Под ногами его трепыхался недобитый Питер. Номер пять, гостиничный подоконник, головокружительный взгляд вниз, столкновение нос к носу с ледяным стеклом окна… Он поднял руку ко лбу, чтобы cмахнуть пот. Перерезанная вена оставила кровавый след.
Родимая потаскуха-Москва покорялась легко, но так же легко забывала, отдаваясь новомодным завоевателям. Америка принимала бурно, но ни бельмеса не понимала и приводила в бешенство своими упорядоченными бизнес-планами. Оставался Ленинград, но и здесь не сложилось – чуткий и верный, он всё же что-то не улавливал, недопонимал, осуждал за бесчинства, путал и ничуть не успокаивал. Страдальчески вскинув брови, тридцатилетний юноша истекал кровью и рассуждал о степени своей славы в разных городах. Он ненавидел жизнь за свою болезненную потребность в ней. В сущности, это был уже совершенно больной человек. В ночь с 27 на 28 декабря в ленинградской гостинице "Интернационал" Есенин Сергей Александрович покончил с собой: вcкрыл вены и повесился перед окном на бездушной трубе парового отопления.
Стоп! Я бешено трясу головой, выгружаюсь из 25 года в наш 2005 и со всей дури тарабаню по клавишам, шокируя посетителей Интернет-кафе. Оно значительно больше «кафе», нежели «Интернет», поэтому к ожесточённым наскокам на клавиатуру здесь относятся настороженно. Мне плевать на эпатаж – не для того бьюсь. Сюжет застрелен, значит, нужно записывать. Статья о смерти Есенина крутится перед глазами, но оформляться в слова не спешит. Психую понемногу, заказываю ещё кофе, отправляю на печать предыдущие записи.
«Акутагава в конце жизни окончательно свихнулся от боязни творческого бесплодия. Считается, что смертельную дозу веронала он принял именно по этому поводу», – принтер неспешно размазывает чужие судьбы по листу, – «Хемингуэй застрелился из охотничьего ружья в возрасте 62 лет. Говорят, его донимали депрессии и внезапные приступы ярости. Интересно, что родитель Хемингуэя тоже был самоубийцей».
Комментарии к книге «Антология смерти», Ирина Сергеевна Потанина
Всего 0 комментариев