«Лирика в жизни Альфонса А»

Сложенный атлетически, он ходил с развальцем, по-ковбойски. Седовласый его отец был, что называется, столпом общества; носил иногда в кармане самозарядный пистолетик, на который имел разрешение. Из четверых его детей Альфонс единственный был трудным. И шел по жизни, то и дело повторяя: осесть бы мне, чтобы чуток повкалывал - для сохраненья формы, - и отоспаться после, в Вермонт, может, сгонять на пару месячишек, поохотиться…

Руку для приветствия он таким движением протягивал, изящным. И разносилось шепотком, ну правда же, какой миляга. Однако же его отец, еще задолго до своей кончины, сказал Альфонсу: сын, вся твоя жизнь безнравственна. Альфонс стоял в отцовском кабинете на ковре с рукой, протянутой его коронным жестом, и говорил, ну папа, докажи, прошу тебя, ну назови мне случай - один-единственный, - когда ты точно знал бы, что я сделал что-нибудь дурное.

И отец Альфонса, сидя за письменным столом с карандашиком в тонких пальцах, тогда сказал:

– А как насчет того штрафа за превышение скорости. Вечно их приходится оплачивать мне. Еще легко отделался - могли привлечь за вождение в пьяном виде. А кстати, для какой ты надобности весь был с ног до головы в духах.

Альфонс, одетый по-весеннему, мягкой подошвой модного мокасина ерошит замшевую шкурку штиблета на другой ноге.

– Видишь ли, папа, за пьянство за рулем меня бы посадили, вот я и вылил на себя все Лайлины духи, чтобы нельзя было унюхать.

– Ты преступил закон.

– Да кто ж его не преступает.

– Для моего сына это не оправдание.

Такие собеседования почти помесячно пронизали его студенческие годы. Все в том же обрамленном книгами деловом кабинете. Последние слова отца настигали Альфонса уже в дверях: «Меня в городе знают. Подумал бы хоть о моей репутации».

Когда осенний стадион взрывался красным, синим, золотым, громом оркестров и воплями молодых мужчин и женщин, отец Альфонса, в енотах, стоя у самой беговой дорожки, тыкал соседа локтем в ребра, крича сквозь общий рев: «Давай, сынок, молодец». А после, в раздевалке, Альфонс, застенчиво примолкший, припечатанный печалью, выслушивал отцовские слова: «Нет, не понравилось мне, как вы эти несколько встреч провернули. Ваш выигрыш просто везенье».

Руки Альфонса, мощные ладони на коленях, разведенные пальцы покойны, одиноки.