«Московская история»

Елена Каплинская родилась и выросла в Москве. После войны она окончила ВГИК и стала профессиональным кинодраматургом. По ее сценариям снято несколько художественных и телевизионных фильмов. В 1970 году Малый театр поставил ее пьесу «Инженер», получившую серебряный приз на «Московской театральной весне». Елена Каплинская много ездила по стране, бывала на крупных предприятиях. Результатом поездок стали очерки, рассказывающие о рабочем человеке наших дней.

«Московская история» — ее первое большое прозаическое произведение. Героями романа стали, как и прежде, рабочие и служащие одного из московских заводов. И хотя герои вымышлены, многие из москвичей узнают в них себя и скажут: «Это книга о нас, о нашей Москве, такой дорогой сердцу каждого ее жителя».

Я ждала всего несколько минут: Женя вышел из темного зева, туннель вытолкнул вместе с ним очередной заряд пассажиров метро. Женя, окруженный ими, пытался вырваться из их медлительного шествия. Он рассчитал время с обычной точностью, оставив пятиминутный запас на то, чтобы перевести дух перед тем, как войти в приемную министра, собраться с силами и успокоиться, чтоб разговор вышел. Теперь эти необходимые минуты гибли за заслоном квадратных женщин в цветастых платьях, держащих в пухлых оттопыренных руках по нескольку авосек, за неумолимыми джинсами двухметровых молодых людей, за приземистыми мужичками в несвежих рубашках, передвигающими в пространстве чемоданы, груженные будто булыжниками.

Отсюда, издали, мне было видно, как Женя делает свои бессмысленные рокировки. А этого делать было не надо. Еще несколько шагов — и толпу унесет направо: к большим магазинам, к маячащему на холме Дзержинской площади «Детскому миру», и дальше откроется деловая улица, где можно будет ускорить на свободном тротуаре шаг.

Но Женя не обладал искусством терпения. Или выдержки — так мы предпочитаем говорить, избавляясь от старомодного жертвенного оттенка. Все-таки «выдерживать» — это как бы достойнее, чем «терпеть». За «выдержкой» все же мерещится некое вознаграждение в виде земных благ, а за «терпением» уже только бесконечность райских кущ. Женя не умел отдавать должное оттенкам слов, он валил напролом к сущности выражаемого ими факта.