«Письма»

Эшли Дьюал и Роуз Уэйверли ПИСЬМА

Пятое июля.

Я бегу очень быстро. Бегу, взрываясь плачем, бегу, вытирая слезы. Бегу, не щадя ни легкие, ни тело. Летний дождь барабанит по голове. Ветер бьет в лицо резкими, ледяными порывами, а тучи опускаются так низко, будто специально стараются придавить меня к земле своими багровыми, черными облаками. Наконец, впереди я вижу знакомую фигуру. Скорость не сбавляю. Несусь еще быстрее, обгоняя ветер, время. И уже через несколько секунд оказываюсь в объятиях любимого человека.

— Боже мой, — выдыхает Ной и приподнимает мое дрожащее лицо. — Мия, что с тобой? Что случилось?

— Родители против Нью-Йоркского колледжа. — Дышать нечем. Я сжимаю плечи парня, и обессиленно опускаю вниз голову. — Настаивают на…, на…

Мой мир переворачивается, и я падаю. Не физически. Но мысленно. Мысленно падаю в черную бездну из неистовой, горящей боли. Из одиночества. Из слез и страха. Поднимаю глаза на парня и вижу его испуганный взгляд. Его родной, теплый взгляд. Хочу вымолвить хоть что-нибудь, но не успеваю. Ной резко стягивает с себя куртку. Накидывает ее на мои плечи, и тащит под карниз маленького магазинчика.

— Расскажи мне. — Требует он. — Расскажи мне все.

И я рассказываю. Запинаюсь, срываюсь на крик, но выкладываю парню все до последнего клочка информации, как на исповеди. И про срыв мамы, и про угрозы отца. Про будущее, работу, здравый смысл. Про детскую глупость и невозможные мечты. Меня не оставить. Я говорю, говорю, говорю, и только в конце задаюсь вопросом: а слушают ли меня? Вижу отрешенный взгляд парня и вытираю мокрый нос. Хмурюсь. Все жду, когда Ной заговорит, но он молчит.

— Боже мой, — дрожащим голосом протягиваю я. — Скажи, хоть что-нибудь! Прошу тебя, не издевайся! — опять нет ответа. Нервно откидываю назад мокрые волосы и прикрываю руками глаза. Мне так плохо, что хочется умереть. — Ной, — жалко протягиваю я. — Боже, умоляю, только не молчи!

— Но что я могу сказать?

— Как что? — обиженно смотрю на парня. — Скажи, что придумаешь что-нибудь, что останешься со мной, что мы будем вместе.

— Мия, я не знаю, что будет завтра, через неделю, через месяц. Я ничего не знаю, и поэтому не могу тебе ничего обещать.

— Ной, что же ты такое говоришь? А как же наши планы? Как же твое обещание?

— Мия, я…

— Что случилось? — с ужасом разглядываю лицо парня. Касаюсь ладонями его скул и судорожно выдыхаю. — Ты плохо выглядишь. Такой уставший. Грустный. Дома проблемы? С братом?

— Нет, у меня никаких проблем. — Внезапно Ной откидывает мои руки. Резко отходит в сторону и выходит под ливень. У меня замирает сердце. — Может, твои родители правы? М? Может, мы слишком глупы, чтобы понять всю серьезность данного поступка? Убежать вдвоем…. А что, если мы поссоримся? Что если наши чувства, лишь плод разыгравшихся гормонов? Что тогда? Куда ты пойдешь, Мия? У кого станешь просить помощи? Ты…, — он фыркает. — Ты хоть любишь меня, а? Уверена в этом? Потому что я уже не уверен в своих чувствах. Понимаешь? Я ни в чем не уверен. — В дикой панике наблюдаю за парнем и буквально слышу, как в голове что-то щелкает. Мое тело непроизвольно сгибается. Под действием невиданной, ядовитой силы, я пошатываюсь назад и врезаюсь спиной в стену магазинчика. Ничего не понимаю. Хватаюсь ладонью за рот, и начинаю оседать вниз. Сломленная, ошеломленная, закрываю глаза, мечтая проснуться. Но не выходит. Ветер забирается под одежду, сковывает холодом тело. Укрывает ледяным покрывалом дрожащую от страха душу. — Мия, я… — Ной оборачивается. Резко замолкает, увидев меня, сидящую на земле, и тут же оказывается рядом. — Ты чего? Мия, что с тобой?

— Не трогай меня. — Пытаюсь вырваться. Бью парня по лицу, по плечам и торсу. Отталкиваю назад когда-то родные руки. — Не трогай меня!

— Мия, ох. — Ной не сдается. Силой притягивает меня к себе, сжимает в объятиях так крепко, что мне становится больно. — Прости, я не подумал.

— Отпусти!

Тарабаню по телу парня через слезы, через ужас. Все бью, бью, бью, и когда сил совсем не остается, поникаю, утопая в плаче по собственной гордости.

— Отпусти меня, Ной! Отпусти! — срываюсь и от боли открываю рот. Дышать нечем. Глаза ничего не видят. — Зачем ты так со мной? Зачем?

— Прости меня, Мия, прости.

Я плачу очень долго. Даже после всех сказанных слов, не выпускаю парня из объятий. Глупо? Возможно. Но чувства неподвластны мозгу.

Ной берет свои слова назад. Обещает увидеться завтра. Просит прощения в сотый раз. Извиняется. И я верю. Верю, потому что люблю.

Но через день Ной не звонит. И через два тоже.

Лишь спустя неделю от него приходит письмо, в котором кратко и поэтично парень меня бросает. Он ссылается на страх ответственности, на детскую глупость, на недостижимые мечты. Говорит словами родителей, разрывая мое сердце на тысячи, миллионы крошечных частей. Извиняется. Вновь и вновь. Просит прощения. Заявляет, что нашел себе другую, что собирается с ней уехать. Что, если бы я почувствовала то, что чувствует он, я бы его поняла. Что именно это и есть настоящая любовь. Что между нами была лишь привязанность и странная зависимость. И что, порвав со мной, он сделал даже лучше. Ведь остановив все сейчас, спас мое будущее.

Я теряюсь. Теряюсь во времени, в правде. Теряюсь в своих суждениях, в своей вере.

Неожиданно мой мозг понимает, что я осталась совсем одна. Меня предали. Меня разлюбили и кинули, словно ненужную, устаревшую вещь. И эта мысль, эта ядовитая, горящая мысль, врезается в мое тело так грубо, как клинок всаженный врагом со спины.

Я наверно умерла в ту минуту, потому что осознанно перестала дышать.

Я слышала, что в жизни каждой девушки есть парень, из-за которого она несправедливо и отчаянно страдает. Но думала ли я, что такое случится со мной?

Нет. Не думала.

Письмо выпадает из рук. Жизнь выпадает из рук.

Больше никакой любви. Больше никому не позволю разбить мне сердце.

Ной Мэлтон — гореть тебе в аду.

Спустя два года.

Ной Мэлтон — спасибо тебе. Если бы не ты, я бы никогда не поняла, что счастье есть, и что оно познается в сравнении. Человек должен испытать боль, чтобы ощутить излечение от нее.

Долгих несколько лет, я боялась любви, боялась людей, боялась чувств. Но затем в моей жизни появился Чарльз Донэт. И все изменилось. Абсолютно все! Он спас меня. Спас моеразбитое сердце. Подарил на мойдень рождение надежду — самый дорогой подарок. Вернул веру в мою жизнь. И я бы не ценила его так сильно, если бы не знала, что могу потерять. Он помог мне встать на ноги, помог стать самой собой. Он помог мне забыть о тебе. И это главное. Я счастлива. Действительно счастлива.

Сотое письмо, которое я сминаю и кидаю в мусорное ведро. У меня через несколько часов свадьба, а я делаю что-то безумное. Хватит! Остановись, Мия. Ной Мэлтон умер для тебя, и точка.

Спустя восемь лет

Близнецы в школе. У меня есть несколько часов на то, чтобы отдохнуть и набраться сил. Уставшая, валюсь на диван. Отпиваю вина и откидываю назад голову. Во взрослой жизни есть свои плюсы. Вместе с морщинами появляется законная свобода. И пусть она временная — она хотя бы легальная.

Улыбаюсь. Чарли пообещал приехать сегодня пораньше. Может, устроим с ним романтический ужин? Было бы неплохо.

Звонок в дверь отвлекает меня. Отставляю бокал в сторону и неохотно иду в коридор. По пути смотрю на часы: полдесятого утра. Кого занесло в такую рань? Непроизвольно пожимаю плечами и, выдохнув, тяну на себя дверь.

На пороге оказывается молодой человек. Почтальон. Рассеянно он протягивает мне письмо.

— Это вам.

— Мне?

— Вы Мия Эпэлби?

— Уже Мия Донэт. Но Эпэлби — моя девичья фамилия. — Хмурюсь и забираю письмо. — От кого оно?

— От Мистера Мэлтона.

Недоуменно задумываюсь. Мэлтон, Мэлтон… Что-то знакомое. Может, сокурсник?

— Распишитесь.

Почтальон уходит. Одаривает меня своей фирменной улыбкой и скрывается за дверью.

А я иду в зал. По пути заинтересованно раскрываю конверт. Все никак не могу вспомнить владельца данной фамилии, и поэтому с любопытством морщу лоб. Кто же этот Мэлтон?

Беру в свободную руку бокал вина, но он непослушно высказывает из пальцев, едва я прочитываю имя отправителя.

Ной Мэлтон.

Воспоминания взрываются в моей голове, словно гигантские бомбы. И я больше не двадцати восьмилетняя Мия Донэт. Я семнадцатилетняя Мия Эпэлби, сгорающая от несчастной любви.

— Боже мой.

Растерянно сморю на красное пятно на полу и обессилено сажусь рядом с ним. Дрожащими пальцами хватаюсь за сердце. Что происходит? Что это такое? Оглядываюсь, будто ищу Ноя рядом, ищу этого высокого худого парня, со смешными кудрявыми волосами и кривой ухмылкой. Но откуда он знает, где я живу? Как он посмел написать мне спустя столько лет?

Нехотя разворачиваю письмо. Читаю первые два слова и понимаю, что смеюсь. Нервно, одержимо смеюсь, вертя перед собой кусок бумажки.

Дорогая Мия.

Дорогая ли? Господи, он просто издевается! Пусть еще начнет кидать никому ненужные извинения. Это он умеет. Первая мысль просто выкинуть письмо. Сжечь его. Но любопытство неожиданно побеждает.

Дорогая Мия,

Наверно я не должен был так поступать с тобой. Прошло десять лет и сейчас ты вдруг получаешь этот конверт. Ненавидишь меня? Согласен. Ненавидь. Именно этого я и хотел добиться: хотел, чтобы ты меня возненавидела.

Резко встаю с колен, и иду к камину, чтобы бросить в него этот жалкий клочок бумаги, но вдруг останавливаюсь.

Подожди! Не торопись. Я слишком хорошо тебя знаю, и догадываюсь, что сейчас ты собираешься выкинуть это письмо. Но прошу, дай мне шанс. Пожалуйста. Я не хочу навсегда остаться для тебя подонком, Мия. Ты и так успела увидеть во мне врага и предателя. Так позволь же мне стать немного лучше.

Еще раз здравствуй, милая. Если ты читаешь эти строки — ты просто молодец. Сумела меня простить, сумела сдержаться и не выкинула то, что я оставил специально для тебя. Для тебя одной.

Десять лет назад я не сумел сказать тебе в глаза то, что пишу. И ты можешь засчитать мне это за слабость. Пускай. Но я не нашел в себе силы на нечто другое. Прости. Наговорил в том письме какие-то нелепые вещи. Про другую девушку, про слабые чувства, про несбыточные мечты. Боже, я дурак. Знаю. Но лучше уж так, чем, если бы ты знала правду.

Первое письмо было написано шестого июля. Отдал я тебе его через неделю, потому что просто не мог поверить в то, что делаю.

Второе — седьмого. И ты получаешь его только сейчас…

Но поверь. Так было нужно! Я хотел, чтобы ты прочитала эти строки, уже будучи взрослой, счастливой женщиной, пережившей наше расставание, забывшей о каком-то странном молодом парне, испортившем тебе жизнь.

Это было так невыносимо: знать, как ты страдаешь и ничего не делать. Видеть твои слезы и сидеть, бездействовать. Но поверь. Сейчас я тоже плачу. Плачу и проплачу столько, насколько у меня хватит сил.

Но перейду к делу.

Третьего июля врачи сказали, что у меня опухоль мозга. Четвертого — о том, что, возможно, я не выживу. Пятого мы поссорились. А шестого — я узнал срок: два месяца. Мне оставалось всего лишь два месяца, Мия! Поэтому я и написал тебе то глупое письмо, поэтому и соврал тебе, поэтому и обманул! Серьезно. Я никуда не уезжал, не любил другую. Сама подумай: разве я мог тебя разлюбить? Мог покинуть мою родную, милую девочку? Как я мог забыть твою улыбку, твои объятия, твой голос, твой запах? Боже, Мия, я просто схожу по тебе с ума! И как же мне больно от того, что у нас нет будущего. Что я никогда не увижу тебя в белом платье, никогда не назову тебя своей женой. Надеюсь, достойный парень сделает это вместо меня. Главное, чтобы он дорожил тобой так же, как я тобой дорожу. Это главное.

Милая, Мия.

Я желаю тебе счастья, и вряд ли я бы смог умирать у тебя на глазах. Это убило бы тебя, моя дорогая. Забрало бы все тепло и радость. Да, и ты не смогла бы найтив себе силы полюбить другого. Жила бы прошлым. Страдала. Закрылась ото всех.

Так что, все, что я сделал — это к лучшему. Правда.

Просто знай: я всегда тебя любил. И люблю даже сейчас — на последнем вздохе.

Можешь, вновь обо мне забыть. А можешь, запомнить меня, как человека, который ужасно счастлив, что ты была в его жизни.

Еще раз прости меня.

Пожалуйста, будь счастлива, и всегда находись рядом с теми, кого любишь.

Я взрываюсь плачем. Прижимаю дрожащими пальцами к груди письмо и кладу голову на колени. Мне внезапно становится так больно. Перед глазами проносятся минувшие годы. Я вдруг вспоминаю об этой безумной любви, об этом больном расставании. Вспоминаю, как ненавидела парня, как проклинала его, как хотела его смерти.

Боже, Ной, что же ты натворил? Что же мы натворили, раз судьба так грубо развела нас, поставив в страшные рамки?

Теперь я понимаю все. Теперь я прощаю тебя, мой милый Ной.

И ты прости меня, если сможешь. Крепче сжимаю письмо.

Настал мой черед извиняться сотню раз. Прости меня, прости. И прощай.