«Ураган»

Скит невелик. Огорожен частоколом крепким и высоким – что для города. И стоит на крутом берегу Клязьмы. Вековая дубовая роща скрывает святой место от непочтения любопытных. За нею – поля, за ними – небольшое село. Иноки возделывают землю сами, редко прибегают к помощи крестьян. А этим летом и вообще на селе не показываются – отец Егорий не то чтобы запретил, а только как взглянет он стальными очами – вмиг затрепещешь, понимая, что неугодно. Иноков – дюжина. Все – немолодых лет, постриг приняли, устав от ратных дел в княжеских дружинах: нелегко на совести кровь носить – особенно междоусобную!… И хоть не ответчик народ за клятвопреступления княжьи, хотя и крепко на вид взялся за престол великокняжеский Изяслав Мстиславич, каждым сердцем трепещет Святая Русь, ожидая новых богопротивных усобиц…

Иноком жить легче: даже за самое малое усердие в молитве Господь покой душевный ниспосылает, тихую радость. Любят они друг друга, как братья, почитают и любят твердого сурового, как сталь, отца Егория. А еще пуще любят – юного Михаила. Словно солнцем озаряется мрачноватый скит от одной улыбки этого красавца-богатыря. Всегда приветлив, скромен, всегда готов к трудам, и к незлобивой шутке, и к молитвам… Даже отец Егорий смягчается взглядом на него!…

Михаил появился в обители недавно: прошлым летом усталый путник свалился у самых ворот, не имея сил даже постучать. Отец Егорий тотчас распорядился накормить юношу, свою келью уступил – для отдыха, всю ночь простоял на коленях, молясь о здравии измученного дорогой гостя. Наутро, восковой от бледности, но просветленный ночным бдением, вошел:

– Чей ты, отрок?

Юноша положил поклон, нескладно перекрестился:

– С Кузнецкой слободы болярина Кучка Степана Ивановича. Отца Василием кличут…

– Далеко… – проницательные глаза священника так и впились в светлое, обрамленное ореолом чистого золота кудрей, красивое лицо гостя. – И всё пешим?

Юноша потупился:

– Убег я…

Отец Егорий спокойно ждал продолжения.

– Мочи жить с ним нету!… Старшого брата извел медведями, за мной уж черед подходил…

– И у нас по лесам звери водятся, – уклончиво пробормотал игумен.

– Так не то беда! – воскликнул юноша. – Болярин их повеляет ловить, в клети запирает… А на праздники – даже святые! – молодцев избирает… и посреди боярского двора – борись до смерти! – ясного полуденного неба глаза юноши пылали негодованием.