«Полет голубки над грязью фобии»

Юлия Кисина

ПОЛЕТ ГОЛУБКИ НАД ГРЯЗЬЮ ФОБИИ

ГЛАВА 1: КРУШЕНИЕ

Крушение было назначено на тринадцать часов. Оставалось два с половиной, но, как сейчас помню, время это растянулось очень надолго. Тогда мне показалось, что прошло целое лето. Впрочем, растягивать времена - это обычное состояние людей, обреченных смерти, тем более, если на эту смерть они обрекают себя добровольно. В этом есть некоторое наслаждение и чудовищная развязность обывателя.

Вагон, в который всех нас поместили, выглядел, пожалуй что, довольно чисто: глаженые шторки на окнах, содержательные пейзажи за окнами; мелькание пальм, синего моря, часовен, степей, акведуков - словом, всего, чего может пожелать усталый взгляд путешественника и что не даст ему ни расслабиться до конца, ни вновь напрячь свой блуждающий ум.

Пассажиры все до одури приятные: милейшая Розита в суровом сарафане, несколько молодых людей - школьников-бобриков, которые ведут себя довольно сносно - дань романтизму - в поезде, обреченном на крушение. Рядом с круглым радио пенсионер в целлулоидовой шляпе. Потом еще в других купе -девочки-одна другой краше-Валя и Люся и Валя вновь. Проводник тоже ничего себе - "из бывших патриотов", и, наконец, - я.

Никогда раньше я не видела в лицах столько торжественной доброжелательности. В общем мне было, ах, как хорошо. В Красно-железно-Моторске вошли новые пассажиры - несколько старичков и один весьма милый молодой человек с обезьянкой в руках. Он все время к ней ластился.

Поезд тронулся. Вначале ехали молча. После чая начались любопытствующие разговоры о крушении. Подробностей никто не знал. Все знали только время. Пенсионерка в зеленом жакете жаловалась, что узнала из газет: "Вроде бы для всех, а билет с огромным трудом доставала и переплатила".

Вдруг молодой человек с обезьянкой, а его лицо все время вытягивается: губы - в острый угол, почти что в хобот, так он шевелит губами, в манере Чорбы; он спрашивает: "А мы погибнем?" Ну конечно, об этом никому ничего не известно, но я безапелляционно заметила, что, разумеется, погибнем, а для чего же еще тогда крушения устраивать, да еще на таком высоком уровне.

Вскоре все эти разговоры мне наскучили и я вытащила журнал. Это была "Америка". Проводник - он тут как тут: ходит с колокольчиком на палочке и металлическим голосом сообщает правила: "Читать разрешается только в ватерклозете".