«Налда говорила»

Я начал думать, что просто запаниковал сегодня, даже немного погорячился. Но я по-прежнему не уверен. Еще не знаю точно.

Я и сейчас дрожу, и очень хотелось бы поговорить с Налдой. Хотя бы совсем чуть-чуть. Чтобы понять, какие слова она скажет.

Понимаете, когда я был мальчиком, я почти все время слышал слова Налды; когда мы сидели на старом диване по вечерам, когда подметали листья днем в саду у зимней дамы. И всегда она рассказывала про меня самого и про то, как она стала за меня отвечать, и про мир тоже, про то, как в нем все работает. И если меня что сбивало с толку, я мог пойти и задать ей вопрос и послушать, как она говорит, и тогда постепенно все приходило в себя.

Но это было давным-давно. До криков, до того, как пришли люди и Налда исчезла. С тех пор я почти всегда боюсь и сбит с толку – всем миром и большинством вещей в нем. Почти все время.

И вот… Я еще не могу про сегодняшний день. Еще не знаю точно. Это важно, ведь я всегда должен быть настороже, потому что несу ответственность. Я часто многое неправильно понимал и горячился. Но я не знаю точно, так ли все было сегодня. Интересно, если бы Налда говорила, увидел бы я в конце концов другой смысл в том, что случилось, и перестал бояться? Или она бы посмотрела на свои ногти и сказала: «Ты сегодня все сделал правильно. Ты все сделал правильно, Т…»

Ой. Я же почти сказал вам, как меня зовут, а я не собираюсь говорить. Пока что. На всякий случай.

Вот что я сделаю вместо этого – я расскажу вам, что случилось сегодня днем и почему я все еще дрожу.

Первое, что вы должны знать, думаю, – я уже сколько-то работал в саду городского парка. Наверное, это первое. Я почти всегда пытаюсь найти работу в таких местах: во-первых, потому что садовничать – почти единственное, о чем я хоть что-то знаю, по крайней мере, единственная работа, которая мне подходит. И во-вторых, потому что не надо очень долго находиться рядом с людьми.

В этом месте, поскольку оно большое, мне вообще почти никогда не приходилось говорить с другими людьми, которые там работают. Чаще всего мне так много всего нужно было сделать после того, как я брал инструменты и получал задание утром, и до того, как снова возвращал все в сарай вечером. Я мог за весь день не увидеть никого, кто еще там работал. И это лучше всего. Я никогда подолгу не бывал рядом с другими людьми, потому что их манеры почти всегда меня сбивают с толку, и тогда я нервничаю.