«Птица на изгороди»

За изгородью выгона с тихим журчанием течет ручеек.

Птице, сидящей на изгороди, и в голову не приходит, что лай собаки возвещает приближение незнакомцев, она продолжает невозмутимо чистить перышки. Незнакомцы оставили лошадей на не скошенном с лета выгоне и без стука вошли в дом. Никто не ответил на их приветствие. Только собака во дворе все не унималась.

Из угла, с убогой кровати, послышался голос, такой слабый и приглушенный, точно раздавался он в телефонной трубке и шел откуда-то издалека:

– Кто это там?

– Мы, те, за кем ты посылал, дорогой Кнут: председатель общины, староста и я, пастор.

Мужчины подошли ближе, чтобы поздороваться, но старик не заметил протянутых рук, и пожатие не состоялось. Старик совсем высох: казалось, под одеялом ничего нет. Суставы его грубых худых рук, обезображенные многолетним общением с примитивными орудиями труда, теперь побелели от долгого бездействия. Кожа на впалых щеках стала прозрачной, а борода – он лежал на спине – торчала вверх, как клок высохшей травы.

– Ну-ну, бедняга, как ты тут? – спросили вошедшие.

– Хорошо, – ответил старик. – Все идет своим чередом. Дни помаленьку уходят, и к вечеру придет мой конец. Не такой уж я сильный, как вы думаете. Ну, а у вас что нового?

– Нужна тебе наша помощь?

– Старая Бьяма при мне. Она и воды поднесет или еще чего. Послушай, Бьяма, заткни-ка глотку этой суке, что она там лает. Еще лошадей спугнет.

Из каморки за печкой послышалось ворчание:

– А чего ей не лаять, на то и собака, чтобы лаять.

– Есть-то ты можешь хоть помаленьку, Кнут?

– Сколько наработал, столько и ем.

– А как насчет табачку, нюхаешь? – спросил один из пришедших, доставая табакерку.

– Нет, – вздохнул старик. – Единственное, о чем я жалею, – это что вволю не побаловался табачком при жизни. Ох, как жалею.

– Должно быть, недаром тебя прозвали Кнут Твердый Орешек, – сказал тот, что достал табакерку.

– Ну хорошо, мой друг, – начал пастор. – Чем мы можем быть тебе полезны?

– Да ничем, – отозвался Кнут. – Просто мне пришло в голову составить завещание.

– Ишь, завещание писать надумал!.. – послышалось из каморки.

– Много ли останется от твоих сбережений, если вычесть все, что пойдет на похороны? – спросил председатель общины.