«Когда я была маленькой»

Это произошло весной 1919 года. В городе шла спешная эвакуация. Белогвардейцы, подойдя с юга, уже поливали шрапнелью окраинные улицы.

Должна была эвакуироваться и тетя Леля. Она была коммунистка.

Мама лежала вся красная и бредила: она болела сыпным тифом. Тетя Леля молча смотрела то на нее, то на детей. Нас было трое: самая старшая я, шестилетняя Лика и трехлетний братишка Вовка. От страха нам хотелось плакать, но мы крепились и только сопели.

— Не бойтесь, я вас не оставлю, — со вздохом сказала тетя Леля и стала снимать с себя демисезонное пальто, надетое в дорогу, а старательно упакованный чемодан небрежно сунула под кровать.

Леля была смелая, веселая и талантливая. Она писала революционные стихи, которые заучивались наизусть молодежью всего города. Ее поэму «Маскарады» отпечатали в местной типографии на рулонах обойной бумаги, разрезанной вдоль. Когда Леля читала ее со сцены в Народном доме, то специально выделяли товарищей поддерживать поэму, как шлейф. Она и пела хорошо, у нее было драматическое сопрано.

Тетя Леля — папина сестра. Отец был очень способный, рабочий-самоучка. Его познаниям все удивлялись, а ведь он никогда не ходил в школу, разве что в церковноприходскую, где его научили лишь читать, писать и считать. Зато сестре он помог получить образование. Леля закончила местную гимназию.

Отец ушел на гражданскую войну. Вот почему мы остались на тетю Лелю в этот час.

— Милая, милая тетечка, что же ты теперь будешь делать? — спросила я, дрожа.

— Идем разогревать обед, — спокойно ответила тетя Леля и, поправив перед зеркалом волосы, ушла на кухню. Волосы у нее были чудесные: густые, волнистые, самого чистого золотистого оттенка, хотя она никогда их не мыла ромашкой, как другие девушки. Она заплетала их в две толстые косы, которые спуcкались ниже пояса.

Только мы сели в коридоре обедать, как в крыше что-то засвистело, завыло и грохнуло: шрапнель вывернула целый железный лист.

— Не пообедаешь по-человечески, — буркнула тетя Леля и, схватив тарелку с супом, перешла доканчивать обед на большой сундук в прихожей, а мы бегом за ней, каждый со своей тарелкой. Помню, как я удивилась, заметив, что тетя побледнела. Совсем не похоже было, что она испугалась.