«Степан Сергеич»

Капитан Шелагин, дальневосточный офицер, приехал в артиллерийское училище на Волге командиром батареи.

Долог путь от Амура до Волги — капитан сошел с поезда, чуть пошатываясь от многодневной тряски. Он сдал чемоданы в камеру хранения, отвел жену с сыном в комнату матери и ребенка, приказал парикмахерше постричь и побрить себя, сапоги начистил у мальчишки в туалете и, поблескивая пуговицами, отправился к новому месту службы.

У начальника училища, полковника Набокова, в это время как раз собрались офицеры на совещание. Когда капитан представился, полковник с особым ударением произнес:

— Значит, с Дальнего Востока…

Известно, что Амур — это не Волга и дальневосточные офицеры охотно покидают суровый край ради службы в центре страны — в России, как говорят они. Поэтому Набоков уверенно сказал:

— Вам, конечно, повезло…

Но в ответ капитан брякнул — иного слова не подберешь:

— Никак нет, товарищ полковник! Мне бы там служить и служить… Хорошо там… Не люблю я этот грохот! — Он сделал движение в сторону окон, за которыми расстилался большой город.

Офицеры снисходительно улыбнулись.

— Вам и здесь будет хорошо, — заверил полковник, тоже улыбаясь…

В этот момент кадровик принес личное дело Шелагина, и Набоков начал изучать его — листик за листиком. Он установил, что Шелагина зовут Степаном Сергеевичем, что родился он под Брянском в 1923 году, что ему, следовательно, двадцать шесть лет, что все родные Шелагина погибли в войну, что у него есть жена Катя, москвичка, двухлетний сын Коля, что сам он окончил в 1943 году Хабаровское артучилище, воевал на западе и востоке.

— Прошу внимания. — Полковник оживился, отрываясь от личного дела. — Среди многих наград, которыми отмечен товарищ Шелагин, есть орден Красной Звезды, врученный ему за то, что седьмого мая сорок пятого года он взял в плен командира немецкого корпуса, генерала… Любопытно, как это произошло.

Я думаю, это интересует не только меня, — обратился он к офицерам.

— Да никак не произошло! — тут же оборвал его капитан и продолжал недовольным голосом: — Никого я в плен не брал. Я об этом уже докладывал по инстанции. Было все так. Разбудил меня однажды ординарец: генерал, говорит, пришел сдаваться…

Тут капитан опять смутился, завертел шеей, сдавленной воротом новехонького кителя, и замолчал, удушенный смущением.