Странно, что я заснул в такую ночь. Рыжая лисья шапка свалилась под ноги, и волосы ерошил ледяной ветер. До Нового года оставалось каких-нибудь пару часов. Я проснулся. Да и сон мой длился не больше минуты-другой. Еще мгновение он держался в памяти, а потом отлетел Бог весть куда. Я поднял шапку и кое-как надел ее на голову.
Надо мной простиралось предельно черное небо с вкрапленными в него острыми крупинками звезд, которые поблескивали фиолетовым светом. Ночной воздух слоился студенистыми лентами, словно плавился в жарком мареве. На самом деле было страшно холодно. Стоял трескучий мороз — минус двадцать восемь градусов, или того больше. Я скользнул взглядом по округлым набережным, вдоль которых сияли дуги ртутных фонарей, и во мне окончательно восстановилось ощущение счастья. И как будто в тон этому ощущению и в подтверждение ему протяжно, весело и сладко зазвонили колокола… С какой это стати, интересно? Так, вероятно, распорядился Папа.
Санный кортеж уже составился и должен был вот-вот тронуться в путь по толстенному льду — вверх по Москва-реке, как по широкому проспекту. Я привстал и поискал глазами Папу… Тьфу ты, никак я не мог привыкнуть к этому его прозвищу, от которого меня слегка коробило, но, с другой стороны, язык уже не поворачивался называть его по имени, даже про себя. Папой его теперь называл кто ни попадя, даже какие-то маляры и паркетчики, не говоря уж о моей жене и сыне. Ну а его законная супруга, соответственно, давно была для нас просто Мамой.
Я увидел, что сани Папы и свиты еще стоят у ярко освещенного застекленного дебаркадера. Вот в них устроились две женщины. Обе в почти одинаково шикарных собольих шубах, задушевные приятельницы — Мама и моя жена Наташа. Затем взошел сам Папа в каком-то щегольском агнцевом тулупчике. Он был моложе меня на пять лет, и я все еще искренне верил, что мы с ним не только дальняя родня, но и по-прежнему друзья-товарищи. Я знал Папу как облупленного, не такая уж он, в конце концов, сложная личность. Его жену, Маму то есть, знал лет пятнадцать. Впрочем, в данном случае слово «знал» не в состоянии выразить всю историю наших взаимоотношений, бесконечно разветвленных и противоречивых.
Комментарии к книге «Великий полдень», Сергей Морозов (Сергей Магомет)
Всего 0 комментариев