«Метаморфозы»

Нина Горланова

Метаморфозы

* * *

Вчера соседка сказала:

- Меня рано замуж-то мать выгнала! После развода с отцом она завела любовника, и я ей мешала. А теперь маме семьдесят - просится жить ко мне. Но после развода я завела любовника... она будет мешать.

(Я собиралась эту историю озаглавить "Песочные часы", но потом решила, что тут ничего нельзя добавлять - она и так говорит много. Я, услышав это откровение соседки-раскрасавицы, почувствовала такое же волнение, какое испытала после первого прочтения "Евгения Онегина". Шаламов писал: "Евгений Онегин" волнует не потому, что это энциклопедия русской жизни, а потому, что там любовь и кровь". А я думаю иначе! "ЕО" волнует не потому, что там любовь и кровь, а потому, что Онегин наказан за свое пренебрежительное отношение к любви Татьяны - он ее же и полюбил, но поздно (она другому отдана и пр.). Есть, видимо, в человеке тоска по справедливости в этом мире, ну а про другой мир не нам судить...)

* * *

Я гостила у родителей. А мой отец в это время гостил где-то, может, у друга - я забыла. А тут нужно отметить, что он из детского дома. Родителей раскулачили или разорили, он только помнит, что мать его умерла после этого от разрыва сердца... А что такое выросший в детдоме человек? Крайне сдержан. Даже суров. Его в отроческие годы взяли в семью из детдома, но характер уже сложился. И вот, будучи в гостях, отец нам шлет телеграмму: "Доехал нормально. К. купил машину целую". А нас было в квартире семнадцать человек! У меня три брата, их жены, дети... И мы недоумевали: купил машину целую, а разве по частям машины продаются? Деньги частями отдавал? Шифр какой-то тут? Но ни о чем не договаривались... Исказила что-то телеграфистка?

И вот настал день приезда отца. Сразу мы спросили: какую машину целую купил К.?

- Это было "целу'ю", - отвечал он.

Нас было семнадцать человек, и ни одному не пришло в голову, что это "целу'ю"! Ну не мог - никогда - написать так такой человек. И мама моя наклонилась и побежала в другую комнату, и у нее слезы падали перпендикулярно лицу - на пол. А я бросилась к записной книжке и записала: "О, Чехов! Ты прав - люди с годами меняются к лучшему!".

Отцу тогда было шестьдесят лет, и он уже перестал так сильно походить на Михаила Афанасьевича Булгакова...

* * *