«Женщина в мужском мире»

Высшее мастерство состоит в том, чтобы выиграть поединок с обыденностью ИГРАЯ.

Жизнь может стать Игрой, а ты действующим лицом и игроком. И тогда жизнь тебя «не обломает, не перемелет и не задавит»! Ты будешь жить ее, а не она тебя. Ибо, если ты не играешь, то играют тебя.

Какой повод для легкой иронии — женский роман,

какой повод для легкого скептицизма — женская дружба,

какой повод для легкого недоверия — деловая женщина,

какой повод для бурной деятельности — борьба за женское равноправие.

Эта книга не написана ни по одному из этих поводов.

Эта книга — отсвет жизни, творчества и пути двух женщин, которых общее желание понять и научиться сроднило больше, чем кровное родство. И хотя книга выходит под моим именем, ни одно слово не было бы сказано и ни одна буква написана, если бы не было Виргинии Калинаускене.

Текст, из которого родилась эта книга, появился ровно десять лет назад. Тогда все выглядело так: в прекрасном зале в стиле барокко, в присутствии более чем трехсот женщин, в течение трех дней происходило нечто странное — на сцене в течение трех часов находились две женщины, одна из них говорила и из ее говорения сложился этот текст, вторая за три дня не произнесла ни слова, но та, что говорила, утверждала, что без той, что сидела, ни одно слово не могло бы быть произнесено, и звали ту, что молчала, Виргиния Калинаускене.

А на самом деле все было совсем не так. Все началось гораздо раньше. Так случилось, что судьба свела этих очень разных женщин тогда, когда каждая по-своему, испив чашу банальности, они оказались на пороге веры и безверия, смысла и бессмысленности и рискнули этот порог перешагнуть. Так начался их путь, так началась их учеба, так началась их жизнь, которая продолжается и по сей день и в которой обе совершенно счастливы. Естественно, что на этом пути у них был Учитель, который шаг за шагом вел их от одного переживания к другому, от более простого знания к более сложному. Они учились, им раскрывались смыслы знания и переживания, они заполняли ими свою повседневную жизнь и поэтому ощутили право предложить это Знание и свой опыт другим, как свое, и были в этом искренны. Они не сделали тогда только одного, они не назвали имя Учителя в пылу самовыражения, а не из неуважения или гордыни.