«Попытка родословной»

Памяти родителей

От автора. На оборотной стороне брачного свидетельства, выданного моим родителям 8 декабря 1946 года, два исправления: «отчество жениха — Израилевич, отчество невесты — Абрамовна». С именами проблем не возникло: Залман, сын Исроела и Леи, уже был Зиновием, а Голда, дочь Аврума и Брайны — Галиной.

— Не отдам! Ни за что не отдам! — Фейга впервые в жизни кричала на мужа. — У него ещё одиннадцать детей. Пусть едет с ними, куда хочет.

— Да что с тобой? Успокойся. — Мойше-Лейб раскраснелся и был совсем не похож на солидного школьного учителя. — Твой брат разрешил Авруму учиться у меня. Но он не собирался дарить нам сына.

— А почему я не смогла родить? Хоть одного? Ты учёный человек, Мойше-Лейб. Скажи, в чём я виновата?

— Я тебя никогда не винил. Что ты надумала? Ицхок уезжает в Америку. Аврум должен быть со всеми.

— Мальчик останется.

— Ладно, Фейга, поговорим вечером.

Мойше-Лейб пошел в хедер. У входа его встретил Аврумчик — рослый, ладный. Поздоровавшись с другими учениками, он ещё раз посмотрел на племянника. Ну, как с ним расстаться? Как?

В дверь постучали. Громко и настойчиво. Братья переглянулись: придётся ответить. Исаак подошёл к двери:

— Вер из дорт?[1]

— Видчыняй! Негайно![2]

— Кто вы?

— Повторюю останний раз: видчыняй! Бо зломаемо двэри![3]

Пришлось снять задвижку. Вошли двое: высокий и низенький. За спинами у них были винтовки. Говорил высокий: он был старше.

— Батькы дома? Хтось дорослый?[4]

— Нихт. Нет.

— Тобто нэмае. Як тэбэ зовуть?

— Ицхок-Лейбуш.

— Якый з тэбэ Ицхок-Лейбуш? Скилькы тоби рокив?

— Одиннадцать.

— Ты Ицка. Зрозумив? Колы батькы повэрнуться?

— Не знаю.