«Акедия: духовное учение Евагрия Понтийского об унынии.»

Можно предполагать, что Мелания сама доверила своегоученика, еще недостаточно утвердившегося в своем монашеском призвании, этому испытанному монаху. Более всего Евагрий почитал его за исключительную кротость. Смирение сердца он ставил превыше всех добродетелей, ведь ее стяжали не только Моисей и Давид, но и сам Христос. По его мнению, только она открывает путь к истинному познанию Бога[20].

За свои умозрительные сочинения Евагрий был удостоенпрозвища «философ в пустыне»[21], которое мы встречаем ужеу церковного историка Сократа[22]. Это совершенносправедливо, если брать слово «философ» в том значении, какое оно имело в христианской древности. На фоне господствующей языческой философии христианство выступает как подлинное «любомудрие», в котором речь идет о любви не к мудрости века сего, а к Премудрости Божьей. В этом свете слово«философия» выражало идею совершенного единства подлинно христианского жития и богопознания. Так, сам Евагрий говорил о Григории Богослове как о своем «педагоге» в области «высшей Философии»[23]. Таким образом, было бынеправильно считать Евагрия философом в современном значении слова, поскольку нет оснований полагать, что на протяжении шестнадцати лет, проведенных в египетской пустыне, он предавался собственно философским умозрениям.

Будучи монахом (хотя в христианской древности в самом обликемонаха охотно усматривали черты Философа, «влюбленного в Божью Премудрость»), он посвятил себя стяжанию чистоты сердца, которая, по слову самого Христа, ведет к созерцанию Бога[24]. Однако занятияфилософией - «диалектикой» — он считал бесполезным и даже вредным времяпрепровождением[25].

Его психологическое учение, по праву получившее широчайшуюизвестность, служит единственной цели: чтобы человек вновь стал способен к любви и «способен к Богу». Для этого необходимо победить страсти, которые искажают само человеческое естество, лишая его способности любить. Для одержания этой победы надлежит знать, каким образом страсти распаляются бесами и затем воздействуют на человеческую душу.

Евагрий был подлинным «учителем духовной жизни». Палладий, втечение девяти лет прибегавший к его советам, говорито нем: «мой учитель»[26], который «ввел меня вжизнь во Христе» (то есть духовное делание) и просветил ум к «духовному разумению Святых Писаний» - излюбленный предмет тех, кто избрал своим поприщем созерцательное житие[27]. Насколько можно судитьпо этому Жизнеописанию, для своих близких Евагрий был, прежде всего, «духовным