«Есть у меня земля»

Повесть

— Поймите одно, Шишигин, не могу я оставить этот мост! — резко сказал председатель райисполкома Ифас Петрович Сеновалов. — Не имею права. Чувствуете субстанцию?

— Чего? — не понял Шишигин.

— Субстанцию… первооснову… Как бы популярней… Есть философская категория — необходимость. Вот назвал меня отец, дай ему бог здоровья, Ифасом, и хожу всю жизнь. Хожу, хотя мог бы переменить… Сергей там или Вячеслав. А вот хожу в Ифасах — и точка! Последнее, значит, необходимость. Не поняли?

— Не, — угрюмо отозвался Шишигин. — Мудрено больно, председатель. Про мост я веду разговор-от…

— А я про что?

Сеновалов из ящика стола достал бумагу с большой печатью. Протянул Шишигину:

— Читайте… Параграф пятый… Что в нем сказано.» «В связи с пуском в рабочем поселке Водополье нового бетонного моста старый, деревянный, предлагаем снести».

— Так и написано? — недоверчиво спросил Шишигин. — Я вторые глаза в сторожке оставил…

— Черным по белому.

— Как же… Мост ведь…

— Ну и что? Мост — это сооружение, а не… Не живое существо, в конце концов.

— Не то говоришь, председатель.

— Этот мост мне вот где сидит, — показал председатель раййсполкома на шею, короткую, с ожерельем складок. — Каждый год настил ремонтируй — раз! За ледоломами следи — два! Сторожа, вас, значит, держи — три! И прочее… четыре! В прошлом году трактор леспромхозовский вниз рухнул, пацан с верхотуры спрыгнул — шею себе свернул… Так что, сами понимаете, фактор моральный и экономический…

Сеновалов поднялся со стула, полагая, что разговор окончен. Но Шишигин продолжал сидеть в низком кожаном кресле, неподвижный и молчаливый. Медно-красное, с вечным, не сходящим даже зимой, загаром лицо его напоминало ветровое стекло машины, в которое попал камень, — так оно было испещрено глубокими витыми морщинами. Лоб, широкий, почти прямоугольный, тронутый оспой, был похож на обожженный кирпич из самана. Крутой взгляд узких, привыкших постоянно щуриться глаз неприятно холодил. Скроенная из старой солдатской шинели куртка с сыромятными пластинами на груди и спине под солнечным лучом, проникавшим в полузакрытое шторой окно, густо парила и отдавала пресным от талой воды запахом.