«И был вечер, и было утро»

…На Хоф Халуким[1], как всегда в это время, штормило. Часы показывали пять и Той замер в предвкушении заката. Приятный в такую жару влажный ветер, порывался померяться силой с огромными деревьями. А те, хохоча, обнимали его. И ветер хитрил и поддавался… А потом… Потом ветер умолкал в трепещущих объятьях… И как бы он ни порывался, но уйти от такой любви, он уже был не в силах…

А деревья, столпившиеся вокруг — ликовали болельщиками «Маккаби»[2]. Они размахивали стягами и штандартами. Они очумело трясли сбитыми в колтун шевелюрами, во всем походя на зеленых, безрассудных, как сама природа, юнцов.

Ритм преобладал надо всем.

Ритм пребывал во всем.

Ритм порождал все.

Ритм присутствовал всегда. И тогда он присутствовал. На берегу молодого озера, когда деревья были еще зеленой порослью. Уже тогда ветер был от них без ума. Уже тогда он дрожал и задыхался от любви. Бурными ночами, он ликовал и буйствовал, стонал и сокрушался. Он шептал и выкрикивал только одно слово «Любовь!».

…Это было удивительно.

Никто из подростков ничего не услышал. Никто не воспринял призыва природы… А в том, что это был призыв к любви, можно было не сомневаться. Природа человека такова…

Солнце готовилось к путешествию по собственному закату в ясном и безоблачном небе. Его радостные лучи были в восторге от этой затеи! Они торопились поделиться своей радостью со всем миром. И ритм, несущийся с небес, становился ритмом ветра в зеленых космах его подруг…

Ритм порождал вибрации, несущие отзвуки другой реальности. В этой иллюзии могло показаться, что по зеленому травяному покрову пляжа бегают светлячки. Этакие, светлые облачка.

Они лишь на мгновение успевали застыть. Непривычное состояние растерянности широко распахнуло глаза подростков. Светлячки опешившими мальчишками и девчонками смотрели на чудо, явленное из другой реальности. Начинался «йом кейф»[3]...

Ритм, легко подхваченный расторопным меломаном, явил подсказку, спасительную на любом экзамене. И, уловив, что природа не прочь повеселиться вместе с ними, дети тут же согласились забыть, что они уже взрослые.