«Вакханалия (рассказы)»

ИГОРЬ ШЕСТКОВ

ВАКХАНАЛИЯ

(Рассказы)

ПАЛЬЦЕВ

Я даже имени его не знал. Фамилия его была - Пальцев. Кличка, естественно - Палец. С ударением во всех падежах на последнем слоге.

Учителя говорили: «Пальцев, к доске!» Или: «Пальцев, не ковыряй в носу! Пальцев, сядь нормально и слушай!» Но никогда его имени не называли. Хотя многих других школьников - и любимчиков и хулиганов звали по имени - они, мол, всем известны. Имена любимчиков произносились ласково, интимно, имена прогульщиков или хулиганов - с интонацией дикторов центрального телевидения, когда они кого-нибудь клеймят, например, израильскую военщину или режим Смита. А Пальцев был вне добра и зла. Он был Пальцев. Чудик. Не от мира сего. Придурок! Хотя дураком он не был и все это прекрасно знали. В редкие минуты «присутствия на земле» был он сосредоточен, задачи по арифметике решал быстро, только всегда не так, как требовали учителя. Иногда они его даже не понимали, слишком нестандартно было мышление этого пятиклассника. Но обычно дух его витал в небесах, а бренное тело ковыряло в носу, сидело не нормально, учителей не слушало и подчас само, без помощи соседей, падало на пол.

Одноклассники жестоко травили «Пальца». Травля начиналась до уроков, шла весь школьный день и продолжалась нередко и после занятий. Называлось это на классном жаргоне «травить Пальца до смерти». Как только его тощая фигура появлялась в дверном проеме нашего класса, полагалось громко крикнуть: «Палец пришел! Трави Пальца!» После этого надо было ухитриться вырвать у него ранец и начать дразнить, а когда он подбежит, чтобы вырвать ранец из рук обидчика, бросить ранец другому, сопровождая это комментариями вроде: «Палец, ну что ты травишься? Никто у тебя ранец не собирается отнимать, ну, подойди, возьми ранец, возьми! А, не можешь? Тебе мама на завтрак что положила? Бутерброд? На скушай! Что, съел? Трави Пальца до смерти! До смерти трави!»