«Горовиц и мой папа»

681

Описание

Алексис Салатко (р. 1959 г.) — популярный во Франции автор романов и беллетризованных биографий. В 80–90-е годы он был журналистом, работал в издательстве, а также писал сценарии вместе с Романом Полански и Дидье Декуэном. Роман «Горовиц и мой папа», удостоенный премии Жана Фрёстье, — это история продлившейся всю жизнь музыкальной дуэли между двумя великими пианистами, окончившими одновременно Киевскую консерваторию. Один из них — Владимир Горовиц — стал известен во всем мире, гений другого — отца рассказчика — никем, кроме его семьи, не был признан. Это история любви… История любви человека, рожденного для славы, но выбравшего женщину и радости обычной жизни. История любви героя романа к его отцу, история рождающегося взаимопонимания, полная нежности и иронии. «Роман Салатко читаешь с тем же ощущением, с каким слушаешь концерт Чайковского или ноктюрн Шопена: здесь столько же страсти, сколько печали…»



1 страница из 100
читать на одной стр.
Настроики
A

Фон текста:

  • Текст
  • Текст
  • Текст
  • Текст
  • Аа

    Roboto

  • Аа

    Garamond

  • Аа

    Fira Sans

  • Аа

    Times

стр.
Алексис СалаткоГоровиц и мой папа

Моему деду и моему отцу — их воспоминаниями вдохновлен этот роман.

Я с детства обожаю Скарлатти, Брамса, Шумана: папа включал старенький приемник, и даже речи не могло быть о том, чтобы слушать что-то иное, не классическую музыку. И я слушал. Еще очень люблю Шопена — не вальсы, а ноктюрны, прелюды, больше всего — этюды. Я люблю их в исполнении Липатти, но особенно — в исполнении Горовица.

Это был гений века — Горовиц.

Серж Гейнсбур

В январе 1953 года я решил слетать с отцом в Нью-Йорк. Там отмечался юбилей Горовица, и можно было пойти на праздник в Карнеги-холл. Жить Димитрию оставалось совсем недолго, и путешествие стало для нас последней возможностью не только побыть вместе, но и приблизиться к божеству, оставившему такой глубокий отпечаток на моем детстве.

Мне тогда только что исполнилось двадцать два, и я мечтал о театре — мама, умершая несколько лет назад, была актрисой. Я-то мечтал, зато родителю моему вовсе не хотелось таким мечтам потакать, напротив того — он настаивал, чтобы сын занялся медициной. Что было делать? Какая может быть чистая совесть, если не ходить на вскрытия… Ходил. А поскольку для этого требовалось мужество, я, пытаясь его набраться, старательно представлял себе, какие ужасы довелось наблюдать Димитрию, когда он шел по России с Белой гвардией.

Распотрошенные трупы устилали путь, по которому двигалась разбитая армия Деникина. Юные добровольцы — мой папа был одним из них — по колено в снегу пробивались сквозь снежные бури. Красивые мундирчики приказали долго жить, все были одеты во что попало, все заматывали корпией голову вместе с лицом, чтобы не померзли уши и нос.

Я воображал длинную вереницу мумий, тянущуюся через опустошенные волками леса. Добровольцы ночевали где придется, они спали под открытым небом даже в лютые морозы — ниже двадцати градусов. Им безжалостно одним махом отсекали кому почерневший палец на ноге, кому всю захваченную гангреной конечность. Папе повезло: руки уцелели. Нет, не то чтобы повезло, на самом деле он знал секретный способ: шевелить пальцами от зари до зари. Превосходный пианист, настоящий профессионал, он, засунув руки в карманы, проигрывал там Шопена, одну вещь за другой! Было ему, когда началась его истинно мужская жизнь, всего семнадцать. И началась она с этого запомнившегося навсегда разгрома.

Комментарии к книге «Горовиц и мой папа», Алексис Салатко

Всего 0 комментариев

Комментариев к этой книге пока нет, будьте первым!

РЕКОМЕНДУЕМ К ПРОЧТЕНИЮ

Популярные и начинающие авторы, крупнейшие и нишевые издательства