«Телефонная игра»

Уильям Тревор

Телефонная игра

Поскольку Лизе заявила, что ей не нравится обычай в предсвадебный вечер собирать парней и девушек в отдельных компаниях, Тони решил пригласить гостей и со стороны жениха и со стороны невесты на общую вечеринку. Оба понимали, что вечеринка и впрямь нужна, потому что на следующий день во время свадебной церемонии и приема гостей им не удастся спокойно пообщаться с друзьями, которых они давненько не видели, а затягивать торжество им с Лизе не хотелось: они торопились в Венецию к своему первому брачному ужину. И вот накануне ответственного дня в квартире Тони, уже подготовленной для семейной жизни, сошлись повеселиться их друзья; вино лилось рекой, кое-кто танцевал под негромкую музыку , а тем временем завтрашние молодые узнавали друг о друге немало нового, ведь их собственное знакомство было куда короче давней дружбы с большинством гостей.

Лизе держалась серьезно и торжественно, отчего ее красивое лицо казалось еще нежнее; мысли ее были целиком заняты предстоящей свадьбой. Гладкие светлые с пшеничным отливом волосы падали на плечи; во взгляде, против обыкновения, сквозило легкое беспокойство, но стоило Лизе улыбнуться, и ее голубые глаза начинали лучиться прежней безмятежностью.

? Ну, Тони, тебе крупно повезло, ? шепнул жениху его двоюродный брат, только что познакомившийся с Лизе; еще бы, я и сам знаю, ответил Тони. Беззаботный и веселый, он тоже был светловолос и по-своему красив.

Отец Лизе жил в Германии и занимался производством перчаток. Тони родился и всю жизнь прожил в Англии; его растила тетка, после того как его родители погибли в самой страшной авиакатастрофе 1977 года: два реактивных гиганта столкнулись на взлетно-посадочной полосе; Тони, единственному ребенку в семье, было тогда всего шесть лет. Девятнадцать лет спустя он случайно познакомился с Лизе за обедом в переполненном ресторанчике неподалеку от вокзала Виктория.

? Давайте с вами встретимся, прошу вас, ? умоляюще сказал он тогда, и коренастая пожилая толстуха-официантка, принесшая им в ту минуту кофе, явно одобрила его смелость.

00 178 ? этот номер значился на спинке водительского сиденья в первом такси, куда они сели вместе, ? черные цифры на белом эмалированном овале. Позже под наплывом романтических чувств они оба припомнили и номер, и разговор с таксистом, и толстуху-официантку.

Когда они уже были влюблены друг в друга, Лизе узнала о трагедии, произошедшей в 1977 году, а Тони ? о перчаточном деле, которым из поколения в поколение кормилось семейство Лизе. Движимый любовью, Тони прилежно играл в Шелеснау положенную ему роль: задавал вопросы про свиную кожу, про лайку и замшу, проявлял интерес к технике ручного шитья, к секретам красильного мастерства и стегания. Лизе нервничала перед встречей с теткой Тони, которая тихо старилась в курортном городке на южном побережье, откуда в морской дали виднелись паромы, курсирующие между Англией и Францией. Но Лиза тревожилась понапрасну.

? Она прелесть, ? объявила тетка Тони, а в Шелеснау, где оставались две младшие сестры Лизе и шла напряженная семейная жизнь, все нашли Тони очаровательным.

Поначалу и в Шелеснау и в Англии их родственники испытывали легкое беспокойство оттого, что на этот брак ложится груз, которого другие супружеские пары не испытывают почти никогда, ? груз, которого можно было бы избежать, если бы Лизе вышла замуж за немца, а Тони женился на англичанке, ведь что было, то было ? позади вражда, две ужасные войны. И хотя это подспудное, совершенно не в духе времени ощущение продолжало витать, словно древний надоевший всем призрак, в конце концов ему не нашлось места в дальнейшем ходе событий. Зато возникла телефонная игра.

Не кто иной, как Тони, предложил сыграть в нее накануне свадьбы. Впоследствии он сам удивлялся, как это пришло ему в голову, с чего он вообразил, что немцы оценят юмор игры; правда, он, естественно, хлебнул в тот вечер лишку. Лизе, в свою очередь, жалела, что не заявила решительно: ее свадьба отнюдь не время для подобных развлечений. Впрочем, она попыталась было протестовать, но Тони и ухом не повел.

Он уже объяснил сестрам Лизе ? завтрашним подружкам невесты, ? что играющие звонят совершенно посторонним людям и выигрывает тот, кто, набрав какой попало номер, сумеет дольше всех вести разговор с незнакомым собеседником. Потом эти правила стали растолковывать озадаченным немцам, которые вежливо интересовались, что будет потом.

Выключили музыку, и в наступившей тишине раздался голос бывшего одногруппника Лизе по детскому саду фройляйн Грёневольд:

? Я занимаюсь моторными лодками. УС подвесным моторомФ ? так они у вас называются, да?

И его, и всех остальных ? в квартире оставалось еще человек тридцать, не меньше ? попросили помолчать. Шафер Тони набрал номер, и первый же незнакомец услышал, что на улице обнаружена утечка газа, в связи с чем ему необходимо обойти все комнаты в доме и проверить, нет ли характерного запаха, потом вернуться к телефону и доложить о результатах. Следующему было сказано, что на подстанции сгорел предохранитель и во избежание аварии все электроприборы надо отключить. Очередному собеседнику посоветовали закрыть и запереть окна, а то по округе шныряет хорек.

? Говорят из отдела водоснабжения, ? произнес Тони, когда подошла его очередь. ? Очень сожалеем, что приходится звонить так поздно. У нас авария.

Кое-кто из немецких гостей по-прежнему пребывал в недоумении.

? Выходит, это ваши приятели? ? спросила девушка с косой, хотя всё уже всем объяснили. ? Вы приятелей разыгрываете?

Лизе снова растолковала, что звонят они наобум, совершенно случайным людям. Она перешла на шепот, чтобы жертва Тони не услышала ее пояснений.

? Was? Stimmt irgendwas nicht? ? прошептала в ответ подружка, и Лизе сказала, что все затеяно просто смеха ради.

? Мы бы очень просили вас, ? продолжал тем временем Тони, ? подняться на чердак к баку с водой и закрыть впускной вентиль. Как правило, сударыня, это кран красного цвета, но краска, возможно, стерлась от времени. Мы стремимся предотвратить затопление вашего дома.

? Что-что? ? сонным голосом переспросила его собеседница. ? Затопление?

? У нас вышел из строя клапан, регулирующий давление воды, и оно поднялось до опасного уровня.

? Не могу я в такую поздноту по чердакам лазить, ? вновь послышался женский голос. ? Ночь-полночь на дворе.

? Мы вынуждены просить об этом всех, кто живет в вашем районе, сударыня. Может, ваш мужЕ

? Нет у меня никакого мужа. Здесь вообще больше ни души. Мне семьдесят три года. Неужто вы думаете, что я в состоянии разобраться с этим краном?

? Приносим извинения за причиняемые неудобства, сударыня. Без острой необходимости мы, конечно же, не стали бы обращаться к вам с подобной просьбой. Но когда выходит из строя клапан, регулирующий давление, это грозит серьезной аварией. Если полетит и шарнирный клапан, за считанные минуты вода может подняться на шестнадцать футов. И тогда я советовал бы вам не покидать верхнего этажа вашего дома.

Тони прикрыл трубку ладонью. Отправилась за стремянкой, прошептал он, и за фонариком. Снова приложив трубку к уху, он сообщил, что слышит кошачье мяуканье.

? Теперь все будет в порядке? ? наклонившись к Лизе, спросила другая немка, а тот немец, что занимался подвесными моторами и прекрасно разобрался в игре, улыбнулся и жестом дал понять, что все будет хорошо. Игра, конечно, забавная, размышлял он, но не из тех, в которые стоит играть в Шелеснау. Чересчур изощренная ? знаменитый английский юмор.

Тони слышал шаркающие шаги, в отдалении закрылась дверь, где-то в глубинах дома снова замяукала кошка. Потом наступила тишина.

Тони оглядел гостей; некоторые, как и он сам, были под хмельком. Он рассмеялся, уже не заботясь, что его могут услышать в том, другом, доме, ведь его единственная обитательница уже, надо полагать, вскарабкалась на чердак. Он положил трубку на узкий телефонный столик рядом со справочниками и, взяв бутылку УСансеррФ, потянулся наполнить два пустых бокала. Его приятель, с которым они вместе учились в школе, принялся рассказывать, как однажды в Хокстоне они отправили одного бедолагу посмотреть, не стоит ли на ближней улице угнанный синий фургон. Несколько немцев объявили, что им пора идти.

? Ш-ш-ш. ? Тони снова прислушался и поднял руку. Но с другого конца провода не долетало ни звука. ? Она все еще на чердаке, ? сказал он и опять положил трубку рядом со справочниками.

? В Германии, ? объяснил тот, что занимался подвесными моторами, ? мы бы сказали, что это argernis .

? Ах, да и здесь тоже, ? заметила англичанка, не одобрявшая телефонной игры. ? Если это слово означает Удосадную назойливостьФ.

Наконец все, кто еще оставался в квартире, поднялись и ушли, причем немцы вспомнили Wasservexierungsport ? розыгрыш с обливанием. Опускаешь в щель автомата десять пфеннигов, чтобы включить свет в гроте, а тебя окатывает с головы до ног.

? Раздражение водой, ? перевел специалист по подвесным моторам.

? Знаешь, а ты ведь можешь остаться здесь, ? сказал Тони, когда они с Лизе собрали бокалы и пепельницы, когда все было вымыто и вытерто, диванные подушки взбиты, а в открытое окно струился ночной холодок.

? Но мне еще надо упаковаться, я не все сложила. Утром будет некогда.

Они бродили по квартире, которая вскоре станет их домом, заглядывали то в одну комнату, то в другую, хотя все там было им знакомо. Еще тихонько наигрывала музыка, и они немного потанцевали в тесной прихожей, счастливые уже тем, что остались наедине. В тот день, когда они с Тони впервые встретились, ресторан в обеденный час был полон, шумело застолье какой-то фирмы, гвалт стоял страшный, а возле них за соседним столиком женщина в платье в красный горошек ссорилась со своим кавалером. Позднее они вспоминали, как опасливо держалась в тот день Лизе, да и потом, долгое время спустя, когда Тони признался, что любит ее, тоже была настороже. А еще с той же нежностью вспоминали, что оба мечтали о настоящем, полноценном браке, жаждали его уз, его строгих требований и обетов. Лондон был городом их любви, а потому именно в Лондоне ? к неудовольствию и досаде родителей Лизе ? вопреки всем обычаям, но по ее требованию должна была состояться свадьба.

Танцуя с Лизе, Тони вдруг заметил, что телефонная трубка по-прежнему лежит возле справочников. Он уже полчаса как напрочь забыл о ней. Тони потянулся к трубке, и танец их оборвался.

? А она-то свою так и не положила, ? заметил он.

Лизе взяла у него трубку, тоже прислушалась, но услышала лишь гулкую пустоту.

? Алло, ? произнесла она. ? Алло.

? Да она забыла. Спать легла.

? Разве могла она забыть, а, Тони?

? Так ведь на то похоже.

? Она назвала себя? У тебя есть ее номер?

Тони покачал головой.

? Нет, своего имени она не называла.

Номер он успел забыть; он ведь набирал цифры наобум, объяснил он Лизе.

? Что же она сказала, Тони?

? Сказала только, что мужа нет.

? Он вышел куда-то? В такую поздноту?

Они отодвинулись друг от друга. Тони выключил музыку.

? Надо понимать, она овдовела, ? сказал он. ? Тетка эта уже в годах. Лет семьдесят или что-то в этом роде.

? И такая старая женщина лезет на чердакЕ

? Слушай, она только сказала, что полезет. А сама небось не поверила ни единому моему слову.

? Так она же пошла за стремянкой и фонарем. Ты сам говорил.

? Кажется, она сказала, что ей холодно в одной рубашке. Скорее всего, она просто легла снова спать. И я ее понимаю.

Послушав трубку еще, Лизе промолвила:

? Кошку слышно.

Она передала трубку Тони, но он сказал, что не слышит ничего. Ни единого звука.

? Где-то очень далеко. Помяукала, а потом перестала. Не клади! ? вскрикнула Лизе, видя, что Тони собирается положить трубку на рычаг. ? Она же там, Тони, на чердаке.

? Ох, я, честно говоря, в этом сильно сомневаюсь. Что ей там делать-то? Чтобы закрыть запорный вентиль, вовсе не требуется час с четвертью.

? Какой еще запорный вентиль?

? Такой, для регулировки напора воды.

До слуха Тони долетело еле слышное мяуканье ? раз, потом еще. Не отдавая себе отчета, Тони опять покачал головой, будто молча отрицая самую возможность этого звука.

? Она могла упасть с лестницы, ? сказала Лизе. ? Ей плохо видно при свете фонарика, и она, возможно, упала.

? Да нет, вряд ли.

Впервые за полтора года знакомства Лизе уловила в голосе Тони раздражение. Бессмысленно держать трубку возле аппарата, сказал он.

? Послушай, Лизе, давай забудем об этом.

Страдальчески хмурясь, Лизе внимательно вглядывалась в лицо человека, за которого через каких-то двенадцать часов ей предстояло выйти замуж. Он улыбался знакомой непринужденной улыбкой. Совершенно бессмысленно, повторил он немного тише. Бессмысленно продолжать это все.

? Ей-богу же, Лизе.

В тот первый свой день они долго бродили вместе. Он повел ее по Грин-парку, потом к Темзе. Она приехала в Лондон совершенствоваться в английском и днем должна была идти еще на одно занятие. А сам Тони, объявившись на работе только в четверть шестого, не слишком правдиво объяснил свое послеобеденное отсутствие. На следующий день они встретились сноваЕ

? Ну, Лизе, ничего же не случилось.

? Может быть, она умерла.

? Ох, Лизе, не глупи.

И сразу, едва успев произнести эти слова, Тони принялся извиняться. Конечно же, она не глупая. А вот игра глупая. Он очень жалеет, что затеял ее сегодня.

? Так ведь, ТониЕ

? Да не умерла она.

? Почему ты так уверен?

Он покачал головой, давая понять, что не настаивает на своей уверенности, просто здравый смысл подсказывает, что он прав. За месяцы знакомства с Лизе он понял, что ее воображение порою сильно затрудняет жизнь; она сама об этом говорила. Бесполезное оно и ненужное, говорила она, каприз природы, слишком часто заставляющий ее, Лизе, подвергать сомнению очевидное. Тогда и музыку можно назвать бесполезной, возражал ей Тони, а лепесток цветка ? никчемным; однако то, что ни в грош не ставится на рынке, частенько и есть самое бесценное в нашей жизни. Но Лизе по-прежнему называла этот каприз природы сущим бедствием; и теперь, впервые испытав на себе его силу, Тони готов был с нею согласиться.

? Давай не будем ссориться, Лизе.

Тем не менее незаметно начавшаяся ссора уже предательски разрасталась в тиши, которую, казалось, сгущала безмолвная телефонная трубка, передаваемая из рук в руки. Мяуканья они больше не слышали, и Тони сказал:

? Пойми, утром она увидит болтающуюся трубку и вспомнит, что забыла положить ее на место.

? Сейчас уже утро, Тони, можно идти в полицию.

? В полицию?! Это еще зачем?

? Там сумеют выяснить, где она живет.

? Ох, ну это уж полный вздор.

В ту минуту трубка была в руках у Тони, и он потянулся положить ее на рычаг.

Лизе перехватила трубку, и щеки ее вспыхнули от гнева. Зачем он вздумал это сделать, спросила она, на что он пожал плечами и ничего не ответил. Не ответил, потому что все это просто нелепо, потому что не мог за себя поручиться: боялся сорваться на грубость.

? Без номера ее телефона полиция все равно ничего не выяснит, ? после некоторого молчания сказал он. А они с Лизе могут только сообщить полицейским, что в каком-то затерянном в Лондоне доме находятся старуха и кошка. Так в Лондоне тьма-тьмущая старух и кошек, заключил Тони.

? Попробуй все же вспомнить ее номер, Тони.

? О господи! Как я могу вспомнить этот чертов номер, если я его вообще отродясь не знал?

? Ну ничего, в компьютерах-то он все-таки есть.

? В каких компьютерах?

? В Германии все звонки фиксируются компьютерами.

? Послушай, не можем же мы почти в три часа ночи взять и явиться в полицейский участок только для того, чтобы сообщить, что одна старуха полезла к себе на чердак. Это была безобидная игра, Лизе.

Она попыталась промолчать, но у нее ничего не вышло. Слова полились сами собой, без всякого отбора, против ее воли:

? Это ужасная игра. Как же не ужасная, если она так кончается?

Вот лежит там эта старуха, слышала Лизе свой упрямый голос. Через открытый в полу люк пробивается свет, внизу стоит стремянка. А вокруг пыльные доски и водопроводные трубы. И кошачьи глаза посверкивают во мраке.

? Что, если она ударилась головой, Тони? Кости ведь в старости становятся хрупкими. Такое на самом деле вполне могло случиться.

? Нет совершенно никаких оснований думать, что произошло нечто подобное.

? Но телефонная трубка же болтаетсяЕ

? Она ее не повесила, потому что забыла.

? Так ты ведь просил ее подойти потом к телефону. Велел выполнить твои указания, а потом сообщить тебе.

? Иногда люди сразу догадываются, что все это розыгрыш.

? Алло! Алло! ? взволнованно крикнула в трубку Лизе. ? АллоЕ Пожалуйста, ответьте.

? Лизе, нам придется подождать, пока она снова не проснется.

? Хорошо хоть кошка будет мышей отгонять.

Соседи, прохожие заметят, что в доме горит свет. Они зайдут в дом и увидят неповешенную трубку. Зачем вдруг старухе в одной ночной рубашке понадобилось ставить стремянку под люком в потолке? Всякий, попав туда, непременно задастся этим вопросом. Кошке поставят блюдечко с молоком, трубку положат на место, а кто-нибудь взберется по стремянке на чердак.

? Хоть бы это произошло в любой другой вечер!

? ЛизеЕ

? Ты хотел повесить трубку. Ты не желал ничего знать. Хотел, чтобы мы вообще никогда ничего не узнали, чтобы все было покрыто мраком тайны.

? Да ничего подобного.

? Человек иногда и сам не сознает, что делает. Совершает поступки, их не осознавая.

? Пожалуйста, ? снова взмолился Тони, и Лизе очутилась в его объятиях.

Комната стала расплываться из-за навернувшихся на глаза слез; бормоча слова утешения, он нежно гладил ее по волосам. Немного овладев собой, Лизе вновь прошептала, что лучше бы это случилось раньше, в другой вечер. Ей казалось, что на нее напала какая-то хворь, в глубине ее существа пульсировала боль, но где ? не понять. Наверное, от всей этой путаницы и неразберихи, думала она, или от чувства раздвоенности, как будто в ней теперь уживаются два разных человека. Ведь им с Тони нет причин ссориться. Они раньше не ссорились, и сейчас незачем. Почему это случилось именно сегодня, сейчас? Игра воображения ? это готические замки и сказки, которые она придумывала в детском саду фройляйн Грёневольд, а позже ? фантазии с участием любимых кинозвезд. Но если в воображении искажается окружающий мир, то это чистая глупость. Тони конечно же прав.

? Не могу я не думать о ней, ? тем не менее прошептала Лизе. ? Что тут поделаешь?

Тони отвернулся и медленно подошел к окну. Ему хотелось выйти из дому, побродить по улицам и там спокойно поразмыслить. В свое время его просили разубедить Лизе, когда она захотела устроить свадьбу в Лондоне. Из Шелеснау пришло пространное письмо ? его уговаривали вмешаться и урезонить ее. Это же доставит неудобства всем: лишние ненужные траты; с ее стороны это exzentrisch .

Сегодня Лизе узнала, что Тони в детстве был отчаянно смелым , что он прошел по карнизу от одного окна школьной спальни до другого на высоте в восемнадцать футов над землей. Тогда она восхитилась его подвигом, а главное тем, что он ей об этом не рассказывал, не стал хвастаться своей храбростью. Теперь же все выглядит иначе.

? Это какое-то наваждение, ? сказала Лизе.

Стоя у окна, Тони смотрел вниз на улицу. Фонари еще не выключили и долго не выключат. Но уже незаметно подкрадывается рассвет, таясь среди неподвижных машин, среди пластиковых мешков с мусором, накануне вечером вытащенных из цокольных этажей, среди велосипедов, прикованных цепью к ограде. УНаваждениеФ. Что она имеет в виду?

? Честное слово, расстраиваться не из-за чего.

С этими словами Тони отвернулся от окна. Лицо у Лизе было строгое и напряженное, на миг показавшееся ему даже некрасивым. В комнату вливался прохладный, освежающий воздух, и Тони снова захотелось пойти пройтись где-нибудь в одиночестве. Она его не любит, вот что значат ее слова, ее у него отняли. Повернувшись к ней спиной и снова глядя на улицу, он так и сказал.

? Да нет же, Тони, я тебя люблю.

Где-то в разных уголках Лондона спят гости, приехавшие на завтрашнюю свадьбу: ее мать с отцом, ее друзья, прибывшие из Шелеснау. Лежат подготовленные на завтра платья ее сестер, подружек невесты. Заказаны цветы, украшенная лентами машина. Лужайки перед гостиницей уже подстригли и привели в порядок к свадебному приему. В своем домике у моря тетка Тони выгладила отобранный к торжеству костюм, и Лизе мысленно представила, как он уже висит в полной готовности на плечиках. Утренними рейсами прибудут еще гости из Германии. Лизе настояла на том, чтобы свадьбу играли в городе их любви. А ведь в Шелеснау никакую старуху не потревожили бы среди ночи, не было бы скверного, хоть и нечаянного происшествия. И вдобавок, как она случайно узнала, покойников здесь выносят из дому в простом длинном коробе, а не в гробу.

? Мы с тобой разные люди, Тони.

? Потому что ты немка, а я англичанин, да? Стало быть, тут играет свою роль история?

Она покачала головой. Почему он так подумал? Почему он охотно уцепился за такое избитое выражение?

? Мы же не враги, мы друзья.

Она говорила еще, пытаясь объяснить то, что ей самой казалось совсем несложным. Однако чувствовала, что лишь запутывает все, потому что в ответ видит только замешательство.

? Помнишь застолье той фирмы в ресторане? ? сказал Тони. ? Женщину в красном, которая с кем-то бранилась? Помнишь, как улыбалась официантка, когда мы вышли вместе? 00 178. Помнишь этот номер?

Она напряглась, вспоминая, но в памяти, против обыкновения, все расплывалось.

? Да, помню, ? сказала она.

В их голосах слышалась неуверенность, ее невозможно было скрыть, она порождала сомнение. Паузы нарастали, каждая, как брешь, всякий раз становящаяся все шире.

Тони молча кивнул и ощутил бремя терпения. На сколько его хватит, думал он в тянувшейся долгими минутами тишине, как вдруг услышал далекие звуки человеческой речи, тихие, еле слышные. Стоя у окна, он посмотрел на трубку, которую Лизе положила на стол. Лизе подошла к столу, подняла трубку, и через мгновение Тони увидел, что по лицу ее разливается радость облегчения.

Съехавшиеся на свадьбу гости прогуливались по аккуратным лужайкам перед гостиницей. Под ярко-синим небом суетился фотограф.

? Такой красивой я тебя еще не видел, ? шепнул Тони; вокруг пили шампанское и переговаривались по-немецки и по-английски. ? Я тебя еще больше люблю.

Они посмотрели друг на друга, и Лизе улыбнулась, но тут объявили очередной тост, и ее отец выразил особую радость по поводу того, что сегодняшний союз двух семей будет содействовать союзу двух народов.

? Мы с тобой просто два дурака, ? подытожил на рассвете Тони, когда телефонная трубка возвратилась наконец на рычаг, а путешествие на чердак было рассказано во всех подробностях и даже с извинениями за то, что выполнение инструкций заняло столько времени. Потом они с Лизе обнялись, тесно прильнув друг к другу, счастливые оттого, что благополучно вышли из зоны беды. И возникший было призрак истины исчез, вытесненный бурной радостью.

? Извини меня, ? позже под ярким светом солнца сказала Лизе. ? Я вела себя несносно, прости.

Снова подняли бокалы ? за еще большее, чем в день свадьбы, счастье молодых. Они оба улыбались и махали гостям из приехавшей за ними машины. Оставшись наконец наедине, они, не скрывая усталости, одновременно потянулись друг к другу, и руки их встретились. Но думали они о разном. Все-таки я оказался прав, думал Тони. И для него этот вывод был не внове: он и ночью ни разу не усомнился в своей правоте. А Лизе размышляла о другом: почему случайные происшествия кажутся важнее в жизни и отношениях между людьми, чем лад или вражда между народами? Она совсем уж было собралась заговорить об этом, но в последнюю минуту передумала.