В одной из изб небольшой деревеньки Тверской губернии собирали в столицу молодую бабенку Агафью. Старуха мать уже набила Агафьину котомку разным скарбом и засовывала туда еще сырники и небольшие сероватые хлебцы… Делая это дело, старуха лила обильные потоки слез, взглядывая на дочь, молчаливо сидевшую на лавке. Отец молчал. На его хмуром лице не заметно было никакого волнения. Он словно без всякого смущения глядел на отъезд дочери. Только изредка он посматривал на Агафью и, замечая на лице ее некоторый страх, тихо говорил:
– А ты, Агафья, не бойсь… Перво, как в Питер прибудешь, обратись к Никону, в Ямской. Так и спроси, мол, Никона, извозчика тверского… Тут у тебя прописано на бумажке… Он тебя научит… Не бойсь!.. – ободрял старик.
Агафья не говорила ни слова. В ее воображении Питер представлялся каким-то кромешным адом, где люди чуть ли не поедают друг друга. Ее страху немало способствовали рассказы односельцев, особенно рассказы о ловких петербургских мазуриках. Она воображал”, что только приедет в этот ужасный город, как немедленно мазурики возьмут у нее единственную ее “пятишницу”. Затем (подсказывало ей воображение) что-нибудь особенное да случится… Что такое именно, Агафья никак не могла вообразить, но в ее голове рисовался ряд неясных, страшных картин.
– Готово? – спросил старик.
– Сейчас!.. Эко ты поспешный какой! – воркнула старуха. – Детище ведь свое!
– Нечего возжаться-то… Вон и Микита идет.
В избу вошел пожилой мужик Никита и, перекрестившись, спросил:
– Собрали?
– Собрали, – промолвил отец.
Все присели на лавку. Посидев несколько минут, молча стали молиться на образа.
– Ну, с богом, Агафья… Прощай. Смотри… в Питере не балуй… Так и ступай к Никону… Помни, Ямская… Пиши, когда на место поступишь.
– Прощай, Агафьюшка… берегись Питера-ту… Страсть он для бабы!.. Рубахи-то не потеряй… Сырники… Прощай, родненькая!..
Агафья простилась с отцом и матерью, села с Никитой в сани, и серая клячонка поплелась, увозя их от деревни. Несколько времени путники сидели молча. Наконец Агафья спросила:
– Дядя Микита… А, чай, тамотка страсти?
– Не бойсь, баба! – утешал ее Никита, хотя и он, никогда не бывавший в столице, полагал, что там страсти.
– Главное дело, – продолжал он, – Никона сыщи… Он весь Питер знает. Первый извозчик!
Комментарии к книге «Петербургские карьеры», Константин Михайлович Станюкович
Всего 0 комментариев