«Omnipotens ?»

Поэтому вера, которая базируется на этом оптимизме, может легко разбиться вдребезги при столкновении с теми реальными проблемами и горестями, которые не­минуемо вырастают в какой-то момент и перед каждым из нас в отдельности на личном уровне, и перед целыми народами в виде национальных трагедий или стихийных бедствий. Ведь и Вольтер усомнился в Боге не сразу, а только после землетрясения в Лиссабоне. Это первое в эпоху Нового времени крупное стихийное бедствие, с которым столкнулась вся западная цивилизация, вооб­ще наложило такой отпечаток на историю, что это еще предстоит осмыслить специально, ибо оно спровоциро­вало массовый отход людей от Бога, в Котором в этот мо­мент очень многие увидели либо «злого демона», либо ту силу, которой нет, ту мечту, которую человечество выду­мало для собственного утешения.

Здесь можно только вспомнить слова из притчи о сея­теле, где говорится о человеке, который «слышит слово и тотчас с радостью принимает его; но не имеет в себе корня и непостоянен: когда настанет скорбь или гоне­ние за слово, тотчас соблазняется» (Мф 13:20-21). Вот почему нельзя никогда забывать о Гефсиманском боре­нии и о том, как Иисус, «находясь в борении (yevopevo*; ev dyojvia), прилежнее (вернее: с большим напряжени­ем, exTEvecJTEQOv - это т.н. comparativus absolutus) мо­лился, и был пот Его, как капли крови, падающие на зем­лю» (Лк 22:44). Слово dycovux (agonia) хорошо и доволь­но точно переводится на славянский и на русский языки именно как «борение», но нельзя забывать о том, как звучит оно в оригинале.

"Dieu n'existepas"[12], - говорит у Нерваля Иисус в соне­теQuand le Seigneur, levant au del ses maigres bras[13] - в со­нете, который начинается, словно словесная икона. У Бодлера эта же тема развивается по-другому. Здесь Бог понимается поэтом как злой демон:

Ты помнишь, Иисус, тот сад, где в смертной муке Молил ты, ниц упав, доверчив, как дитя, Того, кто над тобой смеялся день спустя, Когда палач гвоздем пробил святые руки.[14]

Имеются в виду, конечно же, слова Иисуса «Боже, Боже Мой, векую оставил Мя еси». И, наконец, Рильке. В начале «Новых стихотворений» Его Иисус говорит:

Зачем Ты хочешь, чтобы я сказал: «Ты здесь», когда Тебя не нахожу я?

Не нахожу Тебя. Ты не во мне.

Нет и в других Тебя. И в камне этом нет.

Со всей людскою болью я один.

И эту боль я нес к ногам Твоим.