«Принятие»

В этом нет ничего нового,

Ибо вообще ничего нового нет.

Оля проснулась среди ночи от ужасной пульсирующей головной боли. Обхватив руками голову, она осторожно покачалась из стороны в сторону, но боль не желала уходить. Решив ополоснуть лицо холодной водой, она выбралась из-под одеяла и направилась в ванную комнату. На кухне горел свет. Родители не спали и полушепотом вели беседу. Удивляясь поздним посиделкам, Оля прислушалась.

– Антанас, разве может такое быть? – спрашивала ее мама.

– Иришка, карикатуры, оскорбительные статьи в адрес иноязычных, призывы «Иван домой» – это все ерунда. Сегодня Иван Сергеевич провел оперативное совещание штабов и сказал, что участились случаи нападения на военнослужащих и членов их семей. Ты сама знаешь, что в больницах нам уже отказывают в помощи.

– Ужас!

– Но самое главное то, что совсем недавно на одном из митингов прозвучал призыв «Вспарывайте животы беременным женам офицеров, чтобы они не рожали оккупантов».

– Я не могу в это поверить. Выходит, история повторяется. Похожие события происходили осенью 1941 года. Тогда литовские националисты с благословения немецких оккупационных властей за полгода сумели уничтожить свыше двухсот тысяч проживавших в Литве евреев и работников партийного советского аппарата. Неужели это может повториться?

– Я думаю, что да! Как раз в свете тех событий тревогу усугубляет, что отец лидера «Саюдиса» архитектор Витаутас Ландсбергис-Жемкальнис был причастен к расправе над евреями. Он, как член Временного правительства Амбразявичюса, подписал благодарственное письмо Гитлеру, в котором давалось идеологическое и правовое обоснование расправы над евреями и работниками советского аппарата. Его сынок-музыковед недалеко от него ушел. Ведь это он предложил на третьем съезде «Саюдиса» поставить к стенке всех коммунистов Литвы. Предложение тогда приняли в штыки, а он попытался все перевести в неудачную шутку.

– Тише ты, а то вдруг нас кто услышит. За эти разговоры мы запросто можем оказаться в Алитусской колонии строгого режима.

– Ну ты, мать, замахнулась. В ее штрафной изолятор я не советую и врагу попасть, а тем более не желаю своей второй половине. Я оградил нас от этого.

– Интересно, и как же это у тебя получилось?