, что все хорошее и плохое в государстве может быть изменено волею правителя (XIII, 7), он предъявляет высокие требования к его нравственности. В главе, посвященной Вителлию, Аврелий Виктор подводит как бы итог большому периоду в истории Рима перед приходом к власти Флавиев. Он отмечает, что, несмотря на обилие пороков у предшествующих монархов, у них были и обширные знания в области литературы и ораторского искусства, которые все же не дали им возможности хотя бы несколько искупить в глазах людей их общую порочность. Ведь, как пишет он далее, всем известно, что нравственность имеет большое значение (VIII, 7–8). В главе, посвященной императору Аврелиану, наш историограф пишет, что высокие моральные качества этого правителя обладали такой силой, что известие о его убийстве привело непосредственных виновников к гибели, на всех негодных людей навело страх, колеблющимся дало стимул, у каждого доброго гражданина вызвало чувство тоски и никому не дало повода к какой-либо дерзости или честолюбивому выступлению. После его смерти в Риме наступило междуцарствие, как и после правления Ромула. Историк заканчивает этот эпизод сентенцией, что все вращается как бы по кругу, но все же моральные качества правителя могут поднимать состояние государства на большую высоту или приводить его в упадок (XXX, 11–14).
Рядом с хорошим принцепсом Аврелий хочет видеть пользующийся авторитетои доблестный сенат. На протяжении всей истории цезарей он в той или другой форме высказывает свое уважение к сенаторскому сословию. Он с сожалением рассказывает о казнях знатных людей, учиненных Калигулой, и приветствует действия Веспасиана, который восстановил в сенате до тысячи римских родов, удалив из него всех негодных. Есть у него даже попытка объяснить и вместе с тем оправдать гордость знати. В главе, посвященной Диоклетиану, он пишет: «Я хорошо знаю, что когда люди самого низкого происхождения достигнут некоторой высоты, они не знают меры в чванстве и высокомерии… Поэтому мне кажется удивительным, что некоторые упрекают знать в гордости, ведь она помнит о своем патрицианском происхождении и для облегчения тягот, которые ее угнетают, придает большое значение тому, чтобы хоть несколько возвышаться над другими» (XXXIX, 7). В другом месте он берется также оправдать бездетность, наблюдавшуюся преимущественно среди знати. Рассказывая о том, как Калигула не оправдал надежд римского высшего столичного общества, знавшего о высоких качествах его родителей, Германика и Агриппины Старшей, и ожидавшего таких же моральных достоинств от их сына, Аврелий пишет: «На этом основании многие из разумных людей признавали, что лучше остаться совсем без потомства» (III, 6). Создавая весьма ничтожный образ Клавдия и ничуть не преуменьшая его пороков, Аврелий все же говорит, что он сделал несколько полезных распоряжений, исполняя хорошие советы окружавшей его знати, т. е. сената. Это были распоряжения в области юрисдикции, упорядочения военной службы, в области внешней политики, в борьбе с пороками. Далее, когда Аврелий повествует о том, как в тяжелые годы для Римской империи солдаты, по своему произволу возводившие на престол своих ставленников, которых потом сами же свергали, после убийства положительного, с его точки зрения, импeратора Аврелиана, обратились в Рим к сенаторам с просьбой, чтобы они по своему выбору объявили кого-нибудь императором, наш историк с особенным удовлетворением рассказывает об этом редком случае проявления уважения к сенату со стороны солдат, отмечая далее, что сенат не сразу принял на себя эту миссию, заявив сначала, что выбор императора уже стал правом самих солдат (XXXV, 9–10). Однако — вынужден признать Аврелий — вскоре при усилении военщины это право было вновь отнято у сената. В этом он упрекает самих сенаторов, больше занятых своими личными интересами и имуществом, чем общественными и государственными делами (XXXVII, 5–7).
К городскому плебсу и к солдатчине, которых он идентифицирует, наш историограф относится резко отрицательно. Во-первых, солдатчина продажна: о победе августа, положившей конец гражданским войнам, он пишет, что победа далась ему потому, что он привлек к себе солдат видимостью заботы о продовольствии (I, 2).
Аврелий оправдывает только те войны, которые привели к расширению Римской империи. Он с удовлетворением упоминает завоевания Августа, Клавдия, Нерона (сделанные им в течение первого счастливого пятилетия его правления — I, 3; IV, 2; V, 2). Но в главе об Антонине Пие он высказывает интересную мысль, что слава правителя измеряется не только числом триумфов, велика его заслуга, если он никого не потревожил и не воевал с мирными соседями только ради показа своей доблести (XV, 4–5).
Когда же нашему историку приходится описывать правления императоров, достигших власти с помощью армии, он дает яркую картину своеволия и самоуправства солдат, которые сами же уничтожают выдвинутых ими императоров, если те не сумели им угодить или если очередной узурпатор пообещал им больше, чем они получили от предыдущего. Такова была судьба Опилия Макрина и его сына Диадумена Гелиогабала (XXII, 4; XXIII, 3) и ряда последующих императоров.
Однако и сенат, признает Аврелий, не был на высоте своего положения и часто менял отношение к носителям власти, то объявлял их врагами отечества, то в зависимости от успехов провозглашал их августами и после смерти даже награждал божескими почестями (XXXI, 3). «Сами сенаторы, — говорит историк, — больше заботились о сохранении своих богатств, чем о будущей судьбе государства, и, таким образом, расчистили путь солдатам и почти что варварам к власти над собой и над потомством».
Но, помимо этих соображений, у Аврелия есть и другие доводы, объясняющие его отрицательное отношение к солдатчине. В главе об императоре Пробе автор, давая положительную и даже хвалебную характеристику этому правителю как знатоку военного дела и военной дисциплины, называет его вторым Ганнибалом. При этом он дает интересные сведения о самом карфагенском полководце, который заставил своих солдат, чье безделье казалось подозрительным вождю и правительству республики, засадить огромные пространства Африки масличными деревьями. И Проб, согласно Аврелию, таким же образом насадил трудами своих солдат виноградники на холмах Галлии, Паннонии и Мезии. Когда же военные действия в этих провинциях были им благополучно закончены, он — как говорят — сказал, что скоро солдат и совсем будет не нужно — «brevi milites frustra fore». В результате этого испортились отношения Проба с солдатами, и когда на шестой год его правления их хотели отправить на земляные работы по осушению окрестностей его родного города, расположенного в болотистой местности, они его убили. Здесь, как мы видим, Аврелий, может быть даже сам того не сознавая, затронул весьма важный экономического характера вопрос, что работоспособный элемент общества, пребывая в составе армии, направляемой преимущественно одним узурпатором власти против другого, лишает государство своей доли общественно полезного труда (XXXVII, 3–6).
Аврелий Виктор вообще не чуждается вопросов экономики, понимая их важное значение. Так, в главе, посвященной императору Галлиену, он пространно говорит о большой роли провиантмейстеров (actuarii) в движениях мятежных солдат, ибо успех во многом зависит от них (XXXIII, 13). Отмечает Аврелий и то, что тяготы военного времени, когда надо кормить солдат и полководцев, не занятых производительным трудом, ложатся тяжелым бременем на плечи мирного населения. Это сказано им применительно ко времени разделения власти между августами и цезарями в начале IV в. и, главным образом, в отношении Италии (XXXIX, 31). О Галерии у него говорится, что он вырубал леса в Паннонии и спустил воду озера в Дунай, чтобы расширить площадь для земледелия (XL, 9). Аврелий обычно ставит в заслугу тому или другому императору упорядочение снабжения столицы и армии продовольствием (например, Августу, Клавдию, Траяну и некоторым другим). Он отмечает возведение общественных построек (при Веспасиане, Каракалле, Константине), восстановление городов, пострадавших от войны или землетрясения, исправление и строительство дорог (при Веспасиане, Константнне и др.).
Аврелий ставит в заслугу императорам и мероприятия по облегчению материальных условий жизни населения (преимущественно уже в IV в.). Сюда относится борьба со злоупотреблениями чиновников, отмена некоторых должностей, например так называемых фрументариев: это, по словам Аврелия, губительная для народа должность хлебных подрядчиков, весьма похожих на современных ему (серед. IV в.) agentes rerum (XXXIX, 44–45). «Они, по-видимому, — пишет Аврелий, — были введены для выведывания и доноса о том, какие имеются в провинциях волнения, они составляли бессовестные обвинения, наводили на всех страх в наиболее отдаленных землях, и всех позорно ограбляли». При Константине были отмечены чрезвычайные поставки масла и хлеба, очень тягостные для Триполии и Никеи (LXI, 19). К этого же рода мероприятиям надо отнести и расформирование преторианских легионов после смерти Магненция, потому что эти привилегированные военные части во главе с самим Магненцием вызвали к себе всеобщую ненависть своими вымогательствами и произволом. (XL, 25). Аврелий отмечает еще меры, направленные на повышение общей нравственности: судебные преследования преступников вплоть до смертной казни и ослепления, награды за честную службу и строгое соблюдение древней религии (XXXIX, 45).
Есть в истории Аврелия сведения и о народных возмущениях. В главе об Аврелиане он рассказывает о восстании монетариев в Риме. Их мятеж был настолько силен (grave bellum), что, собравшись на Целийском холме, они выставили там около 7000 вооруженных людей (XXXV, 6). В главе о Диоклетиане Аврелий говорит о движении багаудов в Галлии, причем восхваляет Диоклетиана за широкое распространение прав римского гражданства. В этом отрывке странным кажется употребление слова namque («действительно», «ибо») в начале фразы. Оно устанавливает связь между распространением прав римского гражданства среди многих, притом чужеземцев («multos externosque»), и восстанием багаудов в Галлии, которые, разграбив поля, пытались захватить много городов. Но более подробных сведений из этого отрывка мы извлечь не можем (XXXIX, 17).
Завершая анализ сочинения Аврелия Виктора, скажем, что несмотря на широкий круг его интересов и обилие сообщаемых им сведений, основным для него является все же моральная оценка людей, главным образом, стоявших во главе Римского государства. Несмотря на то, что ему пришлось описывать по преимуществу мрачные события, он остается до конца оптимистом.
Посвящая главы своего труда римским императорам, он выискивает, что бы про каждого из них сказать хорошего. И если уж ничего хорошего не находится, высказывает свои порицания в очень сдержанной и деликатной форме, чаще всего подкрепляя их какой-нибудь общей мыслью. Так, безусловно отрицательно оценивая Тиберия он ставит ему в заслугу большую ученость и красноречие (II). О Калигуле, которого сам сравнивает с диким зверем, уничтожающим сенаторов и оптиматов, он находит возможным сказать, что тот в начале правления прекрасно обращался с народом, сенаторами, солдатами (III, 7). О ничтожном Клавдии (помимо уже отмеченных выше распоряжений под влиянием хороших советчиков) рассказывается, как он во время очередного ценза не допустил зачисления в сенаторы одного распущенного молодого человека, которого хотел вписать в списки сенаторов цензор, его отец (IV, 3). О Нероне, которому всеми историками дается резко отрицательная характеристика, Аврелий сообщает, что в течение первого пятилетия это был такой прекрасный правитель, что впоследствии Траян говорил, что ему во многом уступают другие принцепсы (V, 2).
Наряду с этим Аврелий не умалчивает о распутстве и чудовищном разврате, царившем в среде правителей Империи, но говорит об этом весьма сдержанно, не применяя ни одного грубого выражения, какие весьма охотно допускают другие историки, хотя бы Scriptores Historiae Augustae. Так, например, в главе о Гелиогабале он довольствуется такой весьма выразительной фразой: «Более нечистой, чем он, не была даже ни одна распутная и похотливая женщина, ибо он выискивал во всем свете самых отъявленных распутников, чтобы смотреть на их искусство разврата и самому испытать его на себе» (XXIII, 1).
К числу порочных принцепсов он относит многих правителей III в., и из поздних, как уже упоминалось, особенно сурово отзывается о Максенции. Самым веским в его глазах основанием для характеристики правителей служит все же их личная нравственность. Очень редко осуждает он императоров как негодных правителей. Только один раз он резко отзывается об Опилии Макрине и его сыне Диадумене, продержавшихся у власти 14 месяцев. Осуждающая характеристика дана еще Галлиену не только за разврат, но и за его пагубную для Империи политику. В главу о Филиппах, отце и сыне, он вставляет пространное рассуждение на эту тему. Филипп-отец пытался законом оградить юношей от распутства. Аврелий вспоминает по этому случаю «этрусское искусство» (по-видимому Фесценнины), с его картиной вольных нравов и наслаждения жизнью, и говорит: «Я определенно думаю, что они (этруски В. С.) в этом заблуждаются: в самом деле какая бы ни была удача в делах человека, кто же может быть счастлив (fortunatus), лишившись целомудрия? (Наоборот), сохранив его, он легко переносит все остальное» (XXVIII, 9). Всех отрицательных правителей Аврелий называет тиранами.
С другой стороны, характеризуя «положительных» монархов, он находит много оснований для их восхваления и называет их вплоть до IV в. принцепсами.
Если оставить в стороне Августа, глава о котором крайне лаконична, то особенно много похвал Аврелий уделяет таким правителям, как Веспасиан, который, оказывается, заслужил избрание от своих солдат достойной личной жизнью, а ставши императором, поразил всех своей мягкостью, снисходительностью к своим врагам, уважением к сенату (IX, 5). Эти же мотивы историк повторяет в главе о Диоклетиане, где он добавляет еще такие слова: «ибо нас радует, когда нами правят кротко и мягко и когда установлен бывает предел изгнаниям, проскрипциям, а также пыткам и казням». (ХХХIХ, 16). Нерву наш историк прославляет за его скромность и сдержанность, почему он и призвал Траяна к участию в управлении государством (XIII, 3). Траяна Аврелий восхваляет за его личные качества, за успешное ведение войн и за внутреннее управление, в частности за разрешение вопроса о снабжении хлебом Рима, за восстановление и укрепление коллегии хлебопеков (XIII, 5).
Образ Антонина Пия дан Аврелием как бы в эпическом плане. Им изображена сцена, в которой престарелый Адриан, утративший вследствие избиения сенаторов свой авторитет, созвал сенат для избрания себе преемника, и при этом неожиданно (forte) увидел Антонина, рукой поддерживавшего своего медленно шагавшего тестя. Вот это-то зрелище сыновнего благочестия дало основание для провозглашения Антонина цезарем, а после смерти Адриана августом (XIV, 10–11). Марк Аврелий удостаивается восхвалений не только за свои личные качества и успехи на войне, но и за занятия философией. Ему Аврелий Виктор приписывает, несомненно ошибочно, распространение на всех жителей прав римского гражданства (XVI, 10).
Причастность самого историка к научным занятиям, которые и выдвинули его из неизвестности, научила его высоко ценить людей науки. Поэтому он с уважением называет и таких ученых юристов, как Папиниан, погибший от произвола Бассиана (Каракаллы), — чему сам Аврелий даже плохо верит, — и Ульпиан и Павел, чья жизнь была сохранена достойным правителем Александром Севером (XXIV, 6).
С особенным восхищением Аврелий относится к Септимию Северу, что объясняется тем, что Север был, как и он сам, африканского происхождения. Не имея возможности скрывать беспримерной жестокости Севера, Аврелий старается оправдать ее испорченностью нравов того времени. Север оказался в его описании в полном смысле слова героем, воителем, расширившим пределы Империи на Востоке, покровителем наук и искусства, борцом против грабителей народа, даже человеком великодушным (XX, 21–24).
Находит Аврелий положительных героев и среди правителей тяжелого безвременья III в. Это такие, например, императоры, как Деции, отец и сын, Тацит, избранный сенатом и вскоре погибший, упомянутый уже Проб, знаток военного дела, мужественный Аврелиан и особенно — вознесенный выше их всех — Клавдий. Аврелий наделяет их всех чертами древней римской доблести. Отец и сын Деции погибают в бою, проявляя личное мужество и стойкость духа. Аврелиан изображен мужественным и добродетельным, жертвой заговора ничтожных придворных интриганов. Между прочим в этой связи Аврелий повторяет мотив о списках осужденных на казнь, попадающих в руки упомянутых в них лиц, которые и выступают как бы мстителями за самих себя. Только при Галлиене этот список был будто бы действительным, а при Аврелиане подложным. По поводу гибели Галлиена наш историк вставляет в свой рассказ такого рода сентенцию: «Ведь все принцепсы, как и другие лучшие люди, заслуживают себе бессмертия и прославляются в молве людей, наподобие божества, только на основании своей жизни, а не согласно захваченным ими и даже по мере их удач выдуманными титулами» (XXXIII, 30). Наконец, образ Клавдия, непосредственного предшественника Аврелиана (275 г.), дан Аврелием Виктором в совершенно легендарном стиле. Управление его достигло больших успехов во внешних и внутренних делах, его благочестие и истинно римская доблесть находили признание даже среди солдат. Когда во время трудной войны с готами обратились к Сивиллиным книгам, то вычитали там, что для окончательной победы нужно принести в жертву богам первейшего из высшего сословия в государстве (XXXIV, 3). И хотя лицо, удовлетворявшее этим требованиям, выразило согласие принести себя в жертву, Клавдий заявил, что эта честь по праву принадлежит только ему и добровольной своей жертвой обеспечил римлянам полную победу над врагами.
В характеристиках правителей, близких по времени самому историку, заметна становится лесть, свойственная официальным историографам древности; но Аврелий пользуется ею умеренно, отмечая и отрицательные черты императоров. Диоклетиана он осуждает за пристрастие к пышности двора, Константина — за его преступления и за то, что он своими законами открыл доступ к власти людям малодостойным, (интересно отметить, что подобная же мысль высказана была впоследствии Аммианом Марцеллином, который дал понять, что под этим подразумеваются варвары, по-видимому, христиане). Вместе с тем историк хвалит Константина за мудрое единоличное управление Империей, за благочестие, строительство городов, крепостей и мостов и т. п. Однако оговорок в похвалах Константину у Аврелия так много, что они даже затемняют основную мысль (XL, 14–15; XLI, 21).
Не менее оговорок и в восхвалении Констанция. Прежде всего ему ставится в заслугу красноречие, при помощи которого он заставил Ветраниона, захватившего власть во главе пехотных частей римской армии, отказаться от нее и вернуться к частной жизни (XLII), 4). Прославляет Констанция Аврелий и за то, что тот установил единовластие в Империи. Далее, противореча большинству других историков, Аврелий пытается представить удачными внешние войны Констанция и вместе с тем указывает на его личные качества: скромность в личной жизни, сдержанность, обширные знания в области литературы. Далее Аврелий пишет: «он хорошо сознавал, что спокойствие Республики зависит от образа жизни хороших принцепсов», а в следующем параграфе помещает фразу, совершенно разрушающую эту положительную характеристику: «все прекрасные качества Констанция были однако подорваны тем, что мало усердия было им проявлено при выборе достойных начальников провинций и войск, и что к тому же дурными были нравы большинства его помощников и слуг и пренебрежительным было отношение ко всему доброму» (XLII, 22–23). «А чтобы кратко выразить главную мысль, — заключает Аврелий, — я скажу что, как нет ничего светлее личности императора (imperatore ipso clarius nihil), так нет и ничего отвратительнее (magis atrox) большинства [императорских] прислужников» (XLII, 24). Нельзя тут же не отметить одну, мимоходом брошенную Аврелием фразу (в главе, посвященной двум Филиппам, отцу и сыну). Речь идет о тысячелетней годовщине основания города Рима, пышно отпразднованной при императоре Филиппе Арабе в 246 г. После этого наш историк с явной обидой в душе говорит о том, что в его время, в 346 г. (а это было время правления Констанция) совершенно ничем не был отмечен 1100-й год основания города: «Так мало теперь заботы о городе Риме» (XXVIII, 2). Не по душе был Аврелию этот византийский период в истории Римского государства, и, может быть, здесь будет позволено высказать предположение, что он много надежд возлагал на Юлиана, с которым лично встречался и от которого — тоже, несомненно, не случайно — получил такую награду, как медная статуя. Однако историческое его повествование обрывается на 360-м годе и, таким образом, по неизвестной для нас причине не включает в себя правление Юлиана.
Мы далеко не исчерпали в нашем анализе всего богатства исторического материала, заключающегося в сочинении Аврелия Виктора. Аврелий Виктор интересует нас как представитель римской историографии IV в. Знакомство с его сочинением позволяет нам признать его историогрофом, еще целиком стоящим на идеологической почве, унаследованной от прошлого. Его взгляды консервативны. Он не видит произошедших перед его глазами социально-экономических сдвигов, он глубоко верит в незыблемость устоев Римской империи, уже сильно расшатанных к его времени, и с точки зрения моралиста-стоика делает ставку на личное совершенствование каждого отдельного человека. Отсюда его оптимизм и вера в человека, которая прекрасно выражена им самим в словах, отнесенных к двум соправителям, Констанцию Хлору и Галерию: «Настолько удивительны были эти двое по своим природным дарованиям, что если бы они (т. е. эти проявления. — В. С.) опирались на просвещенность и не поражали своей неорганизованностью, то оба были бы самыми выдающимися правителями» (XL, 12). Идеалом Аврелия является рабовладельческое Римское государство во главе с просвещенным императором, ставленником сенаторских кругов.
В нашем переводе сочинения, дошедшие до нас под именем Аврелия Виктора, идут в следующем порядке и под такими заголовками: 1) «О цезарях» как подлинное произведение Аврелия, 2) «Извлечения» как составленные на основе первого. Затем следуют приписываемые Аврелию, принадлежащие неизвестным авторам сочинения «Происхождение римского народа» и «О знаменитых людях».
Примечания
1
Рим, согласно традиции, был основан в 753 г. до н. э. Здесь имеются в виду события 31 г. до н. э., когда Август победил в морской битве при Акции последнего противника, Антония, и стал единоличным римским властителем.
(обратно)2
Октавиан Август был сыном Гая Октавия и Атии, дочери сестры Гая Юлия Цезаря. В 44 г. до н. э. был усыновлен Цезарем.
(обратно)3
16 января 27 г. до н. э. сенат удостоил Октавиана почетного титула Август (лат. возвеличенный).
(обратно)4
Умер Август 19 августа 14 г. н. э. в Ноле, городе на юге Кампании, области в центральной Италии.
(обратно)5
Реций — альпийская область (совр. северо-восточная Швейцария, юго-западная и юго-восточная Австрия); в 15–13 гг. до н. э. была завоевана пасынками Августа, Друзом и Тиберием, однако императорской провинцией стала только при императоре Клавдии (41–54 гг. н. э.). Иллирик — первоначальное название средней части Адриатического побережья около Шкодера (Сев. Албания), распространившееся затем на весь северо-запад Балканского полуострова от побережья Адриатики до Моравии и от Эпира до среднего течения Дуная. В 168 г. до н. э. была создана римская провинция Иллирик, однако внутренние области были подчинены только Августом. После подавления иллирийского восстания 6–9 гг. н. э. провинция была поделена на Нижнюю Иллирию — Паннонию, и Верхнюю Иллирию — Далмацию.
(обратно)6
Завоеванию Германии положила конец битва в Тевтобургском лесу в 9 г. н. э., когда германское племя херусков во главе с Арминием одержало победу над римскими войсками под командованием Квинтилия Вара, в результате чего все три легиона и вспомогательные войска, из которых состояла армия Вара, были практически полностью уничтожены.
(обратно)7
Нума Помпилий, согласно римской традиции, второй царь Рима. Он посвятил Янусу построенную двойную арку на Форуме, крытую бронзой и опиравшуюся на колонны, образовывавшую таким образом ворота, которые должны были отпираться во время войны и запираться во время мира.
(обратно)8
Янус — древнеримское божество дверей и ворот, входов и выходов, изображавшееся двуликим. При Августе храм Януса запирался трижды, первый раз — в 29 г. до н. э., в честь окончания гражданской войны.
(обратно)9
Время правления Августа известно расцветом науки и искусства. Императора и его время прославили в своих произведениях Гораций, Вергилий, Проперций; Тит Ливий создал монументальную римскую историю; ученый Гигин стал главой основанной на Палатинском холме библиотеки. Учителем красноречия Августа был Аполлодор Пергамский. Был он близок и с философом Ареем и его сыновьями, Дионисием и Никанором (см., Suet., Aug., 89, 1).
(обратно)10
В июле 27 г. до н. э. Августу была пожизненно передана власть трибуна.
(обратно)11
Август был еще в молодости помолвлен с дочерью Публия Сервилия Исаврика. Однако в 43 г. до н. э., после первого примирения с Антонием, когда их воины потребовали, чтобы оба полководца вступили в родственную связь, Август взял в жены Клавдию, падчерицу Антония; но поссорившись со своей тещей Фульвией, он развелся с ней (рассказ о ссоре с тещей — версия Светония; очевидно, что брак с Клавдией носил чисто политический характер, и он был расторгнут, когда политическая необходимость его существования отпала). Вскоре Август женился на Скрибонии, которая до того уже была замужем за двумя консулярами и от одного имела детей; этот брак также носил политический характер: он должен был скрепить мир Августа с Секстом Помпеем, женатым на племяннице Скрибонии. От Скрибонии у него родилась дочь Юлия. В 39 г. до н. э., в самый день рождения Юлии, Август развелся со Скрибонией, и уже в январе 38 г. до н. э. женился на Ливии Друзилле, которую он беременной отнял у ее мужа, Тиберия Нерона. У Ливии уже был сын, Тиберий, а через три месяца после свадьбы с Августом она родила второго сына, Друза Старшего, который официально считался сыном ее первого мужа. Однако от Августа у Ливии детей не было. Юлия Старшая, дочь Августа от Скрибонии, своим распутным поведением вызвала гнев Августа, и во 2 г. до н. э. он расторг ее брак с Тиберием и выслал ее из Рима. Однако с ее детьми он сохранил хорошие отношения: в 17 г. до н. э. Август усыновил двух ее сыновей от Агриппы, Гая и Луция. Однако Гай умер во 2 г. н. э., а Луций — в 4 г. Тогда в 4 г. Август усыновил еще двоих — Агриппу Постума, младшего сына Юлии и Агриппы, и Тиберия, старшего сына Ливии Друзиллы от первого мужа, бывшего мужа Юлии Старшей. Но в 7 г. Август выслал Агриппу Постума из Рима за жестокий и буйный нрав. Родную внучку Юлию Младшую, дочь Юлии Старшей и Агриппы, Август в 8 г. н. э. выслал за развратное поведение из Рима (см. Suet., Aug., 63–65).
(обратно)12
Скифы — собирательное название племен, обитавших у Черного моря, на Дону, Днепре и Дунае. Гараманты — берберийское племя внутренней Ливии; в результате ряда походов (впервые в 21–19 гг. до н. э.) они были покорены римлянами. Бактры — племена в Средней Азии.
(обратно)13
Август усыновил Тиберия в 4 г. н. э. Усыновление через аррогацию утверждалось народным собранием.
(обратно)14
Эти обстоятельства, по-видимому, — Агриппа Постум, который был убит сразу после смерти Августа по приказу Тиберия или Ливии (см. Suet. Aug., 22).
(обратно)15
Намек на начавшиеся с 15 г. н. э. судебные процессы по обвинению в нарушении закона об оскорблении величия, которые были направлены против представителей оппозиции сената, результатом чего стали бесчисленные ссылки, конфискации имущества и казни.
(обратно)16
Капри — остров, расположенный юго-западнее совр. Сорренто, на кампанском побережье. В 27 г. н. э. Тиберий навсегда удалился на этот остров, где провел последние 10 лет жизни.
(обратно)17
В 14 г., сразу после смерти Августа, вспыхнули мятежи в римских войсках в Германии и Паннонии (Tac., An., I, 16–30; 31–49). В 21 г. вспыхнули мятежи во Фракии и в Галлии (Tac., An., III, 38–39; 40–46).
(обратно)18
Каппадокия (область в Малой Азии между реками Галисом и Евфратом) стала римской провинцией в 18 г., когда Тиберий изгнал каппадокийского царя Архелая, вскоре умершего в Риме, т. к. Тиберий ненавидел Архелая за то, что тот не оказал никакого внимания Тиберию в бытность того на Родосе (Tac., An., II, 42). В том же году умер Антиох, царь Коммагены (области в северо-восточной Сирии), и Коммагена также была провозглашена римской провинцией (Tac., An., II, 42; 56).
(обратно)19
Гетулы — ливийское племя, обитавшее во внутренних районах Ливии. Здесь речь идет о событиях 17–24 гг. в Нумидии, когда Такфаринат, нумидиец родом, который служил в римском лагере во вспомогательном войске, дезертировал оттуда и подбил к мятежу против римлян крупное нумидийское племя мусуламиев, причем свое войско Такфаринат вооружил и обучил на римский лад. Кроме того, он привлек к союзу против Рима соседние племена мавританцев и кинифиев. Основной тактикой восставших были нападения на небольшие римские укрепления и отряды. Такфаринат был несколько раз разбит римлянами, но покончить с ним удалось лишь в 24 г., когда сам предводитель восстания погиб в битве (Tac., An., II, 52; III, 20–21; 73–74; IV, 23–25).
(обратно)20
Укрепляя свою власть, Тиберий в 21–22 гг. построил на окраине Рима военный лагерь, в котором разместил все преторианские когорты.
(обратно)21
Префектом претория при Августе был Сей Страбон. В 14 г. Тиберий назначил вторым префектом претория Элия Сеяна, сына Страбона, поскольку Сеян имел большое влияние на Тиберия (см. Tac., An., I, 7; 24).
(обратно)22
Тиберий умер 16 марта 37 г. Светоний утверждает, что он умер от болезни (Suet., Tib., 72, 2–73, 1), а Тацит сообщает, что уже умирающего Тиберия удушили, набросив на него ворох одежды, по приказу префекта претория Макрона (Tac., An., VI, 50).
(обратно)23
Единственная дочь Августа Юлия была замужем за Марком Випсанием Агриппой. Одной из их дочерей была Агриппина Випсания Старшая (14 г. до н. э. — 33 г. н. э.), которая в 5 г. н. э. вышла замуж за Германика, и родила будущего императора Калигулу.
(обратно)24
Марк Випсаний Агриппа (64/63–12 г. до н. э.). Родился в Далмации, незнатного происхождения. Во время гражданской войны сопровождал Августа и одержал многочисленные победы: при Перузии в 40 г. до н. э. над войсками Антония, в морских сражениях над Секстом Помпеем при Милах и Навлохе в 36 г. до н. э., в морском сражении при Акции над Клеопатрой и Антонием в 31 г. до н. э. В 39–38 гг. до н. э. был наместником в Галлии, и вел успешные войны с германцами. Был консулом в 37, 28 и 27 гг. до н. э. В 21 г. до н. э. женился на дочери Августа Юлии Старшей. Агриппа считался лучшим полководцем Августа, был другом принцепса и до самой своей смерти определял военную политику Августа и являлся его полномочным представителем в Риме и провинциях.
(обратно)25
Друз Нерон Клавдий (14 января 38 г. — 14 сентября 9 г. до н. э.). Младший брат Тиберия, второй сын Ливии Друзиллы от первого мужа, Тиберия Клавдия Нерона. В 15–13 гг. до н. э. вместе со старшим братом Тиберием покорил Реций. В 12 г. до н. э. был назначен наместником провинции Галлия и верховным главнокомандующим на Рейнской границе, и начал ряд завоевательных походов в Германии. При Друзе римские войска впервые достигли Эльбы в 9 г. до н. э. На обратном пути, между реками Заале и Рейном, Друз погиб в результате несчастного случая. Посмертно он получил почетное имя Германика, которое в его семье стало наследственным.
(обратно)26
Германик Юлий Цезарь (24 мая 15 г. до н. э. — 10 октября 19 г. н. э.). Сын Друза Старшего и Антонии Младшей, младшей дочери Марка Антония и Октавии Младшей, родной сестры Августа. В 4 г. н. э. он по приказу Августа был усыновлен своим дядей Тиберием. В 5 г. н. э. Германик женился на Агриппине Старшей, дочери Агриппы и Юлии Старшей. В 13 г. н. э. Германик был назначен главнокомандующим силами на Рейне, после смерти Августа отклонил провозглашение себя императором, исходившее от легионов, и в 14–16 гг. предпринял большие походы против германцев. В 16 г. он был отозван Тиберием и в 17 г. был отправлен с чрезвычайными полномочиями в восточные провинции. В 19 г. в возрасте 34-х лет Германик пал жертвой козней со стороны наместника Сирии Гнея Кальпурния Пизона и его жены Планцины. Он был отравлен в Антиохии, предполагают, что по поручению Тиберия.
(обратно)27
У Германика и Агриппины Старшей было 3 сына: Нерон Цезарь, Друз Цезарь, Гай Цезарь Калигула. После смерти Германика Тиберий, который недолюбливал Агриппину, возвел на нее клевету и сослал ее на остров Пандатерию (в Тирренском море), где она уморила себя голодом в 33 г. Двух ее старших сыновей, Нерона Цезаря и Друза Цезаря, по приказу Тиберия объявили врагами государства и уморили голодом (одного на Понтийских островах в 30 г., другого в Риме в 33 г.).
(обратно)28
Солдатские сапоги именовались калигами (caligae), а прозвище «Калигула» — уменьшительно-ласкательное от «калига», что означает «сапожок», поскольку Калигула с детства носил военную одежду, в том числе и специально сшитые маленькие калиги, которые особенно умиляли воинов.
(обратно)29
Имеются в виду казнь в 37 г. по приказу Калигулы его двоюродного дяди Тиберия Гемелла, сына Друза Младшего, сына императора Тиберия и Випсании Агриппины, дочери Агриппы; а также Марка Силана, которого он заставил покончить с собой, на дочери которого, Юнии Клавдилле, Калигула был женат, однако ко времени вступления Калигулы на престол она умерла от родов (см. Suet., Cal., 23, 3). Птолемея, сына мавританского царя Юбы, Калигула также казнил, услышав о его несметном богатстве (Dio, 59, 25), хотя Птолемей был также родственником Калигулы: он был внуком Марка Антония от его дочери Селены, а Калигула был внуком Марка Антония от его дочери Антонии Младшей. Та же судьба постигла и префекта претория Макрона с женой Эннией Невией, который активно способствовал приходу Калигулы к власти: Макрон был назначен префектом Египта, а потом принцепс принудил его к самоубийству (Dio, 59, 10).
(обратно)30
У Калигулы было 3 сестры: Агриппина Младшая, Друзилла, Юлия Ливилла. В оправдание своей связи с ними Калигула ссылался на пример Юпитера, с которым себя отождествлял, но, скорее всего, он брал пример с восточных эллинистических царских домов, где подобные связи были в порядке вещей. Став императором, он особо благоволил к Друзилле, а после ее смерти осудил остальных сестер по делу Эмилия Лепида за разврат и соучастие в заговоре против него, и сослал их на Понтийские острова (они были возвращены только Клавдием). Что касается расторжения браков, то первую после вступления на престол свою жену Ливию Орестиллу, выходившую замуж за Гая Пизона, он отнял прямо на свадебном пиру, а через несколько дней развелся. Затем он Лоллию Павлину, жену консуляра и военачальника Гая Меммия, развел с мужем и взял в жены, но вскоре и с ней развелся. Затем он взял к себе Цезонию, уже бывшую замужем и имевшую 3 дочерей. Он объявил ее супругой только когда та родила ему дочь, Юлию Друзиллу.
(обратно)31
Либер — древнеиталийский бог, отждествляемый с греч. Дионисом.
(обратно)32
Организатором заговора был преторианский трибун Кассий Херея. Кроме него в заговоре участвовали преторианский трибун Корнелий Сабин и преторианские центурионы (известен некий Аквила), богатый вольноотпущенник Калигулы Каллист, сенаторы Аппий Минуциан, Ватиний, Клувий, Аспрен, Норбан, Антей. Параллельно с этим существовал заговор во главе с Эмилием Регулом (см. Suet., Cal., 56, 2–58; Ios. Flav., Ant. Jud., XIX, 1,3–15).
(обратно)33
Тарквиний Гордый был последним царем Рима. Его сын изнасиловал Лукрецию, жену Л. Т. Коллатина, что послужило причиной выступления римлян в 510 г. до н. э. под предводительством Луция Юния Брута против Тарквиния, и закончилось изгнанием царя и установлением республики. Брут в 509 г. был избран консулом вместе с Коллатином, а позднее был убит в поединке с Арунсом, сыном Тарквиния.
(обратно)34
Квириты — название римских граждан, объединенное одной формулой с собирательным названием «римский народ».
(обратно)35
По приказу Кассия Херея преторианский трибун Юлий Луп убил жену Гая Цезонию и их дочь.
(обратно)36
Грат, солдат преторианской гвардии. Эпир — область на Балканском полуострове, на побережье Ионического моря, северо-западнее Греции.
(обратно)37
Здесь явно ошибка переписчика: имеется в виду Клавдий.
(обратно)38
После обнаружения Клавдия преторианцы унесли его к себе в лагерь. Однако в это время консулы, сенат и городские когорты, подчиненные префекту Рима, собрались на Форуме и Капитолии, чтобы провозгласить республику. На следующий день Клавдий на сходке воинов принял присягу преторианцев и пообещал воинам по 15000 сестерциев (5000 драхм). Тогда Клавдию присягнули и городские когорты. Сторонники республики остались без защиты и признали власть Клавдия. Таким образом, согласно замечанию Светония, Клавдий был первым из императоров, купивший за деньги преданность войска (см. Suet., Claud., 10; Ios. Flav., Ant. Jud., XIX, 2,1–4,4).
(обратно)39
Друиды — кельтские (галльские) жрецы. Их культ ужасал римлян обычаем человеческих жертвоприношений. Но поскольку зачастую друиды поддерживали антиримские настроения, то это запрещение могло носить также и политический характер.
(обратно)40
Сложно сказать, что именно здесь имеется в виду. Либо это события 43–44 гг., когда царь Иудеи Ирод Агриппа без разрешения легата Сирии собрал у себя правителей зависимых от римлян мелких государств. Однако явившийся легат Сирии Вибий Марс, опасаясь договоров против римлян, приказал им разъехаться. Кроме того, Агриппа начал строить новые крепостные стены вокруг Иерусалима, и прекратил строительство только получив личный приказ императора. Когда Агриппа умер в 44 г., Клавдий, чтобы избежать напряженности в этом районе, дал Агриппе II только часть владений отца, а большую часть царства с Иерусалимом превратил в провинцию Иудею под управлением провинциальной администрации (Ios. Flav., Ant. Jud., XIX, 5, 1–9, 2; Bell. Jud., II, 11, 6). Либо во фрагменте речь идет о событиях 47 г., когда Клавдий вернул из ссылки Митридата VII Иберийского и объявил о восстановлении его на трон Армении. Пользуясь династическими усобицами в Парфии, Митридат с помощью римских и иберийских войск утвердился в Армении, подчинив ее фактически Риму (Tac., An., XI, 8–10).
(обратно)41
Области Реция и Норик (территория совр. Австрии) были захвачены римлянами еще в 16–13 гг. до н. э., но в римские провинции были преобразованы лишь при Клавдии.
(обратно)42
Юба — сын нумидийского царя Юбы (Юба I покончил с собой после поражения при Тапсе в 46 г. до н. э.), вырос в Риме. Впоследствии римляне возвели его на мавританский трон. После казни его сына Птолемея по приказу Калигулы (см. прим. 29), римские войска под командованием будущего императора Клавдия оккупировали Мавританию. Она была разделена на 2 провинции: Мавританию Тингитанскую (совр. Марокко) и Мавританию Цезарею (совр. Зап. Алжир).
(обратно)43
Мусаламии (мусуламии) — племя в Нумидии, обитавшее во внутренних районах страны, близ пустыни Сахары.
(обратно)44
В 44 г. римские войска захватили южные области Британии и провозгласили их римской провинцией.
(обратно)45
Остия — город в устье Тибра, крупнейшая торговая гавань. Во времена империи — база римского флота и главная гавань Рима.
(обратно)46
Ценз — перепись всех граждан обоего пола, производившаяся каждые 5 лет цензором. На основании переписи осуществлялось налогообложение и набор в армию. Цензоры имели большие права, в частности, могли вывести сенатора из состава сената, причем в расчет принимались не только политические и административные соображения, но и личная жизнь каждого гражданина.
(обратно)47
Валерия Мессалина (ок. 25–48 гг.), дочь Мессалы Барбата, правнучка Октавии Младшей. Была третьей женой Клавдия и имела от него двоих детей, Октавию и Британника.
(обратно)48
Среди вольноотпущенников особым расположением Клавдия пользовались: евнух Посид; Феликс, который был назначен командующим войсками в Иудее; Гарпократ; Полибий, советник Клавдия по ученым делам; Нарцисс, советник по делам прошений; Паллант, советник по денежным делам; Каллист, известный богач.
(обратно)49
Известен заговор Азиния Галла и Статилия Корвина с участием множества императорских отпущенников и рабов (Suet., Claud., 13, 2; Dio, LX, 27), а также покушения на жизнь императора представителей всаднического сословия: в 43 г. (Dio, LX, 18) и в 47 г. (Tac., An., XI, 22), а также, вероятно, и в другие года (Suet., Claud., 13, 1; Ot., 1, 3). В Далмации легат Фурий Камилл Скрибониан поднял мятеж против Клавдия, но через 4 дня был убит своими солдатами (Suet., Claud., 13, 2).
(обратно)50
Вольноотпущенник Нарцисс выдвинул обвинение против Мессалины, обвинив ее в разврате и в том, что она вышла замуж за другого, будучи женой императора. Клавдий не сказал ни «да», ни «нет», и Нарцисс своею властью приказал ее убить.
(обратно)51
Гай Силий, красивый знатный молодой человек; был убит по приказу Нарцисса одновременно с Мессалиной
(обратно)52
Агриппина Юлия Младшая (15–59 гг. н. э.), старшая из дочерей Германика и Агриппины Старшей. Тиберием была выдана замуж за сенатора Гнея Домиция Агенобарба, внука Марка Антония и Октавии Младшей. От него у нее родился сын Нерон. После гибели Мессалины в 48 г., Агриппина обольстила Клавдия. Хотя римские законы запрещали брак дяди и племянницы, но для Клавдия сделали исключение, и в 49 г. Агриппина Младшая вышла замуж за Клавдия.
(обратно)53
В 54 г., воспользовавшись тем, что Нарцисс, ближайший советник Клавдия, уехал из Рима для восстановления здоровья.
(обратно)54
После смерти четвертого легендарного римского царя, Анка Марция, по его завещанию, Тарквиний Старший был оставлен опекуном детей Анка. Однако он собрал народное собрание, на котором уговорил римлян выбрать себя царем, и стал пятым царем Рима. Через 38 лет царствования сыновья Анка решили вернуть себе трон и наняли убийц, которые успешно исполнили задание. Умирающий Тарквиний объявил своим наследником зятя Сервия Туллия. Народу же объявили, что Тарквиний легко ранен и скоро покажется народу, а пока следует оказывать повиновение Сервию Туллию, который будет исполнять все царские обязанности. Смерть Тарквиния скрывали в течение нескольких дней, и это помогло Сервию Туллию упрочить положение и стать шестым царем Рима.
(обратно)55
Нерон был усыновлен Клавдием в 50 г., а в 53 г. он женился на дочери Клавдия Октавии.
(обратно)56
В конце I в. до н. э. значительная часть Понтийского царства была присоединена к провинции Галатия. При Августе прибрежная часть Понтийского царства была отдана вассальному царю Полемону I. После смерти Полемона в 8 г. н. э. его вдова Пифодорида наследует его владения и, выйдя замуж за Архелая, царя Каппадокии, расширяет подвластную ей территорию, включив в нее области Архелая. При Тиберии эта часть Понта была аннексирована Римом, однако Калигула в 38 г. вновь отдал ее в управление Полемону II, внуку Полемона I и Пифодориды. В 64 г., при Нероне, Полемоновский Понт был окончательно аннексирован Римом.
(обратно)57
Коттийские Альпы — горная цепь, отделяющая совр. Дофинэ во Франции от совр. Пьемонта в Италии. Коттий — царь племени лигуров, живших в Альпах. Известен царь Коттий, сын Донна, вассал Тиберия (Suet., Tib., 37, 3; Strab., IV, 1, 3; 6, 6). Упоминаемый в отрывке Коттий — его сын и наследник.
(обратно)58
Это Спор — евнух, приближенный Нерона, а потом Нимфидия Сабина и Отона.
(обратно)59
Нерон изнасиловал весталку Рубрию, хотя весталки, жрицы богини Весты, и были обязаны блюсти строгий обет целомудрия, при нарушении которого их заживо закапывали в землю.
(обратно)60
В 59 г. отношения Нерона и Агриппины окончательно испортились и император решился на ее убийство. Было решено замаскировать это под несчастный случай, и в корабль Агриппины был вставлен механизм, посредством которого в море корабль развалился на части. Но Агриппина чудом спаслась, и ее убили на вилле в Байях солдаты по приказу Нерона.
(обратно)61
Известен заговор 65 г. во главе с Гаем Пизоном, в который входили трибуны преторианских когорт Субрий Флав, Гавий Сильван, Стаций Проксум, преторианские центурионы Сульпиций Аспер, Максим Скавр, Венет Павел, префект претория Фений Руф (коллега Тигеллина), сенаторы Флавий Сцевин и Афраний Квинциан, всадники Клавдий Сенецион, Церварий Прокул, Вулкаций Арарик, Юлий Авгурин, Мунаций Грат, Антоний Натал, Марций Фест, а также Анней Лукан и Плавтий Латеран (Tac., An., 48–70).
(обратно)62
Летом 64 г. разразился сильнейший пожар, уничтоживший 10 из 14 районов города. Чтобы отклонить от себя возникшее подозрение в поджоге, Нерон обвинил в нем евреев и христиан (первое гонение христиан).
(обратно)63
Имеется в иду Тиридат, брат парфянского царя Вологеза, который в 64 г. прибыл в Рим, чтобы Нерон утвердил его царем Армении, и в 66 г. стал им.
(обратно)64
Сервий Сульпиций Гальба (24 декабря 3 г. — 15 января 69 г. н. э.). Происходил из старинного патрицианского рода. В 31 г. был назначен наместником в Аквитании. В 33 г. был консулом. С 37 г. — наместник провинции Верхняя Германия. При Клавдии 2 года был проконсулом провинции Африка. С 60 г. — наместник провинции Испания Тарраконская. В 68 г. поднял мятеж против Нерона.
(обратно)65
Речь идет о Споре, — см. прим. 58
(обратно)66
Нерон был последним представителем династии Юлиев — Клавдиев.
(обратно)67
Гальба был бездетен, и 10 января 69 г. на солдатской сходке усыновил своего любимца Пизона Фругия Лициниана.
(обратно)68
Курциево озеро — колодец на Форуме с алтарем над ним на том месте, где, по преданию, бросился в пропасть Марк Курций, чтобы этой жертвой заслужить грядущее величие Рима (см. Liv., VII, 6).
(обратно)69
Марк Сальвий Отон (28 апреля 32 г. — 16 апреля 69 г.). Происходил из этрусского рода, был другом Нерона. С 58 по 68 гг. был наместником Лузитании. Отон поддержал мятеж Гальбы, но затем интриговал против него, т. к. Гальба не назначил его наследником. 15 января 69 г. он сверг Гальбу и провозгласил себя императором.
(обратно)70
Верона — город в Северной Италии. В действительности битва произошла при Бедриаке, близ Кремоны, города в Северной Италии, западнее Вероны.
(обратно)71
Авл Вителлий (7 сентября 12 г. — 21 декабря 69 г.). В 48 г. был консулом. Два года был проконсулом провинции Африка, а затем попечителем общественных построек. В 68 г. Гальба поручил ему командование рейнскими легионами. 3 января 69 г. легионы провозгласили Вителлия императором.
(обратно)72
Тит Флавий Веспасиан (17 ноября 9 г. — 24 июня 79 г.). Веспасиан был сыном откупщика и стал первым императором несенаторского происхождения. Он происходил из города Реате в стране сабинов — области в центральной Италии севернее Рима. При Тиберии Веспасиан вошел в состав сената. Служил войсковым трибуном во Фракии, затем был наместником провинции Крит и Кирена. При Клавдии командовал одним из рейнских легионов, а затем участвовал в завоевании Южной Британии. В 51 г. Веспасиан стал консулом, а затем 2 года был проконсулом Африки. В 67 г. Нерон поручил Веспасиану подавление иудейского восстания. 1 июля 69 г. легионы восточных провинций провозгласили его императором; на его сторону встали и дунайские легионы, что позволило ему победить Вителлия.
(обратно)73
Мезия — провинция, включавшая территорию в районе Нижнего Дуная, в которой дислоцировалось 2 легиона. Паннония (провинция Верхний Иллирик) включала земли по среднему течению Дуная. Здесь было дислоцировано 3 легиона.
(обратно)74
В октябре 69 г.
(обратно)75
Тит Флавий Сабин, старший брат Веспасиана. При Тиберии стал сенатором, в 45 г. был консулом. При Нероне занимал должность префекта Рима, и в 69 г. был повторно избран на нее. В это время ему было ок. 61 года. Когда стало известно о провозглашении Веспасиана императором, он интриговал в его пользу.
(обратно)76
Ступени Гемоний — естественный сход к реке Тибру по неровным камням.
(обратно)77
Имеется в виду форум Нервы, строительство на котором при Веспасиане только началось.
(обратно)78
Веспасиан начал строительство Колизея.
(обратно)79
Фламиниева дорога названа по имени построившего ее в 220 г. до н. э. цензора Гая Фламиния. Проходила от Рима на север, через Умбрию до Аримина (совр. Римини).
(обратно)80
По-видимому, речь идет о событиях 73 г., когда Веспасиан, проводивший политику ликвидации вассальных царств, превратил в провинцию царство горной Киликии. Тогда царь Коммагены Антиох и его сын Эпифан попытались заключить союз с Парфией. Наместник Сирии Цезенний Пет по приказу императора вторгся в Коммагену, однако в бою потерпел поражение. Но Антиох с Эпифаном все равно бежали: Антиох в Киликию, где был арестован римлянами, а Эпифан в Парфию. Вологез вступился за коммагенскую династию и прислал Веспасиану письмо с просьбой за них. Император освободил Антиоха, к которому приехал из Парфии Эпифан, и оставил их жить в Риме (см. Ios. Flav., Bell. Jud., VII, 7, 1–3). Либо речь идет о событиях 74–76 гг., когда аланы разгромили северные области Парфии и грозили вторгнуться во внутренние районы страны. Вологез обратился с просьбой о помощи к Веспасиану, но император отказал ему, ограничившись посылкой войск в Сирию и зависимую от Рима Иберию. В отместку Вологез, справившись с аланами, напал на Сирию, но был отбит наместником Траяном, отцом будущего императора (Suet., Dom., 2, 2; Dio, LXVI, 15). Упоминаемый во фрагменте Вологез — парфянский царь Вологез I (51/52– 79/80 гг.).
(обратно)81
Тит Флавий Веспасиан (30 декабря 39 г. — 13 сентября 81 г.), старший сын и наследник Веспасиана. Вместе с отцом служил в должности войскового трибуна в Германии и Британии. Во время Иудейской войны был назначен командиром легиона в армии отца. В 69 г., после провозглашения Веспасиана императором, принял от него командование в Палестине. В 70 г., подавив восстание иудеев, захватил и разрушил Иерусалим. В 71 г. Тит возвращается в Рим, становится префектом претория и соправителем отца, а в 73–74 гг. — цензором. Был консулом в 72, 74–77, 79 гг.
(обратно)82
Т. е. в IV в. н. э., когда жил Аврелий Виктор.
(обратно)83
Константин Великий учредил 4 должности префектов претория в четырех частях империи, что, конечно, уменьшило их значение по сравнению с должностью префекта претория всей империи.
(обратно)84
В 80 г. Тит освятил заложенный Веспасианом Колизей.
(обратно)85
Были слухи, что Тит отравлен Домицианом (Dio, LXVI, 26), однако по другим источникам (Suet., Tit., 10–11), Тит умер от болезни.
(обратно)86
Тит Флавий Домициан (24 октября 51 г. — 18 сентября 96 г.), младший сын Веспасиана. В 69 г. он вместе со своим дядей Флавием Сабином укрывался на Капитолии, и во время пожара сумел бежать. После того, как сенат в декабре 69 г. признал власть Веспасиана, Домициан был провозглашен наместником отца в Риме. В 70 г. он принял должности претора и консула (т. к. оба консула 70 г., Веспасиан и Тит, находились в Иудее). В отсутствие императора занимался активной административной деятельностью и отправился даже в поход в Галлию и Германию для подавления вспыхнувшего восстания Цивилиса на Нижнем Рейне. Однако он достиг лишь Лугдуна, когда восстание было подавлено Цереалом.
(обратно)87
До того императоров именовали принцепсами. Домициан также восстановил императорский культ.
(обратно)88
В 83 г. Домициан победил хаттов — одно из крупнейших германских племен, обитавших на территории между реками Рейном и Везером. В ходе этой кампании император организовал строительство лимеса для обеспечения безопасности завоеванных Декуматских полей и основал провинции Нижняя и Верхняя Германии. В 85–92 гг. Домициан вел борьбу на Дунае против дакского царя Децебала, а также против маркоманов, квадов и сарматов.
(обратно)89
Искусственно составленное слово, означающее нечто вроде борьбы на постели. («Постельная борьба»).
(обратно)90
В заговоре участвовали: спальник императора Парфений, его вольноотпущенник Максим, декурион спальников Сатур, корникуларий (помощник центуриона) Клодиан, а также Стефан, управляющий Флавии Домициллы, дочери Флавии Домициллы, внучки Веспасиана, — Стефан был в это время под судом за растрату, — и несколько гладиаторов.
(обратно)91
Домиция Лепида. У нее была любовная интрига с актером Парисом. Домициан развелся с женой, а Париса велел убить, и казнил даже тех, кто приносил цветы на его могилу. Однако через некоторое время не вынес разлуки с женой и взял ее к себе вновь, якобы по требованию народа (см. Suet., Dom., 3, l; Dio, LXVII, 3).
(обратно)92
Тарквиний Старший был родом этруск, и прославился своим блестящим царствованием, во время которого одержал победу в борьбе против сабинян и латинов, построил в Риме Большой сточный канал, храм Юпитера и Большой цирк.
(обратно)93
Марк Кокцей Нерва (8 ноября 30 г. — 27 января 98 г.) происходил из сенаторского рода из города Нарнии, находившимся в Умбрии, области в Италии севернее Рима.
(обратно)94
Секваны — крупное кельтское племя, обитало на территории Галлии в бассейне р. Дубис (совр. Ду), притока Арара (совр. Сона).
(обратно)95
Нерва был провозглашен императором сенатом 18 сент. 96 г.
(обратно)96
Осенью 97 г. преторианцы подняли в Риме мятеж, и Нерва срочно усыновил Траяна, который вел войска на Рим.
(обратно)97
Нерва закончил строительство Проходного форума или форума Нервы, который был начат еще при Домициане.
(обратно)98
Минерва — римская богиня искусств и талантов, покровительница ремесел.
(обратно)99
Консуляр — бывший консул. Траян был консулом в 91 г.
(обратно)100
Город в Южной Испании.
(обратно)101
Истр — древнее название Дуная. В 101–102 гг. Траян начал войну с даками и подчинил их (1-я Дакийская война), а в 105–106 гг. еще раз напал на Дакию (11-я Дакийская война). После безнадежного сопротивления восьми легионам царь даков Децебал попытался спастись бегством, но был настигнут и убит. Согласно Диону Кассию (XVIII, 9), у даков шапки носили только представители знати. Под саками, скорее всего, имеются в виду язиги, могущественное сарматское племя, родственное сакам (саки — восточноиранские кочевые племена в Средней Азии; сарматы — иранское племя), которое обитало по соседству с даками, между реками Дунаем и Тиссой. В 107 г. Траян сделал Дакию римской провинцией.
(обратно)102
В 106 г. Набатейское царство было превращено Траяном в провинцию Аравия. В 114 г. он начал войну с Парфией, двинув сначала войска в Армению, и в том же году официально провозгласил Армению римской провинцией. В 115 г. Траян захватил Месопотамию и создал провинцию Месопотамия, а в 116 г. римские войска дошли до Персидского залива и захватили Ктесифон, столицу Парфии. Во фрагменте упоминается парфянский царь Хосрой (109–128/9 гг.).
(обратно)103
Понтийское море — это Понт Эвксинский, т. е. Черное море.
(обратно)104
Под Турну-Северином Аполлодор Дамасский построил для Траяна первый постоянный мост через Дунай, длина которого составила 1 км.
(обратно)105
Коллегии — объединения отдельных профессиональных групп. В I в. до н. э. они участвовали в социальной борьбе городского плебса, и потому подвергались преследованиям со стороны сената и Цезаря: частично они были распущены. В императорскую эпоху коллегии находились под строгим контролем государства.
(обратно)106
Анатолий был префектом Иллирика при императоре Констанции II (правил в 337–361 гг.). Еще во II в. н. э. был введен налог на общественные работы, в частности, на содержание почтового ведомства и ремонт дорог. Этот налог был весьма обременителен. Анатолий же значительно его уменьшил (см. Amm. Marc., XIX, 11, 2–3).
(обратно)107
Лициний Сура, друг и правая рука Траяна. Он был членом группировки, которая поддерживала Траяна, а позже Адриана. Начинал Сура с адвокатуры. Затем был наместником в Белгике, трижды консул; являлся искусным дипломатом и политиком; занимался естественной историей.
(обратно)108
Секст Аттий Субуран Эмилиан, консул 101 и 104 гг.
(обратно)109
Случилось зимой 115 г. Пострадали некоторые районы Греции, и также провинции Азия и Галатия в Малой Азии. Но особо сильными разрушения были в Сирии, в Антиохии, где зимовал император с войском. Траян спасся, выпрыгнув из окна, а многие из его приближенных погибли (Oros., VII, 12; Dio, LXVIlI, 25).
(обратно)110
В 115–117 гг. Траян продолжал операции на Востоке, однако уже весной 117 г. римская армия, ослабленная войной и рядом мощных восстаний в восточных провинциях империи, начала отход из захваченных районов Месопотамии. Траян выехал в Рим, и по дороге умер в Киликии в августе 117 г.
(обратно)111
Элий Адриан (24 января 76 г. — 10 июля 138 г.) происходил из южноиспанского города Италика и являлся родственником Траяна, который был опекуном Адриана и в 100 г. женил его на своей внучатой племяннице Сабине. Адриан принимал участие в Дакийской и Парфянской войнах Траяна, в 108 г. был консулом, наместником в Паннонии, а затем в Сирии. Уезжая в Рим в 117 г., Траян передал командование войсками Адриану, а в киликийском городе Селинуса, за несколько дней до смерти, объявил об усыновлении Адриана. После смерти Траяна Адриан отказался от завоевательной политики, закончил в 117 г. Парфянскую войну, отказавшись от Армении и Месопотамии.
(обратно)112
В честь греческой богини Афины, которая, будучи богиней мудрости и разума, покровительствовала наукам.
(обратно)113
Церера — древнеиталийская богиня полей, земледелия и хлебных знаков, мать Прозерпины, которая отждествлялась с греческой Персефоной, богиней подземного царства и плодородия.
(обратно)114
Тибур — город близ Рима (совр. Тиволи).
(обратно)115
Луций Цейоний Коммод Вер был усыновлен Адрианом в 136 г., и получил имя Цезарь Элий Вер (в официальных документах он именовался Луций Элий Цезарь). Адриан поставил Вера наместником Паннонии и назначил консулом в 137 г. Его же Адриан наметил в консулы на 138 г., но Вер был слаб здоровьем и 1 января 138 г. он умер.
(обратно)116
Антонин Пий (19 сентября 86 г. — 7 марта 161 г.), происходил из галльского сенаторского рода крупных землевладельцев из Немауза (совр. Ним). В 120 г. был избран консулом; был среди четырех консуляров, которым Адриан поручил управление Италией; являлся проконсулом Азии. Был усыновлен Адрианом 25 февраля 138 г. в качестве преемника. Отцом Антонина был консуляр Аврелий Фульвий, а тестем — Анний Вер.
(обратно)117
Адриан сместил с должности и казнил Катилия Севера, префекта Рима; Юлия Сервиана, который был женат на его сестре, Адриан принудил умереть. Однако многих, кого Адриан приказал убить, Антонин спас.
(обратно)118
Антонин Пий родился в родовом имении близ Ланувия, города в Италии (совр. Чивита Лавинья).
(обратно)119
После усыновления Антонина Адриан потребовал, чтобы он усыновил Марка Аврелия и Луция Вера, что тот в том же 138 году и сделал. После усыновления Антонин женил Марка Аврелия на своей дочери Фаустине Младшей в 145 г., и в 146 г. провозгласил его своим соправителем. До вступления на трон Марк был намечен Антонином в консулы в 140 и 145 гг.
(обратно)120
Марк Аврелий (26 апреля 121 г. — 17 марта 180 г.) родился в Риме, и происходил из сенаторской семьи испанского происхождения.
(обратно)121
Антонин Пий умер в Риме.
(обратно)122
Луций Аврелий Вер (15 декабря 130 г. — февраль 169 г.) происходил из сенаторской фамилии выходцев из Этрурии, и был сыном Элия Вера. В 138 г. был усыновлен Антонином Пием. Марк Аврелий сделал Вера 7 марта 161 г. своим соправителем. Командовал кампанией против парфян в 163–166 гг., и участвовал в Маркоманской войне 168–169 гг.
(обратно)123
Парфянский царь Вологез III (147/48–192 гг.), с которым воевал Луций Вер. Эту кампанию Вер вел через легатов, хотя сам находился на Востоке. В результате успешных операций римляне захватили большую часть Месопотамии с парфянской столицей Ктесифоном. Однако в 166 г. в римской армии вспыхнула эпидемия чумы, а на северной границе началась война с маркоманами. Соправители пошли на заключение мира: римляне оставляли себе северо-западную часть Месопотамии и контроль над Арменией.
(обратно)124
Маркоманы — германское племя, относящееся к свевам. Маркоманские войны начались в 166–167 гг., когда маркоманы и квады вторглись на территорию империи, что вылилось в затяжную оборонительную войну на дунайской границе. В 168–172 гг. римские войска под командованием Марка вытеснили германские и сарматские племена с территории империи. В 172–175 гг. римляне активизировали наступательные действия, однако смогли лишь ненадолго установить контроль над частью территории совр. Чехии и вост. Венгрии. Своего сына Коммода Марк провозгласил соправителем в 176 г. Маркоманские войны продолжались до 180 г. включительно.
(обратно)125
Это сведение ошибочно: согласно большинству источников, этот закон был издан Каракаллой в 212 г.
(обратно)126
В 358 г.
(обратно)127
Совр. Вена.
(обратно)128
Квады — германское племя, ветвь свевов, размещалось между Карпатами и Средним Дунаем в совр. Богемии (Моравии).
(обратно)129
В гладиаторских школах гладиаторы обычно упражнялись с безопасным оружием, деревянным или затупленным свинцовым.
(обратно)130
Речь идет о заговоре 192 г., в котором участвовали спальник императора Эклект, префект претория Квинт Эмилий Лет и наложница Коммода Марция (SHA, Com., XV, 2; XVII, 1).
(обратно)131
Вольноотпущенник Нарцисс. Впоследствии он был казнен по приказу Септимия Севера за убийство Коммода (SHA, Sev., XIV, 1).
(обратно)132
Публий Гельвий Пертинакс (1 августа 126 г. — 28 марта 193 г.), сын вольноотпущенника. При Марке Аврелии служил на офицерских должностях во время Парфянской и Маркоманских войн, а также занимал административные всаднические должности., затем член сената. В 175 и 192 гг. был консулом. Был наместником провинций Верхняя и Нижняя Мезии; Дакия. При Коммоде он был наместником провинции Сирия, Британия, проконсулом Африки. В 192 г. стал префектом Рима. Римский император с 1 января 193 г.
(обратно)133
Имеется в виду Маний Курий Дентат, консул 290, 275, 274 гг. до н. э. Он победил в войне самнитов, и когда самнитские послы пришли к нему для заключения мира, Курий варил в глиняном горшке репу. Когда самниты предложили ему золото, он ответил, что предпочитает не иметь золото, а повелевать теми, кто им обладает. Гай Фабриций Лусцин, консул 282 г. до н. э. Будучи послом римлян к Пирру, он отказался от золота, даров и от предложения перейти на службу к Пирру.
(обратно)134
Дидий Юлиан (30 января 133 г. — 1 июня 193 г.), происходил из миланской сенаторской семьи, ок. 175 г. был консулом. В ходе своей карьеры являлся наместником многих провинций: Белгики, Далмации, Нижней Германии, Вифинии, Проконсульской Африки. После убийства Пертинакса купил преданность преторианцев, обещая им по 30 тыс. сестерциев (впоследствии не смог им выплатить, т. к. казна была пуста), и был провозглашен императором 28 марта 193 г.
(обратно)135
Дидий Юлиан не был префектом Рима. Префектом Рима был Флавий Сульпициан, тесть Пертинакса, который выступил перед преторианцами с просьбой признать его императором, однако Юлиан «перекупил» преторианцев (SHA, Did. Jul., II, 6–7).
(обратно)136
Здесь имеется в виду обычай, согласно которому каждый новый городской претор при вступлении в должность объявлял эдикт, которым он будет руководствоваться в своей деятельности, но уже при Адриане все подобные эдикты были объединены в общий edictum perpetuum. Эту работу выполнил прадед Дидия, знаменитый юрист Сальвий Юлиан. Аврелий Виктор спутал эти два имени.
(обратно)137
Убийство Пертинакса.
(обратно)138
Септимий Север (11 апреля 146 г. — 4 февраля 211 г.) происходил из романизированной пунийской семьи из Африки. При Марке Аврелии стал сенатором, управлял несколькими провинциями (Бетика, Сардиния, Испания Тарраконская, Сицилия, Верхняя и Нижняя Паннония, Галлия Лугудунская), в 190 г. был назначен консулом. Коммод поставил его наместником Верхней Паннонии. Легатом же Сирии в то время был Песценний Нигер.
(обратно)139
Когда стало известно, что Север идет с войском на Рим, Юлиан не смог собрать войско, и, всеми покинутый, был убит в Палатинском дворце по приказу сената.
(обратно)140
Намек на африканское происхождение Аврелия Виктора, Септимия Севера и Сальвия Юлиана (как и его правнука Дидия Юлиана).
(обратно)141
Песценний Нигер, происходил из италийского всаднического рода, был наместником провинций Египет и Палестина, в 191 г. стал консулом, легат Сирии при Коммоде, провозглашен восточными войсками императором (апрель 193 — октябрь 194 гг.). Он проиграл гражданскую войну Северу, и в последней битве у Кизика был убит.
(обратно)142
Клодий Альбин, выходец из знатного аристократического рода. При Коммоде он был назначен наместником Британии. В 193 г. был избран местными легионами императором, став соперником Дидия Юлиана. Преемник Юлиана Септимий Север сначала признал Альбина цезарем (в конце 195 г.), но затем разбил его в битве при Лугдунуме (совр. Лионе). Альбин покончил с собой 19 февраля 197 г.
(обратно)143
Pertinax — упорный, настойчивый.
(обратно)144
Север казнил многих сторонников Нигра и Альбина, как взятых в плен в сражениях, так и бывших в Риме.
(обратно)145
Здесь имеется в виду Абгар IX, сын Фраата, царь Осроены, который был низложен Каракаллой, а Осроена была включена в состав соседней провинции. Вероятно, что он действовал и в 195 г., когда Север захватил Осроену. Персидским, т. е. парфянским царем был Вологез IV (191/92–207/8 гг.), который в ходе войны с Севером 197–199 гг. не успел организовать сопротивление, и римляне захватили северную Месопотамию, взяли Ктесифон.
(обратно)146
Имеется в виду Хатра, арабский город-государство в Месопотамии. Античные авторы (SHA, Sev., 9; Dio, LXXV, 1) смешивали северную Месопотамию и Аравию, считая Хатру аравийским городом, а поход Севера — как поход в Аравию, так что речь идет, по-видимому, о провинции Аравия. Хатру же Север осаждал дважды, в 197 и 199 гг., и оба раза неудачно.
(обратно)147
Адиабена — царство восточнее реки Тигр, в совр. Курдистане, которое Север захватил в 195 г..
(обратно)148
В 208–211 гг. Север предпринял в Британии поход против каледонцев, по его указанию был укреплен Адрианов вал.
(обратно)149
Триполитанией назывались многие античные города (Tripolis — трехградье). В Северной Африке это были города: Сабрата, Эа (совр. Триполи) и Лептис Магна на южном побережье Малого Сирта (зал. Габес). При Диоклетиане из этих трех городов была образована провинция Триполитана, каковое название сохранилось до времени Аврелия Виктора.
(обратно)150
Это Юлия Домна, уроженка финикийского города Эмесы в Сирии, была второй женой Септимия Севера. Эта красивая и образованная женщина была знакома с философией и покровительствовала интеллектуалам, но не проявляла склонности к добродетели.
(обратно)151
Бассиан Каракалла был удостоен титула цезаря в 196 г.
(обратно)152
Отца Септимия Севера звали Гета. Антонин Гета был убит по приказу Каракаллы 26 февраля 212 г.
(обратно)153
Эти галльские плащи назывались по-галльски — caracalli.
(обратно)154
Аламанны — группа германских племен, жили на территории совр. Эльзаса, Восточной Швейцарии и Юго-Западной Германии. Вторжение в Римскую империю они начали при императоре Каракалле. Он в 212 г. вел на границе между Верхней Германией и Рецием войны против аламаннов и хаттов.
(обратно)155
Юлия Домна была матерью Каракаллы.
(обратно)156
Священнодействия в честь Исиды. Были повсюду построены многочисленные храмы.
(обратно)157
Антониновы термы.
(обратно)158
Император был убит 8 апреля 217 г. близ города Карры в Сирии по приказу префекта претория Опилия Макрина, который вовлек в заговор большинство высших офицеров: Трикциана, начальника второго «Парфянского» легиона, стоявшего во главе отряда отборных всадников; Марция Агриппу, стоявшего во главе флота и др. Убийство совершил конюший императора Марциал.
(обратно)159
Макрин был первым императором, не принадлежавшим сенатской аристократии. Выходец из сословия всадников, по происхождению мавр из Кесарии, он сделал карьеру в административном аппарате. В 212 г. был назначен префектом претория. Легионы провозгласили его императором 11 апреля 217 г.
(обратно)160
Против Макрина выступили войска под предводительством Антонина Гелиогабала. 8 июня 218 г. в 33 км. от Антиохии произошло сражение, войска Макрина перешли на сторону Гелиогабала, Макрин бежал, был пойман и убит.
(обратно)161
Гелиогабал (204 — 11 марта 222 г.) происходил из сирийской крупнопоместной аристократии, рода жрецов города Эмес. С 217 г. он стал верховным жрецом бога солнца Гелиогабала, от него и получил свое прозвище. Благодаря влиянию своей бабки Юлии Мезы, сестра которой Юлия Домна была женой Септимия Севера, Гелиогабал стал императором: Меза распускала слухи будто ее внук, которого тогда звали Варий Авит Бассиан, в действительности сын Каракаллы, а также она давала деньги для привлечения симпатий солдат.
(обратно)162
Т. е. сенатом.
(обратно)163
В 221 г. Александр был усыновлен Гелиогабалом, а затем провозглашен цезарем.
(обратно)164
В 232–233 гг. Александр вел оборонительные войны против персидского государства в Армении и Месопотамии. Его противником был Арташир I (правил в 227–243 гг.), первый иранский царь из династии Сасанидов.
(обратно)165
В 234–235 гг. Александр вел войну против алеманнов на Рейне.
(обратно)166
Severus — суровый, строгий.
(обратно)167
По другим источникам, Александр погиб в Галлии, близ совр. Майнца (Herod.,VI. 7, 6).
(обратно)168
Юлия Амита Мамея, дочь Юлии Мезы. Она оказывала очень большое влияние на сына и была убита в 235 г. вместе с сыном.
(обратно)169
Фактически Меза и Мамея правили государством с помощью совета, в котором большим влиянием пользовались юристы Ульпиан и Павел.
(обратно)170
Гай Юлий Вер Максимин Фракиец (172/73 — 10 мая 238 г.). Родился в семье фракийского крестьянина и прошел путь от рядового воина до высших чинов. Во время войны на германской границе войска после смерти Александра Севера провозгласили в марте 235 г. Максимина императором.
(обратно)171
Продолжая войну, Максимин нанес несколько поражений аламаннам в 235 г., сарматам и дакам в 236–237 гг.
(обратно)172
Марк Антоний Гордиан I (159–238 гг.) Происходил из малоазийской провинциальной аристократии (по другим сведениям — из римской аристократии). В 222 г. был консулом, в 237–238 гг. — проконсулом Африки. Был римским императором в апреле — мае 238 г. Гордиан I сделал соправителем Гордиана II (191/192–238 гг.), своего сына. Когда Гордиан II погиб в битве против нумидийского легиона, верного Максимину, Гордиан I покончил с собой.
(обратно)173
Были убиты префект претория Виталиан, префект Рима Сабин, друзья Максимина в Риме и его сторонники в других городах, — по приказу сената.
(обратно)174
Клодий Пупиен был незнатного происхождения, сделал типичную военную карьеру: командовал в Иллирике, на Рейне, был наместником в провинциях Вифинии, Азии, Греции, Нарбонской Галлии; затем исполнял должность префекта Рима. Цецилий Бальбин был знатного рода, дважды становился консулом. Его карьера развивалась в области административного управления, — он был наместником многих провинций. 7 июля 238 г. сенат провозгласил их императорами.
(обратно)175
Претекста — белая тога с пурпурной полосой, — отличительный признак всех магистратов с преторской и консульской властью.
(обратно)176
Аврелий Виктор здесь соединяет в один образ портреты двух императоров: Гордиана II, сына Гордиана I, который находился всегда при отце в Африке и был его легатом, т. е. префектом претория, и который был провозглашен солдатами в Африке соправителем отца, и Гордиана III (20 января 225 г. — 11 февраля 244 г.), который был сыном Гордиана II и внуком Гордиана I, жил вместе с матерью в Риме, и был избран императором в июле 238 г. вместе с Пупиеном и Бальбином.
(обратно)177
Пупиен находился в Равенне, где готовился к войне с Максимином, а Максимин осадил Аквилею, но взять не смог, и был убит вместе с сыном своими солдатами.
(обратно)178
Летом 238 г.
(обратно)179
В 241 г. римляне начали войну с Персией, а в 242 г. Гордиан III сам выступил в поход.
(обратно)180
Филипп Араб (ок. 200 — сентябрь 249 г.). В 243 г. стал префектом претория Гордиана III, а с марта 243 г. — римский император.
(обратно)181
В апреле 243 г. Граница осталась прежней, но поскольку римляне были побеждены в битве при Месиху, Филипп выплатил персам 500 тыс. денариев контрибуции.
(обратно)182
В 346 г.
(обратно)183
Т. е. в частных домах, после запрещения публичных домов терпимости.
(обратно)184
Сирмий — город в Паннонии, совр. Митровица. Гай Мессий Квинт Деций Траян (195–251 гг.), в 249 г., будучи сенатором и главнокомандующим в Паннонии и Мезии, был провозглашен своими войсками императором в противовес Филиппу.
(обратно)185
Вероятно, игра слов: Деции погибли в Мезии, в битве у поселка Абрутии.
(обратно)186
Гостилиан был римским императором в 251–252 гг.
(обратно)187
Требониан Галл (206 — август 253 гг.), сенатор в Перузии, в 245 г. — консул, в 250–251 гг. наместник Мезии. После смерти Деция Галл провозглашается императором (июнь 251 г.). Волуциан был его соправителем в 252–253 гг.
(обратно)188
«Они» — это Галл и Волуциан. Интерамна — город в Умбрии (совр. Терни).
(обратно)189
В 253 г. См. Epit., XXXI, где сказано о насильственной смерти Эмилиана.
(обратно)190
Публий Лициний Валериан (ок. 193 г. — после 260 г.), происходил из италийской сенаторской фамилии. В Реции своими войсками был провозглашен императором в сентябре 253 г.
(обратно)191
Этрурия — местность в средней Италии, между Тибром и горами севернее Арно, совр. Тоскана.
(обратно)192
Шапур I (243–273 гг.), царь Персии.
(обратно)193
С 257 г. Валериан на восточных границах, где в том же году добился некоторых успехов. Но позже проиграл сражение у Эдессы (осень 259 г.), попал в плен к персам и впоследствии в плену умер.
(обратно)194
Публий Лициний Эгнаций Галлиен (218 г. — весна 268 г.), сын Валериана, с 253 г. соправитель его. В 254–259 гг. оборонял рейнско-дунайскую границу, в 259 г. нанес поражение продвинувшимся до Медиолана аламаннам. После плена отца стал единоличным правителем.
(обратно)195
Ингеб (Ингенуй) был наместником Паннонии, в 258 г. в Сирмии был провозглашен императором легионами своей провинции Мезия. Галлиен немедленно отправился против Ингеба, и его полководец Авреол победил войска Ингеба в битве при Мурсии, а сам Ингеб был убит во время бегства.
(обратно)196
Регалиан был родом из Дакии, из знатного рода. Валериан его назначил легатом Иллирика, где он успешно воевал против сарматов. В 260 г. войска провозгласили его императором, но был побежден Галлиеном и убит.
(обратно)197
В 267–268 гг. Ахея (Ахайя) — римская провинция, охватывающая всю территорию Греции.
(обратно)198
Т. е. персы. После поражения у Эдессы персидская армия в 259–260 гг. взяла приступом 36 городов и крепостей, опустошила и захватила Сирию, Киликию, Каппадокию.
(обратно)199
Кириад, член городского совета Антиохии, бежал к персам, участвовал в 255 г. в походе Гормизда, сына и преемника Шапура на Сирию, закончившимся взятием Антиохии персами, после чего Кириад был провозглашен императором, а после прибытия на Восток Валериана был убит. Марк Фульвий Макриан в 259 г. был провозглашен войсками императором вместе с сыновьями Макрианом и Квиетом; Квиета вместе с префектом претория Баллистой Макриан направил на Восток; однако когда Макриан был побежден Авреолом, полководцем Галлиена, в 262 г., Оденат, царь Пальмиры, действовавший от имени Галлиена, одержал победу над Квиетом и Баллистой и убил их. В Египте в 261 г. префект этой провинции Эмилиан провозгласил себя императором, и дислоцированные в Египте войска его поддержали. В 262 г. в Египет прибыл с войском Теодот, полководец Галлиена, назначенный префектом Египта вместо Эмилиана; он разбил войска Эмилиана, захватил его в плен и отправил его к Галлиену; по приказу Галлиена Эмилиана удавили.
(обратно)200
Септимия Зенобия, вторая жена царя Пальмиры Одената, после убийства которого в 267 г. объявила Пальмирское царство независимым. Зенобия была регентшей при своем сыне Вабаллате; она расширила пределы своего царства вплоть до Малой Азии, Аравии и Египта. В 270 г. приняла титул Августы. Войска Зенобии потерпели поражение от войск императора Аврелиана под Антиохией и Эмесой. В 272 г. Зенобия попала в плен. В 274 г. в числе других пленников прошла в триумфальной процессии. Остаток жизни провела в поместье в Тибуре.
(обратно)201
В 259 г. Галлиен нанес им поражение у Медиолана.
(обратно)202
Из-за вторжения варваров отпали Дакия (в 255 г.), Декуматские поля (в 259 г.), временно была потеряна также Реция.
(обратно)203
Маркоманнов.
(обратно)204
Марк Кассиан Постум Латинский. Ему Валериан поручил охрану рейнской границы, и был правителем Галлии в 259–269 гг. Ему Галлиен поручил жившего в Галлии сына Салонина; в 258 г. Постум вытеснил из Галлии с правого берега Рейна германцев, а когда вспыхнул спор по поводу добычи, Постум был провозглашен императором, а Салонин убит. Постум, принявший власть осенью 260 г., основал сепаратную Галльскую империю (259–274 гг.). Он смог выстоять против Галлиена и в 260 г. подчинить Британию и Испанию. Постум был убит под Майнцем осенью 268 г. во время восстания солдат.
(обратно)205
Гай Ульпий Корнелий Лелиан поднял восстание в Майнце весной 268 г. Был осажден Постумом в Майнце и, по-видимому, убит своими солдатами, либо Викторином (SHA, Trig.tir., V, 3–4).
(обратно)206
Марий захватил власть в 269 г.
(обратно)207
Гай Марий (156–86 гг. до н. э.), талантливый полководец: одержал победу над Югуртой в Африке, разбил тевтонов и кимвров в Галлии.
(обратно)208
Марк Пиавоний Викторин происходил из влиятельной трирской семьи. При Постуме он был трибуном преторианцев и вместе с ним консулом в 267 г. После смерти Постума был провозглашен императором.
(обратно)209
В 269 г. Колония Агриппина — ныне Кёльн.
(обратно)210
Жена Викторина. Ее сын от Викторина, тоже Викторин, был убит вместе с отцом. Она способствовала приходу к власти Тетрика, и во время его правления была убита или, по другой версии, умерла своей смертью.
(обратно)211
Гай Пий Эзувий Тетрик (Тетрик I) был наместником в Аквитании; его провозгласили императором весной 271 г. В 272 г. дал своему сыну Гаю Пию Эзувию Тетрику (Тетрику II) титул цезаря, а затем и Августа. В 274 г. войска Тетрика I были разбиты Аврелианом в битве на Каталаунских полях (совр. Шалон-на-Марне), и он сдался в плен Аврелию. Тот провел его в триумфальной процессии вместе с сыном, однако после Тетрик занимал при Аврелиане видные административные посты.
(обратно)212
Авреол происходил из Дакии: пройдя последовательно все должности, он дослужился до начальника конницы, и этом качестве участвовал в свержении Ингенуя. В 260 г. Галлиен послал Авреола против Макриана, вступившего в Иллирию, которого тот победил в 261 г. Авреол поднял восстание в 268 г. в Майланде, и Галлиен сразу же выступил против него, т. к. тот открыто перешел на сторону Постума. В сражении победил Галлиен, Авреол бежал, провозгласил себя императором, но был убит собственными солдатами.
(обратно)213
Марк Аврелий Клавдий Готский. Род. в 219 г. в Далмации, император в 268–270 гг.
(обратно)214
Тицин — город в северо-западной Италии.
(обратно)215
Фиск — императорская казна и финансовое управление.
(обратно)216
Теллус — древнеиталийская богиня земли и растений, в культе была тесно связана с Церерой.
(обратно)217
В 262–263 гг. в ходе армейской реформы Галлиен закрыл сенаторам доступ в армию в пользу всадников.
(обратно)218
Имеются в виду Деции периода республики, см. «О знаменитых людях», 26–27
(обратно)219
Собрания предсказаний на греческом языке (sibylla — женщина-пророк). Они хранились в Риме, находясь под государственным контролем в храме Аполлона, и могли изыматься только специальной коллегией по решению сената в случае крайней необходимости.
(обратно)220
Клавдий одержал победу над готами при Наиссе (отсюда и прозвище Готский), а после этого, в 270 г., во время реорганизации дунайских провинций и принудительного заселения готами безлюдных римских территорий, он умер от чумы в Сирмии.
(обратно)221
Констанций I Хлор (250–306 гг.), римский император с 1 мая 305 г.; Константин I Великий (272–337 гг.), сын Констанция Хлора, римский император с 25 июля 306 г. Среди «наших императоров» — Константин II, римский император в 337–340 гг., Констанций II, римский император в 337–361 гг., Юлиан Отступник, римский император в 361–363 гг.
(обратно)222
Луций Домиций Аврелиан (214–275 гг.), родом из Мезии, происходил из незнатной семьи. Вступив в римское войско, при Клавдии стал начальником конницы. После смерти Клавдия в 270 г. был провозглашен солдатами дунайских легионов в Сирмии императором.
(обратно)223
В 272–273 гг. Аврелиан покорил Пальмирское царство, а затем остановил и разгромил у границ Пальмиры персидскую конницу, корпус, шедший на помощь Зенобии.
(обратно)224
В 271 г. аламанны вторглись в Италию, но были остановлены у Павии.
(обратно)225
Войсками Тетрика.
(обратно)226
Лукания — область в Южной Италии, омываемая Тирренским морем и Тарентским заливом.
(обратно)227
Один из семи холмов Рима.
(обратно)228
Аврелиан отдал распоряжение о строительстве дополнительных укреплений вокруг Рима, а также т. н. Аврелиановой стены, которую начали строить еще при Деции, длинной 18,8 км.
(обратно)229
Доносчики, получавшие четвертую часть имущества, конфискованного у обвиненных по доносу людей.
(обратно)230
Это вольноотпущенник Аврелиана Мнестий, у Зосимы (I, 62, 1) он именуется Эросом. Убийство Аврелиана произошло осенью 275 г.
(обратно)231
После смерти Ромула сенаторы не смогли выбрать нового царя, т. к. сабиняне хотели царя из своей среды, а коренные римляне — из своей. Тогда 100 сенаторов разделились на десятки, и в каждой десятке выбирали главного. Эти десять человек правили в течение 5 дней, затем власть переходила к следующей десятке. Подобное междуцарствие длилось год (см. Liv., I, 17, 1–6).
(обратно)232
Марк Клавдий Тацит, римский император в 275–276 гг. Богатый сенатор из Умбрии, в 273 г. был консулом, стал императором в возрасте 75 лет. В Малой Азии он разгромил готов, захвативших территорию от Черного моря до Киликии. Умер от болезни (Eutrop., IX, 16), либо был убит воинами (Zos., I, 63, 2; Zon., XII, 28).
(обратно)233
Тиана — город в Каппадокии.
(обратно)234
В 276 г. Сенат вскоре признал Флориана.
(обратно)235
Тарс — город в Киликии. Флориана солдаты убили, когда узнали о провозглашении Проба.
(обратно)236
Марк Аврелий Проб (19 августа 232 г. в Сирмии — 282 г.). Валерианом был назначен трибуном, и сделал военную карьеру, участвуя в войнах Валериана, Галлиена, Клавдия и Аврелиана. В июле—августе 276 г. был провозглашен войском императором.
(обратно)237
Ганнибал (247/246–183 гг. до н. э.), главнокомандующий карфагенскими войсками в Испании (Карфаген являлся аристократической республикой). Был известен как талантливый полководец.
(обратно)238
В 277–278 гг. Проб сражался против аламаннов, а его полководцы в это время вели войну против франков. В конце 278 г. Проб отправляется на восток. По дороге нанес поражение сарматам в Иллирии, а также подчинил часть гетов во Фракии.
(обратно)239
Юлий Сатурнин был родом галл (или мавр — Zos., I, 66, 1). Аврелиан назначил его наместником Сирии. В Палестине воины провозгласили его императором вскоре после провозглашения Проба. Осажденный войсками Проба в одной из сирийских крепостей, был убит своими солдатами.
(обратно)240
Боноз происходил из испанского незнатного рода. Сделал военную карьеру, и при Аврелиане уже был начальником рецийской конницы. По желанию Аврелиана женился на готской принцессе. Императором провозгласил себя, по-видимому, после смерти Аврелиана. В сражении с войсками Проба Боноз был побежден, и покончил с собой.
(обратно)241
См. выше, XXXIII, 34
(обратно)242
Манипула — подразделение в легионе. Начиная со II-ой Пунической войны легион состоял из 10 когорт и 30 манипул. Но в результате военной реформы Адриана манипула как низшая тактическая единица была ликвидирована, ее заменила центурия.
(обратно)243
Марк Аврелий Кар, римский император с сентября 282 г. по июль 283 г. Выходец из Южной Галлии; при императоре Пробе занимал должность префекта претория; провозглашен императором норикскими и рецийскими войсками. Усмирил германцев и сарматов на Дунае, а затем двинулся на восток и одержал победу над персами в Месопотамии.
(обратно)244
Марк Аврелий Нумериан, римский император с лета 283 г. по осень 284 г. После смерти Кара стал августом на Востоке. Возвращаясь после войны с персами, был убит в Малой Азии.
(обратно)245
Гай Аврелий Валерий Диоклетиан (245 г. — 3 декабря 316 г.). Происходил из Далмации, сын вольноотпущенника. Носил имя Диокл. При Каре был командиром дворцовых войск. Провозглашен римским императором 17 ноября 284 г. Став императором, Диокл изменил свое имя на римский манер — Диоклетиан. Впоследствии, поощряя культ Юпитера, он сам назвался Иовием (т. е. происходящий от Юпитера).
(обратно)246
Первым официально стал именоваться господином и богом Аврелиан.
(обратно)247
Марк Аврелий Карин, римский император с июля 283 г. до лета 285 г.; был провозглашен Каром в 282 г. цезарем и регентом западных провинций. После смерти Кара и Нумериана Карин выступил против Диоклетиана, одержал над ним победу в Мезии, но в решительной битве при Марге был разбит и убит.
(обратно)248
Венеты — группа племен, населявших северное побережье Адриатического моря, к северо-востоку от р. По.
(обратно)249
Марг — река в Иллирии (совр. Морава).
(обратно)250
Нарбонна — римская провинция Галлия Нарбонская (совр. Южная Франция).
(обратно)251
Багауды — кельт. «мятежные»; восстание началось в 283 г. при Карине; в 286 г. их возглавили Элиан и Аманд. Несмотря на поражение от Максимиана, движение продолжало развиваться, и продолжалось в течение более 150 лет.
(обратно)252
Марк Аврелий Валерий Максимиан (ок. 250–310 гг.), римский император (1 апреля 286 г. — 1 мая 305 г.), по происхождению иллириец. В 285 г. своим другом Диоклетианом провозглашен цезарем, в 286 г. получил титул августа и полномочия соправителя. Максимиан управлял западной частью империи из резиденции в Медиолане. В 286 г. он подавил восстание багаудов.
(обратно)253
В 286 г.
(обратно)254
«Народы пяти племен» (квинквегентаны) — жители Северной Африки — киренцы.
(обратно)255
Флавий Валерий Констанций I Хлор (ок.250 г. — 25 июля 306 г.). Сын романизированного иллирийца; он был сначала наместником в Далмации, затем 1 марта 293 г. усыновлен Максимианом, провозглашен цезарем и соправителем, получил в удел Галлию, и основал свою резиденцию в Трире. Во фрагменте Аврелий Виктор спутал его с Юлием Констанцием — Флавием Юлием Констанцием II, римским императором в 337–361 гг.
(обратно)256
Гай Валерий Максимиан Галерий (250–311 гг.). Был человеком простого происхождения из местности Сердика (София), служил офицером при Диоклетиане, который усыновил его 1 марта 293 г., назначил цезарем и выдал за него свою дочь Валерию. В качестве соправителя проживал в Сирмии на Саве. В сферу его деятельности входила охрана границ на Дунае и управление балканскими провинциями.
(обратно)257
Т. е. Ромула, основателя Рима, который убил своего брата Рема.
(обратно)258
В Месопотами и Армении воевал не Максимиан, а Галерий в 296–298 гг.
(обратно)259
Война началась с того, что из Армении был изгнан царь Тиридат III, который пользовался поддержкой римлян. В результате вспыхнувшей войны, персы были разгромлены под Нисибом, и был заключен договор, по которому Армения, на престоле которой был восстановлен Тиридат III, и пять провинций северной Месопотамии отошли к Риму.
(обратно)260
Царь Персии Нарсес (293–302 гг.).
(обратно)261
Речь идет, по-видимому, о войнах с персами Констанция II в 338–350 и 359–361 гг.
(обратно)262
В 298–299 гг. войсками под командованием Диоклетиана.
(обратно)263
В 297–298 гг. войсками под командованием Максимиана.
(обратно)264
Караузий правил до 293 г., а Аллект с 293 г. по 296 г., когда его сверг Констанций Хлор; Британия вошла в состав удела Констанция.
(обратно)265
Карпы — дакийское или славянское племя, размещалось юго-восточнее Буковины, вдоль Прута, до его впадения в Дунай. Домициан временами предпринимал походы для защиты границ у Рейна и Дуная: в 288 г. успешно воевал с аламаннами, в 289 и 292 гг. — с сарматами.
(обратно)266
Фрументарии добывали продовольствие для армии; agentes rerum — чиновники полицейской службы в провинциях.
(обратно)267
1 мая 305 г., одновременно с Максимианом.
(обратно)268
Валерий Галерий Максимин Даза. Выходец из Иллирии, племянник Галерия. С 1 мая 305 г. цезарь восточной части империи; в 309 г. получил титул августа. Флавий Север, иллириец или далматинец, был любимцем Галерия; 1 мая 305 г. получил титул цезаря совместно с Максимином. После смерти Констанция Хлора в 306 г. Галерий дал Северу освободившийся титул августа.
(обратно)269
Флавий Валерий Константин I Великий (27 февраля 272 г. — 22 мая 337 г.), сын Констанция Хлора; при Диоклетиане и Галерии служил в армии.
(обратно)270
Констанций Хлор умер в июле 306 г. в Эборакуме (совр. Йорк) во время походов против пиктов и скотов. Уже 25 июля 306 г. Константин провозглашается августом войсками в Эборакуме.
(обратно)271
Марк Аврелий Максенций (ок. 280 г. — 28 октября 312 г.), сын Максимиана. При поддержке преторианской гвардии и плебса провозгласил себя императором 28 октября 306 г., и смог добиться поддержки италийских городов и временно провинций Испании и Африки.
(обратно)272
Север осадил Рим, но взять его не смог и отступил в Равенну. Максимиан, помогая сыну, осадил Равенну. Север сдался, его привезли в Рим и приказали покончить с собой, что он и сделал в апреле 307 г.
(обратно)273
Валерий Лициниан Лициний (ок. 265–325 гг.), выходец из семьи дакийского крестьянина, военачальник и друг Галерия, который провозгласил его 11 ноября 308 г. в Сирмии соправителем с титулом августа. Власть Лициния распространялась на Рецию и Паннонию.
(обратно)274
Согласно большинству источников, Галерий умер от болезни в мае 311 г.
(обратно)275
Совр. озеро Балатон.
(обратно)276
Провинция Нижняя Паннония была разделена на две — Вторую Паннонию и Валерию. Валерия, дочь Диоклетиана, вышла замуж за Галерия в 293 г. После смерти Галерия на ней хотел жениться Максимин Даза, но Валерия ему отказала, и Максимин держал ее и ее мать Приску под стражей. После его смерти в 313 г. Валерия и Приска бежали в Никомедию к Лицинию, но затем вынуждены были и оттуда бежать, но в 314 г. были пойманы и по приказу Лициния казнены.
(обратно)277
Кир II Великий (правил в 558–529 гг. до н. э.), основатель персидской державы Ахеменидов. Подобная слава его объясняется популярностью романа Ксенофонта «Киропедия» («Воспитание Кира»), где Ксенофонт представил Кира идеалом правителя.
(обратно)278
Викарий Домиций Александр выступил в 308 г.
(обратно)279
В 310 г.
(обратно)280
Максимиан рассорился со своим сыном Максенцием и был им выдворен из Италии, и в 308 г. вновь заявил о своем отречении от власти. После этого Максимиан вернулся к Константину, который был женат на падчерице Максимиана Феодоре. Однако в 310 г. он наскоро собрал войско и попытался захватить Южную Галлию. Константин осадил его в Массилии (совр. Марсель). Часть сторонников Максимиана предала его и открыла ворота Константину. Максимиан покончил жизнь самоубийством.
(обратно)281
Красные камни — место на Фламиниевой дороге в 9 км. к северу от Рима.
(обратно)282
28 октября 312 г.
(обратно)283
Это Константин, поскольку он принадлежал к династии Констанциев и II-й династии Флавиев.
(обратно)284
Максимин Даза проиграл Лицинию битву под Адрианополем 30 апреля 313 г., обратился в бегство и вскоре умер: либо был отравлен, либо покончил с собой.
(обратно)285
Флавия Юлия Констанция, дочь Констанция Хлора и Феодоры, сводная сестра Константина (который был сыном Констанция от первой жены Елены). В 314 г. в Медиолане она вышла замуж за Лициния. Умерла в 330 г.
(обратно)286
Крисп был старшим сыном Константина и Минервины, простой женщины, с которой Константин жил до своего брака с Фаустой, дочерью Максимиана. Цезарем он стал в 17 лет, и получил в управление галльские провинции. Флавий Валерий Константин II (февраль 314–340 гг.), старший сын Константина и Фаусты; провозглашен цезарем вскоре после своего рождения.
(обратно)287
Флавий Юлий Констанций II (7 августа 317 г. — 3 ноября 361 г.), сын Константина I, римский император с 9 сентября 337 г.
(обратно)288
Во время войны Константина с Лицинием в 324 г. Крисп командовал частью войск отца, и победил флот Лициния в Геллеспонте. Вскоре Константин отобрал у него управление провинциями и стал держать при себе. В 326 г. Константин отправился в Рим и взял Криспа с собой. В Риме он приказал арестовать Криспа, увезти из города и убить. Вместе с ним был убит и Лициниан, сын Лициния и Констанции, сестры Константина.
(обратно)289
Флавий Юлий Констант (ок. 320–350 гг.), младший сын Константина I. Цезарем был провозглашен в 333 г.
(обратно)290
Это Далмаций Младший, старший сын Флавия Далмация Старшего, сына Констанция Хлора от второго брака с Феодорой. Став цезарем, Далмаций Младший получил в управление Фракию, Македонию и Грецию.
(обратно)291
22 мая 337 г.
(обратно)292
Септимий Север был родом из города Лептис Магна, одного из городов африканской Триполитании, см. прим. 149.
(обратно)293
Т. е. Марк Аврелий Антонин.
(обратно)294
Гиппарх из Никеи (190–125 гг. до н. э.), один из выдающихся астрономов античности.
(обратно)295
В 337 г. после смерти Константина в результате заговора сыновей Константина от Фаусты и придворных, во главе которого стоял Констанций II, было учинено избиение всех родственников Константина I. Были казнены Флавий Далмаций Старший со своими сыновьями Далмацием Младшим и Аннибалианом Младшим; сенатор Прокул Оптат, муж Анастасии, сводной сестры Константина I; Юлий Констанций, сын Констанция Хлора от Феодоры.
(обратно)296
Константин II при разделе империи в 335 г. получил Галльскую префектуру (Британия, Галлия, Испания) и западную часть Северной Африки. Попытка Константина II взять под опеку своего младшего брата Константа (получившего в удел Иллирию, Италию и Африку) и захватить Италию привела к возникновению войны между братьями, во время которой Константин II в битве при Аквилее в 340 г. проиграл сражение и был убит. В результате Констант завладел всем Западом.
(обратно)297
Флавий Магненций был варварского происхождения, служил в римской армии и прошел путь до комита. Он организовал заговор, который завершился свержением Константа 18 января 350 г. Констант бежал, но недалеко от Пиренеев был убит.
(обратно)298
Констант в 338 г. победил сарматов на Дунае, в 341–342 гг. одержал победы над франками на Рейне, в 343 г. — над пиктами и скотами в Британии.
(обратно)299
Магненций был британского происхождения.
(обратно)300
Ветранион командовал римскими войсками, стоявшими в Иллирии. В 350 г. стал императором в Иллирии благодаря стараниям Константины, дочери Константина I и Фаусты.
(обратно)301
Констанций II отверг предложение Магненция и Ветраниона о мирном разделе империи, но сумел привлечь Ветраниона на свою сторону, признав императором. Около Сердики (совр. София) состоялось официальное свидание Констанция и Ветраниона, на котором солдаты высказали поддержку Констанцию после его речи. Ветранион тут же отрекся от власти, и был сослан в город Прузу, где спокойно прожил 6 лет.
(обратно)302
Скорее всего, это Непоциан, сын Евтропии, дочери Констанция Хлора от Феодоры, т. е. сводный племянник Константина I. События относятся к 350 г.
(обратно)303
Магненций назначил цезарями своих братьев Деценция и Дезидерия. Деценций правил в Галлии и в 353 г., будучи разбит аламаннским царем Хонодомарием, покончил с собой.
(обратно)304
Галл, старший сын Юлия Констанция (сына Констанция Хлора и Феодоры) и Галлы, т. е. сводный брат Константина I. Галл имел резиденцию в Антиохии. В 351 г. он женился на Константине, дочери Константина I и Фаусты.
(обратно)305
После битвы у города Мурса в Паннонии 28 сентября 351 г., в которой Магненций был разбит. Он бежал в Северную Италию, а когда Италия признала власть Констанция II, в Галлию. 11 августа 353 г. Магненций покончил с собой.
(обратно)306
Констанций, возмущенный жестокостью Галла и Константины, и заподозрив их в стремлении к захвату власти, вызвал их осенью 354 г. в Медиолан. Константина по дороге умерла, а Галл по прибытии был арестован и казнен.
(обратно)307
Сильван, родом франк, проявил себя при Константине I в войне против Лициния. При Магненции был трибуном, но перед битвой при Мурсе перешел к Констанцию II, за что и был назначен магистром пехоты.
(обратно)308
Флавий Клавдий Юлиан (332 г. — 26 июня 363 г.), сын Юлия Констанция и Базилины, племянник Константина I. Был провозглашен цезарем в 355 г. и послан в Галлию для защиты рейнских границ.
(обратно)309
Юлиан успешно воевал против франков и аламаннов, которых победил в битве при Аргенторате в 357 г.
(обратно)310
Имеется в виду Констанций II.
(обратно)311
Констанций II вел войны с персами в 338–350 и 359–361 гг.
(обратно)312
Помпей Великий (29 июня 106 г. — 28 сентября 48 г. до н. э.), римский полководец и государственный деятель. Тигран II (95–55 гг. до н. э.), царь Армении, захватил часть Месопотамии, Сирию, Киликию, Каппадокию, и боролся против римлян, но в 66 г. до н. э. вынужден был сложить оружие перед Помпеем и отказаться от захваченных ранее земель. Помпей после этого признал Тиграна другом и союзником римского народа.
(обратно)313
Вступительная статья переводчика текстов Аврелия Виктора на русский язык В. С. Соколова в издание 1997 г. не была включена. В эл. издание мною она внесена по первичному изданию произведений Аврелия на русском языке в журнале «Вестник древней истории», 1963 г., № 4. Также в пределах этой статьи указаны номера страниц (окончания) из этого журнала. Далее по тексту из издания 1963 г. мною также включены слова, набранные греческими буквами (в издании 1997 г. они транскрибированы латиницей или вообще пропущены). — Ю. Ш.
(обратно)314
Русский перевод этих заглавий таков: 1) Происхождение римского народа; 2) О знаменитых мужах города Рима; 3) О цезарях; 4) Извлечение о жизни и нравах римских императоров.
(обратно)315
О цезарях, или сокращенной истории, часть вторая.
(обратно)316
См. вступительную статью Франциска Пихльмайра к изданию всех четырех указанных выше сочинений в 1911 г. под его редакцией в составе библиотеки Тейбнера в Лейпциге.
(обратно)317
Подставной или предполагаемый.
(обратно)318
Завершается первая часть этого произведения.
(обратно)319
Кончается первая часть этого произведения, начинается вторая часть сочинения Аврелия Виктора.
(обратно)320
Далее в ссылках на «De Caes.» указываются только глава и параграф.
(обратно)321
SHA, I, 203: Verba denique Aurelii Victoris, cui Pinio cognomen erat…
(обратно)322
«Записки Фортунатиана и историю Аврелия Виктора ради сведений о подвергавших христиан преследованиям» (Hieron., Ер., 10, 3).
(обратно)323
Johannis Lydi, De mag. populi Romani, III, 7: ’Ένθεν σιτωναι, ους βίκτωρ ο ιστορικος εν τη ιστορία των εμφυλιων φρουμενταρίους οιδε το πριν ονομασθηναι οτι της τοΰ παλατιου ευθηνίας το πριν εφρόντιξον.
(обратно)324
См. ВДИ, 1960, № 1, Приложение.
(обратно)325
Niеbuhr, Romische Geschichte, 2. AufL, т. I, стр. 88.
(обратно)326
Sextus Aurelius Victor, ubersetzt u. mit erlauternden Anmerkungeri versehen von Dr. A. Fоrbigеr, Stuttg., 1866.
(обратно)327
Sexti Aurelii Victoris historia Romana ad optimorum fidem edita. Editio C. Tauchnitii stereotypa, novis chartis impressa, Lipsiae, sumpt. Ottonis Holtze, 1883.
(обратно)328
Sexti Aurelii Victoris de Caesaribus liber, ad fidem codicum Bruxellensis et Oxoniensis recensuit Franciscus Pichlmayr, Programma Gymn. Ludovic. Monacensis, 1892.
(обратно)
Комментарии к книге «О Цезарях», Секст Аврелий Виктор
Всего 0 комментариев