«Сказка. Сказка»

Древняя и таинственная, она явилась из утреннего мира, быть может, вестницей.

Что это? Какие знакомые звуки. Кажется, она слышала их когда-то давно, в детстве. А может быть, это было не так уж и давно. Да-да-да. Только тогда она просыпалась под эти звуки, а сейчас вот не может заснуть.

Кэт лежала в постели под бархатным балдахином в мрачной высокой башне. В окно доносился шум холодного моря, омывающего берега туманной Ирландии. А снизу, из кухни, слышался плавный говор старушки-молочницы и плеск наливаемого в кувшин молока.

«Зачем она вдруг появилась, эта старушка? Когда я была маленькой, — просыпалась по утрам от ее мягкого голоса, сбегала вниз, забиралась на большой сундук, и она рассказывала мне страшные красивые и старинные сказки со счастливым концом. Потом она исчезла, не приходила почти десять лет. А в это раннее штормовое утро опять пришла».

Кэт тихо встала, оделась, стараясь не шуметь, как будто боялась привлечь внимание старушки, и на цыпочках подкралась к тяжелой кухонной двери. Старушка-молочница, вволю насплетничавшись с кухаркой, как раз собиралась уходить. Кэт не успела спрятаться в темной нише и оказалась в нескольких шагах от открывшей дверь молочницы, которая ласково улыбалась ей сквозь сеть тонких морщинок, покрывших за последние годы ее загорелое лицо. Девушка смущенно поздоровалась с ней. Старушка прошла, а Кэт, оставшись одна, вдруг почувствовала мрачность и таинственность окружавших ее древних стен ирландского прибрежного замка, и все ужасы слышанных в детстве сказок окружили ее холодными страшными тенями. Кэт задрожала, хотела крикнуть, но только затаила дыхание, а через мгновение выбежала из-под этих каменных сводов в простиравшийся перед замком парк. Там было светло, порхали бабочки, пели птицы, все сияло в солнечных лучах, упавших на землю после сильного ночного шторма, и согревающих мокрые от дождя и росы цветы, травы, деревья. Кэт вздохнула свободно, тени исчезли, все вокруг было таким же спокойным и беспечным, как и всегда.