«Избранные произведения. Том 2»

Осенью 1916 года в пограничное с Турцией селение Игдырь ворвалась двуколка, запряженная загнанной лошадью, прогремела несколько десятков сажен по единственной замощенной улице и, подняв столб пыли, погрузилась в песок перед одноэтажным длинным зданием для приезжающих.

Пахчан выскочил из двуколки, взбросил на плечо хурджины[1], отдал приготовленные деньги вознице и, ринувшись в дверь, столкнулся с ленивым и сонным толстяком, загородившим ему дорогу.

— Номеров нет! — едва поднимая веки и пуская клубы дыма из маленького деревенского наргилэ[2], сказал толстяк.

— Не надо мне номера! Лошадь мне! Лошадь! — крикнул Пахчан и, обтирая своим брезентовым пальто пузо хозяина, протиснулся в дверь. Но, увидев скамейку, грузно опустился на нее, свалив под голову себе хурджины и будто сразу вспомнив, как он устал, как ему трудно было ехать из Тифлиса в прифронтовой толчее, как ему нужно было бы еще полежать в лазарете.

— Ва! — воскликнул хозяин, вынимая мундштук наргилэ из жирных от недавно съеденного плова губ. — Тут жить будешь? Надо лошадь, а сам спать ложишься?

Пахчан, только на секунду погрузившийся в сладкую и густую темноту отдыха — первого после больничной койки, — мгновенно вскочил при слове «лошадь».

— Да! Да! Лошадь! Лошадь! — как бы подхлестывая себя и изгоняя этим усталость, закричал он.

Хозяин привык за год военной суматохи к виду обессилевших от усталости людей и даже научился слегка издеваться над ними, вымещая на них свои хлопоты, которые в его глазах не оправдывались даже крупными барышами.

— Ва-а! — протянул он, — это вагоны бывают и для людей, и для лошадей! Здесь гостиница. Только для людей. Лошадей не держим.

— Где же мне взять лошадь? — с отчаяньем спросил Пахчан.

Хозяин приподнял еще чуть выше жирные веки. Куда торопится человек?

— Ты военный? На этапе дадут.

— Я не военный.

— Тогда купить надо. Куда ехать?

— В Ван. Сегодня же. Сейчас! Где купить? Где?