«Во все тяжкие…»

К. П. Автономов, пятидесятипятилетний, худой, жилистый мужчина проснулся в страхе, со стукающим сердцем, мокрый от пота. Он лежал в трусах и майке, прикрытый лишь простыней, на широком диване в гостиной своей просторной квартиры. Скаредный утренний свет проникал в комнату через неплотно прикрытые шторы. В окно постукивал редкий дождь, но не нарушал мертвую тишину квартиры.

— Раиса! — позвал Автономов с перехваченным горлом. — Раиса!

Ответа не последовало, не могло быть ответа. Его жена, Раиса Юрьевна Автономова, лежала на полу спальни в луже крови. Из ее груди торчал охотничий нож, всаженный по самую рукоятку.

— Господи! — простонал Автономов.

Видит Бог, он не хотел ее убивать. Да, верно, он пришел накануне домой в двенадцатом часу ночи, засидевшись в гостях у Сочинителя. Он был слегка пьян, верно, но он же сразу повинился:

— Прости, Раечка, слегка задержался, — с легкомысленной винно-водочной улыбкой на губах.

Его удивило, что в столь поздний час его супруга не спит, как обычно, а стоит в спальне перед гладильной доской в своем невыносимо цветастом халате, с утюгом в руке. Раиса Юрьевна Автономова, в девичестве Автогенова — хрен редьки не слаще! — крупная дама пятидесяти одного года. ДАННАЯ ЕМУ БОГОМ ЖЕНА, С КОЕЙ ПРЕБЫВАЕТ В БРАКЕ ЕДВА ЛИ НЕ ТРИДЦАТЬ ЛЕТ. МАТЬ ЕГО ДОЧЕРИ ЗИНАИДЫ. ОТВЕТСТВЕННЫЙ БАНКОВСКИЙ РАБОТНИК, МЕЖДУ ПРОЧИМ.

«Ну, почему бы, скажи, Анатоль, не встретить ей меня с милой укоризной, с женским всепониманием?» Нет же! Раиса Юрьевна отбросила утюг на металлическую подставку и сразу парализовала Автономова своим пронзительным голосом, уникальным голосом, переходящим, знаете, в ультразвуки, пронизывающие бетонные стены, небо и земную твердь: «СТАРЫЙ ШАТУН. МЕРЗАВЕЦ. ПЬЯНИЦА. У КАКОЙ БАБЫ ТЫ БЫЛ, ОТВЕЧАЙ».

— Позволь, позволь, — бормотал юный пенсионер, — позволь, Раиса, объясниться. — Но она не позволила, Анатоль. Она подлетела ко мне в распахнутом халате, как фурия, как истинная мегера, как ведьмачка… продолжи сравнения сам… и кулаками по-мужски стала гвоздить меня, слабенького в тот момент… видишь жуткие синяки, к тому же качается зуб — каково?

СЧАСТЛИВ ОДИНОЧКА ХОЛОСТЯК, ОТВЕЧАЮЩИЙ ТОЛЬКО САМ ЗА СЕБЯ.