«Ньютон»

Дженет Уинтерсон

Ньютон

Это рассказ о Томе.

О Томе и его соседях.

О Томе, его соседях и соседском саде.

Перевод с английского Ольги Варшавер

- Все мои соседи - физики-классики, - говорит Том. - Законы их движения детерминированы. Они встают в 7.15 утра и в 8.00 уходят на работу. Вдомохозяйки пьют кофе. Если в обеденный перерыв, междуивам повстречается на улице человек, знайте: он либо врач, либо похоронный агент, либо вовсе не здешний.

- Я и сам нездешний, - добавляет Том.

- В чем состоит первый закон термодинамики? - спрашивает Том. И сам же отвечает: - От холодного к горячему тепло не передается. И это сущая правда, потому что я никогда не видел от своих соседей ни капли тепла. Здесь, в Ньютоне, мы не очень-то разговорчивы. То есть соседи мои болтают непрерывно, они одними сплетнями и живы. Зато сам я молчу. Я - их пища.

- В чем состоит второй закон термодинамики? - спрашивает Том. - Все стремится к энтропии. То есть энергия существует, но употребить ее на что-то полезное нет никакой возможности. Достаточно взглянуть на моих соседей-ньютонианцев, и вы сразу со мной согласитесь.

У соседки сад полон искусственных цветов. "Так проще, - говорит она. - И очень мило". Мужа после смерти она ламинировала, и теперь он стоит в саду перед домом, уперев руки в боки, и пристально смотрит в небо.

- В чем дело, Том? - Она идет вдоль забора со своей стороны. Лицо ее то пропадает, то появляется вновь, как утка-мишень в тире. - Почему бы тебе не жениться? У нас в твоем возрасте с этим проблем не было. Знакомились, женились, жили в свое удовольствие. А похотливых недотеп, вроде тебя, не водилось вовсе.

- Кого-кого?

Ее голова ныряла все чаще: соседка снимала с веревки нижнее белье и укладывала его прямо себе на бюст. Она явно хотела, чтобы я поглазел и доказал тем самым, что я похотлив. Ведь если похотлив я, то уж точно не она и никто другой из соседей. Больше одного "недотепы" на квартал не положено.

Она двинулась дальше, норовя высунуть голову тут и там, а трусы и лифчики громоздились на бюсте горой - чуть не до ушей.

- Том, нам нравилось быть обыкновенными. В те дни предметом гордости была норма.