«Встреча»

В теплый солнечный день сосны, как огромные желтые свечи ярого воску, курят по бору смолистое благоухание. Мох мягок и ласков, нога тонет в нем, как в бесконечном, раскинутом по земле пушистом ковре.

В бору не бывает жарко: снизу, от мха, тянет холодком, мох всегда влажен и прохладен. Темно-зеленый потолок хвои местами прорывается, оттуда падают на землю прямые солнечные лучи, яркими пятнами играющие на мху и стволах сосен. Воздух наполнен щебетами и присвистами: вверху, на грани бора и неба, — там живут птицы, невидные, но слышимые.

Охотник шел легкой быстрой походкой привычного к долгой ходьбе человека. Его ружье висело на ремне; от прищуренных глаз охотника не ускользали ни свалившиеся сосны, ни молниеносный скачок белки.

Охотник шел прямо, не сворачивая, его ноздри с наслаждением втягивали острый смолистый запах.

Был охотник невелик, коренаст; он сдвинул на затылок смятую кепку, открыв огромный бугроватый лоб, уходивший под кепку лысиной. Видно было, что наслаждение ходьбой по моховому настилу еще не уступило место охотничьему задору. Уже раза два охотник скидывал ружье с плеча, но, после секундного раздумья, снова вешал его на ремень — и шел дальше.

Неожиданно вдали замаячила чья — то фигура. Она была едва различима меж сосен; человек стоял неподвижно.

Охотник, не сворачивая, шел прямо на встречного; прищуренные глаза всматривались в открывавшееся из-за стволов поднятое кверху лицо человека в подраной куртке деревенского сукна. Человек стоял, подняв голову и за чем-то следя. За его спиной висело старое шомпольное ружьецо, борода человека, жиденькая и чернявая, приподнялась вверх, открывая буровато-красную жилистую шею.

Охотник подходил неслышной походкой. Но человек с бородой оглянулся, присмотрелся. Затем показал пальцем вверх, светло и открыто улыбнулся, и тихо проговорил:

— Глянь-ко, до чего чуден! Ну впрямь, как с разумом. Тук-тук, долб-долб — и глотнет. Чуден!..

Охотник подошел вплотную к человеку и тоже поднял голову.

Вверху, на высоком стволе сосны сидел дятел. Он неутомимо долбил кору, постукивая клювом, и изредка, запрокидывая голову, глотал добычу.

Человек снова заговорил:

— И до чего люблю смотреть на божьих пташек, до чего люблю… И не боится он человека, никак не боится, ровно актер. А ты откуда ж, с города? — внезапно осведомился он.