«Частный доктор»

Все персонажи, характеры, действующие лица являются вымышленными, несуществующими в реальности.

Все совпадения с реально существующими людьми — абсолютно случайны и непреднамеренны,

Романом «Частный доктор» Владимира Караева издательство «Бослен» начинает серию «Писатели-врачи».

Примеров в мировой литературе немало. Это и Чехов, и Вересаев, и Булгаков, и Конан Дойл, и Кронин. Все они очень разные, но задавшие своим творчеством очень высокую планку проникновения в alter ego. Каждодневное соприкосновение не только с болью пациента, но погружение в возможность ухода его из жизни и возвращения в жизнь создают особую атмосферу повествования.

На литературном горизонте Израиля и России появился автор, продолжающий европейскую традицию; и это понятно — в его биографии соединяются итальянские, российские и еврейские корни. В литературу входит автор со своим почерком. Владимиру Караеву удается сбить сюжет благодаря элементам остросюжетного повествования, но самое главное, благодаря сосуществованию материального и метафизического аспектов жизни.

Как и в случае с Булгаковым, вечный город Иерусалим зримо и незримо присутствует в прозе Караева. Это и Стена плача, и Гроб Господень, и мечущиеся души его героев. Отсюда сочетание дыхания современного большого города и мистического присутствия вечного мифотворения. Добиться такого симбиоза в прозе дело не простое, что говорит о внимательном изучении и постижении автором мировой литературной традиции.

Владимир Караев — автор нескольких поэтических сборников, повестей. И если внимательно ознакомиться с его творчеством, то видно, как раны двадцатого века: ГУЛАГ, аресты близких, эмиграция, личные трагедии, жизнь на чужбине — проступают в его прозе.

Назвать прозу Караева религиозной было бы неверно. Это скорее проза плачущей и мятущейся души. Недаром художник, оформлявший книгу, предпочел в качестве этического эпиграфа фрагмент знаменитой картины Эдварда Мунка «Крик».

Через преступления и наказания, через реальное и виртуальное автору удается подвести читателя к Стене Плача, вдохнуть в него энергетику вечного города, соотнести бытовое с Божественным.