Вхожу. Мать готовит. В комнате стоит аппетитный запах теста, пропитанного чесноком. Ставлю ногу на табурет и начинаю развязывать шнурок. Появляется отец. Я вижу его скрюченные, грубые, трудовые пальцы и склеротичные глаза.
— Тебе лень нагнуться? — взрывается он неожиданно.
Не отвечаю, потому что изменить моего отца невозможно. Во многом я похож на него. Пытаюсь отделаться восковой улыбкой. Но моя сдержанность вызывает в нем спонтанное бешенство.
— Думаешь, я не знаю, что ты делаешь по вечерам? Барабанишь по клавишам — чернишь Советскую власть. Тебя никогда не напечатают. Твоя писанина гроша ломанного не стоит.
— Ты гнида на теле человеческом! — заключает он в гневном порыве и после короткой паузы добавляет, — добарабанишься!
Я перестаю улыбаться и, несмотря на всхлипывающий голос матери, приглашающий отведать приготовленное, прощаюсь…
Звезды над головой и домами успокаивают.
Ровно через две недели я вырываюсь из махровых лап гигантомании строительства самой большой в мире доменной печи — возвращаюсь в родной город навестить престарелых родителей.
На пороге меня встречает отец. У него хорошее настроение. Виновато нахмурив брови, он протягивает мне ленту для пишущей машинки и говорит:
— Холера тебя не возьмет!
Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg -->
Комментарии к книге «Холера меня не возьмет», Александр Михайлович Кобринский
Всего 0 комментариев