«Новая пинакотека Мюнхен»

Обращает на себя внимание специфический колорит полотна. Использование именно таких ярких холодных красных, голубых и зеленых тонов было свойственно автору. Палитра свидетельствует о его творческом методе, сформировавшемся на стыке импрессионизма и постимпрессионизма с его еще более смелыми экспериментами, контрастами на основе общей, расплывающейся, пестрой и одновременно жесткой формой. Для манеры Гийомена также характерно сочетание, перенятое, безусловно, у Ван Гога, почти сказочной условности в передаче огромного мира и внутренне оправданного стремления к подлинным ощущениям жизненной силы окружающей действительности. Художника завораживает многообразие состояний осенней природы, при этом он стремится к постоянству собственных ощущений благодаря собранной, особенно четко, математически, выверенной композиции.

Макс Клингер — знаменитый немецкий художник и скульптор европейского символизма. Стилистически его метод близок французским импрессионистам и живописцам, работавшим на пленэре. Полотна Клингера полны воздуха и света, мастер стремится запечатлеть легчайшие движения атмосферы. В сюжетном отношении он, безусловно, — один из самых ярких представителей символизма, который мог любой самый простой мотив возвысить до монументального звучания, представленное полотно лучшее доказательство этого.

На вытянутом холсте изображена лежащая обнаженная женщина. Ее полузабытье, полусон, задумчивость наряду с таинственно мерцающей голубым светом водой заставляют думать, что название картины было лишь предлогом для ее создания. Художник как будто помещает героиню вне времени и пространства, подводя зрителя к мысли, что она то ли богиня, то ли идол, то ли его собственный мираж. Полотно пронизано ощущением сюрреалистического бытия, гипноза, вспоминается тема месмеризма, которая была так популярна у художников на рубеже XIX–XX веков. Клингер точно и деликатно варьирует классические земельные, природные цвета и голубовато-зеленые оттенки водяной глади. Женщина на этом полупрозрачном, ускользающем фоне написана очень пластично, скульптурно, статуарно. Эта фактурность и особая телесность не дают зрителю покоя, заставляя снова и снова вглядываться в произведение, чтобы угадать: все-таки человек на нем изображен или идол. По освещению в картине непонятно, утро ли это, что могло бы символизировать начало новой жизни, фазы, слепящий полдень или предзакатный синий вечер.