«Прекрасная Любовь»

Виктору Карасеву (Сказочнику)

Стоянка труппы представляла собой жалкое зрелище. Тощий — хоть ребра считай — старый мерин грустно жевал подвявшую травку, поводя боками и вздрагивая от ветра. Повозка накренилась на один бок — колесо с неделю, как надо было менять. А заплат-то, заплат сколько в пологе — на всю нищую братию хватит! Под лысеющим дубом тлел костерок, шипя на редкие дождевые капли. Понурившись — иначе не скажешь — сидели вокруг актеры. Невезучая Берта — кто глянет на личико, когда одна нога короче другой, бывший Ромео, жестоко избитый обманутым мужем и потерявший амплуа вместе с половиной зубов — инвалиды, которым и податься-то некуда. Прочие разбежались, как тараканы — одна неудача, вторая, третья — значит виноват Арлекин. Потух (или протух) — ни игры ни везенья. Еще лет пять назад кто бы слово сказал поперек, в рот смотрели, негодяи, угольки к трубке подносили. А тут как легла хвороба на тоску осеннюю… Может, конечно, где зря и прикрикнул — но с кем не бывает… Может Джульетту зря отпустил из труппы — так поди удержи молодую да раннюю! Любовь, понимаете ли, господа актеры… Дал бог счастье девчонке, да видать от нашего лоскутка и отрезал. Пьеро учиться подался, в университет — ждали его там, как же. Панталоне в столице осел, важный теперь небось, толстый — в городских воротах застрянет… А у нас не сегодня — завтра детей кормить нечем будет…

— Ты бы пил меньше, глядишь и на еду бы хватало, — вставил уныло Ромео.

— Меньше, больше какая к чертям разница! Пропала труппа, как есть издохла. Что мы втроем осилим? Завтра до города доберемся, а играть все одно нечего. Хоть с протянутой рукой иди — подайте актерам погорелого театра! Выпьешь — забудешь, а протрезвеешь — и не жил бы вовсе, — Арлекин запрокинув голову вытянул последний глоток из фляжки, отшвырнул пустую посудину в ближнюю лужу. Потянулся было набить трубку, потряс кисет, сплюнул со злобой и остался сидеть у костра, скорчившись в три погибели, пялясь тупо в увядающее пламя.

Из-под серого полога на него с тоской в глазах смотрела женщина. Худощавая, волосы прибраны под платок — как подобает мужней жене.