«Таинственная страна»

Елена Петровна Блаватская Таинственная страна

I

Когда осматриваешь величественные руины Мемфиса или Пальмиры, стоишь у подножия великой пирамиды в Гизе, путешествуешь вдоль берегов Нила, или предаешься размышлениям среди разрушенных твердынь давно исчезнувшего и загадочного Петра, – сколь бы туманным и таинственным ни казалось происхождение этих доисторических останков, тем не менее, обнаруживаешь хотя бы некоторые фрагменты того твердого основания, на котором можно построить некое предположение. И какой бы плотной ни была завеса, за которой сокрыта история этих древностей, все же кое-где в ней существуют прорехи, через которые можно уловить проблески света. Мы знакомы с потомками строителей. И, пусть поверхностно, но мы знаем историю народов, чьи следы рассеяны вокруг нас. Но далеко не так обстоит дело с древностями Нового Света обоих Америк. Там, вдоль всего побережья Перу, по всему Панамскому перешейку и в Северной Америке, в каньонах Кордильер, в непроходимых ущельях Анд, и, особенно, в Мексиканской долине, лежат в руинах сотни когда-то могущественных городов, исчезнувших из памяти людей и утративших даже свои собственные названия. Похороненные в густых лесах, погребенные в недоступных долинах, иногда на глубине шестидесяти футов под землей, они с самого момента своего открытия и по сей день всегда оставались загадкой для науки, заводившей в тупик любое исследование, и они были еще более молчаливыми, чем сам египетский Сфинкс. Мы не знаем ничего об Америке, предшествующей завоеванию, – положительно ничего. Не сохранилось никаких хроник, даже сравнительно новых; не существует никаких традиций среди племен аборигенов, относящихся к их прошлому. Мы пребываем в полном неведении о тех народах, которые построили эти циклопические сооружения, как и о том странном культе, вдохновившим допотопных скульпторов вырезать на стенах длиной в сотни миль, на монументах, монолитах и алтарях таинственные иероглифы, изображающие группы животных и людей, запечатлевшие неизвестную жизнь и утраченные искусства, – сцены, временами столь фантастичные и дикие, что невольно возникает идея о болезненном сне, чьи фантасмагории по мановению могущественной руки некоего мага кристаллизовались в гранит, чтобы на долгие века приводить в смущение нарождающиеся поколения. Еще в начале нашего [девятнадцатого] века не было известно о существовании такой сокровищницы древностей. Мелочная, наполненная подозрениями зависть испанцев с самого начала сотворила своего рода «китайскую стену» между их американскими владениями и чересчур любопытными путешественниками: и невежество и фанатизм завоевателей, а также их безразличное отношение ко всему кроме удовлетворения своей ненасытной жадности, помешали научным исследованиям. Даже полные энтузиазма отчеты Кортеса и его армии разбойников в рясах, а также Писарро и его грабителей-монахов, о великолепии храмов, дворцов и городов Мексики и Перу, долгое время пользовались недоверием. В своей «Истории Америки» д-р У. Робертсон заходит столь далеко, что уверяет своих читателей, что дома древних мексиканцев были «просто лачугами, построенными из дерна, грязи и ветвей деревьев, подобно хижинам диких индейцев»;[1] и, на основании свидетельства некоторых испанцев, он даже рискует утверждать, что «на всем протяжении этой громадной империи» не было ни «одного монумента или следа какого-либо строения древнее периода завоевания»! Истина ожидала своего оправдания от великого Александра Гумбольдта. В 1803 году этим знаменитым и ученым путешественником был пролит новый луч света на мир археологии. Ему посчастливилось стать пионером, проложившим дорогу для будущих исследователей. Его описание охватило только Митлу, или Долину Смерти, Шочикалко и величественный пирамидальный храм Чолула. Но вслед за ним появились Стивенс, Катервуд и Скуайер; а в Перу – д’Орбиньи и д-р Чадди. С тех пор немало путешественников посетили эти места, предоставив нам детальные описания многих памятников древности. Но кто может сказать, сколько еще остается неисследованного, и даже неизвестного нам? Что касается доисторических построек, – и Перу, и Мексика соперничают в этом отношении с Египтом. Не уступая ему в грандиозности своих циклопических построек, Перу все же превосходит последний по их количеству; к тому же Чолула превышает великую пирамиду Хеопса если не по высоте, то, по крайней мере, по ширине. Общественные сооружения, такие как стены, фортификационные укрепления, террасы, водопроводы, акведуки, мосты, храмы, кладбища, целые города и искусно вымощенные дороги длиною в сотни миль, вытянувшиеся в одну непрерывающуюся линию, – словно сетью, покрывают эту страну. На побережье они были построены из высушенных на солнце кирпичей; в горах – из порфиритового известняка, гранита и кварцевого песчаника. Истории ничего не известно о поколениях людей, построивших их, и даже предания умалчивают об этом. По существу, большинство из этих каменных руин скрыты густой растительностью. Разрушенные города полностью поглощены лесами, и, за немногими исключениями, все они лежат в развалинах. Но даже по тому, что до сих пор сохранилось, можно судить о былом величии.

С совершенно легкомысленным неведением, испанские историки относят сегодня почти все руины к временам инков. Вряд ли можно заблуждаться более. Иероглифы, которые иногда покрывают стены и монолиты от вершины до основания, являются, как и ранее, мертвой буквой для современной науки. Но они были такими же и для инков, хотя историю последних можно проследить назад вплоть до одиннадцатого века. У них не было ключа к их значению, но они приписывали все эти надписи своим неизвестным предшественникам; таким образом, исключается предположение о собственном их происхождении от первых цивилизаторов этой страны. Вкратце, история инков развивалась следующим образом:

Инка – на языке кечуа титул вождя или императора, и название правящей и наиболее аристократической расы или, скорее, касты в этой стране, которая управлялась ими в течение неизвестного периода времени, предшествовавшего испанскому завоеванию. Некоторые относят их появление из неизвестного места в Перу к 1021 году; другие полагают, или предполагают, что это произошло через пять веков после библейского «потопа», в соответствии со скромными представлениями христианской теологии. И все же последняя теория, безусловно, ближе к истине, чем первая. Инки, судя по их исключительным привилегиям, могуществу и «непогрешимости», являются копией браминской касты в Индии. Подобно последним, инки заявляли о своем непосредственном происхождении от Божества, которое, как и в случае династии Сурьяваншы в Индии, есть Солнце. Согласно единственному, но общераспространенному преданию, в то время все население той земли, которая ныне называется Новым Светом, было раздроблено на независимые, воюющие друг с другом, варварские племена. В конце концов «высшее» божество – Солнце – сжалилось над ними и, чтобы избавить народ от невежества, им были посланы вниз на землю для его обучения двое его детей: Манко Капак и, его сестра и жена, Мама Окльо – идентичных, опять-таки, египетским Осирису и, его сестре и жене, Изиде, так же как и некоторым индусским богам и полу-богам и их женам. Эти двое появились на прекрасном острове на озере Титикака – о котором мы поговорим позже – и оттуда отправились на север, в Куско, ставший в последствии столицей инков, где они начали сеять семена цивилизации. Сплотив различные народы из всех районов Перу, божественная пара разделила между собой обязанности. Манко Капак учил мужчин земледелию, законодательству, архитектуре и искусствам, в то время как Мама Окльо наставляла женщин в ткачестве, прядении пряжи, вышивании и ведении домашнего хозяйства. Инки считают себя потомками именно этой небесной пары; и все же они находятся в полном неведении относительно тех, кто построил некогда величественные, а ныне лежащие в руинах города, покрывающие всю территорию их империи, которая простиралась тогда от экватора до 37 градуса южной широты и включала в себя не только западные склоны Анд, но и всю горную цепь с ее восточными областями, опускающимися к бассейнам Амазонки и Ориноко. Как прямые потомки Солнца, лишь они могли быть верховными жрецами государственной религии, а так же императорами и высшими сановниками этой страны: благодаря этому они, подобно брахманам, приписывали себе божественное превосходство над простыми смертными, образовывая, таким образом, как и «дважды рожденные», исключительно аристократическую касту – расу инков. Признаваемый сыном Солнца, каждый царствующий Инка был верховным жрецом, оракулом, военачальником во время военных действий и абсолютным монархом; воплощая, таким образом, в жизнь совмещение папской и королевской власти, к которому так стремились римские понтифики. Его приказы исполнялись беспрекословно, и самому ему воздавались божественные почести. Самые высокопоставленные чиновники страны не могли появиться обутыми в его присутствии (это, опять таки, указывает на восточное происхождение), к тому же обычай, по которому юноши королевской крови прокалывали себе уши и вставляли в них золотые кольца, «размер которых увеличивался по мере их продвижения по службе, что, в конечном счете, приводило к растяжению хрящей и деформации ушных раковин», наводит на мысль о странном сходстве между теми многочисленными скульптурными изображениями, которые мы обнаруживаем в не столь древних руинах, и образами Будды и некоторых божеств, не говоря уж о современных нам денди из Сиама, Бирмы и Южной Индии. Также как и в Индии, в период расцвета власти браминов, никто, кроме привилегированной касты инков, не мог получить светское или религиозное образование. И, когда царствующий Инка умирал, или, как считалось, «был призван домой во дворец своего отца», вместе с ним, во время церемонии погребения, убивали большое количество его слуг и его жен, что идентично тому, что мы обнаруживаем в древних хрониках Раджастана, и тому, что происходило во время недавно запрещенного обряда сутти. Принимая все это во внимание, археолог не может удовлетвориться кратким замечанием историков о том, что «в данной традиции мы лишь прослеживаем другую версию истории развития цивилизации, сходную для всех древних народов, и повторяющийся обман, связанный с небесным родством, который обеспечивал коварным правителям и хитрым жрецам неограниченную личную власть над людьми». Не вносит ясности и наблюдение, что «Манко Капак сродни китайскому Фуси, индийскому Будде, земному Осирису Египта, мексиканскому Кецалькоатлю и Вотану Центральной Америки»; ибо все это – слишком очевидно. Нам хотелось бы знать, каким образом эти народы, жившие в столь удаленных друг от друга странах – Индии, Египте и Америке, – могли проявить такое удивительное сходство не только в своих общих религиозных, политических и социальных воззрениях, но даже в мельчайших деталях. Совершенно непосильной задачей является – определить, кто из них кому предшествовал. Как объяснить, что эти народы смогли развить в разных частях света сходную архитектуру и одинаковые искусства, если не было такого времени, когда – как свидетельствует Платон, и с ним согласны многие современные археологи, – отсутствовала всякая необходимость в кораблях для каких-либо сообщений, ибо два мира составляли единый континент?

Согласно самым последним исследованиям, в одних только Андах существовало пять разных архитектурных стилей, наиболее поздний из которых представлен храмом Солнца в Куско. Однако именно этот символ могущества считается единственным строением, которое, по данным современных путешественников, можно с уверенностью отнести к империи инков, слава которой, согласно традиции, была лишь последним отблеском цивилизации, чье происхождение теряется в глубине веков. Д-р Э. Р. Хит из Канзаса (США) полагает, что «задолго до Манко Капака, Анды населяли племена, чьи корни уходят к тем же временам, что и корни дикарей Западной Европы. Циклопическая архитектура свидетельствует о существовании некогда племени гигантов, строителей вавилонской башни и египетских пирамид. Греческие лабиринты, обнаруженные во многих местах, – заимствованы (?) у египтян; похоронные обряды и способ погребения усопших так же указывают на Египет». Далее этот ученый путешественник заключает, что черепа, извлеченные из гробниц, принадлежат, по данным краниологов, к трем различным расам: чинчам, населявшим западную часть Перу, от Анд до побережья Тихого океана; аймарам, обитавшим в высокогорных долинах Перу и Боливии, на южном берегу озера Титикака; и уанков, «занимавших плато, расположенное среди горных отрогов Анд, к северу от озера Титикака до 9-го градуса южной широты». Смешивать постройки эпохи инков, в Перу, и эпохи Монтесумы и его касиков, в Мексике, с монументами аборигенов – фатальная ошибка археологии. В то время как Чолула, Уксмал, Киче, Пачакамак и Чичен-Ица прекрасно сохранились и были все обитаемы во время вторжения испанских banditti, сотни разрушенных городов и твердынь уже тогда лежали в руинах; их происхождение было неизвестно завоеванным инкам и касикам точно так же, как и нам; и они, без сомнения, являются останками неизвестных и ныне исчезнувших народов. Странная форма профилей голов и человеческих силуэтов, изображенных на монолитах Копана, служит подтверждением этой гипотезы. Ярко выраженное отличие между черепами этих рас и черепами индоевропейцев вначале приписывали механическим средствам, которые применяли матери для придания определенной формы головам своих детей в младенчестве, что часто практикуется у других племен и народов. Но, как сообщает нам тот же источник, обнаружение в «мумии утробного плода семи или восьмимесячного возраста, имеющего ту же самую форму черепа, поставило под сомнение достоверность этого факта». Помимо предположений, у нас есть неопровержимое научное доказательство существования в Перу цивилизации много веков назад. Если бы мы назвали число тысячелетий, минувших с тех пор, не приведя достаточных доводов, подкрепляющих данное предположение, у читателя захватило бы дух. Поэтому начнем с фактов.

Перуанское гуано (huano) – это очень ценное удобрение, состоящее из помета морских птиц, смешанного с их разложившимися телами, яичной скорлупой, останками тюленей, и т. п., скопившееся на островах Тихого океана и на побережье Южной Америки, и их отложения ныне хорошо изучены. Гумбольдт был первым, кто открыл его и привлек к нему внимание всего мира в 1804 году. И, описывая его залежи, покрывающие гранитные скалы Чинча и других островов слоем толщиной от 50 до 60 футов, он отмечает, что накопления за последние 300 лет, прошедшие со времени завоевания, составили всего лишь несколько линий[2] в толщину. Несложно подсчитать, сколько тысячелетий потребовалось для того, чтобы сформировать залежи толщиной 60 футов. В этой связи мы можем процитировать теперь исследование, в котором говорится о перуанских древностях.[3]

«На островах Чинча, на глубине 62 футов под землей, были обнаружены каменные идолы и глиняные сосуды для воды, в то время как на глубине 35–33 футов были найдены деревянные идолы. Из-под слоя гуано на островах Гуанапе, к югу от Трухильо, и Макаби, к северу от него, были извлечены мумии, птицы и птичьи яйца, золотые и серебряные украшения. На острове Макаби рабочие нашли несколько больших драгоценных золотых ваз, которые они разбили и поделили между собой, хотя им и предлагали взамен золотые монеты того же веса, таким образом, эти реликвии, представлявшие огромный интерес для ученых, были навсегда потеряны. Тот, кто сосчитает, сколько веков потребуется для образования тридцати и шестидесятифутового слоев гуано на этих островах, учитывая незначительность увеличения отложений за истекшие триста лет со времени завоевания, – сможет получить представление о древности этих реликвий».

Произведя несложные арифметические вычисления, исходя из того, что в дюйме 12 линий, а в футе 12 дюймов, и что за столетие накапливается всего лишь одна линия, мы неизбежно придем к выводу, что люди, создавшие эти бесценные золотые вазы, жили 864.000 лет назад! Если, чтобы оградить себя от возможных ошибок, мы примем, что за сто лет накапливается две линии, или даже двенадцать, то все же мы вынуждены будем признать, что, по крайней мере, 72.000 лет тому назад существовала цивилизация, не уступающая – судя по ее общественным сооружениям, прочности конструкций и грандиозности построек, – а во многих отношениях и превосходящая нашу собственную.

Имея хорошо сложившиеся представления о периодичности циклов, как для мира в целом, так и для отдельно взятых народов, империй и племен, мы убеждены, что наша современная цивилизация является всего лишь последним отблеском тех культур, которые уже развивались бессчетное число раз на этой планете. Это мнение не обязательно должно представлять точную науку, но оно является результатом индуктивного и дедуктивного логического вывода, основанного на теориях менее гипотетических и более вероятных, чем многие другие теории, признанные чисто научными. Выражаясь словами профессора Ф. Ю. Найфера, из Сент-Луиса, «мы друзья не теории, но – истины», и пока эта истина не найдена, мы будем приветствовать каждую новую теорию, сколь непопулярной она ни была бы вначале, из опасения отбросить по своему невежеству тот камень, который со временем может оказаться краеугольным камнем истины. «Не счесть ошибок, допущенных людьми науки, и вовсе не потому, что они представляют науку, но потому, что они – люди», – говорит тот же самый ученый; а теперь процитируем прекрасные слова Фарадея:

«Довольно часто бывает, что не следует торопиться с окончательным вынесением суждения. Откладывать свое решение может быть весьма неприятно и мучительно, но поскольку никто не застрахован от ошибок, нам следует проявлять осторожность».[4]

Вряд ли когда-либо были предприняты попытки, детально описать так называемые американские древности, за исключением немногих наиболее известных руин. Однако для того, чтобы провести параллель между ними, такая работа была бы совершенно нелишней. Если задаться целью разгадать историю религии и мифологии, и – что гораздо важнее – происхождение, развитие и окончательное формирование человеческого рода, то нам следует скорее доверять археологическим исследованиям, чем гипотетически дедуктивным выводам филологии. Мы должны начать с анализа конкретных скульптурных отображений древней мысли, зачастую более выразительной в своей неизменной форме, чем ее словесное выражение, тысячекратно искаженное благодаря многократным интерпретациям. Это даст нам более легкий и правдоподобный ключ к раскрытию тайны. Археологическим Обществам не помешало бы взяться за составление полной энциклопедии мировых руин, с перечнем наиболее важных гипотез относительно каждой достопримечательности. Ибо, сколь бы фантастическими и дикими не казались эти гипотезы на первый взгляд, все же каждая из них может пригодиться в соответствующее время. Как справедливо заметил Макс Мюллер, часто более полезно знать, что чего-либо нет, чем о то, что это есть.

К сожалению, подобная задача не может быть выполнена в ограниченных рамках статьи в нашем журнале. Однако, используя сообщения правительственных чиновников, заслуживающих доверия путешественников, ученых, и даже свой собственный ограниченный опыт, мы попытаемся в будущих выпусках дать нашим индийским читателям, которые, вероятно, никогда не слышали об этих древностях, общее представление по этому вопросу. Наши самые последние сведения заимствованы из по возможности достоверного источника; обозрение перуанских древностей, по большей части, основано на вышеупомянутой талантливой статье д-ра Хита.

II

Само собой разумеется, мы, ТЕОСОФЫ, не единственные борцы с предрассудками в этом мире взаимного обмана и лицемерия. Мы не единственные, кто верит в циклы и, вопреки библейской хронологии, склоняется к таким взглядам, которые тайно разделяются большинством, но публично признаются лишь очень немногими людьми. Мы, европейцы, сравнительно недавно появились в самом начале нового цикла и лишь начинаем развиваться с течением времени, в то время как азиатские народы – особенно это касается индусов – представляют собой остатки былых народов, населявших землю в предыдущие и давно прошедшие циклы. Произошли ли арии от древних американцев, или же наоборот, последние произошли от доисторических ариев, – на этот вопрос не может ответить ни один из живущих людей. Но то, что некогда должна была существовать тесная связь между древними ариями, доисторическими обитателями Америки (как бы они не назывались), и древними египтянами – это утверждение легче доказать, чем опровергнуть. И вероятно, если подобная связь когда-либо существовала, то это имело место в те времена, когда Атлантический океан не разделял еще два полушария, как это обстоит сегодня.

В своих «Перуанских древностях»[5] д-р Хит из Канзас-Сити – rara avis [ «белая ворона», лат. ] среди ученых, бесстрашный исследователь, признающий истину везде, где бы он ни обнаружил ее, и не боящийся высказывать ее прямо в лицо догматически настроенным оппонентам – подводит итог своим впечатлениям от перуанских реликтов в следующих словах:

«Трижды Анды погружались на сотни футов в воды океана и снова постепенно возвращались к прежней отметке высоты. Человеческая жизнь слишком коротка даже для того, чтобы пересчитать те столетия, которые минули за время этого процесса. Перуанское побережье поднялось на восемьдесят футов с тех пор, как оно ощутило на себе поступь Писарро. Если предположить, что Анды поднимаются равномерно и непрерывно, то для достижения ими нынешней высоты должно было потребоваться 70.000 лет.

Кто знает, таким образом, может быть причудливая идея[6] Жюля Верна об исчезнувшем континенте Атлантида недалека от истины? Кто может с уверенностью сказать, что там, где ныне плещутся волны Атлантического океана, не существовал ранее плотно заселенный материк, население которого имело высокоразвитые науки и искусства, и которое, обнаружив, что их земля погружается в океан, переселилось на запад и на восток, распространившись, таким образом, по всему свету? Это объяснило бы сходство их археологических сооружений и рас, а их различия были бы вызваны изменением климата и приспособлением к соответствующим условиям жизни в разных странах. Так лама отличается от верблюда, хотя они принадлежат к одному и тому же виду; то же самое можно сказать относительно деревьев альгораба и эспино; так среди северно-американских индейцев ирокезов и древнейших арабов созвездие «Большой Медведицы» называлось одним и тем же именем; так различные народы, никогда не общавшиеся между собой и не передававшие друг другу знаний из-за непреодолимого расстояния, разделяющего их, делили зодиак на двенадцать созвездий и называли их одинаковыми именами; так северные индусы называют свои Гималайские горы Андами, подобно тому, как называют южно-американцы свой самый высокий горный хребет.[7] Должны ли мы следовать проторенной дорогой и полагать, что нет других «путей» заселения Западного полушария, кроме «Берингова пролива»? Должны ли мы все так же помещать географический Эдем на Востоке и мечтать о существовании геологически древней земли обетованной, которая должна была принять после бесцельных скитаний пропавшее колено Израилево?»

Как бы далеко мы ни зашли, исследуя американские древности – в Северной ли, Центральной или Южной Америке, – нас, прежде всего, впечатляют размеры этих реликтов веков и неведомых рас, а затем их удивительное сходство с курганами и строениями древней Индии, Египта и даже некоторых областей Европы. Каждый, кто видел один из этих курганов, видел все. Каждый, кто стоял перед циклопическими постройками одного континента, может составить совершенно точное представление обо всех остальных. Однако следует оговориться, что нам известно о возрасте древностей Америки еще меньше, чем даже о возрасте древностей долины Нила, о которых мы не знаем почти ничего. Но их символизм – не говоря об их внешней форме, – безусловно, везде одинаков, как в Египте и Индии, так и в других местах. Стоя перед великой пирамидой Хеопса в Каире; или перед большим курганом, вышиной в 100 футов, в долине Кахокия (недалеко от Сент-Луиса, штат Миссури), который насчитывает 700 футов в длину и 800 футов в ширину у основания и занимает восемь акров земли, имея объем 20.000.000 кубических футов; и курганом на берегу Браш Крик в Огайо, столь детально описанным Скуайером и Дэвисом, не знаешь, чем больше восторгаться: соблюдением ли геометрических пропорций, запечатленных с удивительной точностью таинственными строителями в форме своих монументов, или же глубоким символизмом, который они, без сомнения, пожелали отразить в них. Курган в Огайо представляет собой змею, превышающую 1.000 футов в длину. Грациозно изогнутая в причудливую кривую линию, она заканчивается хвостом, образующим тройное кольцо. «Насыпь, создающая это изображение, имеет свыше пяти футов в высоту, тридцать футов у основания в середине тела, постепенно сужаясь к хвосту».[8] Шея змеи вытянута, и в своей широко раскрытой пасти она держит овальный предмет. «Образованный насыпью в четыре фута высотой, этот овал имеет идеальную форму очертаний, и его наибольший и наименьший диаметры», – по словам человека, снимавшего с него размеры, – «составляют соответственно 16 и 8 футов». Все это в целом представляет собой универсальную космологическую идею о змее и яйце. Это предположение само напрашивается на ум. Но каким образом этот великий символ герметической мудрости древнего Египта смог получить свое выражение в Северной Америке? Как получилось, что священные сооружения, обнаруженные в Огайо и в других местах – эти квадраты, круги, восьмиугольники и другие геометрические фигуры, в которых столь не сложно распознать доминирующую идею пифагорейских священных чисел, – выглядят так, словно они скопированы из «Книги Чисел»? Не говоря уж о полном молчании об их происхождении, которое хранят индийские племена, сохранившие так или иначе свои собственные традиции, древность этих руин доказывается существованием огромных и древних лесов, выросших на территории погребенных городов. Осторожные американские археологи, как правило, определяют их возраст в 2.000 лет. Но кто воздвиг их, переселились ли их строители в другие места или сгинули в результате войн, прекратили ли существование из-за каких-то страшных эпидемий или всеобщего голода, это вопросы, «ответы на которые», – по словам археологов, – «вероятно, находятся за пределами возможностей человеческого познания». Древнейшими обитателями Мексики, о которых история имеет хоть какие-то сведения – скорее гипотетические, нежели достоверные, – являются тольтеки. Они, предположительно, появились с севера, и, как в это верят, пришли в Анахуак (плато на юге Мексики) в 7-м веке н. э. Им также приписывается строительство в Центральной Америке, где они распространились в одиннадцатом веке, нескольких крупных городов, ныне лежащих в руинах. В таком случае, именно они должны быть теми, кто вырезал иероглифы, покрывающие некоторые из этих реликтов. Но почему же тогда пиктографическая система письма, которую использовали завоеванные народы Мексики, изученная их завоевателями и миссионерами, не дает ключей к иероглифам Паленки и Копана, не говоря уж об иероглифах Перу? И кто были сами эти цивилизованные тольтеки и откуда они пришли? И кем были ацтеки, последовавшие за ними? Даже среди иероглифических систем Мексики были такие, которые не поддавались изучению иностранных толкователей. Это были так называемые диаграммы судейской астрологии, «приведенные без объяснения лордом Кингсборо в опубликованном собрании», и отложенные им как чисто метафорические и символические, «предназначенные лишь для использования жрецами и прорицателями, понимающими их эзотерический смысл». Многочисленные монументы Паленки и Копана исписаны подобными иероглифами. Все «жрецы и прорицатели» были убиты католическими фанатиками, – вместе с ними умерла и их тайна.

Практически все курганы Северной Америки состоят из террас, на вершину которых ведут большие пологие ступени. В основании их лежит иногда квадрат, иногда шести или восьмиугольник, вершина у них часто усеченная. Во всех отношениях они похожи на теокалли Мексики и ступы Индии. И как создание последних повсюду в этой стране приписывается пяти пандавам Лунной расы, так же циклопические монументы и монолиты на берегах озера Титикака, в республике Боливия, приписываются творению гигантов, пяти изгнанным братьям «из-за горья». Они поклонялись Луне как своему Прародителю, и жили во времена, предшествовавшие приходу «Сынов и Дев Солнца». Сходство арийской традиции с южно-американской здесь, опять-таки, слишком очевидно; солнечная и лунная расы – сурьяванша и чандраванша – возрождаются в Америке.

Озеро Титикака, расположенное в центре одного из наиболее примечательных тектонических бассейнов на поверхности земли, протянулось «на 160 миль в длину и от 50 до 80 миль в ширину. Оно несет свои воды через долину Эль Десагуадеро на юго-восток, в другое озеро, называемое Оллегас, которое, вероятно, сохраняет свой пониженный уровень в результате испарения или фильтрации, поскольку сток его так и не найден. Поверхность этого озера возвышается на 12.846 футов над уровнем моря, и оно, таким образом, является самым большим высокогорным водоемом в мире». Поскольку уровень воды в озере сильно понизился за прошедший исторический период, есть все основания полагать, что когда-то вода окружала приподнятый участок земли, на котором обнаружены замечательные руины Тиауанако.

Последние, без сомнения, представляют собой памятники эпохи аборигенов, предшествовавшей периоду инков, столь же удаленной, как и эпоха дравидов и других народов, населявших Индию до прихода ариев. Хотя традиции инков упоминают о том, что великий законодатель и наставник перуанцев, Манко Капак (Ману Южной Америки), распространял свое знание и влияние из этого центра, все же это утверждение не подтверждается фактами. Если аймары, или «раса инков», берут свое происхождение именно отсюда, как утверждают некоторые источники, то почему же ни инки, ни аймары, живущие на берегах озера и по сей день, ни тем более древние перуанцы, не имеют ни малейшего представления о своей истории? Кроме неясных преданий, повествующих о «великанах», построивших эти громадные сооружения за одну ночь, мы не находим ни малейшего ключа к разгадке. И мы имеем все основания сомневаться в том, что инки вообще принадлежат к расе аймаров. Инки ведут свое происхождение от Манко Капака, сына Солнца, а аймары считают этого законодателя своим наставником и основателем их цивилизации. И все же ни инки периода испанского завоевания, ни аймары не предоставили доказательств этому. Язык последних сильно отличается от иничуа– языка инков; к тому же они были единственным народом, не утратившим своего языка после их завоевания потомками Солнца, как об этом повествует д-р Хит.

Эти руины имеют все признаки глубочайшей древности. Некоторые имеют форму пирамиды, как и большинство американских курганов, и занимают несколько акров земли; в то время как монолитные ворота, колонны и каменные идолы, покрытые столь искусной резьбой, «высечены в стиле, совершенно отличном от любых других искусственных останков, обнаруженных в Америке». Д’Орбиньи рассказывает об этих руинах с исключительным вдохновением.

«Эти памятники», – говорит он, – «состоят из кургана высотой около 100 футов, окруженного колоннадой; из храмов от 600 до 1.200 футов в длину, сориентированных точно на восток и украшенных колоссальными угловыми столпами; из портиков, высеченных из цельного камня, покрытых искусными барельефами, символически представляющими Солнце и кондора, его посланника; из базальтовых статуй с нанесенными на них барельефами, в которых поворот вырезанной из камня головы почти соответствует египетским изображениям; и, наконец, из внутренней части дворца, сложенной из хорошо подогнанных гигантских скальных блоков, размеры которых часто достигают 21 фута в длину, 12 – в ширину и 6 – в высоту. В храмах и дворцах порталы не наклонены, как у инков, но перпендикулярны; и их внушительные размеры и громадный вес превосходят по своей красоте и грандиозности все то, что было построено впоследствии суверенами Куско».[9]

Подобно другим своим коллегам-исследователям, мосье д’Орбиньи убежден, что эти руины были созданы расой, жившей задолго до инков.

В основе реликтов на озере Титикака лежат два различных архитектурных стиля. Развалины острова Коати, например, во всех своих деталях сходны с руинами Тиауанако; к ним относятся и большие каменные блоки, сплошь покрытые рельефами, некоторые из которых, согласно сообщениям исследователей, проводивших замеры в 1846 году, достигают «3-х футов в длину, 18-ти футов в ширину и 6-ти футов в высоту»; в то же время на некоторых островах озера Титикака сохранились памятники огромного размера, «но истинно перуанского типа, предположительно, останки храмов, разрушенных испанцами». Знаменитое святилище с человеческой фигурой внутри принадлежит к первому типу. Его портал, имеющий 10 футов в высоту, 13 футов в ширину, с входным отверстием в 6 футов 4 дюйма на 3 фута 2 дюйма, высечен из цельного камня. «Его восточная стена имеет карниз, в центре которого находится человеческая фигура странной формы, увенчанная лучами, чередующимися со змеями, головы которых украшены гребнем. По обе стороны от этой фигуры располагаются три ряда отделений, заполненных человеческими и другими фигурами, имеющими явно символическое значение…» Если бы этот храм находился в Индии, он без сомнения был бы посвящен Шиве; но он в другом полушарии, куда никогда не ступала нога ни шиваита, ни кого-либо из племени нагов, насколько это известно, хотя у мексиканских индейцев и есть свой нагуаль, или главный колдун и хранитель культа змей. Руины раскинулись на возвышенности, которая, судя по отметкам, оставленным вокруг нее водой, когда-то, вероятно, была островом озера Титикака, и «поскольку уровень озера понизился к настоящему времени на 135 футов, а его берега удалились на 12 миль, этот факт, в связи со всеми остальными, подтверждает предположение о том, что эти останки древнее любых других известных в Америке».[10] Следовательно, все эти реликвии единодушно приписываются одному и тому же «таинственному народу, который предшествовал перуанцам, как тульхуатеки, или тольтеки, – ацтекам. По-видимому, здесь обитала самая древняя цивилизация Южной Америки, народ которой оставил после себя такие гигантские памятники своего могущества и мастерства»… И все такие монументы являются либо драконтиями – храмами, посвященными Змею, либо храмами Солнца.

Того же самого характера и разрушенные пирамиды Теотиуакана, и монолиты Паленке и Копана. Первые находятся примерно в восьми лье от города Мехико, на равнине Отумла, и признаются самыми древним в этой стране. Каждая из двух основных посвящена Солнцу и Луне, соответственно. Они построены из обработанного камня, имеют квадратную форму, четыре яруса и плоскую площадку на вершине. Самая большая, посвященная Солнцу, имеет 221 фут в высоту, 680-футовый квадрат в основании, и занимает площадь в 11 акров, почти равную пространству, которое покрывает пирамида Хеопса. И все же, согласно Гумбольдту, пирамида Чолула выше пирамиды Теотиуакана на десять футов и, имея в основании квадрат со сторонами в 1.400 футов, занимает площадь в 45 акров!

Интересно послушать, что говорят предыдущие авторы – историки, видевшие их во время первого завоевания, – к примеру, хотя бы о самом позднем из этих строений, большом храме Мехико. Он состоял из огромной площадки квадратной формы, «окруженной восьмифутовой стеной из известкового камня, с зубцами, украшенными множеством каменных барельефов в виде змей», – повествует один. Кортес утверждает, что на огороженной территории могли бы легко разместиться 500 домов. Внутри он был вымощен каменными плитами, столь гладко отполированными, что «лошади испанцев не могли ступить по ним и шагу, не поскользнувшись», – пишет Бернал Диас.[11] В связи с этим мы должны вспомнить, что это не испанцы завоевали Мексику, но их лошади. Так как никто из коренных американцев никогда не видел лошадей, вплоть до момента высадки на берег первых европейцев, аборигены, хотя и наделенные исключительной храбростью, «были настолько устрашены видом лошадей и ревом артиллерии», что поверили в божественное происхождение испанцев и послали им людей в качестве жертвоприношения. Эта суеверная паника в достаточной мере объясняет историческую загадку, каким образом кучка людей смогла столь легко одержать победу над неисчислимыми тысячами воинов.

Согласно Гомаре,[12] четыре стены, огораживающие храм, соответствуют четырем сторонам света. В центре этой гигантской площадки возвышается большой храм, огромное пирамидальное здание в восемь этажей, облицованное камнем, с квадратом со сторонами в 300 футов у основания и 120 футов в высоту, усеченное и имеющее плоскую вершину, на которой расположены две башни, места поклонения двум божествам, которым посвящен храм – Тескатлипока и Уицилопочтли. Именно здесь совершались жертвоприношения, и поддерживался вечный огонь. Клавигеро доводит до нашего сведения, что помимо этой великой пирамиды существовали еще сорок подобных сооружений, посвященных различным божествам. Одно носило название тескакали, «дом Сверкающих Зеркал, посвященный Тескатлипоке, Богу Света, Душе Мира, Жизнедателю, Духовному Солнцу».[13] Жилища жрецов, количество которых, согласно Сарате,[14] достигало 8.000, располагались неподалеку, так же как семинарии и школы. Были обустроены многочисленные пруды и фонтаны, рощи и сады, в которых цвели и благоухали различные растения, используемые в некоторых священных ритуалах и для украшения алтарей; а внутренний двор храма был столь велик, что, по словам Солиса, – «8 или 10 тысяч человек могли свободно отплясывать там во время торжественных празднований».[15] Торквемада оценивает количество таких храмов в Мексиканской империи в 40.000, но Клавигеро, говоря о величественных теокаллиях (буквально, домах Бога), называет еще большую цифру.

Черты сходства между древними святынями Старого и Нового Света столь поразительны, что сам Гумбольдт, не в силах сдержать свое изумление, восклицает:

«Какие удивительные аналогии просматриваются между монументами старых континентов и подобными памятниками тольтеков, которые… построили свои колоссальные сооружения, усеченные многоступенчатые пирамиды, подобно храму Бела в Вавилоне! Откуда они взяли образчик для подражания?»[16]

Знаменитый натуралист мог бы также поинтересоваться, откуда мексиканцы унаследовали все свои христианские добродетели, будучи всего-навсего бедными язычниками? Свод законов ацтеков, по словам Прескотта, «обнаруживает заботу о главных нравственных принципах, и столь же ясное понимание этих принципов, как это пристало более культурным нациям».[17] Некоторые из них весьма любопытны, поскольку они являют сходство с некоторыми заповедями евангельской этики. «Тот, кто смотрит на женщину с излишним любопытством, совершает прелюбодеяние своими глазами», – гласит один из них. «Храните мир со всеми; переносите оскорбление со смирением; Бог, который видит, отомстит за тебя», – провозглашает другой. Признавая лишь единую Высшую Силу в Природе, они обращались к ней как к божеству, «которому мы обязаны своим существованием, вездесущему, всеведающему и всеблагому, без которого человек – ничто; невидимому, бестелесному, одинаково безупречному в совершенстве и чистоте, под чьими крылами мы обретаем покой и полную защиту». И, давая имена своим детям, говорит лорд Кингсборо, «они совершали ритуал, странным образом похожий на христианский обряд крещения: губы и грудь младенца окроплялись водой, и Господа умоляли смыть грех, который был дан от основания мира, так, чтобы ребенок смог родиться заново». «Их законы были совершенны; справедливость, довольство и мир царили в стране этих темных язычников», когда разбойники и иезуиты Кортеса высадились в Табаско. Столетия убийств, грабежей и насильного обращения в другую веру привели тому, что этот тихий, безобидный и мудрый народ стал таким, каким мы его видим сегодня. Догматическое христианство извлекло из них всю выгоду, какая только была возможна. И тот, кто когда-либо бывал в Мексике, знает, что это означает. Страна переполнена кровожадными христианскими фанатиками, ворами, бродягами, пьяницами, дебоширами, убийцами и самыми отъявленными в мире лжецами! Мир и слава вашему праху, о, Кортес и Торквемада! Перестаньте, хотя бы в этом случае, хвастаться просвещенностью вашего христианства, обрушившегося на бедных, и когда-то добродетельных, язычников!

III

Руины Центральной Америки впечатляют не в меньшей степени. Массивные, с невероятно толстыми стенами, они, как правило, снабжены широкими лестницами, ведущими к главному входу. В многоэтажных строениях каждый последующий этаж обычно меньше предыдущего, что придает им вид многоярусной пирамиды. Внешние стены, либо каменные, либо оштукатуренные, покрыты искусно вырезанными, символическими фигурами; а внутренняя часть здания состоит из коридоров и темных камер с арочными перекрытиями; своды поддерживаются перекрывающими друг друга горизонтальными рядами камней, «образующими конические арки, сходные по своему типу с древнейшими памятниками Старого Света». В некоторых камерах в Паленке Стивенс нашел таблички, покрытые странными барельефами и иероглифами искусного исполнения. В Гондурасе, в районе Копана, Стивенс и Катервуд раскопали в старом лесу целый город – храмы, дома и огромные монолиты с витиеватой резьбой на них. Барельефы и общий стиль Копана уникальны, и нигде, кроме Квиригуа и островов озера Никарагуа, более не было обнаружено ничего подобного или хотя бы приближающегося к этому стилю. Никто не может расшифровать таинственные иероглифические надписи на этих алтарях и монолитах. За исключением нескольких строений из необработанного камня, «Копану можно с уверенностью приписать возраст более древний, чем любому другому из всех известных нам памятников Центральной Америки», – говорится в «Новой Американской энциклопедии». Во время испанского завоевания руины Копана давно уже были преданы забвению, воспоминания о которых оставались лишь в наиболее смутных и неясных преданиях.

Не менее экстраординарны и останки различных эпох в Перу. Руины Храма Солнца в Куско все еще производят впечатление, несмотря на то, что мстительная рука испанских вандалов тяжело прошлась по нему. Если мы можем поверить рассказам самих завоевателей, то по прибытии туда они обнаружили, своего рода, сказочный замок. В самом центре города располагался главный храм, с прилегающими к нему часовнями и строениями, окруженный со всех сторон гигантской каменной стеной, и даже его развалины непременно вызывают восхищение у путешественника.

«За священной оградой были вырыты акведуки; также внутри были разбиты сады и проложены дороги, окруженные по бокам кустами и цветами из золота и серебра, точно повторяющими творения живой природы. За ним следили 4.000 жрецов… Земля на 200 шагов вокруг храма считалась священной, и никому не позволялось пересекать ее границы, не сняв обувь».[18]

Кроме этого великого храма, в Куско было еще 300 других менее значимых храмов. Следующим после него по великолепию был священный храм Пачакамак. Еще один большой храм Солнца упоминается Гумбольдтом; также, «в основании Каннарского холма находилось когда-то знаменитое святилище Солнца, отмеченное универсальным символом этого светила, созданным самой природой на поверхности огромной скалы». Со слов Романа, «храмы Перу были построены на возвышенных местах или вершинах холмов, и были окружены тремя-четырьмя кольцевыми земляными валами, один внутри другого».[19] Другие развалины, обращающие на себя внимание – особенно это касается курганов, – состоят из двух, трех и четырех окружностей, сооруженных из каменных глыб. Недалеко от города Кайамбе, на том самом месте, где Уолья обнаружил и описал древний перуанский храм, «совершенно круглой формы, и без крыши»,[20] есть и другие подобные кромлехи. Процитируем статью, опубликованную в «Madras Times» за 1876 год, в которой м-р Дж. Г. Риветт-Карнак дает исчерпывающую информацию о наиболее интересных курганах в окрестностях Бангалора:[21]

«Невдалеке от селения обнаружено не менее сотни кромлехов. Эти кромлехи состоят из отдельных каменных концентрических окружностей, некоторые из них трех-четырех слойные. Один из них, самый примечательной, выложен из больших каменных глыб, составляющих четыре окружности, и называется местными жителями Пандавара Гуди, или храмом Пандавов… Возможно, это единственный случай, когда местные жители как один признают сооружения такого рода храмом исчезнувшей, если не мифической, расы. Многие из этих сооружений состоят из трех, некоторые из двух, а реже из одной каменной окружности».

Аризонские индейцы Северной Америки, обитающие вдоль 35-го градуса северной широты, и поныне сохраняют свои примитивные алтари, состоящие из точно таких же окружностей; и их священный источник, открытый майором Альфредом Р. Калхоуном, членом Геологического общества, офицером-топографом армии США, окружен такими же символическими каменными кольцами, какие лежат в основе Стоунхенджа и других мест.

Наиболее интересное и полное описание перуанских древностей из всех, что мы прочитали за долгое время, вышло из-под пера уже упомянутого м-ра Хита из Канзаса. Сжато излагая обширную картину этих развалин на ограниченном пространстве нескольких страниц периодического издания,[22] он все же ухитрился дать мастерское и живое изображение всего их великолепия. Многие спекулянты разбогатели за несколько дней, оскверняя уаки.[23] Останки бесчисленных поколений неизвестных народов, которые покоились там в неприкосновенности – кто знает, как много веков, – ныне оставлены святотатцами-кладоискателями рассыпаться в пыль под жарким тропическим солнцем. Выводы д-ра Хита, возможно еще более поразительные, чем его открытия, достойны того, чтобы упомянуть о них здесь. Вкратце мы процитируем его описание:

«В долине Хекетепеке, в Перу, в четырех милях к северу от порта Пакасмайо, расположенного на 70° 24 южной широты, течет река Хекетепеке. Вблизи от ее южного берега находится высокая терраса квадратной формы со сторонами в четверть мили и сорока футов в высоту, сложенная целиком из обожженных на солнце кирпичей. Стена шириной в 50 футов связывает ее с другой террасой, имеющей 150 футов в высоту, 200 футов в вершине и 500 в основании, имеющем приблизительно квадратную форму. Последняя разбита на секции, представляющие собой камеры, имеющие десять футов в основании, шесть футов в вершине и около восьми футов в высоту. Все подобного рода курганы – либо храмы для поклонения солнцу, либо, по-видимому, крепости, – имеют со своей северной стороны покатую поверхность для подъема. Кладоискатели проникли в один из них и, по слухам, добравшись до середины, обнаружили золотые и серебряные украшения на 150.000 долларов». Это место явилось последним пристанищем для многих тысяч людей, и неподалеку были найдены скелеты, в изобилии снабженные украшениями из золота, серебра, меди, кораллов и т. д. «К северу от реки раскинулись обширные развалины окруженного стеной города, занимающие две мили в ширину и шесть в длину… Следуя вдоль реки по направлению к горам, вы все время будете пересекать руины за руинами, и уаку за уакой» (места погребений). Близ Толона есть другой разрушенный город. Пятью милями выше по реке «находится отдельно стоящая гранитная глыба, имеющая 4–6 футов в обхвате, сплошь покрытая иероглифами; еще через четырнадцать миль, на высоте более чем пятьдесят футов, в месте, где сходятся два ущелья, вершину горы покрывают такого же рода иероглифы – птицы, рыбы, змеи, кошки, обезьяны, люди, солнце, луна и многие другие фигуры, смысл которых ныне понять невозможно. Скала, на которой они вырезаны, состоит из силикатного песчаника, а многие линии имеют глубину в одну восьмую дюйма. В одном большом камне проделаны три отверстия, тридцати-сорока дюймов в глубину, шести дюймов у основания на поверхности и двух дюймов в глубине… В Анчи, на реке Римак, на поверхности отвесной стены, на высоте свыше 200 футов над рекой, есть два иероглифа, представляющие собой неясно выраженную букву „В“ и вполне очевидную „D“. В расщелине под ними, у реки, были найдены спрятанные сокровища из серебра и золота стоимостью 25.000 долларов. Когда инки получили известие о гибели своего вождя, что сделали они с тем золотом, которое предназначалось для его выкупа? Согласно устной традиции, они его закопали… Не об этом ли повествуют нерасшифрованные надписи в Йонане, коль скоро они расположены на дороге, ведущей к городу инков?»

Цитируемая выше статья была опубликована в ноябре 1878 года, в то время как в октябре 1877, в своей книге «Разоблаченная Изида»,[24] я привела легенду, которую, по причинам, которые было бы слишком долго объяснять, я считаю совершенно правдоподобной. Она имеет отношение к тем самым захороненным сокровищам, которые должны были послужить выкупом за Инка. Один журнал, скорее язвительный, нежели учтивый, сравнил ее с баснями барона Мюнхгаузена. Тайной со мной поделился один перуанец. В Арике, по пути из Лимы, возвышается огромная скала, которая по преданию считается местом погребения инков. Когда последние лучи уходящего солнца касаются поверхности этой скалы, можно увидеть любопытные иероглифы, написанные на ней. Эти знаки являются одним из ориентиров, указующих на то, как пройти к бесчисленным сокровищам, погребенным в подземных проходах. Подробности этого приводятся в «Изиде»,[25] и я не буду повторять их. Весомые доказательства в подтверждении этому можно обнаружить ныне во многих современных научных работах; и отмахнуться от этого утверждения сегодня труднее, чем в то время, когда оно было высказано. В нескольких милях за Йонаном, на горном кряже, возвышающемся над рекой на высоте 700 футов, расположены стены другого города. Через шесть и двенадцать миль на пути возникают обширные стены и террасы; в семидесяти восьми милях от побережья, «вы поднимаетесь по зигзагообразному склону горы на высоту 7.000 футов, затем спускаетесь на 2.000» и прибываете в Кохамалку, город, где и поныне стоит дом, в котором томился в качестве узника Атауальпа, несчастный Инка, заключенный сюда вероломным Писарро. Это тот самый дом, который Инка «обещал наполнить золотом настолько, насколько смогут дотянуться руки завоевателей, в обмен на собственную свободу» в 1532 году. Он сдержал свое слово, наполнив его золотом общей стоимостью в 17.500.000 долларов, но Писарро, этот бывший испанский свинопас и достойный прислужник священника Эрнандо де Лугеса, убил его, невзирая на данное им клятвенное обещание. В трех милях от этого города «есть стена, неизвестно кем построенная. Она скреплена цементом, причем этот цемент прочнее самих камней… В Чепене есть гора, обнесенная стеною двадцатифутовой высоты, вершина которой полностью искусственная. В пятидесяти милях к югу от Пакасмайо, между морскими портами Уанчако и Трухильо, расположены руины Чан-Чан, столицы царства Чиму… Дорога из порта в город, построенная на земляной насыпи высотой в четыре фута, ведет через эти руины, петляя от одной группы развалин к другой; под нею проложен тоннель». Независимо от того, были ли они в прошлом фортификационными сооружениями, замками, дворцами или могильными курганами, именуемыми «уаками», – все они ныне носят название «уака». Часы, проведенные в верховых прогулках среди этих руин, дают лишь весьма путаное представление о них, и никакой исследователь не смог бы определить, где были дворцы, а где – хижины… Строительство столь высоких ограждений, должно быть, потребовало затраты невероятного количества труда.

Для того чтобы дать некое представление о богатствах, найденных в этой стране испанцами, мы приведем следующий отрывок, выписанный м-ром Хитом из записей муниципалитета города Трухильо. Это копия отчета, обнаруженного в книге, содержащей сведения о внесении в казну пятой доли от найденных сокровищ за период с 1577 по 1578 год, и о кладах, найденных в «Уаке Толедо» одним-единственным человеком.

(1). В Трухильо, Перу, 22-го июля 1577 года, дон Гарсиа Гутиеррес де Толедо явился в королевскую казну, чтобы внести в королевский фонд пятую долю сокровищ. Он принес слиток золота весом в 19 карат и оцененный в 2.400 испанских долларов, стоимость пятой части которого составила 708 долларов, включая полтора процента главному пробирщику, каковая сумма и была положена в королевское хранилище.

(2). 12-го декабря он явился с двумя слитками золота весом в 15 и 19 карат, оцененными в 8.918 долларов.

(3). 7-го января 1578 года он пришел выплатить пятую часть от больших золотых слитков и пластин, общим числом 150 штук, весом от 15 до 20 карат, оцененными в 153.280 долларов.

(4). 8-го марта он принес шестнадцать слитков золота, весом от 14 до 21 карата, оцененные в 21.118 долларов.

(5). 5 апреля он принес разнообразные золотые орнаменты, представляющие собой небольшие золотые полоски, с нанесенным на них узором в виде початков кукурузы, и другие изделия весом в 14 карат, оцененные в 6.272 доллара.

(6). 20 апреля он принес три небольших слитка золота, весом 20 карат, оцененные в 4.170 долларов.

(7). 12 июля он пришел с сорока семью слитками, весом от 14 до 21 карата, оцененными в 777.312 долларов.

(8). В тот же самый день он вернулся с другой порцией золота, орнаментированного кукурузными початками и фрагментами изображений животных, оцененной в 4.704 доллара.

«Общая сумма принесенного за эти восемь раз составила 278.174 золотых долларов, или испанских унций. Умножив эту сумму на шестнадцать, получим 4.450.784 серебряных доллара. За вычетом королевской пятой части – 985.953 доллара 75 центов, доля самого Толедо составляла 3.464.830 долларов 25 центов! Даже после такого огромного трофея, время от времени находили золотые изображения различных животных. Так же были выкопаны мантии, украшенные квадратными золотыми пластинами, и одеяния из разноцветных перьев. Существует поверье, согласно которому в уаке Толедо были сокрыты два клада, известные как большая и малая рыбы. Считается, что открыта лишь малая. Между Уачо и Сапе (последний находится в 120 милях к северу от Кальяо), неподалеку от населенного пункта, называемого Атауанки, расположены два огромных кургана, имеющие сходство с Кампаной и Сан-Мигелем в долине Уатика, к описанию которых мы вскоре перейдем. Примерно в пяти милях от Патавилки (на юг, недалеко от Сапе), есть место, называемое Парамонга, или крепость. Руины крепости, занимающие огромное пространство, хорошо просматриваются; стены ее сложены из обожженной глины и имеют толщину шесть футов. Главное строение возведено на вершине холма, но стены, окружающие его, спускаются к его подножию, образуя хорошо укрепленную линию обороны; лестничные пролеты вьются вокруг холма подобно лабиринту, и их многочисленные повороты, вероятно, служили для защиты этого места. В близлежащих окрестностях были отрыты многочисленные сокровища, спрятанные там, вероятно, доисторическими индейцами, так как не имеется никаких свидетельств того, что инки когда-либо заселяли данную область Перу, покорив эту страну».

В окрестностях Анкона, в радиусе шести-восьми миль, «повсюду вы можете увидеть черепа, кости ног, рук и целые скелеты, разбросанные на песке… В Пасамайо, в сорока милях к северу», на морском побережье есть еще одно большое захоронение. Тысячи скелетов лежат на поверхности, выброшенные кладоискателями. Надо преодолеть более полумили, чтобы пересечь его… Оно простирается по склону холма от побережья до высоты почти 800 футов… Откуда появились эти сотни и тысячи людей, погребенных в Анконе? Снова и снова перед археологами встают такие вопросы, на которые они могут лишь пожать плечами и повторить вслед за местными жителями – «Quien Sabe?» – кто знает?

Д-р Хатчинсон пишет в номере «South Pacific Times» за 30 октября 1872 года:

«Я пришел к заключению, что Чанкай – это великий город мертвых, или в прошлом огромное кладбище Перу; ибо, куда бы вы ни пошли, на вершину горы, на плоскую равнину или на морской берег, везде вы встретите черепа и кости всевозможных видов».

В долине Уатика, сплошь покрытой руинами, расположены семнадцать курганов, называемых «уаками», хотя, как отмечает автор, «выглядят они скорее крепостями или замками, чем могильниками». Тройная стена окружает город. Эти стены местами имеют толщину в три ярда и достигают пятнадцати-двадцати футов в высоту. На востоке от него расположен огромный курган, называемый Уака Пандо… и внушительные развалины крепости, которую местные жители называют Уакой Колокола. Уаки Пандо, la compania [заодно, исп. ], включают в себя ряд больших и малых курганов, количество коих не возможно указать без проведения точных подсчетов, и представляют собой огромное их скопление. Вышеупомянутый курган «Колокол» имеет высоту 110 футов. Ближе к Кальяо расположено прямоугольное плато (протяженностью 278 ярдов и 96 в поперечине), с вершины которого спускаются восемь пологих ярусов, каждый из которых на один-два ярда ниже предыдущего, и в совокупи дающие в длину и ширину около 278 ярдов, согласно вычислениям профессора естественной истории из Мичигана Дж. Б. Стира.

Вышеупомянутое прямоугольное плато у основания разделяется на две части… каждая из которых является почти правильным квадратом 47 на 48 ярдов; оба они соединяются вместе и образуют площадку в 96 ярдов. Кроме этой площадки имеется и другой прямоугольник размером 47 на 48 ярдов. Вернувшись обратно на вершину, мы обнаружим здесь ту же самую симметрию измерений, кратную двенадцати, и, что весьма любопытно, почти все руины в этой долине отличаются тем же самым. Что это, случайность или замысел?.. Курган имеет форму усеченной пирамиды, его объем, согласно вычислениям, составляет 14.641.820 кубических футов… «Крепость» представляет собой гигантское сооружение высотой 80 футов, со сторонами 150 ярдов. На вершине проглядывают очертания больших квадратных комнат, но они засыпаны землей. Кто принес туда эту землю, и с какой целью заполнил ею комнаты? Работа по заполнению этих комнат рыхлой землей представляется почти столь же сложной, как и строительство самого этого здания… В двух милях к югу перед нашим взором открывается другое подобное сооружение, еще более обширное и с большим количеством помещений… Оно имеет около 170 ярдов в длину, 168 в ширину и 98 футов в высоту. Все эти руины… окружены высокой стеной из адобов – огромных глиняных кирпичей, некоторые из которых достигают 1 ярда в ширину и 2 ярдов в длину. Уака «Колокола» содержит в себе около 20.220.840 кубических футов строительного материала, а «Сан-Мигель» – 25.650.800. Оба эти здания, со своими террасами, парапетами и бастионами, с огромным количеством комнат и квадратных площадок, – ныне до верху заполнены землей!

Неподалеку от «Мира Флорес» находится Очеран – самый большой из курганов в долине Уатика. Он имеет высоту 95 футов, ширину у вершины 55 ярдов, и общую длину 428 ярдов, или 1.284 фута, то есть кратное двенадцати число. Он окружен двойной стеной, 816 ярдов в длину и 700 в поперечнике, которая заключает в себе 117 акров земли. Между Очераном и океаном расположены от 15 до 20 скоплений руин подобных тем, что уже были описаны.

Храм Солнца инков, подобно храму Чолула в мексиканских прериях, относится к разновидности широких террасированных земляных пирамид. Он имеет 200–300 футов в высоту, и образует фигуру в форме полумесяца протяженностью свыше полумили. Площадь его вершины составляет около 10 акров. Во многих местах его стены покрыты красной краской и выглядят такими же свежими и яркими, как и много веков назад, когда они были только что сложены… В долине Канет, расположенной напротив островов Чинча Гуано, находятся огромные руины, описанные Скуайером. На холме, называемом «Золотым Холмом», были найдены медные и серебряные булавки, подобные тем, которыми дамы закалывают свои шали; также щипчики для выщипывания волос на бровях, веках и висках, и серебряные чашки.

«Побережье Перу», – говорит м-р Хит, – «простирается от Тумбеса до реки Лоа на протяжение 1.233 мили. Вдоль него рассеяны тысячи руин, не считая уже упомянутые выше. Повсеместно почти каждый холм и каждая вершина горы имеет на себе или около себя какую-либо реликвию прошлого, и в каждом ущелье, от побережья и до центрального плоскогорья, расположены останки стен, городов, крепостей, гробниц, и многие-многие мили террас и водопроводов. Если вы пересечете это плоскогорье и спуститесь по восточным склонам Анд к жилищам диких индейцев, то вы обнаружите то же самое. Однако в горах, где с небес постоянно низвергаются потоки дождя и снега, сопровождаемые ужасающими раскатами грома и молниями, и так на протяжении многих месяцев в году, развалины выглядят иначе. Сделанные из гранита, порфиритового известняка или силикатного песчаника, эти массивные, колоссальные, циклопические постройки сопротивляются разрушению временем, геологическими процессами, землетрясениями и кощунственными руками завоевателей и кладоискателей. Каменная кладка, лежащая в основании стен, храмов, домов, башен, крепостей или гробниц, сложена без применения цемента и удерживается на своем месте благодаря смещению центра тяжести и точной подгонке каждого камня к тому месту, которое ему предназначено; камни имеют шесть и более граней, и каждая из них ошлифована и притерта одна к другой с такой точностью, что тонкое лезвие перочинного ножа не может быть вставлено ни в один из стыков, ни в полностью скрытой средней части кладки, ни на внешней или же внутренней поверхности. Эти камни, выбранные безо всякого намека на единообразие по форме или величине, варьируют от полутора до 1.500 кубических футов, и если вы среди многих, многих миллионов камней сможете обнаружить один, который может быть поставлен на место другого, то это будет чистой случайностью. На Триумфальной улице в городе Куско, в стене одного древнего дома Дев Солнца есть очень большой камень, известный как камень с двенадцатью углами, потому что он соединен с окружающими его камнями двенадцатью сторонами, каждая из которых имеет свой угол наклона. Кроме этих двенадцати граней он имеет внешнюю сторону, и никто не знает, сколько граней сокрыто внутри кладки. В стене в центре крепости Куско есть камни 13 футов в высоту, 15 футов в длину и 8 футов в толщину, и все они были добыты в карьерах за несколько миль отсюда. Невдалеке от этого города лежит продолговатый гладкий валун, имеющий 18 футов в своей длинной оси и 12 – в короткой. С одной его стороны вырезаны просторные ниши, в которых человек может стать в полный рост и, раскачивая свое тело, заставить камень качаться. Эти ниши, безусловно, были сделаны именно для этой цели. Одним из наиболее удивительных и пространных каменных творений является так называемый Ольянтайтамбо, руины которого находятся в 30 милях к северу от Куско, в узком ущелье на берегу реки Урубамба. Они состоят из крепостных сооружений, расположенных на вершине покатой скалистой возвышенности. От простирающейся внизу равнины к ним поднимается каменная лестница. В верхней части лестницы, одна к другой, уложены шесть массивных плит, имеющих 12 футов в высоту, 5 футов в ширину и 3 фута в толщину; снаружи между ними проглядывают тонкие каменные полоски шириной около 6 дюймов, идеально подогнанные к плитам и отшлифованные. У подножия холма, частично насыпанного вручную, и у начала лестницы проходит каменная стена 10 футов в ширину и 12 футов в высоту, уходящая на некоторое расстояние на равнину. В стене имеются многочисленные ниши, все они обращены на юг».[26]

Руины на островах озера Титикака, откуда ведется история Инков, были уже многократно описаны.

В Тиауанако, несколькими милями южнее озера, есть камни в форме колонн, частично обработанные, расположенные вдоль одной линии на определенном расстоянии друг от друга и возвышающиеся над землей на 18–20 футов. На той же самой линии находятся монолитные ворота, ныне разрушенные, 10 футов в высоту и 13 в ширину. Дверной проем, вырезанный в цельном камне, имеет 7 футов 4 дюйма в высоту и 3 фута 2 дюйма в ширину. Вся поверхность камня над дверью покрыта резьбой. Другая подобная конструкция, но меньшего размера, лежит на земле позади них. Эти камни состоят из твердого порфирита и отличаются в геологическом отношении от окружающих скал; отсюда напрашивается вывод, что они были доставлены сюда из другого места.

В Чавин-де-Уанта, городе в провинции Уари, также есть руины, достойные упоминания. Входом в них служит коридор, 6 футов в ширину и 9 футов в высоту, перекрытый грубо обработанными плитами песчаника, и имеющий свыше 12 футов в длину. По обе его стороны расположены комнаты шириной 12 футов, перекрытия коих выполнены из больших кусков песчаника в 1½ фута толщиной и от 6 до 9 футов шириной. Стены комнат имеют толщину 6 футов, и содержат в себе отверстия, которые, вероятно, служили для вентиляции. В полу этого коридора проделан очень узкий лаз в подземный коридор, ведущий под руслом реки на другой берег. Отсюда было извлечено множество уак, каменные сосуды для питья, медные и серебряные инструменты, и скелет сидящего индейца. Большая часть этих руин были снабжены акведуками. Мост, ведущий к этим крепостям, сложен из трех обработанных гранитных глыб, имеющих 24 фута в длину, 2 фута в ширину и 1½ в толщину. Местами гранитные камни испещрены иероглифами.

В Кораллонесе, в 24 милях от Арекипы, на гранитных массивах вырезанны иероглифы, которые выглядят так, словно они нарисованы мелом. Это силуэты людей, лам, круги, параллелограммы, знаки, напоминающие буквы «R» и «О», и даже фрагменты астрономической системы.

В Уайтаре, в провинции Кастро Виррейна, есть величественное здание с такими же высеченными изображениями.

В Наске, провинция Ика, обнаружены удивительные руины акведуков, 4–5 футов в высоту и 3 футов в ширину, очень прямых, окруженных двойной стеной, сложенной из необработанного камня и облицованных плитами.

В Квелапе, недалеко от Чочапайяс, недавно проводились исследования обширных сооружений. Стена из обработанного камня, протяженностью 3.660 футов, имеет 560 футов в ширину и 150 в высоту. Нижняя часть ее состоит из массивных блоков. Другая стена, расположенная выше, имеет свыше 600 футов в длину, 500 в ширину, и так же возвышается на 150 футов. В обеих стенах есть ниши, высотой 3 фута, шириной и глубиной 1½ фута, в которых хранятся останки их древних жителей, некоторые неприкрытые, другие же завернутые в разноцветные хлопковые покрывала с богатой вышивкой…

За вратами второй, расположенной выше стены, находятся гробницы, похожие на небольшие печи, 6 футов в высоту и 24 в окружности; на их дне, на каменных плитах, покоятся тела умерших. С северной стороны, на отвесном скалистом склоне, на высоте 600 футов от подножия горы, построена кирпичная стена, в которой проделаны маленькие окна. Ни ее значение, ни подступы к ней на сегодняшний день неизвестны. Искусно изготовленная посуда и утварь из золота и серебра, обнаруженная здесь, изобретательность и прочность, с какими было построено это гигантское сооружение из обработанного камня, со всей вероятностью свидетельствует о его до-инковском происхождении… Если посчитать, что на территории Перу, протянувшейся на 1.200 миль, находятся пять сотен ущелий, и в каждом из ущелий по десять миль террас, расположенных на пятидесяти уровнях, что составляет всего лишь по пять миль на двадцати пяти террасах с каждой стороны, то мы получим 250.000 миль каменных стен, в среднем трех-четырех футовой высоты, – этого достаточно, чтобы десять раз опоясать нашу землю. Сколь бы удивительной не выглядела бы эта оценка, мы совершенно уверены в том, что если бы было проведено действительное измерение, то полученная цифра была бы перекрыта более чем в два раза, поскольку длина этих ущелий варьирует от 30 до 100 миль. Только в Сан-Матео, городе в долине реки Римак, где горы возвышаются на 1.500-2.000 футов над уровнем реки, мы насчитали две сотни уровней, ни один из которых не имел меньше четырех миль, а очень многие превышали шесть миль в длину.

«Кто они», – весьма уместно спрашивает м-р Хит, – «эти люди, проложившие шестидесятимильный путь сквозь гранит; переместившие блоки твердого порфирита вааловых размеров на много миль от того места, где они были высечены, через долины, простирающиеся на тысячи футов, преодолев горы и миновав равнины, не оставив никакого следа того, как и где они это совершили; люди (предположительно) невежественные в применении дерева, использующие слабосильных лам в качестве единственных животных для перевозки грузов; люди, добывшие эти камни и подогнавшие их друг к другу с моисеевой точностью; покрывшие террасами тысячи миль горных склонов; построившие холмы из необожженного кирпича и земли и огромные города; оставившие после себя изделия из глины, камня, меди, серебра, золота и шитья, многие из которых невозможно повторить в наше время; люди, явно соперничающие с дивами в богатстве, с Геркулесом – в силе и энергии, и с муравьями и пчелами – в трудолюбии?»

Кальяо был затоплен в 1746 году и полностью разрушен. Лима превратилась в руины в 1678 г.; в 1746 году остались стоять лишь 20 домов из трех тысяч, в то время как древние города в долинах Уатика и Лурин все еще пребывают в сравнительно хорошей сохранности. Сан-Мигель де Пиро, основанный Писарро в 1531 году, был полностью разрушен в 1855, в то время как древние руины невдалеке от него мало пострадали. Город Арекипа был разрушен в августе 1868 года, но руины рядом с ним не претерпели никаких изменений. По крайней мере, в инженерном искусстве настоящее может поучиться у прошлого. Как, впрочем, и во многих других областях, что мы надеемся показать далее.

IV

Как мы уже отметили, относить все эти циклопические сооружения к временам инков – это еще более необосновано, и выглядит еще большим заблуждением, чем широко распространенная ошибка, состоящая в том, чтобы приписывать буддийским строителям каждый пещерный храм в Индии. Как свидетельствуют многие научные авторитеты – в том числе и д-р Хит, – история инков прослеживается назад лишь до одиннадцатого века н. э., и периода, прошедшего с того времени до начала завоевания, явно недостаточно для того, чтобы объяснить, откуда взялись столь гигантские и многочисленные строения; испанские историки знают об этом не больше, чем наши. К тому же мы не должны забывать о том, что языческие храмы были предметами ненависти для слепых и ограниченных фанатиков римского католицизма тех времен; и что при любой возможности они либо превращали их в христианские церкви, либо разрушали до основания. Другое серьезное возражение против этой идеи состоит в том факте, что инки были лишены письменного языка, а эти древние останки ушедших эпох покрыты иероглифами.

«Принято считать, что Храм Солнца в Куско был построен инками, но он представляет собой позднейший из пяти архитектурных стилей, которые мы видим в Андах, каждый из которых, вероятно, является этапом в человеческом прогрессе».

Иероглифы Перу и Центральной Америки были, есть и, вероятнее всего, так и останутся навсегда для наших криптографов мертвыми буквами, каковыми они были и для инков. Последние, подобно древним китайским и мексиканским варварам, делали свои записи при помощи кипу (или узелкового письма перуанцев) – веревки, длиною в несколько футов, с которой свисали разноцветные нити, образуя пеструю бахрому; каждый цвет обозначал какой-либо определенный предмет, а узлы на нитях служили в качестве цифр.

«Таинственная наука кипу», – говорит Прескотт, – «давала перуанцам средства передачи их идей от одного человеку к другому, и возможность обращения к будущим поколениям…»[27]

Однако в каждой местности был свой метод интерпретации этих сложных записей, а потому каждый отдельно взятый кипу понимали лишь там, где он имел хождение.

«Многие прекрасно сохранившиеся кипу были извлечены из земли, не потерявшие ни цвета, ни текстуры», – пишет д-р Хит, – «но уста, которые только и могли озвучить словесный ключ к ним, сомкнулись навеки, а искатели древностей вряд ли смогут указать точное место, где каждый из них был найден, таким образом, эти записи, которые могли поведать нам многое из того, что мы хотели бы узнать, останутся неразгаданными вплоть до последнего дня, когда откроются все тайны».

…если тогда вообще что-либо откроется. Но что ныне действительно является откровением, заставляющим наш мозг обрабатывать, а наше сознание столь остро воспринимать некоторые исключительные, наводящие на размышление факты, так это непрерывные открытия археологии, геологии, этнологии и других наук. Поскольку человечество существует на земле миллионы лет – что ни для кого не секрет, – убеждение в том, что теория циклов – это единственная правдоподобная теория, способная разрешить величайшие проблемы человечества, связанные с объяснением взлетов и падений бесчисленных народов и рас, и этнологических различий среди них, становится все более неопровержимым. Эти различия – которые, хотя и столь же заметны, как разница между статным и образованным европейцем и австралийским индейцем-корнеедом, все же бросают несведущего в дрожь и вызывают у него громкий протест при мысли о разрушении воображаемой «великой пропасти между человеком и неразумным созданием» – находят свое объяснение в следующем. Индеец-корнеед, за одно со многими другими более развитыми, по сравнению с ним, дикарями, которые, безусловно, принадлежат к вымирающим нациям, освобождающим пространство для людей и рас более высокого вида, должен рассматриваться в таком же аспекте, как и многочисленные вымирающие виды животных, – и не более того. Но кто может с уверенностью сказать, что предки этого плоскоголового дикаря – предки, которые, возможно, жили и процветали среди высочайшей цивилизации до ледникового периода – не оставили далеко позади в искусствах и науках эту нынешнюю цивилизацию, – хотя они и могли двигаться в совершенно ином направлении? То, что человек жил в Америке, по крайней мере, 50.000 лет назад, сегодня доказано наукой и является неоспоримым фактом. В лекции, читанной в июне прошлого года в Манчестере м-ром Г. А. Олбуттом, почетным членом Королевского Антропологического общества, прозвучало следующее утверждение:

«Недалеко от Нового Орлеана, в одном из районов современной дельты, при разработках газового месторождения, было вскрыто несколько пластов, практически полностью состоящих из растительных остатков. В выработке, на глубине 16 футов под землей, и под четырьмя слоями павших лесов, расположенных один над другим, рабочие обнаружили некоторое количество древесного угля и скелет человека, череп которого, как сообщалось, принадлежал к типу исконной краснокожей индейской расы. Возраст этого скелета был определен д-ром Даулером примерно в 50.000 лет».

Неумолимый цикл с течением времени сломил современных потомков покойного обладателя этого скелета, и они деградировали как интеллектуально, так и физически; как деградировал современный слон по отношению к своему величавому и исполинскому предку, доисторическому sivatherium, чьи окаменевшие останки все еще находят в Гималаях; или, как ящерица по отношению к plesiosaurus. Почему же человек должен быть единственным видом на земле, никогда не изменяющим свое строение с первого дня появления на этой планете? Воображаемое превосходство каждого поколения человечества над предшествовавшим ему не является все же столь обоснованным, чтобы однажды мы не додумались до того, что, также как и все на свете, эта теория имеет двусторонний аспект – непрестанный прогресс с одной стороны цикла, как и неудержимый упадок с другой. Вот что говорит по этому поводу современный ученый:

«Что касается знания и могущества, то прогресс в этой области, о котором некоторые говорят как о характерной особенности человечества, совершается благодаря выдающимся личностям, которые появляются в некоторых расах при исключительно благоприятных условиях, и в полной мере совместим с длинными периодами застоя, и даже упадка».[28]

Эта точка зрения находит свое подтверждение в том, что мы видим на примере современных деградировавших потомков некогда великих и могущественных рас древней Америки – перуанцев и мексиканцев.

«Как все переменилось! Как же должны были пасть инки, если маленькая группа из ста шестидесяти человек беспрепятственно проникла в их горные убежища, перебила их обожествляемых королей и тысячи их воинов, и унесла их богатства, и это в стране, где несколько человек при помощи камней могли успешно сопротивляться целой армии! Кто смог бы распознать в нынешних индейцах иничуа и аймара их благородных предшественников?..»

Так пишет д-р Хит, и его уверенность в том, что Америка была когда-то объединена с Европой, Азией, Африкой и Австралией, так же незыблема, как и наша. Наряду с интеллектуальными и духовными циклами, должны существовать геологические и физические; планеты и звезды, так же как расы и народы, рождаются для роста, прогресса, упадка и – смерти. Великие народы распадаются, рассеиваются на малые племена, утрачивают всякое воспоминание о своем единстве, постепенно впадают в первобытное состояние и – исчезают, один за другим, с лица земли. То же происходит и с великими континентами. Некогда Цейлон отделился от Индийского континента. Так же, по всей видимости, Испания когда-то была соединена с Африкой, и узкий канал между Гибралтаром и этим материком некогда был сушей. Гибралтар густо населен крупными человекообразными обезьянами того же вида, какие во множестве обитают на противоположном африканском побережье, тогда как нигде в Испании, не то что человекообразные, но и простые обезьяны не водятся. Также в пещерах Гибралтара найдено множество гигантских человеческих костей, что подтверждает теорию о существовании допотопной человеческой расы. Тот же д-р Хит упоминает о городе Итен, расположенном на 7 южной широты в Америке, обитатели которого говорят на односложном, моносиллабическом языке, понятном для привезенных туда китайских рабочих с первого же дня их прибытия. Они имели свои собственные законы, обычаи и одеяния, жили обособленно и запрещали всяческие сообщения с внешним миром. Никто не может сказать, откуда они пришли или когда; было ли это до или после испанского завоевания. Они представляют собой живую тайну для всех, кому случается посетить их…

Имея перед собой такие факты, ставящие в тупик точную науку и демонстрирующие наше поистине полное невежество относительно прошлого, мы не признаем ни за каким человеком на земле – в области географии ли, этнологии ли, точных или абстрактных наук – права говорить своему ближнему: «вот твой рубеж, который тебе не переступить!»

Но, осознавая свой долг перед д-ром Хитом из Канзаса, талантливая и интересная статья коего снабдила нас таким количеством фактического материала и предоставила необозримое поле для обсуждения, мы не можем сделать более того, чем процитировать его заключительные выводы.

«Тринадцать тысяч лет тому назад», – пишет он, – «Вега, или Лиры, была полярной звездой; сколь многим переменам на нашей планете она стала свидетелем с тех пор! Сколь многие народы и расы, появившись на свет, достигли наивысшей точки своего величия, и затем приходили в упадок; и когда мы переживем следующие тринадцать тысяч лет, и она вновь займет свое место на севере, завершая Платонический, или Великий Год, то неужели вы полагаете, что те, кто тогда займет наше место на земле, будут более сведущими в нашей истории, чем мы – в истории наших предшественников? Воистину, можем мы воскликнуть, прибегая к почти псаломной фразеологии, Великий Боже, Создатель и Управитель Вселенной, что есть человек, чтобы Ты помнил о нем!»

Аминь! – таков должен быть ответ всех верующих в Бога, являющегося «Создателем и Управителем Вселенной».

Примечания

1

Дж. Л. Стивенс: «Случаи из путешествий по Центральной Америке», Лондон, 1841.

(обратно)

2

Линия – мера длины, равная 1/12 дюйма. – Прим. редактора.

(обратно)

3

Статья, опубликованная м-ром Э. Р. Хитом в «Kansas City Review of Science and Industry», ноябрь 1878 г.

(обратно)

4

«Экспериментальные исследования», 24-й выпуск.

(обратно)

5

См. «Теософист» за март 1880 г.

(обратно)

6

Эта «идея» ясно выражена и утверждается как факт Платоном в его «Пире», и была развита лордом Бэконом в его «Новой Атлантиде».

(обратно)

7

«Название Америка», – говорила я в «Разоблаченной Изиде» (том II, стр. 591) три года назад, – «может однажды быть тесно увязано с Меру, священной горой в центре семи континентов». Во время первого открытия Америки выяснилось, что некоторые племена аборигенов называют ее Атлантой. В центрально-американских штатах мы обнаруживает название Америх, обозначающее, подобно Меру, великую гору. Также остается неясным происхождение названия американских индейцев камас.

(обратно)

8

Вклад Джорджа Смита в Общество распространения христианских знаний, том I.

(обратно)

9

А. Д. д’Орбиньи: «Voyage dans l’Amerique Meridionale», 1839-42.

(обратно)

10

«Новая Американская энциклопедия», статья: «Теотиуакан».

(обратно)

11

Б. Д. дель Кастильо: «Historia Verdadera de la Conquista de la Nueva Espana».

(обратно)

12

Ф. Л. де Гомара: «Historia de las Indias y Cronica de la Conquista de la Nueva Espana», Медина, 1553.

(обратно)

13

Ф. Х. М. Клавигеро: «Storia Antica del Messio», Чезена, 1780-81.

(обратно)

14

А. де Сарте: «Historia del dicubrimiento y Conquista de la provincia del Peru», Антверпен, 1555.

(обратно)

15

Р. А. де Солис: «Historia de la Conquista de la Mejico», Мадрид, 1684.

(обратно)

16

А. фон Гумбольд: «К изучению обычаев и памятников древних жителей Америки», Лондон, 1814.

(обратно)

17

У. Х. Прескотт: «История завоевания Мексики».

(обратно)

18

Гарсиласо де ла Вега: «Comentarios reales que traton del origen de los Incas».

(обратно)

19

Роман-и-Замора: «Republicas del mundo», 1575.

(обратно)

20

А. д’Уолья: «Relacion historica del viaje a America Meridional», Мадрид, 1748.

(обратно)

21

Дж. Г. Риветт-Карнак: «Археологические заметки о древних скальных скульптурах Кумаона, Индия», похожих на те, что обнаружены на монолитах и скалах в Европе.

(обратно)

22

См. «Kansas City Review of Science and Industry», ноябрь, 1878.

(обратно)

23

Уака – дух, святыня, в представлениях индейцев кечуа, обладающая сверхъестественной силой. Это мог быть храм, идол, ритуальный сосуд или камень необычной формы. С уакой связывалась духовная жизнь, как отдельного человека, так и всего племени. – Прим. редактора.

(обратно)

24

См. том I, стр. 791–792. – Прим. редактора.

(обратно)

25

Там же, стр. 792–795. – Прим. редактора.

(обратно)

26

Э. Р. Хит: «Перуанские древности».

(обратно)

27

«История завоевания Перу».

(обратно)

28

«Научный журнал» за февраль, статья: «О мнимом различии между человеком и животном».

(обратно)

Оглавление

I

II

III

IV . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Реклама на сайте