«Рассказы»

В далекой Вест-Индии, среди хребтов Андийских Кордильер, умер испанский купец.

С ним странствовала куцая свита соплеменников: впереди пара весьма полезных молодцов, один был дока по части чисел и вел счета, когда торг касался тканей и специй либо, коли подвернутся, драгоценных камней. Следом горе-рубака, нанятый купцом в Биру для охраны собственной персоны, хотя удали его хватало только важничать да бражничать, а полагаться торговцу оставалось лишь на свой мушкет да на слуг, готовых биться, как львы, если что угрожало их жизни.

Туземной прислуги числом было больше, в виду немалой поклажи, хотя основной груз везла дюжина мулов. Могла пригодиться и сноровка, с какой индейцы умели отыскать воду, пристанище и верный курс на пути инков, протянувшемся от Тихого океана до самых пампасов, которые заканчиваются у берегов Рио-де-ла-Платы.

За два года коммерции в Вест-Индии, по мере продвижения вниз от Санто-Доминго у дона Антолина де Реартеса завелись кое-какие привычки, например, странствовать в сих краях на мулах не только с навьюченным товаром, но и скарбом: передвижной дом включал крохотную мебель для обустройства в городах и портах, скажем, в Вальпараисо, месте недавней стоянки.

Торговца сопровождали два животных, домашнее и одомашненное. Кот — его везли в клетке и выпускали на привалах, не опасаясь, что тот уйдет, ибо был он очень привязан к хозяину, — и попугай, крикун и дразнила, подобранный в тропиках.

В последние месяцы, с тех пор как горло и легкие дона Антолина одолел недуг, вызванный сыростью и открывшийся в Эсмеральдасе и Гуаякиле, пернатый насмешник завел привычку, поначалу милую, но быстро опостылевшую — изображать кашель хозяина. Стоило закашляться дону Антолину, кашлял и попугай. Даже когда дон Антолин не кашлял, попугай все равно заходился кашлем, и очевидцы смеялись, кое-кто с издевкой. Дон Антолин корил себя, что сохранил птице жизнь.

Так или иначе, когда на глазах у спутников, под открытым небом, в безлюдных горах испанский торговец испустил дух, осталось имущество, тотчас ставшее предметом грабежа и дележа, остался и неумолкающий голос дона Антолина, то есть его копия.