«Милый, извини, я опоздала»

Антон Шутов МИЛЫЙ, ИЗВИНИ, Я ОПОЗДАЛА

Сергеев поморщился, выйдя из арки на утреннее солнце. Улица переполненная жарой застыла в желеобразную массу и нехотя шевелила несколькими фигурками пешеходов. Над деревьями так же застыло небо, полное неровного цвета. Сергееву показалось, замерло оно и съежилось как промасленная аппликационная бумага тиснутая охранником детского сада под трупики холодной селедки.

Он шаря по карманам в поисках пачки сигарет, уже заторопился в сторону бульвара, но пачки не было ни в нагрудном кармане рубашки, ни в брюках, значит пройти напрямик не получится, — Сергеев завернул к ближайшему ларьку, — без сигарет он не проживет.

Сергеев быстро шагал по тротуару, нахмурился и принял нахохлившийся деловитый вид, какой обычно имеют независимые прохожие. Навстречу надвигалась каскада стройки, над ней шевелился кран, а слева второй Сергеев уже прыгал и извивался в блеске витрин детского мира. Вот и киоск.

— Пачку, синих, легких. — шепнул он заветные слова в амбразуру и протянул купюру.

— Ой, мужчина, — пропел голос невидимой продавщицы. — Что, мельче нет, что ли?

Сергеев промолчал.

Бледные худющие руки, прозрачные как пергамент, осторожно протянули ему из темноты хрустящую слюдой покупку, несколько смятых банкнот и звякнули мелочью.

— Спасибо. — неожиданно для себя буркнул Сергеев в ответ и сам оторопев от своей инерции чуть не споткнулся об урну.

Киоск скрылся за поворотом через считанные секунды, впереди уже открывался проспект, край которого ощетинился лиственными прядями парка. Сергеев сорвал с сигаретной пачки слюду, задрал голову и зажмурился; мутное солнце слепым щенком верно шло к зениту. Пачка шурша картонным кашлем ухмыльнулась беззубым ртом и через какие-то секунды Сергеев затянулся седым маревом дыма.

— Куда ты в грязь!.. — оттаскивала за руку от клумбы пожилая дама джинсового малыша.

— Ра-Фа-а-м. — жалобно откликнулся между домами тонкий автомобильный сигнал.

— Х-храз. — рявкнул грузовой ЗИЛ на повороте.

Сергеев шел.

В глубине парке сошедшиеся крест-накрест аллеи конвоем сопровождали центральную пешеходную дорогу. Та понуро вела к монументу, где на острие шпиля со страшным лицом серый каменный человек держит оружие.

Боковым зрением Сергеев заметил как с недалекой скамейки взметнулось маячком синее пятно. Лысый потрепанного вида мужчина достал из кармана носовой платок и готовился к мерзкой процедуре. Сергеев поморщился и отвернулся, самобытность пешехода влекла его вперед по тротуару и скамейка вот-вот уже готова была проплыть мимо, оставить позади блеклую лысину и кануть в неизвестность вместе с синим носовым платком.

— Гражданин, постойте… — засипело совсем рядом.

Сергеев даже подпрыгнул.

Резко обернувшись он увидел протянутую в его сторону руку. Мужчина жалобным жестом тянулся к нему. Сергеев с досадой заметил в руке скомканный пресловутый платок и про себя чертыхнулся.

— Мне нужна помощь… — снова услышал он тяжкий сип. — Если у вас случайно нет нитроглицерина, может быть вы вызовите скорую помощь?

Последние слова уже были выпалены скороговоркой. Сизый оголенный от волос череп мужчины вздрагивал, а взгляд его самого уже понуро упал на грязные плиты парковой дорожки. Вся фигура искривленная и потертая стала похожа на шахматную фигуру коня, Сергеев поймав себя на таком сравнении автоматически вычислил перед страдальцем среди тротуарных плит букву «Г». Затем спохватился: происходит человеческая трагедия, а Сергеев оказался рядом и считает плитки, ищет куда шагнуть бедному «коню». Стало стыдно.

— Нитроглицерина нет. — сухо прошелестел он и откашлявшись теперь чересчур звонким взволнованным голосом засуетился. — Скорую, скорую… Где вызывать?

«Конь» зашевелился, не разгибаясь вытянул шею и посмотрел на Сергеева.

— Погодите, гражданин, может быть обойдется ещё. — он покряхтел. — Я тут на солнцепеке пригрелся, жарко стало, уже собирался идти, только встал… — Пустился в тихие объяснения мужчина. — Вас прошу, несколько минут посидите, пожалуйста, рядом. Может быть полегче станет.

Сергеев потянулся в карман за сигаретами, рука наткнулась на сотовый телефон.

— Телефон! — обрадованно обернулся он к «коню». — Можно вызвать скорую прямо сейчас!

Мужчина кисло посмотрел на «гробик» мобильника и отвернулся.

— Можно и вызывать… — тихо отозвался он.

— Вызываем? — веселым голосом в попытке зарядить оптимизмом «коня» переспросил Сергеев.

— Нет.

Повисла неловкая пауза. Тишина распахнула купол над тротуарными клетками, выхватила Сергеева и непонятного мужчину.

— Вы не обижайтесь. — так же жалобно выгнув шею и смотря исподлобья просипел мужчина. — Сердце так-то неважнецкое, и так сегодня-завтра крякнет. — Сергеев молчал. «Конь» тяжело вздохнул. — Мне просто нужно ваше внимание.

— Какое внимание?.. — занервничал Сергеев. — Не нужно скорой?

— Не нужно.

— Вы странный человек, и я… — начал Сергеев, комкая в руках неприкуренную сигарету.

— Не вставайте, ради бога молю вас, не вставайте. — зашипел собеседник выгибаясь. — Если встанете, это будет крах. Они и так переполошились все уже, наверное, видя, что я с вами диалоги веду.

Сергеев на всякий случай посмотрел по сторонам. Стало страшно от такой близости сумасшедшего.

— Смотрите внимательно сейчас. — снова засипел мужчина. Он взглянул на циферблат наручных часов и вдруг закрыл ладонями глаза. — Смотрите, как будто я вижу вашими глазами. Сейчас позади меня из-за деревьев вышла женщина в алом как кровь платье. Идет, отведя руку с сумочкой в сторону.

Сергеев молча наблюдал как вдалеке покачивалась счастливая хрупкая фигурка в красном платье. Мареновое пятно мягко плыло среди зелени.

— Теперь правее… — продолжал «конь», не видя, что Сергеев хмурится, не понимая, чего от него добиваются. — Появились двое рабочих в оранжевых матерчатых жилетах, несут ведра.

Справа от Маренового пятна Сергеев увидел как два ярких оранжевых сполоха с погромыхивающими ведрами миновали два пролета пешеходной лестницы и свернули в сторону подсобки.

— Дети, дети! — глухо выкрикивал как медиум мужчина. — Сейчас они должны появиться! Трое мальчишек, два велосипеда. У-па-дут!!!

Под взвизгивание велосипедных покрышек по плитке из-за мемориальной постройки кирпичной кладки вылетели два велосипедиста. Сергеев разглядел у одного на багажнике третьего мальчишку. Они как ветер один за другим промчались мимо скамейки, где сидел обескураженный Сергеев, и слетая по лестничным пролетам колесо второго велосипеда неудачно сорвалось со ступеньки, рама шваркнула о мрамор, сверкнули спицы. Мальчишки завизжав отпрыгнули в сторону, тому, кто на багажнике удалось чудом устоять на ногах.

— Дичайший смех. — отозвался мужчина.

Второй велосипедист удачно миновав лестничный пролет развернулся на площадке и громко расхохотался, демонстрируя кривой ряд неровных зубов. Мальчишка так хохотал, что согнулся пополам и не мог отойти. Те двое тоже смеялись.

— Козел и дубина. — почти шепотом пролепетал «конь».

Сергеев удивленно бросил взгляд на него.

— Козел!!! — заорал мальчишка с багажника. — Я чуть не ободрался, а ты ржешь! Дубина!!!

Они поправили руль, встряхнули ни чуть не пострадавший велосипед и через полминуты исчезли из вида.

Снова тишина раскинула купол. Клетчатость тротуара рябила в глазах. Сергеева стало слегка подташнивать от жары, странного поведения соседа и непроходившей неприязни к нему. Он всё-таки выхватил из кармана сигарету, прикурил и хмуро посмотрел на кроны могучих парковых осин.

— И что же это? — выдохнул Сергеев вместе с дымом.

В тающих на солнце прядях дыма тихо растворялась незамеченная доза сарказма.

— Они не настоящие. — сипло заговорил мужчина, уже снова комкающий носовой платок. — Если мне удалось достучаться до вас, если хотите узнать больше, пожалуйста достаньте телефон, а то у нас на всё про все осталось две минуты.

— Зачем телефон? — скривившись посмотрел на него Сергеев.

— Так надо. Достаньте и сделайте вид, что набираете номер.

Сергеев обескураженно рассматривал собеседника. Потом все же достал трубку.

— Набирайте, набирайте же скорее… — почти зашипел «конь». — Они должны видеть, что вы звоните по телефону, пусть подумают, что вы вызываете мне скорую. А то если самому не вызывать, она приедет на десять минут раньше, будто случайно…

— Кто подумает?

— Они, те, кто сейчас наблюдают за нами, не отрываясь. — раздраженно дернулся «конь». — Те, кто запускают этих кукол на велосипедах и в оранжевых безрукавках!

— Каких кукол, что вы такое несете?! — в ответ так же раздраженно рявкнул Сергеев.

— А вы думаете, — не мог отдышаться мужчина. — Я с бухты-барахты знаю, что когда и как произойдет?! Да я с ними в одном ангаре четверо суток находился, насмотрелся! И щенков там настраивали на велосипедах, и дамочку эту кровавую, и безрукавщиков с ведрами! Те же самые безрукавщики, между прочим, которых два месяца на вокзале вы встречали, Алексей Федорович!

Сергеев вздрогнул от собственного имени и отчества.

— Но…

— Звоните! — зашипел «конь». — Звоните сейчас же.

Телефон чуть не выпрыгнул из рук. Сергеев сделал вид, что нажал несколько клавиш и поднес трубку к уху. Как же он нелепо выглядел, разыгрывая непонятно для кого совершенно бессмысленный спектакль.

Краем глаза Сергеев заметил, что оранжевые пятна так же не торопясь и чуть погромыхивая ведрами двинулись в обратном от подсобки направлении и скрылись в зарослях кустов.

— Достаточно. — устало произнес «конь». — Скорая приедет через десять минут. Но через пять минут подойдет моя якобыжена и скажет мне прыгающим своим голоском «Милый, извини, я опоздала!», а потом споткнётся и затараторит: «Пошли, пошли скорее!», потому что по сценарию, я огорченный муж! — «конь» усмехаясь кашлянул. — Муж, который ждет свою опаздывающую жену.

— Не понимаю. — уверенно и требовательно сказал Сергеев.

— Ку-кла. — разложил мужчина. — И баба моя кукла, и сам я почти кукла… — он замер, а потом заговорщически оглядевшись тихо прошептал Сергееву. — Я ведь должен был быть таким как вы, Алексей Федрович, всё складывалось, что буду, но нет…

Он помешкал.

— Ужас какой, вы бредите. — тихо и разочарованно выдохнул Сергеев.

Мужчина не обратил на эти слова никакого внимания.

— Послушайте меня, сделайте всё в точности как я скажу, — не успокаивался он, — и вы убедитесь, что это страшная тюрьма, похожая на аквариум. За вами же постоянно наблюдают, ищут момента, строят декорации, играют спектакль. Почти каждый в подвязке, поверьте мне. — Он постучал себя по груди и скривился. — Как только мы с вами расстанемся, меня отправят на переработку, потому что они уже догадываются, я вам выболтал лишнего. — Гнул он свою линию.

— Сердце у вас не болит разве? — Сергеев усмехнулся и отвернулся от «коня».

— Ох, черт, уже идёт… — Мужчина движением головы указал куда-то в сторону.

Обернувшись, Сергеев увидел приближающуюся женщину в светлом костюме. Видимо это и была жена спятившего человека, мучающегося сердечным приступом. Сергеев сочувственно разглядывал спешащую светлую фигуру, он уже привстал, чтобы жестами отозвать бедную женщину в сторону и сообщить ей обо всём, что несет её муженек первым попавшимся людям…

— Милый, — залепетала она пиликающим голосом ещё издалека. — Извини, я опоздала!

И Сергеев замер, пригвожденный сел обратно. Женщина тем временем споткнулась о какой-то выступ на тротуаре, покачнулась, звонко ойкнула, улыбаясь.

— Ну пошли, пошли, скорее, пошли! — «затараторила» она.

— Но знайте, — чуть повернулся в его сторону «конь». — Вы собирались идти по той дорожке, — Мужина указывал в сторону тропинки, уводящей влево от лестничных пролетов. — Там как раз для вас всё приготовлено. А я вам советую, чтобы нарушить их планы и подступиться с той стороны, где вас не ждали, пойти в другую сторону, туда, откуда вы пришли, то есть через центральные парковые ворота. Они как раз уже там все прячутся. — «конь» закряхтел, ища точку опоры, схватился за спинку скамейки, поднимаясь. — И лучше бегите, чтобы успеть всё увидеть!..

Мужчина поднялся со скамейки, в последний раз скомкал свой синий носовой платок. Супруга уже не обращала на него внимания, была занята обследованием белой сандальеты, видимо чуть не слетевшей при «спотыкании».

— Баба-кукла! — громко сообщил Сергееву мужчина, подходя к жене.

Совершенно неожиданно он размахнулся и влепил женщине кулаком прямо в темя. Та вздрогнула, но всё же не упала. По лицу прошла тень и глядя вникуда «супруга» вдруг снова начала выталкивать слова: «Милый! Извини, я опоздала!!! — она вдруг подпрыгнула на месте, затем так же дублированно ойкнула. — Ну пошли, пошли, скорее пошли!!!».

— Дорогая, у нас хоть есть дети!? — гаркнул «конь».

— Милый! Извини, я опоздала!… - уже в который раз начала свою волынку страшная женщина.

«Конь» демонстративно развернул супругу в бок центральной аллеи и направив прямо в заросли жасмина подпнул.

— Не огорчайся, дорогая, — крикнул он вламывающейся с хрустом в переплетенье веток жене. — Алексей Федрович уже вызвал мне скорую, сейчас приедет!

И Сергеев побежал.

Мир рванулся навстречу, дорожки перекосило и весь парк вдруг завертелся в стремительном порыве бега.

— …ни, я опоздала… — несся ему в спину пиликающий женский голосок. — …корее, пошли, по…

Те дорожки, по которым он должен был пройти, уже остались в стороне. Впереди был центральный вход, откуда он буквально только недавно появился в парке.

Прямо через распахнутые центральные ворота, которых на памяти Сергеева не открывали ни разу, вдруг влетела прямо на тротуар взвизгнув тормозами бело-красная карета скорой помощи. Сергеев шарахнулся в сторону, машину повело противоположным виражом.

Сергеев промчался через ворота и чуть не упал. Вся площадь перед парком была с одной стороны заполонена народом. Двадцатью минутами ранее, когда он тут проходил, улицы были пусты, лишь редкие прохожие попадались, а сейчас тут стояли несколько фургонов крытых синим брезентом, а между ними пестрела толпа. Левее в глубине улицы рядом со старым рестораном выстроилась шеренга машин скорой помощи. Тишина при этом стояла полнейшая, слышно лишь было как где-то вдалеке на соседней улице (видимо, где Сергеев должен был выйти из парка) гудел поток автомобильного движения.

Все разом кинулись врассыпную. Синие фургоны загудели моторами, кареты скорых помощей закрыла пелена белых халатов, хаос, начавшийся на площади, перерос в массовое столпотворение, люди натыкались друг на друга, мчались кто-куда, завидя одинокую фигурку Сергеева, показавшуюся из парка.

— Ра-Фа-а-ам. — гикнула одна из карет скорой и резкий звук, оказавшийся одиноким и перемежаемым только шорохом разбегающихся прокатился эхом между домами.

В считанные секунды площадь опустела. Развернувшиеся фургоны умчались вдаль по улице, обдав Сергеева сухой волной теплого воздуха.

Он видел только ларек, где сегодня покупал сигареты. Разобранный наполовину, киоск был похож на сказочный терем. Абсолютно пустой куб со стеклянными стенами, обклеенными сигаретными пачками, хранил свою главную тайну: пришитые к деревянной панели еле шевелились бледные, худющие и прозрачные как пергамент руки. Никакой девушки, кому могли бы принадлежать эти грациозные пальцы, только эта деревянная панель. Рядом с которой на внутренней полке одинокой высохшей бабочкой свернулась знакомая утренняя купюра, поданная Сергеевым ради пачки сигарет.

Движение возобновилось через несколько секунд. Из-за дальнего поворота на улице вырулило светлое пятно. Сергеев увидел мчащуюся карету скорой помощи и по уверенному её движению уже догадывался, что это за ним. Не раздумывая он развернулся и рванул вперед по улице, стараясь отыскать хоть поворот, хоть закоулок, арку или тупичок, куда не пробраться страшной красно-белой машине смерти.

Вперед и не оглядываясь гнал он себя, сердце стучало в висках точными ударами, изредка раздваиваясь. Небо стало казаться малиновым от перенапряжения, во рту страшно пересохло. Прямо перед Сергеевым в двадцати метрах осталась пожарная лестница старого общежития, по которой можно было вспорхнуть выше, чем может достать машина, но он не успел. Взвизгнули тормоза, чавкнули по-железному дверцы. Через топот что-то тяжелое и горячее ударило сверху и выключило всё.

Погружаясь в малиновую тьму Сергеев ещё чувствовал как клокочет в горле и чьи-то холодные пальцы хватают его за плечи, тянут куда-то…

Лишь придя в сознание, увидел он белую ткань, отгородившую его койку в какой-то больничной атмосфере. Миниатюрные шланги капельниц змеились в его вены, на голове свитая плотная бинтовая повязка.

— Милый, я опоздала! — дурным голосом передразнивая бабу-куклу сообщил в тот же день он медсестре, как только та вошла в палату. И когда снимали капельницы, пытался слабой рукой ударить женщину в темя.

За дверью жена Сергеева беззвучно плакала.